Роксана достала этюдник.
Машины и асфальтированную дорогу рисовать не хотелось. А вот мост через Сену был весьма живописен. Вечер, река, нужный свет, вдохновениевсе это было. Только картина получалась пустой, как открыткабез чувств и эмоций. Как будто проклятие преследовало ее. Картины утрачивали свою живость и естественность, становясь картинками с постеров, которые вряд ли можно было бы назвать произведением искусства.
Следующие километры были в тягость. Уже не поражала природа. В Лувесьене Роксана почти не останавливалась у акведука, не восхищалась церковью святого Мартина, усадьбой мадам Дюбарри. Да и вообще больше не видела смысла пребывания в провинции.
Вечером, орошая дневник слезами, она писала:
«Есть ли смысл в моей жизни, если я ничего не могу? Не могу сидеть на нелюбимой работе, но и любимой заняться тоже. Не могу. Как новый девиз новой жизни. Хотя почему новой? Я ведь только и делаю то, что не успела в старой. У меня нет новых мечтаний, только те, что остались еще с детства. Я застряла в моем детском представлении о мире и в совершенно взрослой и чужой реальности».
Франция славится своими винами, сыром и шоколадом. Вино не оставило похмелья, чему Роксана очень порадовалась, доев сыр с шоколадом. Быстро смахнув на газету следы вчерашнего кутежа, женщина оделась. Постояла перед зеркалом, отмечая изменения за пятнадцать летне самое веселое занятие. Немного обвисла кожа на шее, глаза потускнели, став не голубого, а, скорее, сероватого оттенка. Светло-русые волосы (с невнятным рыжеватым отливом) выгорели в Египте, став цвета соломы. Нос все также остался вздернутым, что немного утешало. «Держи нос всегда по ветру», говорил Сайрус.
«Надо внести в список Италию, почтить родину учителя», подумала Роксана, прикрывая дверь. Сегодня она снова едет в Версаль!
В вагоне она опять столкнулась с «Козлиной бородкой». Независимо хмыкнув, женщина снова отвернулась к окну.
Pardon. Excuse-moi, jai eu tortмямлил он, силясь привлечь вниманиеBon, ça va! разозлился мужчина и отошел.
Наконец-то, вздохнула Роксана.
Она его почти не понимала, а снова унижаться при нем не хотелось. Было стыдно за испорченную шляпу, а точнее, даже котелок. Хотя теперь точно просто шляпа.
Запутавшись в своих размышлениях, Роксана вышла из вагона. Светило солнце, пели птицы, у ворот Версаля собралась толпа народу. Роксана оказалась в самом хвосте.
Чтоб тебя, хлыщ, ворчала она.
Как говорится, только вспомни: легко протиснувшись возле толстой тетки в лосинах, явно из России, активно размахивающей парочки итальянцев и грустного старика-немца в очках, «Козлиная бородка» нырнул в ворота Версаля.
Гусиный помет, добавила толстая тетка.
Роксане женщина сразу понравилась. Как хорошо найти людей, которые тебя понимают. Заметив к своей персоне интерес, тетка, раздвигая всех локтями, двинулась к ней.
Вы русская, сходу констатировала она.
Так заметно?
У вас футболка с Чебурашкой.
Ах да, смутилась женщина, нервно одергивая футболку. Теперь она чувствовала себя крайне глупо. Утром Роксана особо не приглядывалась к рисункуфутболка была подарком бывших коллег на восьмое марта. И как я засунула это лопоухое чудо в сумку, сетовала она, еще больше краснея.
Да ладно, не смущайтесь, тетка добродушно толкнула ее в плечо. Замашки у нее были типично мужские. Не только же лягушатникам хвастаться своими символами, и нам есть, чё показать. Я вот, например, ткнула она рукой себя в грудь, ношу футболку с российским флагом. Пусть знают наших, добавила важно, раздуваясь от собственного патриотизма.
Потихоньку толпа рассасывалась. Тетка представилась Людмилой Леонидовнойровно так и не на йоту меньше.
Ой, Оксанка, достали эти французишки со своей Как тебе сказать?.. Людмила Леонидовна помолчала, продумывая слова. За пятнадцать минут она уже успела ухватиться за руку Роксаны и признать ее чуть ли не лучшей подругой. Вот я по-французски не бельмеса, а по-английски говорю. Только не хотят они со мной по-английски, как от лимона морщатся. Тоже мне, пуп Вселенной. Я им: «Уич из зэ уэй ту Шато Венсен?» А они чуть ли у виска не крутят. Я этот Шато Венсен потом полчаса искала, пока к русским не обратилась.
