Мужчина средних лет был одной из таких темных точек. Длинные, почти до плеч, волосы были тронуты сединой, в отличие от темных усов и бороды. Он стоял вдали, вглядывался в самую сердцевину роя и щурился на солнце. Серый взгляд стрелой скользнул к пустой сцене. На нем была темно-коричневая футболка с корявой белой надписью «Скримерс». В правой руке он держал запотевшую банку пива, капельки влаги, должно быть, приятно холодили пальцы. Мужчина сделал глоток и потянулся дальше, к бурлящему темному человеческому пятну.
Народ в середине звал музыкантов, кто-то пританцовывал. При этом все вместе образовали единый большой организм, который клокотал и дрожал в предвкушении настоящего шоу.
Столько слушателей у Итана еще никогда не было. Дыхание остановилось, когда он оказался на сцене. Он стоял и видел, как прямо перед ним это гигантское живое существо кричит и бушует. Он попытался оглядеть весь первый ряд, но не вышло. В глазах людей он видел страсть и надежду. Каково это подвести несколько тысяч слушателей? Он стоял напротив и боялся не справиться с толпой, не приручить ееэто означало бы провал.
Привет Солт-Лейк-Сити! Лео закричал в микрофон этому огромному пестрому пятну. Пятно ответило тысячей выкриков, слившихся в колоссальный шум.
Мы«Драпировщики», и мы счастливы выступать на фестивале! продолжал фронтмен, а Итан думал, вслушиваясь в неразборчивый гул: «Мы приручим тебя. Мы сможем». Он перевел взгляд и с нежностью посмотрел на «Старфайер» в своих руках. Лакированный корпус гитары блестел в свете прожекторов.
Тогда поехали! крикнул Лео и дал знак барабанщику.
Раз! Два! Три! Четыре!
После финального отсчета грянули ударные, и «Старфайер» Итана ворвалась в людской гул, смачным запилом разрезая воздух на части. Лео бегал по сцене, перемещался от одного конца к другому и выбегал на «язык».
Стоило ему приблизиться к краю сцены, как все это большое человеческое существо стекалось ему навстречу, выкрикивая текст песни «Скримерс». Итан отчаянно бил по струнам. Он держал не просто инструмент, он держал сам звук, с помощью этого звука он управлял реакцией толпы, как с помощью пульта.
Это чувство кружило голову.
Голоса. Тысячи голосов из самой сердцевины роя сливались в один пронзительный. Если магия и существовала, то она рождалась на рок-концертах. Магия существовала в химии между людьми по разные стороны от ограждений. Она выжигала клеймо на сердце каждого. Она раскаленным железом навсегда оставляла след. Сероглазый мужчина был защищен от этой магии. В его груди творилось нечто иное. Он смотрел на Итана Охэнзи и не мог пошевелиться. Раз, и парнишка справа грубо задел его локтем, но сероглазый и виду не подал. Два! и до него долетели брызги. Слева кто-то опрокинул пиво. Он почувствовал тухло-хлебный запах, но продолжал смотреть на гитариста. Какая музыка играла в тот момент для него? Он вцепился взглядом в гитару. Нет, на его сердце никто клейма не оставил. Он не был тронут. В груди трепыхалось, как будто внутри завелось осиное гнездо. Он смотрел на«Старфайер», но не слышал ее. Не слышал больше ничего вокруг.
Вслед за первым хитом известной группы заиграл второй, который зрители восприняли так же тепло. И настало время последней песни. Итану нужно было ее просто перетерпеть. Сыграть несколько несложных аккордов, и все. Он ждал начала.
Это гимн свободе! Всегда оставайтесь теми, кто вы есть! Ничего не бойтесь! Просто идите за вашей мечтой! кричал Лео.
«Старфайер» вступила. Голос солиста разнесся над залом, пробуждая ответные голоса зрителей. Наконец Лео заткнулся, и в перерыве между припевом и очередным куплетом Итан подался немного вперед. Он ударил последний аккорд припева и принялся его обыгрывать. Он сам до конца не осознавал, зачем решился на это. Словно руки перестали его слушаться и вытворяли то, что сами хотели. Он начал импровизировать и играть соло. Он двигался ближе к центру сцены, чтобы толпе было лучше его видно, и не обращал внимания на озадаченные взгляды других музыкантов, особенно Лео. Тот подбежал к гитаристу и подал знак толпе: поднять руки и аплодировать.
