Когда на стойку опустилась деревянная кружка с ароматной пеной, Олег заказал сваренных в пиве раков и картофельные дольки с чесноком. Столов было пятьвинные бочки в окружении низких бочонков с подушками. Олег решил остаться у стойки, какое-никакое общениено бармен передал на кухню заказ, устроился на высоком стуле в дальнем конце своей вотчины и уткнулся в телефон.
Олег медленно пил пиво и думал о друзьях. Как сильно они изменилисьвнешне, внутренне? Как пройдёт встреча? Так же легко, как и с Жекой? С Жекой всегда было легко, но эта лёгкость отдавала уныниемобщих тем мало, Жеку интересовали только машины да пустоголовые курицы, которых он катал на рабочих авто; он почти не пил, просто был рядом с друзьями, важный, но неприметный кирпичик Интересней всего Олегу было со Стасоминтеллектуальное родство, братское уважение, боязнь обидеть своим мнением А Игорёк с Игорьком было проще, но в то же время сложнееслишком обидчивый, упрекающий всех своим неблагополучием Олег вернулся мыслями к Жеке: интересно, Жека сохранил засмотренные до зажёванной плёнки кассеты с сериалом «Бригада»?
Подоспели картошка и раки. Олег быстро разобрался с первым клешнявым, не забыв о сочной мякоти лапок и панциря. Мясо было нежным, немного сладковатым. С пальцев капало. Олег ухватил за поджатый хвост второго рака, с икрой между жабрами, и в этот момент двери бара распахнулись.
Вошедшего мужчину Олег не знал. Сухой, длиннолицый, с ушами без мочек и серыми веками. Он устроился через стул от него, кивнул бармену, положил безвольные руки на стойку и уставился в зеркало над стройными рядами алкоголя.
Видимо, кивок был условным сигналомбармен поставил перед длиннолицым пять рюмок, которые наполнил коньяком. Завсегдатай, значит. Завсегдатай в ещё не открывшемся отеле. Олег улыбнулся краем рта и с хрустом оторвал рачью шейку.
В кармане заёрзал телефон. Олег вытер руки салфеткой и ответил:
Привет. Почему не брала?
Что-то с телефоном. Завис, наверное. Ты как? Встретился?
Только с Жекой. Остальных ещё нет.
А зачем в ночь поехал?
Только сейчас спрашиваешь?
А что это меняет?
Олег пожал плечами, словно Оля его видела.
Хотел немного подумать свыкнуться.
С чем?
С городом. Со встречей.
И что ночью делал? Поезд в половине первого в Брест прибыл. С бомжами вокзальными на лавках куковал?
Не похоже на Олю: она никогда не разговаривала с ним таким тоном. Первые ростки ревности? К кому, чему? К прошлому?
Прогулялся по центру.
А сейчас где?
Обедаю.
В «Оверлуке»?
Да.
И как там?
Неплохо. Внушает. Оказывается Он запнулся: передумал говорить, что отелем владеет Стас. Жека тут управляющий.
Ничего себе!
Вот и я о том же.
Раков больше не хотелось. Прижав телефон плечом к уху, Олег ковырнул вилкой остывшую картошку.
Сколько планируешь пробыть?
Не знаю. Стас только завтра подъедет. Может, два дня или три.
Передавай всем
Связь оборвалась. Олег перезвонил, но в трубке звучали короткие гудки. Он спрятал телефон.
На лице человека с ушами без мочек застыла ухмылка, призванная сообщить Олегу, что он сделал что-то не то.
Цепляешься за звонки?
Не понял?
Абонент безвременно недоступен, сказал длиннолицый и прикончил очередную рюмку. Полных осталось две.
И что это должно для меня означать?
Завсегдатай ответил так, будто оказывал Олегу необязательную услугу.
То же, что и для всех.
Олег отвернулся. Продолжать не хотелось. Бред какой-то. Бармен оторвался от телефона и напялил на голову банную шапочку, словно только сейчас вспомнил об этом элементе униформы.
Олег попросил счёт и одним глотком допил пиво.
Длиннолицый напряжённо вглядывался в зеркало. Пальцы крутили пустую рюмку.
Олег расплатился и встал. В фальш-окнах искрился зимний пейзаж. Свет ламп едко сочился сквозь полукруглые решётки, собранные из фигурных реек. Олега окатил приступ клаустрофобической паники.
Как получаются отражения? спросил завсегдатай.
Что?