Роксана слушала и про себя смеялась: с таким произношением не только француз крутить у виска будет. Но молчала, поддакивая бравому патриотизму Людмилы Леонидовны. Интересно, а дома она носит футболки с флагом или этот патриотизм проявляется исключительно за границей?
А рестораны у них? Борща негде заказать. Какие-то перемолотые в кашу супы, куча зелени. Я ж не корова, чтобы это есть, искренне возмутилась собеседница, помахивая рукой.
Вы зайдите в La Cantine Russeтам говорят русские блюда, пыталась вклиниться Роксана.
Но тетка Люда вошла в раж. Иностранцы уже косились и старались держаться подальше от тяжелой сумки, которой размахивала «истинная патриотка».
А люди! Вот вы видели красивых французов? Сразу видно, что в Европе сжигали ведьм! А их пошлость! Я их хоть и не понимаю, но пошлые смешки слышу! она погрозила куда-то толстым пальцем. Людмилу Леонидовну понесло, теперь за ней не угнаться даже RER. Хорошо, что рядом не было ни одного русскоговорящего иностранца, потому что после французов тетка Люда переключилась на англичан:
Такие чопорные! А лицакак маски, даже не понять чё думают. Чё ни спроси, все носы морщат, прям как эти французы при английском. Я одной дала попробовать икру, с России привезлабуржуям показать, что и мы не лыком сшиты. Что мне стоило её провезти, заговорщически подмигнула она. А она представляешь, чё заявляет?!
Что? удрученно спросила Роксана, уже понимая, что Версалем ей насладиться не дадут.
«Фиш эгс», она говорит. Сама она вобла сушеная.
Она сказала: рыбьи яйца, поправила Роксана, подгадывая момент, чтобы незаметно уйти.
Но цербер тетя Люда держала крепко.
Знаю, что рыбьи. А онавобла сушеная!
Entschuldigen Sieизвинился бедный старичок немец, который случайно встал на их пути.
Теперь Людмила Леонидовна тяжелым танком проходила уже по немцам, а там уже и американцам, и китайцам досталась. Обошла стороной только японцев:
Хороший народ, хоть и узкоглазые. Добротную технику делают. Вот у меня пылесос, «Томас», сколько лет служит, не ломается.
«Thomas» немецкая компания, возразила уже красная Роксана. Иностранцы хоть русский не понимали, но негативный посыл в свой адрес улавливали.
Тетка сменила гнев на милость.
Хоть что-то эти ироды проклятые делать умеют.
Так она и бухтела, прогуливаясь с Роксаной по аллеям, слушая про короля Людовика XIV, по которому тоже не преминула пройтись:
Лучше бы мне деньги отдал, чем такие дворцы отгрохивать.
Замолчала она только в зеркальном заледаже ее поразила красота. Роксана, наконец, разжала пальцы «подруги» и гуляла сама. Больше всего ей нравился потолок, картины изображающие войну и мир. Юноши в кирасах и совсем невинные дети-херувимы.
От созерцания ее прервал истошный вопль.
Оксаночка! Вечером будет концерт, мы ведь пойдем на концерт?!
Не концерт, а постановка оперы «Артаксеркс» Винчи в Версале, поправил на чистейшем русском дедушка-немец. И когда вы так уничижительно поносите другие нации, задумайтесь о том, каково слушать ваш псевдопатриотизм на таком ломаном русском, как будто это не ваш родной язык. И еще, поднятой рукой он остановил все возражения уже пунцовой тетки. Перед тем, как обвинять кого-то в пошлости, посмотрите на себя. Только вы пришли сегодня в королевскую резиденцию в обтягивающих лосинах, а не англичане, немцы или, скажем, французы.
Будто сдувшись, Людмила Леонидовна (впрочем, по манерам дальше тетки Люды она не доросла) вышла.
Вы извините нас, Роксане было стыдно, хотя и не она произносила эти слова.
Немец посмотрел на нее сквозь очки, чуть прищурившись.
Как вы находите убранство зеркальной галереи?
Гюстав оказался очень интересным собеседником. Он был из обрусевших немцев. Долгое время жил в России. Он обожал ее культуру, а особенноеду.
Роксана, вы когда-нибудь ели пироги прямо из русской печки? Как «нет»?! Скажу я вам, вы очень многое упустили в жизни.
