Во всяком случае, вот как наше посвящение проходило следующие четыре дня. Дважды в день мы "что-нибудь" делали. Старики в ту вторую ночь были ничем по сравнению с тем, что Кеззи припасла для нас, и она не шутила, когда сказала, что всё остальное будет "экспоненциально хуже", чем отсосать этим старым мудакам из Американского Легиона. В следующий раз... Готовы ли вы к этому?
- Сегодня днём, девочки, - объявила Кеззи после омлета с крабовым мясом, а затем остановилась и улыбнулась всем нам. - Мы идём в питомник.
Я не шучу. Питомник. Она посадила нас в "Rolls-Royce", и Зенас отвёз нас прямо в питомник "Счастливый пёсик", и в этом месте определённо было несколько счастливых собачек. Эта сумасшедшая Кеззи заплатила персоналу питомника, чтобы он дал нам зелёный свет - у них нас ждали три собаки: Ханна получила немецкую овчарку, Мерси получила Джек-рассела, а я?
Я получила немецкого дога.
Мерси и Ханна были в шоке, просто глядя на этих собак, но, думаю, я подала им пример.
Нужно просто сделать это, - сказала я себе.
Мне просто нужно было войти в определённое состояние, и тогда я смогу делать всё, что угодно.
Раньше ни за что на свете я бы даже не подумала о том, чтобы сделать что-то подобное. Но сейчас? Морковь, которой Кеззи болтала передо мной, была моим грёбаным билетом в наследство.
Я не собиралась сейчас сдаваться.
Ханна и Мерси начали кричать, когда я опустилась на колени и начала... делать это с немецким догом. Между прочим, его звали Джордж, и он был большим пёсиком. Вы когда-нибудь видели член у ста пятидесяти фунтовой собаки? Это похоже на ножны, а внутри них - длинная розовая кость, покрытая плотью. Вы начинаете сосать конец этой оболочки, затем начинает выходить розовая часть. Кончик хвоста Джорджа вилял, а моё лицо было под ним. Я просто оставила свой разум пустым... и я сделала это. (О, и яйца этой грёбаной штуки были вдвое больше, чем у чувака.) Это была самая нереальная вещь, которую я когда-либо делала в своей жизни, но скажу вам, как только я начала, это вроде сломало лёд, затем Ханна и Мерси тоже начали это делать - всё это время Кеззи стояла, скрестив руки, рядом с серьёзно долбанутыми работниками питомника, и они смеялись так сильно, что заставляли всех остальных собак в питомнике лаять. Я была очень удивлена, что это сделала Мерси, но ей было легче, потому что Джек-рассел был крошечным по сравнению с гигантами, которым нам с Ханной пришлось отсосать. Хотите верьте, хотите нет, но мы все отсосали собакам и проглотили собачью сперму без сучка и задоринки. (Я не буду вдаваться в подробности, сколько спермы извергает немецкий дог и какой у неё вкус.) Конечно, это был самый унизительный момент в моей жизни, но когда я закончила...
Я чувствовала, что действительно добилась чего-то, на что очень немногие решатся. Это заставило меня задуматься о том, что однажды сказала Кеззи о моей "решимости". Да, я с ней согласна. Когда вы сосёте собачий член, чтобы попасть в женский клуб, у вас определённо есть решимость.
Ситуация немного вышла из-под контроля, когда Джордж начал пытаться трахнуть Мерси, но должна сказать вам, это было забавно. Она потеряла сознание, как в Американском Легионе, поэтому мы с Ханной вытащили её из этого долбаного питомника. Вы не представляете, как лаяли собаки, когда мы уходили.
Только в Америке такое бывает, а? В следующий раз, когда вы заглянете в питомник для животных и решите оставить там на время своего питомца, вы, возможно, захотите дважды подумать, потому что никогда не узнаете, что там может происходить. Некоторые из новеньких женского общества могут отсасывать вашим домашним животным.
После собак мы решили, что хуже этого быть не может, но...
Мы ошибались.
Видите ли, в ту ночь Кеззи взяла нас в приют для бездомных.
Небольшой приют для бездомных в Уилбрахаме. Нам потребовалось много времени, чтобы добраться туда.
- Я не сделаю этого, я не сделаю этого! - Мерси ныла в "Rolls-Royce", а Ханна просидела там всю поездку и плакала, закрыв лицо руками.
- Ты - руководитель группы, Энн, - сказала Кеззи. - Итак... собери свою команду.