Соло! крикнул он в микрофон почти со злостью.
Но для Итана его слова были пустым звуком. Он поймал нужную волну и пытался выжать из момента максимум. Если бы Итан посмотрел на реакцию зрителей, то он увидел, что многие аплодировали ему, некоторые стояли, раскрыв рты, но абсолютное большинство почти замерло, боясь спугнуть музыканта. Так обычно смотрят на Слэша или Стива Вая. Никто никогда еще не смотрел так на Итана Охэнзи. Итан Охэнзи никогда раньше не был столь хорош в импровизации.
Постепенно соло превращалось в знакомый блюзовый мотив, а руки снова свело засохшей краской. Лео широко улыбался, пританцовывал и, как дрессировщик, давал зрителям команды: поднять руки, аплодировать или прыгать. А затем Итан закончил играть, резко оборвав последний куплет. Он был весь в поту. Огромное существо по ту сторону ограждения взревело и откликнулось. Итан опустил гитару и посмотрел на людей. Ему показалось, что эмоции абсолютно каждого человека в зале передаются ему. Он неуклюже поклонился и на подкашивающихся ногах вместе с остальной группой ушел за кулисы.
***
Лео расхаживал из стороны в сторону, измеряя шагами небольшую гримерку. Его ботинки на прорезиненной подошве чуть слышно скрипели.
Итан сидел в кресле напротив и потягивал минералку.
И как ты это объяснишь? Лео сморщил нос.
А что мне объяснять? Итан закинул ноги на невысокий столик.
Ты сыграл свою песню назло всем нам. Ты затянул выступление. Организаторам это не понравится, нас оштрафуют, это ты понимаешь?
Так было лучше, запросто ответил Итан.
Лучше было, если бы ты не вякал. Решаешь здесь не ты. Все было согласовано, каждый знал свою роль! Лео распалялся все больше. Теперь он остановился перед Итаном и уставился на него ненавидящим взглядом.
Ты должен меня благодарить.
За что, интересно?
За то, что я показал им всем настоящий рок.
Ботинки Лео гадко скрипнули, тот рывком ломанулся на Итана, но Сандерс остановил его.
Эй, спокойнее. Давайте дождемся Стива!
Отвали, буркнул Лео и отошел к противоположной стене.
Босс появился часом позже не в лучшем расположении духа.
Песня им понравилась, сказал он.
Взгляд шнырял от одного музыканта к другому и остановился на Итане.
Но следующие три концерта вы играете бесплатно. Нас оштрафовали на то, что мы затянули выступление.
***
Клуб «Джангл» захотел, чтобы «Драпировщики» отыграли в его стенах концерт. Марни отвалила двенадцать долларов за билет. Она надела потертую косуху, которая была на размер больше и прикрепила на воротник брошку в виде пухлых красных губ. Распустила белые волосы, густо подвела глаза. Она прошла к барной стойке и заказала пиво.
От скуки поглядывала на посетителей, а когда какой-нибудь паренек принимал ее взгляд слишком близко к сердцу и подрывался знакомиться, Марни демонстративно отворачивалась или начинала искать что-то в телефоне. Когда на сцену вышли звезды вечера, она уставилась на Итана. Он стоял как обычно с правого края сцены. Его левая рука нетерпеливо сжимала гриф, а глаза блестели, словно в лихорадке. Зазвучали первые аккорды, «Старфайер» звонко поприветствовала публику и ударила по ушам вступлением. Итан был единственным в группе, кто совершенно не пытался понравиться зрителям. Он даже ни разу не взглянул в сторону Марни. Его отсутствующий взгляд бегал по струнам, чеканил аккорды.
Ты и ты, за мной, Лео скинул с себя мокрую майку, давая поклонницам в полной мере насладиться своим спортивным торсом.
Итан! Марни удалось протиснуться к музыкантам после выступления. Гитарист развалился на диване. Его белая майка валялась на полу, забрызганная кровью.
Итан, ты в порядке? Ребята собираются поехать в клубвзгляд Марни опустился к грязной майке. Откуда кровь?
Из носа, безучастно буркнул гитарист.
Лицо парня было бледно, а сам он выглядел настолько усталым, будто отыграл пятичасовой концерт.
Она присела на корточки и легонько провела рукой по его черным волосам.
Выглядишь дерьмово. Голова болит? Может, принести тебе аспирин?
Я в порядке. Отлежусь и снова буду в строю.
