Эмма прекратила вводить ее в курс жизни Арчи-и-Мейзи и перевела дух.
Ну а у тебя что новенького?
Ничего особенного, сказала Лидия. Но я ненадолго вернулась в город, если хочешь, можем пересечься. И тут же убрала телефон подальше от уха, пока Эмма визжала от радости в ответ на это предложение.
Повесив трубку, Лидия поняла, что улыбается. В конце концов, в побеге из Абердина от постоянной работы были свои преимущества. А постоянная работа вообще была до чертиков скучной, пока не стала до чертиков страшной. Почему ее никто не предупредил, что в работе частного сыщика нет никакого гламура, а есть девяносто девять процентов скуки и одинстраха за собственную жизнь? Ладно, допустим, начальница говорила ей что-то такое в первый день работы, но она ее не послушала. Лидия знала, что промотала все свои годы от двадцати до тридцати, так и не поняв, что хочет сделать со своей жизнью, но поскольку эти годы для этого и даны, не сильно из-за этого переживала. Кроме редких исключений (типа Эммы, вышедшей замуж за мужчину своей мечты и живущей в домашнем раю), взлеты и падения были в моде, и она могла ни о чем не беспокоиться по крайней мере до двадцати пяти. Ну или тридцати.
И вот она снова в Лондоне и полна оптимизма. Странного оптимизма. Может, от всех вчерашних ужасов она слегка повредилась в уме?
Теперь Лидии уже точно был нужен кофеин. Шкафы в маленькой кухоньке были пусты, и она спустилась вниз в кафе. Ее рука как раз коснулась ручки двери в кухню, когда она услышала шум. Изнутри. Выхватив телефон, она набрала две девятки и занесла палец над третьей. А может, это призрак? Может, он проверяет свои новообретенные способности поднимать вещи и готовит себе чтонибудь перекусить.
Тут до нее дошло, чем она занимаетсяизучает источник странных звуков на следующий день после того, как на нее напали, причем в том же самом доме. Не очень-то умно, Лидс. Она уже собралась тихонько отступить, выбежать на улицу и позвонить в полицию из безопасного места, когда услышала новый странный звук. Кто-то пел. Ну, точнее, мычал себе под нос. Голос был женским, низким и довольно мелодичным, даже через дверь.
Лидия подождала еще немного. Все ее чувства подсказывали ей не бояться, и, черт побери, не жить же ей теперь так всю жизнь, шарахаясь от любой тени. Расправив плечи, она открыла дверь.
Возле стойки из нержавеющей стали кто-то стоял. Кто-то в переднике, косынке на голове и с огромным косяком.
Женщина заправляла под косынку торчащие дреды. На ней был темно-синий передник с белой надписью на груди «Кухня Папы Джо».
Лидия хотела спросить: «Кто вы, нафиг, такая?» но в женщине было нечто устрашающее, и поэтому она слегка изменила форму вопроса.
Кто вы такая?
Меня нанял Чарли, ответила женщина, не переставая заниматься своими волосами. А ты, что ли, моя помощница по кухне?
Я здесь живу, сказала Лидия. Пока. Прошу прощения, но тут какая-то ошибка. Мне не нужна кухарка. Я не открываю кафе, просто буду присматривать за зданием несколько недель.
Женщина пожала плечами, затушила свой косяк в коробочке из фольги и спрятала в карман фартука.
Сбитая с толку этим молчаливым спокойствием, Лидия сказала:
Я сейчас позвоню Чарли, и мы все выясним.
Делай что хочешь. Женщина, повернувшись, поставила на металлический стол большой ящик и начала доставать его содержимое.
Не надо этого делать, сказала Лидия так твердо, как только могла. Бизнес закрыт, и я никого не нанимаю. Кстати, как вы вообще сюда попали? Дверь была заперта.
Женщина продолжала разбирать ящик, как будто Лидия вообще ничего не говорила.
Лидия прошла из кухни в пустой зал кафе и позвонила Чарли.
В моей кухне какая-то женщина. Ты можешь объяснить, что происходит?
Лидс, милая. Я собирался позвонить тебе. Ты в порядке?
Успокоенная его заботливым голосом, даже при том, что она понимала, что это чистый расчет, Лидия все же попыталась сохранить градус ярости.
Нет, не в порядке. Ты прислал повариху. Мне не нужна повариха, потому что я не открываю кафе. Ты говорил, что мне не придется заниматься «Вилкой». Ты говорил
Энджел не повариха, она художник. Вот подожди, когда ты попробуешь ее выпечку
Лидия, закатив глаза, взмолилась, чтобы Господь послал ей сил.