Думаю, в каком-то смысле она была права. Я встряхнула обеих девочек и сказала:
- Послушайте! Мы не можем сдаться сейчас! Мы слабачки? Мы ушли из Американского Легиона вчера вечером? Мы ушли из питомника для собак? Блядь, нет! Мы девушки из Альфа-Хаусa, и мы не сдаёмся! Мы зашли так далеко, и мы продолжим идти! Это легко. Мы справились с собаками, не так ли? Мы просто будем держать наши мысли далеко от происходящего и делать это, и прежде чем мы осознаем это, всё закончится, и мы будем ещё на день ближе к тому, чтобы попасть в женский клуб! Просто следуйте моему примеру!
Думаю, это их немного разбудило, но когда мы наконец добрались до этого вонючего места, у меня возникло очень неприятное чувство. Кеззи заплатила двум здешним социальным работникам, и они отвели нас в комнату, полную двухъярусных кроватей, а в этой комнате было около десяти бомжей. Грёбаные чуваки со швабрами седых волос, рваной одеждой, убитыми кроссовками, все сидели без дела, ели консервированные сардины и хихикали чёрными зубами. Кеззи объявила:
- Несколько дней назад, девочки, вы доказали, из чего сделаны, вылизывая чужие интимные места после того, как не мылись в течение дня. Но эти господа? - она протянула руку. - Они не мылись месяцами.
Ханна и Мерси скулили, поэтому я продолжала оставаться капитаном команды.
- Кто первый? - спросила я, а потом просто выбрала одного, сидящего на койке и ковыряющего в носу.
Он выглядел грёбаным Санта-Клаусом с этой большой грязной бородой, полной вшей и кусочков еды.
- Снимай штаны, чувак. Давай начнём эту вечеринку.
Парень спустил штаны, затем снял нижнее бельё. Я посмотрела на других девушек.
- Просто зажмите нос, держите свой разум далеко отсюда, и делайте это! - закричала я, а затем встала на колени и начала сосать немытый несколько месяцев член этого бездомного чувака.
Вы бы слышали, как все эти бесполезные мудаки смеялись, пока мы это делали. У многих из них были блохи, а у одного парня, клянусь, жили муравьи в его лобковых волосах в промежности. Потом был ещё один парень с какой-то сыпью на половине головы, и, похоже, у него было дерьмо в пупке.
- Давайте не будем забывать кредо Альфа-Хаусa, девочки, - напомнила Кеззи. - Сосите и глотайте.
Что мы и сделали, точно. Это были худшие запахи и вкусы, которые я когда-либо знала в своей жизни. У всех этих бомжей на штанах были старые грязные пятна, ужасная смегма и дыхание, от которого Годзилла мог бы вырубиться. А их сперма? На вкус она была даже хуже, чем у собаки. Каждая из нас отсосала у троих парней, но был ещё один десятый - парень с сыпью - и мы подбросили монетку.
Вы знаете, кто проиграл.
Член этого грёбаного бомжа был вроде как слизистый от головки и до яиц, и на нём также была какая-то сыпь, и, честно говоря, я почти не могла пройти через это с ним, но я знала, чёрт возьми, что Ханна или Мерси мне не помогут. Потом он как бы пукнул, пока я это делала, и хорошо, что у меня не было при себе пистолета, потому что я бы пристрелила этот бездомный мусор, не раздумывая. Отправила бы этот вонючий хуй в это великое убежище на небе. Мне всегда было жалко бомжей, а теперь? Ебать их. Меня бы не беспокоило, если бы государство просто измельчило их на удобрения или что-то в этом роде, сделало из них еду для заключённых. Посадить их на велотренажёры, подключённые к генераторам электричества - эй, а это идея!
Я могла видеть маленьких жучков, движущихся по яйцам этого неудачника, и когда он кончил, это было как... Ну, должно быть, с ним что-то было не так, потому что это было похоже на кровь в его сперме.
Но всё равно это пошло в люк.
Когда мы вернулись в машину, все испытывали тошноту и головокружение, услышав, как Кеззи сказала:
- Поздравляю, девочки. Осталось всего два дня испытаний. Я не могла бы гордиться больше.
Я верила в это.
- Всё прошло очень хорошо, - говорила она. - Это первый раз, когда мы проводим сеанс в приюте для бездомных. В последние несколько лет испытания проходили в интернате для престарелых инвалидов, но это было слишком мрачно. И - вам будет приятно это услышать - когда я была новенькой, Cтаршая Cестра Альфа-Хаусa заставила нас иди к умственно отсталым, и это просто вышло из-под контроля. В прежние времена девочкам приходилось делать это с заключёнными в цепях, и я могу только представить, что это было за испытание. Но сейчас мы больше не можем этого делать, потому что это нарушает конституционные права заключённых. Мы не можем этого допустить, не так ли?