Он перескакивал с темы на тему, все время чем-то восторгаясь.
Видите эти часы? Они сделаны из редких пород дерева. Каждый час, когда они звонят, в портике появляется статуэтка короля. Эти часы были подарены Людовику в 1706 году часовым мастером Антуаном Мораном. Простите старика. Я, как говорят, присел вам на уши. Так давно не разговаривал ни с кем на русском, оправдывался Гюстав.
Роксана искренне улыбалась. Ни один экскурсовод не рассказал и половины того, чем поделился этот старый немец. С ним было легко беседовать об искусстве, поэзии, еде. Только политику они по общему соглашению не затрагивали. Слишком скользкая тема для обоих народоввсегда хочется скатиться до рассуждений о Второй мировой войне.
Так незаметно подошел вечер. Вся толпа туристов прошла в северную часть Дворянского крыла Версаля.
Здесь находится Королевская опера Версаля, вещал Гюстав. Открылась в 1770 году. Первой постановкой был «Персей», в честь бракосочетания Дофина и Марии Антуанетты. Это самый большой дворцовый театр в мире.
Свет в зале еще не был приглушен. Они пришли рано, но за хорошей беседой время всегда пролетает быстро. Краем глаза, отметив какое-то движение, Роксана повернулась: быстро-быстро передвигая своими ногами-палочками, к оркестровой яме нёсся «Козлиная бородка». Заметив интерес, Гюстав тоже проводил француза взглядом.
Это новый дирижёр, месье Ален.
Откуда вы все это знаете?
Я люблю быть в курсе всех событий. Хотя я отнюдь не сплетник, он шутливо улыбнулся, приглашая даму пройти вперед.
В оркестровой яме настраивали инструменты, актеры сновали по сцене. Кто-то уже переоделся, а кто-то еще нет.
Неужели мужчины будут играть женские роли? Роксана была поражена напудренными мужчинами в париках и платьях. Неужели у них нет оперных певиц, или они того Ну, вы понимаете, женщина смутилась.
«Того» или нет, это я не знаю, хмыкнул в кулак Гюстав, но Королевская опера Версаля специализируется на барочном репертуаре. А в то время все роли играли мужчины и, как правило, кастратыих голос звучит мелодичнее. Хотя, мне кажется, для них это довольно слабое утешение.
Надеюсь, эти
Нет, Роксана, эти нормальные. Хотя я лично не проверял.
А вы еще Людмилу Леонидовну в пошлости обвинили.
Немец развел руками, посмеиваясь.
Вы сами такую тему завели. Присаживайтесь, представление скоро начнется.
На сцене появилась экстравагантная пара: «женщина» с перьями на голове, торчащими как украшение на шлеме греческого бога Меркурия, и мужчина, с головным убором цилиндрической формы, подобный тому, что носили египетские цари. Перед выступлением они обнялись так, что пришли помощники, чтобы их разнять.
Странно было слышать от мужчины женский голос, которым он выводил мелодию, держась за руку «избранницы».
Гюстав милостиво согласился переводить в ущерб наслаждения музыкой.
«Ах, ведь денница,
Мандана несравненная, близка уж;
И коли Ксеркс узнает,
Что в сей дворец явился вопреки я
Его жестокой воле, в оправданье
Мне не довольно будет
Любви порыва, кой руководил мной,
Тебя ж не защитит, что дочь ему ты».
«Женщина» пела почти таким же голосом, немного с другим оттенком:
Контратенор, объяснил немец, весьма приближено по звучанию к голосу кастрата. Как бы это ни звучало, он не смог подавить смешок.
«Разумен страх сей, царские покои
Опасны для тебя. Но можешь в стенах
Остаться Суз. Ведь Ксеркс хотел, чтоб ты лишь
Прочь из дворца был изгнан»
Несмотря на некоторую необычность, музыка и действие на сцене затягивали. Месье Ален самозабвенно махал палочкой.
А без котелка ему гораздо лучше, мимолетно отметила Роксана, возвращаясь к действию.
Закончился первый акт, люди хлопали стоя.
Пройдемся? предложил Гюстав, протягивая руку.
Рука об руку они совершали променад, как выразился Гюстав. Он оказался доктором искусствоведения, и все прекрасное ему было не чуждо.
Вы заметили, контратенор Франко Фаджоли, играющий Арбака, был сегодня несколько эксцентричен, я бы даже сказал комичен?