В коридоре было шумно, доносились шутки и хохот. Джеймс искал Итана. На его лице не было ни тени усталости. Когда он зашел в гримерку и увидел друга, лежащего ничком, а подле него Марни, он нахмурился.
Поднимай задницу, Охэнзи, Лео зовет всех тусоваться! сказал он нарочито громко.
Марни развернулась и недовольно шикнула:
Он устал, ему не до этого!
Какой неженка, недовольно пробурчал Сандерс. Что случилось-то?
Ничего, подал голос Охэнзи, просто нездоровится.
Я отвезу его домой, Марни поднялась и легонько коснулась руки Итана.
Вставай.
Кряхтя и постанывая, Охэнзи принял вертикальное положение.
Вот, молодец, в шутку похвалила она, держись за меня. Она встала рядом с несчастным так, чтобы тот мог опереться на ее плечо.
Давай лучше я! вмешался Сандерс и заступил на место Марни, легонько ее оттолкнув. Бери гитару и вызывай такси.
Она собиралась что-то возразить, но, недолго мешкая, достала мобильник.
Уже у такси Марни дотронулась до руки Сандерса:
Спасибо, Джеймс. Мы доберемся, а ты иди, отдыхай.
Парень помог Итану разместиться на заднем сидении:
Нет, он мой друг, я не могу его оставить!
Но ты уже помог, спасибо! блондинка смущенно улыбнулась. Просто не хочется портить тебе вечер.
Мои друзья не могут испортить мне вечер, улыбнулся Джеймс и занял место рядом с Охэнзи. Ей ничего не оставалось, кроме как сесть на переднее сидение.
Голова Итана, похоже, разболелась еще сильнее, а ступеньки двоились перед глазами, и Джеймсу пришлось страховать Охэнзи по пути к гостиничному лифту.
Марни дала бедняге болеутоляющее, и тот, не раздеваясь, рухнул в кровать.
Тяжелый случай, шепнул Сандерс. Он сидел на левом краю постели.
Думаю, он переутомился, ответила она с правого края, а потом добавила:
С ним раньше такое бывало?
Он отрицательно мотнул головой, а она понимающе кивнула. Сандерс и Марни сидели в абсолютной темноте, лишь свет фар, отражался иногда в оконном стекле. Окно находилось ближе к правому краю постели так, что Джеймс украдкой наблюдал, как порой блестели глаза девушки или как желтые блики отражались в ее волосах.
Марни замотала ногой, выдохнула и сказала вполголоса:
Говорила же, ничего сложного. Тебе не нужно было отказываться от вечеринки. Я бы и сама справилась.
Я хотел помочь, Джеймс пожал плечами, но она не увидела. Левый край кровати казался ей черным пятном.
Ты помог.
Почему ты не хотела, чтобы я ехал с вами? спросил он вдруг и нарвался на цепенеющее молчание в ответ. И даже ни одна сволочная машина не проехала внизу, чтобы немного осветить лицо девушки.
Я имею в виду, рука Сандерса опустилась на одеяло и чуть подползла к Марни, он ведь все равно дерьмово себя чувствует.
Джеймс осекся. Тишину нарушил звук двигателя за окном, а вслед за ним белый свет на миг полоснул девушку. Она смотрела на Сандерса, а во взгляде читалась не злость, а замешательство и ухмылка. Свет исчез, и правый край вновь погрузился во мрак.
Ты очень милый.
Правда?
Порой, даже слишком.
Рука Джеймса продвинулась еще чуть дальше. Еще одна секунда, и он коснулся бы ладони Марни. Но справа зашуршало, и девичий силуэт нарисовался на фоне окна.
Не будем ему мешать, пора расходиться. Каждому в свою комнату.
Глава 7
Итан проснулся посреди ночи, часа в три. Голова больше не болела, но ощущалась набитой ватой. Он смутно помнил окончание концерта, то, как из носа у него брызнула кровавая струйка, а затем еще одна. Голова закружилась и сильно затошнило. От воспоминаний он поежился. Взгляд упал на гитарный футляр. «Старфайер» держалась молодцом, в отличие от самого Итана. Он сполз с кровати и плюхнулся рядом с инструментом:
Круто мы отожгли, а?