- Да пошли они нахуй, - сказала я.
- О, и ещё одним фаворитом был отсос у лошадей, но он прекратился после того, как несколько девочек были убиты. Копытом по голове и тому подобное.
Я предполагаю, что это был урок истории Альфа-Хаусa, но мы были настолько шокированы после того, как отсосали у этих бомжей, что почти не слышали её.
В ту ночь у нас сильно разболелись животы. И Мерси больше не была прежней. Она не говорила, как обычно, а просто ходила с широко раскрытыми глазами и шептала себе молитвы. Мы выблевали это дерьмо из желудка, приняли часовой душ, а затем выбросили одежду, которую носили в тот день. Бездомная вонь преследовала меня долгое время.
Я проснулась посреди ночи, после множества этих проклятых кошмаров, а затем мне вспомнились эти странные слова голосом Кеззи.
Я заглянула на нижний этаж своей койки и увидела, что Ханна дрожит под простынями, и я могла только надеяться, что её кошмары не были такими ужасными, как мои. Но потом я посмотрела на другую койку и увидела Мерси, сидящую на краю матраса и глядящую в темноту.
- Мерси. С тобой всё в порядке?
- Я погрязла в грехе, - прошептала она, приложив руку к сердцу.
- Чушь собачья. Это просто посвящение. Оно есть в каждом студенческом общежитии и женском клубе.
- Нет, - простонала она. - Мои грехи непоправимы. Я оскорбила Бога, я навлеку на себя Его гнев. Мне никогда не получить прощение.
Ещё немного религиозного дерьма.
- Конечно, ты получишь, - попыталась я утешить её. - Это просто обстоятельство, при котором мы должны делать грубые вещи, которые никогда не стали бы делать в другой раз. Если мы попадём в женский клуб, мы будем лучше учиться в колледже, мы закончим учёбу и сделаем что-нибудь из себя. Всё это посвящение просто приносит жертву ради чего-то более важного, не так ли?
Её гигантские глаза смотрели на меня в темноте.
- Послушай, разве в Библии не сказано, что мы должны повиноваться своим угнетателям, но дух Божий у нас внутри никогда не может быть угнетён?
- Да... это так.
Это была просто ещё одна импровизация, которую я сочинила, но на этот раз я не думаю, что это сработало. Мерси поджарилась до хрустящей корочки - я могла сказать это по её глазам. Она сунула руку под подушку, надела свой крест Оззи Осборна и снова заснула.
Либо бомжи, либо собаки сломали её.
С утра с ней всё будет в порядке, - сказала я себе.
Я встала. Я никак не могла уснуть. Я шла по тёмному холлу в своей негабаритной ночной рубашке и прислушивалась. Вообще не было ни звука. Дверь в библиотеку всё ещё была заперта - по какой-то причине мне очень хотелось увидеть ту книгу, которую Кеззи читала в беседке прошлой ночью, - и когда я заглянула в комнату Кеззи, её кровать была пуста. Внизу напольные часы показывали, что было уже три часа ночи.
Что я делаю? Что я скажу Кеззи, если она поймает меня блуждающей, или что, если это сделает Зенас? Этот ублюдок, вероятно, снова бы меня выебал той дубинкой, которую он использует вместо члена. Я поймала себя на том, что смотрю на старую картину - Джозефа Корвана. Мне было интересно, что бы подумал старик, если бы узнал, что за сумасшедшее психо-дерьмо творится в его колледже...
Следующее, что я помню, это то, что я смотрела в окно кухни.
Вот она снова! Кеззи была в беседке, на столе горела свеча. Она стояла там обнажённая, со своим идеальным телом, снова читая эту книгу. Но в это время... Зенас был с ней.
Он так же был голый, и теперь, когда я видела его без этого тупого костюма горничной, этот парень действительно был наполовину жеребец. Но что они делали? На минуту они оба повернулись спиной к двери.
Я выскользнула на улицу и обошла живую изгородь.
Кеззи шептала что-то, чего я не могла слышать, а затем Зенас...
Он начал покачиваться на месте, как будто он был пьян, его голова кружилась. Я думала, что он упадёт, но потом он вышел из этого состояния и подошёл к Кеззи.
Она встала на колени и начала отсасывать ему.
Я должна это увидеть, - подумала я и подкралась ближе, как могла.
Мне удалось подойти, может быть, на четыре или пять футов за эти живые изгороди, и у меня был прекрасный вид того, как Кеззи пыхтела с членом Зенаса.