Свет, с другой стороны тьма. И между ними, на тонкой плёнке, человек. Или
Олег не хотел реагировать, но не сдержался:
Или?
Или не человек, ответил любитель коньяка и обратил в сторону Олега глуповато-угрожающее лицо.
Ясно, подумал Олег и двинулся к выходу.
Из горла длиннолицего вырвался хриплый, свистящий звук. Пародия на смех.
* * *
В поисках нормального окнав настоящий мир, в отрицание удушливого одиночестваон почти бежал по коридорному кольцу. Толкнул первую попавшуюся дверь и оказался в просторном помещении с греческими колоннами и столиками, покрытыми белоснежными скатертями. Окна, здесь были окна, глубокий панорамный глоток, и улица за ними, и разноцветные зонты, и баннер с лицом лже-врача, плоско улыбающегося прохожим. Изображение перечёркивала стрела автокрана, в люльке стоял рабочий. Водил газовым резаком по ткани, превращая правый глаз в чёрную дыру. В оранжевую каску барабанил дождь.
Добрый день, поприветствовала Олега молоденькая официантка. К какому столу вас проводить?
Я просто э
Официантка услужливо ждала.
А Евгений э Олег не мог вспомнить отчества Жеки, управляющий отеля не заходил?
Евгений Вячеславович? Нет, сегодня не было. Но у него заказан столик на вечер, для друзей.
Хорошо, кивнул Олег. Спасибо.
Ресторан находился на втором этаже, в противоположном от бара секторе окружности. Олег не сразу отыскал проход к лифтовому фойе. Зато обнаружил дверь с табличкой «КИНОЗАЛ», закрытую и неприметную, в тон стен. Пришпиленный под табличкой стикер сообщал, что кинозал работает только по чётным дням. Хоть бы расписание сеансов повесили, афишу
Из динамика в потолке кабины лилась всё та же негромкая мелодия, но теперь в ней чувствовалась скрытая угрозаОлега словно хотели усыпить, чтобы сделать с ним нечто ужасное. Он нажал кнопку «14», затем коснулся пальцем кнопки «12» И сюда добрался предрассудок? Как там называется боязнь числа тринадцать? Тердекафобия? Ну, с американцами понятно (хотя не совсем: при образовании Штатов объединились как раз таки тринадцать колоний), а нам-то зачем?.. Делать вид, что тринадцатого этажа нет, когда он есть, глупость какая.
В спёртом воздухе номера вспомнился бар: в «бане» было прохладно, а в номере жарко. Мир, определённо, сдвинулся с места. Олег снова покрутился у горячего радиатора, и снова не нашёл, как его утихомирить. Включил телевизор, пощёлкал каналы, остановился на «Науке 2.0», разделся до трусов, умылся ледяной водой и устроился на кровати, подальше от глумливой отопительной трубы. На улице лило как из ведра, истерично крутился флюгер над старой котельной трубой, ряженой под средневековую башенку. В распахнутые окна летели призраки прохлады.
На программе о тайнах человеческого мозга Олег уснул (сказалась бессонная ночьстранное знакомство с городом, в котором вырос и который покинул десять лет назад), а проснулся от стука в дверь.
На пороге с улыбкой во всё круглое лицо стоял Игорь Буткевич. Игорёк.
* * *
Дайте нам водочки, бутылки этак четыре, начал Игорёк, наблюдая за реакцией официантки; та невозмутимо записывала, пивка литров десять, девушка на секунду-другую задумалась, посмотрела на Игорька, потом на Олега, видимо, складывала, делила, и по одной новой жизни, закончил Игорёк и только тогда довольно улыбнулся.
Официантка моргнула, посмотрела в блокнот, нахмурилась.
Так нести?
Девушка, милая, это шутка. Водочки нам бутылку, а пива по бокальчику для начала.
Некогда мне шутить
Так шутил я, а не вы. Ну же, улыбнитесь.
К счёту прикреплю.
Улыбку? Вот! А говорите, некогда шутить!
Чем закусывать будете? строго спросила официантка. Олег смотрел на девушку поверх меню. Может, бывшая Жеки? Ладно, Жека придётпроясним.
Они выбрали закуски, и официантка поцокала на кухню.
Игорёк плотоядно смотрел на её зад в фирменной юбке.
Хорошая, да?
Ты точно женат? спросил Олег. Или развёлся?
Не каркай!
Олег примирительно поднял руки.
Понял. Годы идут, Игорёк стоит. Сколько малому стукнуло?