Ему бы выспаться, но сон, как рукой сняло, чего нельзя сказать об усталости. Веки тяжелели, но каждая мышца тела находилась в таком неприятном напряжении, что расслабиться и погрузиться в целительную дрему не получалось. Он глянул на свою боевую подругу. Все шесть струн, металлические колки и бридж сверкнули, когда Итан вытащил гитару из кейса. Левая рука сжала гриф, правая опустилась на струны. Он сделал глубокий вдох и почувствовал, как по телу едва заметно прошла дрожь, похожая на озноб. Он зажал аккорд и ударил правой рукой. Звук на неподключенной гитаре был тихий и глухой, никто не мог его слышать.
Напряжение в руках быстро просочилось сквозь пальцы и высвободилось наружу. Стало легче. Тогда Итан сыграл еще один аккорд, и еще. Он взялся за сложное соло, которое сплеталось в его голове в ту же минуту. С каждым новым аккордом туман вокруг Итана рассеивался. Он вдруг ясно вспомнил концерт, вспомнил, как из носа брызнула кровь, как испачкалась светлая майка. Вспомнил руки Марни, гладящие его лицо. В это время руки самого Итана играли. Это был новый мотив. Новая песня как дорога. Длинная серая полоса: то ровная, то петляющая. И Охэнзи видел эту полосу, следовал, словно кто-то вел его. Вдохновение навещало Итана нечасто и урывками, но в эту ночь оно взяло его за руку и провело по всему пути.
Итан Охэнзи! Марни не знала, но она отбивала кулаком ровные триоли, пытаясь достучаться. В этот раз дверь в номер была заперта. Мы с Джеймсом волнуемся, открывай, или мы вызовем полицию!
Гитарист с трудом разлепил заспанные глаза и уставился в стену. Солнце уже давно встало и слишком ярко освещало старые обои. Парень поморщился и перевел взгляд на свою гитару. «Старфайер» лежала неподалеку. Он поднялся с пола, шея болела. Охэнзи потер ее и, заплетаясь, направился ко входу.
Чего тебе? дверь распахнулась прямо перед носом Марни.
Ой, блондинка сделала шаг назад, я просто зашла тебя проведать. Ты был вчера не в лучшей форме, она виновато опустила глаза, после чего добавила: Я волновалась.
Все нормально, буркнул Итан, заходя обратно в номер.
Марни тут же проскользнула следом. Первое, что она увиделагитару на полу и наполовину стянутое с кровати одеяло.
Что ты тут делал?
Спал, Итан показательно зевнул и закинул на плечо свежее полотенце.
На полу? С гитарой?
Но он лишь хмыкнул в ответ:
А Сандерс не говорил тебе, что я извращенец?
Говорил, она пожала плечами, но я не думала, что настолько.
Ладно, я могу принять душ?
Что?
Я запру дверь в ванную с той стороны, надеюсь, ты не будешь ее выламывать и орать, да?
Чего? В смысле?!
Свали отсюда, ладно?
Я просто зашла узнать, как ты себя чувствуешь! И ты выглядишь нездоровым! Не нужно нападать на меня за простое проявление заботы!
А разве Сандерс не говорил тебе, что я неблагодарный кусок дерьма?
Нет! Но теперь я и сама это вижу. И не волнуйся, я не собираюсь тебе больше докучать! Блондинка резко развернулась и рванула к выходу, по пути споткнувшись о гитару. Она выскочила из номера, а за ее спиной громко захлопнулась дверь.
***
Сандерс сидел в кафе на первом этаже гостиницы. Он купил две порции сосисок, тосты и кофе. Завтрак пах настолько сногсшибательно, что один лишь аромат капучино заставлял голодный желудок Джеймса громко урчать, но он держался и терпеливо сглатывал слюну, пока в дверях не появилась блондинка.Она была бледна и слабо улыбнулась, присаживаясь напротив.
Наконец-то! воскликнул Джеймс, нанизывая аппетитную сосиску на вилку, как он?
Жив.
Он придет завтракать? Я купил только две порциитебе и мне, так что ему придется самому стоять в очереди на кассу!
Ничего, постоит.
Блондинка взяла чашку и поднесла ее к губам, но в последний момент передумала пить и обратилась к Джеймсу:
Скажи, у него нет девушки потому, что он козел, да?
Сандерс перестал жевать и уставился на Марни:
Он чем-то тебя обидел?
Неважно, девушка опустила глаза. Мне просто интересно, он со всеми людьми ведет себя грубо, или только мне так повезло?
Джеймс расправился с одной сосиской и принялся за вторую.
Итан никогда не был милашкой, сказал он, чавкая. Так уж сложилось, что за него всегда краснеют другие.