Я не собираюсь пробовать ее выпечку, потому что она не будет ничего тут готовить. Я не могу никому платить, не говоря уж о том, чтобы открывать бизнес. Я и живу-то тут только поэтому. Я разорена.
Я сам ей плачу, сказал Чарли. Тебе не о чем волноваться.
Но ты говорил, что мне не придется заниматься кафе, если я не хочу, ты говорил, что это просто место, чтобы мне было где пожить.
Лидия, милая. Ну, ты же знаешь, как оно бывает. Я говорил тебе, что хочу, чтобы место казалось живым. А как лучше всего добиться этого, если не использовать его по-настоящему?
Лидия закрыла глаза. Она ненавидела, когда ее мать оказывалась права.
Значит, ты открываешь кафе?
В субботу, сказал Чарли. Но ты не волнуйся. Никакой рекламы, никакого ремонта, да туда вообще никто не придет.
Лидия открыла глаза и посмотрела сквозь грязные окна на пустую улицу. Он был прав, никто в здравом уме не зайдет в подобное заведение, чтобы там есть. Ну, разве что если они не знают, что оно принадлежит Чарли, и там, внутри, будет происходить что-то интересное.
И сколько оно будет открыто?
Ну, пару недель. Максимум месяц.
Месяц я здесь жить не буду. Но я имела в виду часы. Сколько часов в день нужно держать кафе открытым?
Да сколько захочешь, его голос потеплел, явно от радости, что Лидия согласилась. И я уверен, что так безопаснее. После того, что случилось, мне совсем не нравится мысль, что ты одна в этом здании. А если внизу будут люди, да даже хотя бы только Энджел, тебе там будет гораздо безопаснее.
Ну что ж, Лидия не могла не признать, что это звучало разумно. Она вздохнула.
А что, если я буду держать его открытым два часа в день, только днем, чтобы избежать завтрака, обеда и толп после работы? А ты можешь писать в своей бухгалтерии все что угодно?
Ну вот, ты уловила мою мысль, одобрительно произнес Чарли. Минимальные часы работы. Можешь переворачивать табличку, когда пожелаешь.
Спасибо за заботу, но что вообще все это значит? Тебе же не нужно открывать это кафе, никто из властей не собирается тебя проверять, начала Лидия, но тут же осеклась, поняв, что не хочет ничего об этом знать. Неважно.
Обсудим при встрече. Я скоро буду.
На кухне Энджел, засучив рукава, месила тесто.
Этого можно не делать, сказала Лидия. Сегодня я не буду открывать кафе. И вообще никогда не буду, добавила она про себя. Она не собиралась оставаться тут надолго и вникать во всю эту чушь, а когда она уедет, Чарли может делать все, что пожелает.
Положу в морозилку, буркнула Энджел, не поднимая глаз. Мне нужен запас.
Лидия подумала, не сказать ли ей, что ей не нужно никакого запаса, потому что они не будут продавать пищу в ближайшее время, но решила, что жизнь и так слишком коротка, и пошла обратно наверх, чтобы привести себя в порядок. Она знала, что жутко выглядит, и не хотела предстать перед Чарли с тем бледным видом, отражение которого видела утром в зеркале. Пусть она и была персоной нон грата на своей работе, пусть на нее накануне напал вооруженный бандит, но Лидия Кроу не будет жертвой и не собирается выглядеть как жертва. А уж особенно перед главой Семейства Кроу.
Дядюшка Чарли сидел напротив нее, положив руки ладонями вниз на пластиковый стол. Закатанные короткие рукава обнажали волосатые руки, на коже виднелись зеленые и черные следы старых татуировок. Лидия знала, что эти сплетенные кисти винограда шли вверх по плечам и покрывали грудь и живот и что семейная эмблема, силуэт ворона в полете, повторялась там несколько раз. Когда она была маленькой, то сидела у него на коленях и водила пальцем по чернильным линиям. «Ну-ка, сколько ты найдешь там ворон?» говорил дядя Чарли и раскачивал ее на коленях так, что у Лидии кружилась голова, а чернильные контуры расплывались.
Энджел с непроницаемым выражением лица принесла кофейник и налила кофе.
Чарли молчал, даже когда она вернулась на кухню, но Лидия решила перемолчать его. Она занялась своим кофе, наливая туда молока, а потом добавила пакетик коричневого сахара. Размешивать жидкость, считая повороты ложки, было приятнее, чем смотреть на молчащего дядюшку.