Двенадцать.
Ого! Скоро баб начнёт домой таскать.
Лучше в номера. С папой! Игорёк хохотнул, плеснул в рюмки принесённую официанткой водку. На томно-запотевшем фужере вывел пальцем улыбающуюся рожицу. Ну, за встречу!
Прозит!
Они выпили и предались воспоминаниям. Как куролесили на турбазе по купленной мамой Олега путёвке; на базе отдыхали только семьи проектировщиков, часто с детьми, и банда-каре быстро заработала дурную славу: перевернули холодильник на общей кухне (искали закатившийся шарик для пинг-понга), горланили ночами напролёт у мангала, браконьерствовали сетями. Как помогали сливать Жеке бензин с рабочей машины (кажется, Жека тогда возил замдиректора отделения железной дороги), чтобы найти лавэ на обезвоживающие дискотеки; Олег и Игорёк покидали танцпол лишь под утро, если, конечно, Игорёк не срывался в разгар ночи с какой-нибудь кралей.
Что у тебя с головой? с напускной серьёзностью спросил Игорёк.
А что с ней?
Парикмахер дядя Толик заболел?
А-а, и ты туда же.
Татуировки, пирсинг, генные модификации?
Присутствуют.
Ты это брось, пожурил Игорёк, с волос которого можно было собрать тюбик геля.
За столиком у окна пила вино женщина с большой грудью. Видимо, ждала кого-то. Вино в бокале было красным, губы грудастой постоялицыбледно-розовыми, в креманке на подложке из взбитых сливок нежились огромные виноградины. Странно, что Игорёк игнорировал грудастуюофициантка и в подмётки ей не годилась.
Они снова выпивали и снова вспоминали. Песни под гитару на лавочке. Футбол двор на двор. Лапта. Тархун в автоматах с газировкой. Речка-вонючка Мухавец
Принесли жаркое и овощную нарезку. Графин опустел на две трети. Игорёк запивал пивом, Олег не рисковалв голове приятно шумело.
У Жеки отец в прошлом году умер, сердце, сказал Игорёк. Жека поэтому в Брест и вернулся.
А до этого где был?
В Москве таксовал.
На похоронах был?
Игорёк кивнул, с осуждением, как показалось Олегу.
Только я из наших и был. Каждый день к Жеке ездил, поддерживал, помогал.
Олег запил грейпфрутовым соком, отвёл взгляд. За окнами шумел дождь. С баннера улыбался ослепший на оба глаза лже-врач. Олег всё-таки вчитался в рекламный текст: «Центр микрохирургии глаза». Вот те на
Хорошо, что с Жекой не потерялись, сказал Олег, чтобы нарушить молчание. А со Стасом часто видитесь?
Игорёк нахмурился.
Как же. У него когда первая малая родилась, с третьего раза трубку стал брать. А дальше Игорёк досадливо отмахнулся. Деловой теперь, бизьнесьмен. На кривой козе не подъедешь.
Жеку вот пристроил.
Пристроил, буркнул Игорёк.
А тебя нет, подумал Олег. В этом ведь дело?
Десять прошедших лет утяжелили и округлили Игорька. Перед Олегом сидел полноватый парень с лицом, в котором угадывался его старый друг. Тяжёлые веки, двухдневная щетина с чешуйками отшелушенной кожи, красноватые глаза.
А ты на кого вкалываешь?
Игорёк работал на стройке; его плечи остались узкими, но обросли мышцами. Олег не рискнул бы, как в детстве, сойтись с Игорьком в шутливом спарринге.
Игорёк рано женился, сразу после армии. Побегал за девками по дворам и общагам, подъездам и форточкам, да и женился через год. Стас был уверен, что по залёту, но эту тему при Игорьке они никогда не поднимали. Крёстным стал Жека.
Стас и нас, и вас сказал Игорёк, остервенело опрокидывая рюмку. Всё не мог отпустить эту тему. Легко быть добрым, когда всё хорошо. А пускай попробует, когда плохо.
Официантка принесла луковые колечки в панировке и ещё двести грамм в маленьком пузатом графине. Олег воспользовался заминкой, чтобы направить разговор в безопасное русло:
А помнишь, как за Танькой Каплан всей бандой бегали? сказал он, и глаза Игорька загорелись. Скуластая да сисястая Танька в итоге предпочла именно его.