Блин, она выглядит так, будто ей нужен рожок для обуви, - подумала я.
Член Зенаса был таким толстым, что казалось, будто Кеззи растянула рот. Она вся покраснела и покрылась каплями от пота, а затем оторвала губы от члена и начала просто лизать его языком, как какой-то леденец. В это время Зенас медленно поглаживал свои яйца. Потом он сказал самую странную вещь:
- Это прекрасно, моя милая. Ты прирождённая членососка.
Что за хрень? Это совсем не походило на голос Зенаса.
- И этот сосуд, который ты предоставила мне, особенно приятен, моя драгоценная шлюха. Он такой мужественный. Я чувствую себя до краёв наполненным семенем...
Что это за странный грёбаный разговор? Они, должно быть, занимались какой-то дурацкой игрой, потому что не было и следа акцента деревенщины Зенаса из Новой Англии. Во всяком случае, этот голос звучал как из какого-то Средневековья.
- А теперь, моя осквернённая, у меня есть неутолимая жажда войти глубоко в недра твоей женственности...
Тяжело дыша, Кеззи убрала свой язык от его члена и легла на стол рядом с большой книгой. Она подтянула задницу к краю и подняла колени вверх. Затем она чуть не заржала, как лошадь, когда Зенас полностью вошёл в неё своим стояком.
Он хорошенько прижал её к себе, трахая сучку так сильно, что грёбаный стол двигался в такт его движениям. Похоже, она кончила раза два или три...
- И я вижу, что сегодня ночью за нами наблюдают. У нас нарушитель.
Тогда они оба посмотрели туда, где я пряталась. Они могли видеть моё лицо в щели.
- Выходи оттуда, Энн, - сказала Кеззи.
Я хотела провалиться сквозь землю. Знали ли они, что я была там всё время?
Я вышла с опущенной головой, а Зенас замедлил свои удары.
- Энн. Снимай ночную рубашку, - сказала Кеззи.
- Да ладно, мисс Кеззи, - взмолилась я. - Для такой толстой девушки, как я, унизительно быть обнажённой перед кем-то с таким красивым телом, как у вас.
- О, Энн, я тронута. Какой приятный комплимент, - она впилась взглядом. - А теперь сними свою чёртову ночную рубашку, или я заставлю Зенаса сесть тебе на лицо и насрать тебе в рот.
Вот что мне нравилось в Кеззи. Она была таким чутким, заботливым человеком. Я сняла ночную рубашку, ухмыляясь.
- Ой, какая толстая и довольно неприятная, - сказал Зенас. - Ты придумала для неё какое-нибудь заслуженное наказание?
- О, да, - а затем Кеззи поманила меня пальцем, и я подошла прямо к тому месту, где Зенас практически разрывал её своим членом.
Она протянула руку, схватила меня за волосы и прижала моё лицо к своему животу, когда Зенас снова ускорил движения.
- Энн, ты знаешь, что тебе придётся заплатить за свою "любопытную прогулку", а? А теперь открой рот.
Я сделала это и зажмурилась.
Сколько спермы она заставит меня проглотить за один день? - думала я.
Зенас вытащил свой член из неё как раз в нужный момент и выпустил три больших потока спермы прямо мне в рот. Кеззи приподняла меня за подбородок и заставила меня сглотнуть, но Зенас всё ещё не закончил. Теперь Кеззи крепче схватила меня за волосы и повернула моё лицо перед струями.
- Хорошо, хорошо, - прошептала она. - Разрисуй ей лицо.
Зенас полил меня из шланга, обильно. Когда он закончил, на мне была маска из его спермы.
- Правильное и надлежащее помазание, - сказал Зенас.
- Что с твоим голосом? - наполовину крикнула я.
Кеззи прижала мою щёку к своему животу и к этому ублюдку Зенасу. Он сунул свой полутвёрдый член обратно в пизду Кеззи и снова начал её трахать.
- У меня такое впечатление, Энн, что творить такие глупости заставляет не просто любопытство, а жгучее любопытство, - сказала Кеззи. - Что такое любопытство, как не доказательство стремления к знанию?
Я не особо её слушала, потому что знала, что будет дальше. Зенас, конечно, был крепким мужчиной с большим членом, и он также был довольно молод, а молодые парни могли кончить пару раз подряд. У этого парня сочился тестостерон, и я чертовски хорошо знала, что он скоро обрызгает меня ещё больше.
- Но есть одно знание - знание такое великое, Энн, и такое запрещённое, - что нужно заслужить право находиться среди него.