Не могу тебя прочитать, наконец сказал Чарли.
Да я открытая книга, ответила Лидия, заставляя себя взглянуть ему в лицо.
Он откинулся на стуле, окидывая ее явно оценивающим взглядом.
Малышка Лидия совсем выросла.
Ты сказал, что нуждаешься в любезности. Я так понимаю, к этому прилагалось кое-что еще? Лидия повела рукой, обозначая «Вилку». Ты собираешься прислать сюда кого-то управлять всем этим или тут так и будем только мы с Энджел? Тут Лидия мысленно пнула сама себя. В смысле, только Энджел, сама по себе. Я не собираюсь ничем заниматься.
Мне нужен сыщик, сказал Чарли. И лицо, и голос его были серьезны.
Он что, смеется над ней? В городе их сотни. И каждый гораздо опытнее, чем она.
Я не могу использовать никого из знакомых, сказал Чарли, словно читая ее мысли. Никто не должен об этом знать, все должно быть очень тихо.
Это входит во все инструкции. Каждый уважающий себя сыщик работает очень тихо. Не говоря уж о том, что каждый, кто в своем уме, не станет шутить с Кроу.
Мне нужен человек, которому я могу доверять, сказал он.
Откинувшись на сиденье, Лидия подавила в себе желание ответить. Он пока не сказал ей ничего такого, что объясняло бы, зачем ему понадобилась она, черная овца Семейства Кроу. Он вызвал ее обратно в Лондон, но до сих пор так и не сказал зачем.
Естественно, я оплачу работу по твоим обычным расценкам.
Лидия назвала свою почасовую оплату.
Плюс расходы.
Он кивнул.
И бонус, если ты выполнишь работу. Я забочусь о своих людях и ценю результат.
И я буду жить тут бесплатно, безо всякой возни, как договорились, она особенно подчеркнула голосом остаток фразы.
Он помедлил долю секунды, затем кивнул.
Хорошо, сказала Лидия. Так в чем же дело? Она так и не верила до конца, что оно вообще есть. Чарли что-то задумал, и она собиралась просто подыгрывать ему из любопытства, пока не выяснит, что именно.
Мадлен пропала.
Мадлен, моя кузина? нахмурилась Лидия. Семьяэто святое. Чарли не стал бы об этом врать. Давно?
Пять дней, сказал Чарли. Все, что мог, я проверил, спрашивал всех ее друзей и коллег. Я искал во всех ее обычных местах, я опросил ее бывшего приятеля.
«Наверняка тому не поздоровилось», подумала Лидия.
Он еще дышит?
Чарли невозмутимо кивнул.
Он не имеет к этому отношения.
Его уверенность говорила о многом. Чарли Кроу умел проводить опросы.
А как насчет настоящего приятеля? У нее кто-то есть?
Вот я и хочу, чтобы ты это выяснила.
Это не убедило Лидию. Чарли был всевластным главой знаменитого Семейства Кроу. Все до последнего, с кем бы он ни обсуждал это дело, выдали бы ему все свои секреты, не утаив даже самой маленькой неподобающей мысли, самого легкого недовольства. Она, Лидия, была ему не нужна. И она уже открыла рот, чтобы сказать об этом, но Чарли заговорил первым.
Я не могу этим заниматься, сказал он, поднимая мощные плечи. Больше не могу. Я как коршун среди воробьев. Это слишком привлекает внимание.
Смысл этого утверждения дошел до нее как раз в тот момент, когда она произносила: «Я понимаю». Это выглядело бы слабостью. Проблема в Семействе, да даже самый легкий намек на то, что кто-то смог достать Кроу, могли иметь самые разные последствия. Ни у кого из Семейств сейчас не было реальной власти, как в добрые старые времена. Но у Кроу ее все же было больше, и это было важно.
Тристан Фокс уже и так разнюхивает повсюду. То ли почуял, что что-то не так, и хочет воспользоваться моментом моей слабости, то ли он в этом замешан и злорадствует.
Теперь Лидия была по-настоящему потрясена.
Не может быть. Он бы не посмел.
Многое изменилось, тихо произнес Чарли. Тебя долго не было.
Пять лет, сказала Лидия. А Договор соблюдался семьдесят пять лет. Сама мысль о том, что он может быть нарушен, была просто невообразима. Ужасающа.