Эх, времена! Видел бы ты лицо её мамки, когда она нас застукала
Олег видел: и маму Тани Каплан, и саму Таню, и Игорька, смазливого, светловолосого, а-ля молодой Ди Каприо, девчонки от него пищали
Жека в тот вечер так и не появился.
* * *
Телефон Оли не отвечал. Это не сильно его расстроилоне хватало только нотаций. Оля никогда не упрекала его за алкоголь (Господь с вами, она не упрекала его ни в чём до этого дня), но Олег чувствовал: сегодня будет. Как будто «Оверлук» воздействовал на неё на расстоянии. Глупость, конечно, но перед внутренним взором настойчиво шипел раскалённый котёл, стрелка манометра ползла по шкале вправо.
Что ты сделал с моей девочкой? невнятно спросил Олег и громко икнул.
Тут же схватился за перила, оступившись. И зачем попёр по лестнице? Продышаться? Надышишься тут, ик Ох, и набрался он с Игорьком. Хотя по тому не скажешь, бодренько прощался, по спине хлопал, обещался завтра же ик, зайти всенепременно и тогдавсе вместе, банда-каре, живые и мёртвые
Олег похлопал себя по щекам. В глазах немного прояснилось.
Сколько ещё этажей? Пять? Десять?
Напомнил о себе мочевой пузырь. Зря он всё-таки брал второе пиво, да и первое зря Но ведь хорошо было, несмотря на проскальзывающие обиды Игорька и шумный осадок в голове, хорошо
Теперь расхлёбывай, сказал он пустому лестничному пролёту и обрадовался, что прошла икота.
На четырнадцатый этаж он попал со второй попытки, сначала перевыполнил план и ввалился в коридор пятнадцатого. Чертыхнулся и спустился вниз.
Подпёр лбом дверь и занялся поисками ключ-карты. Карманы брюк казались бездонными, полными мелочи, гальки и крошечных крабиков. Олег не помнил, платили ли они по счёту или записали на Жеку.
Его отвлёк звук шагов со стороны лифтов.
Пустой коридор показался плохо освещённым и неестественно длинным. Несколько секунд по нему расхаживали люди в тёмносиних халатах и розовых тапочках. Стояла странная, абсолютная тишина, в глубине которой прятался едва уловимый звук шагов. Шорохи.
Кто-то прошёл у лифтов за стеклянной дверью, Олег не понял кто. Не в том смыслезнакомый или нет, мужчина или женщина, ачеловек или кто-то ещё, всего лишь похожий на человека. Да, именно так.
Ясно было одноэтот кто-то (или что-то) был красного оттенка. Алый костюм и маска? Олег в это не верил, но очень старался.
Онемевшие пальцы нащупали электронный ключ, Олег впечатал его в замок и рванул на себя дверь.
* * *
В номере его разморило окончательно. Парилка ведь. Олег залез в душевую кабину, пустил холодную воду и сел на поддон. Ледяные струи жалили кожу. Олег стиснул зубы.
Из ванной он вышел не тем человеком, что цеплялся за перила и разговаривал с отелем. Клацнул пультом телевизора. Почему Игорёк не потребовал продолжения банкета? На Игорька не похоже. Или потребовалда он, Олег, отбрыкался? Олег не помнил
Дверь на лоджию была открыта. Ему не настолько полегчало, чтобы курить, поэтому он просто вышел к ночному городу. В центре парковки плескалась огромная лужа. Чудилось, что башня гостиницы плывёт по воде. Олег смотрел на фонари по периметру забора, на редкие жёлтые окна жилых домов и представлял, что он единственный постоялец.
Пленник.
Кто-то стучал во тьме, там, куда не доставали фонари. Нет, за спиной стучат в дверь номера Вернулся Игорёк? Жека?
Олег открыл. Дверной проём заполнил фактурный здоровяк с монументальным лицом. Рот, казавшийся на этом лице биологической избыточностью, кривился и подёргивался.
Это нормально? Здоровяк подался всем корпусом вперёд, будто хотел войти таким странным образом, не переступая порог. Вы время видели?
Олег не видел, но примерно представлялчто-то около часа ночи. Или детина имел в виду какое-то материальное воплощение Времени?
И?
Сколько можно бегать?
Оправдываться за то, чего не делал, Олег не хотел.
На пятках, уточнил здоровяк.
Чтона пятках?
На пятках хватит бегать.
Никто и не бегает. Всё-таки придётся объяснять. Включить дуракане выход. Здоровяк распалялся. Я недавно пришёл, только из ванной.