Да, помощникам несколько раз приходилось его успокаивать и возвращать на сцену, согласилась Роксана, обмахиваясь одолженным веером. Конечно, красивый веер, расписанный яркими птицами, не добавлял ее «ушастой» футболке изящества. Но в зале было очень душно. И все же поет он чудесно.
Да, это верно, отметил немец, сворачивая обратно.
Их путь лежал мимо кресла, на котором пристроила свои бока Людмила Леонидовна. На антракте она не выходила, видимо, боясь показаться вульгарной в своей обтягивающей одежде. На них смотрела зло, но молча. Что обоих вполне устраивало.
Мне ее немного жаль, призналась Роксана. Мы все же земляки.
Не землей определяется человек, а поступками, веско заметил профессор. А жалеть не надо. Надеюсь, она вынесет для себя урок из сегодняшнего происшествия. Нельзя, находясь в чужой стране, ругать ее народ. Да и находясь в своейтоже. Некультурно это. Главное, что делает человека человеком, это культура и сознание, а особенно самосознание.
Второй акт закончился песней отца эксцентричного Арбака-Артабана.
«В испуге так валится
Бескровный, побледневший
От молнии внезапной
Пастух ошеломлен.
Когда же замечает,
Боялся что напрасно,
Встает, вздохнув, готовый
Пересчитать он стадо,
Что в страхе разбрелось».
Мне понравилась последняя ария. Вы заметили, все отдыхают, а дирижер все так же стоит и держит весь оркестр в узде? поделилась своими наблюдениями Роксана во втором антракте.
По правде говоря, я не наблюдал за ним. А что он вас так заинтересовал? Этот лягушатник? насмешливо поинтересовался профессор.
Нет, просто случайно столкнулись с ним в электричке. И лягушатником я его не называла.
Вы когда-нибудь пробовали лягушку? Говорят, их мясо похоже на куриное, продолжал смеяться профессор. Предлагаю посетить ресторан после просмотра третьего акта.
Это свидание? лукаво улыбнулась женщина, приглаживая футболку с чебурашкой.
Ну что вы, в моем возрасте? Но если вы предпочтете мое общество обществу нашего великолепного дирижёра, я пойму.
Вот еще, вздернула нос Роксана, изображая оскорбление.
Вот и решено.
В ресторане лягушек не подавалось, зато были другие восхитительные блюда. За ужином снова подняли тему оперы.
Как хорошо, что все так закончилось. Сын вступился за отца, и их обоих простили, проговорила, зевая, Роксана в ожидании десерта.
Насколько вы здесь? Признаться, я давно не встречал такого приятного собеседника, как вы. Вы еще не посещали главную достопримечательность Парижа? Я могу вам многое о ней рассказать.
Верю, еще раз зевнула в кулак Роксана.
Вам уже пора спать, ласково прикоснулся к руке профессор.
Дождемся десерта и пойдем, не стала спорить женщина, понимая, что еще чуть-чуть, и уснет прямо тут за столиком.
Excusez-moi.
Роксана повернулась на знакомый голос.
Parmettez-moi de me presenterAlain.
Гюстав повернулся к говорящему и сложил руки на груди.
Сегодня, Оксаночка, я ваш личный переводчик, заметил он, чуть хмурясь.
Дирижер застыл каменным изваянием в ожидании ответа.
Ей тоже приятно познакомиться. Ее зовут Вы же не замужем Оксаночка? уточнил Гюстав и после кивка продолжил: Мадмуазель Вронская.
Француз расплылся в улыбке и без приглашения сел на стул спиной к немцу.
Наверно, я всё-таки соглашусь с вашей подругой, пробурчал Гюстав, передвигая стул в обход стола, ближе к Роксане.
Мне очень жаль за тот инцидент со шляпой. Если хотите я возмещу вам ущерб.
Гюстав перевел, не сводя прищуренных глаз с дирижера. Даже по голосу было слышно, что он отказывается от слов, сказанных несколько часов назад о культуре, сознании и самосознании. По отношении к одному человеку точно. Француз вел себя беспечно, размахивал руками, не сводя глаз с женщины, причем его взгляд блуждал в основном в области груди. При каждом его слове, его бородок так смешно поддергивался, что Роксана еле сдерживала смех.
Ничего страшного, вещал он, не обращая внимания на переводящего Гюстава. Я сам виноват. Я несколько растерялся при виде такой прекрасной женщины и поэтому повел себя весьма некультурно.