Должно быть, Чарли увидел что-то в ее лице, потому что его мрачное выражение смягчилось, и он сразу снова стал похож на того дядюшку, которого она знала. Его руки до сих пор лежали совершенно неподвижно, но теперь он протянул одну из них и накрыл ею ее ладонь. Его ладонь казалась огромной.
Ничего не случится. Мы этого не допустим. Тристан, я, Дэвид и Алехандро. Никто из нас не хочет этого, так что ничего плохого случиться не должно.
Лидия с трудом сглотнула и кивнула.
Я найду Мадлен, выдавила она. Я уверена, она просто решила уехать на несколько дней. Ее мать немного Она резко замолчала, внезапно вспомнив, что Дейзи, мать Мадлен, была тетей Чарли.
Ну да, Чарли впервые за все время улыбнулся по-настоящему. И это вторая причина, по которой я нуждался в помощи.
Глава 4
Мать Лидии вошла в Семейство Кроу, зная, что делает. Когда они встретились с отцом Лидии, ему было двадцать пять и он был совсем не прост. Может быть, он не был таким могучим, как Чарли, его старший брат, но и сам он был достаточно крут. Маме Лидии было двадцать два, и она училась в аспирантуре по биохимии. Она знала про мировые силы, про основополагающие камни жизни и про крошечные кусочки материи, создающие все, существующее во Вселенной. Она выросла в Мэйдстоуне и, даже если и слышала какие-то слухи о четырех Семействах, считала все это городской легендой. Она знала, что в магию верят только дети, а ее обожаемая наука объясняет все тайны мироздания. А потом однажды встретила в баре Генри Кроу, увидела, как он извлекает деньги из воздуха, и решила, что у него просто замечательная ловкость рук.
Лидия очень любила слушать историю о том, как они познакомились. Ей нравилось сама идея, что ее пригородные родители пили в баре коктейли, увидели друг друга через переполненный зал и влюбились. Все это казалось ей необычным и старомодным в хорошем смысле, как в старом кино. Когда она представляла себе эту сцену, она даже видела ее в черно-белом цвете.
И потом он прислал мне в лабораторию цветы, хотя я и не сказала ему, где работаю. И ждал меня снаружи часами, потому что не знал, в какое время я закончу работу.
И это очень мило, всегда добавляла Лидия, улыбаясь, чтобы показать, что она шутит и вовсе не смеется над хорошей памятью мамы.
И я сразу все поняла. Мама всегда заканчивала историю этой фразой. При этом ее лицо было таким мечтательным, отстраненным, загадочным. Ее лицо было, безусловно, счастливым, но присутствовало и нечто другое, что юная Лидия распознать не могла.
Сьюзен Сайкс поставила лишь одно условие перед тем, как связать себя священными узами брака: если у них будут дети, они будут расти вдали от Семейства и как можно дальше от магии вообще. Генри Кроу тут же искренне согласилсяродители Лидии действительно очень подходили друг другу. Когда Сьюзен пришла пора рожать, они уехали из Кэмбервелла, и Генри вручил дедушке Кроу заявление об уходе. Когда Лидия подросла, папа объяснил ей, что это было не так-то просто, а если бы он был старшим сыном, то и вовсе невозможно. К счастью, эта роль принадлежала Чарли. Сам Чарли никогда не мог понять желания Генри, но он был хорошим старшим братом, уважал решение Генри и постарался уладить их отношения с дедушкой.
Стоя на тротуаре возле построенного в 1930 году полуособняка родителей на тихой зеленой улочке, откуда она так старалась уехать, Лидия испытала привычное сочетание любви, вины и паники. Она не знала почему, но ее отчий дом всегда вызывал в ней чесотку, как слишком тесное шерстяное платье. Работа в Шотландии была в этом смысле чем-то большим, чем зов профессии, это стало способом минимизации общения с двумя людьми, которые в этот самый момент, отодвинув тюлевую занавеску в гостиной, радостно махали, приветствуя ее. И это только усиливало громкость звучащей в ней вины до самых максимальных значений.
Ее мама уже открывала входную дверь.
Дорогая! и тут же нахмурилась. Какая ты худая, ты вообще что-нибудь ешь?
Без конца, сказала Лидия, крепко обнимая маму и целуя ее в нежную щеку.
Посмотри, кто приехал, обернулась Сьюзен. Ее голос прозвучал высоко и неестественно радостно. Должно быть, день был плохим. Лидия собралась с силами, но папа вышел вперед и тоже обнял ее.
Лидс, произнес он. Моя прекрасная девочка.