И, эта услуга, та с которой я обратился к тебе? неуверенно спросил Пауль. В ответ господин фон Сект лишь кивнул. Все это время отец куда-то вёл его. Они прошли к боковой лестнице, дабы избежать лишних глаз на главной, и начали спускаться. Местом куда они направлялись, оказался подвал. Здесь молодой человек не был ни разу и надеялся, что сегодняшний визит окажется единственным. Подвал представлял собой длинный, хорошо освещенный коридор с большим количеством массивных металлических дверей. Не сложно догадаться, что в этих помещениях находились преступники. Здесь же их и допрашивали. Несколько замедлив ход, господин фон Сект начал смотреть на номера, написанные на дверях, мимо которых они проходили. Пока наконец не остановился перед одной из них.
Это она, сказал он, указывая на дверь. Давно я здесь не бывал, открыв дверь в небольшую камеру, они зашли внутрь. Сейчас его приведут, обратился он к сыну, у тебя будет несколько часов. Подслушать вас не смогут, что позволит сохранить в тайне весь ваш разговор. У тебя есть немного времени чтобы подготовится, а когда закончишь просто сообщи об этом охраннику снаружи, увидев немой вопрос на лице сына, господин фон Сект понял, его сын не знал, как это сделать. Дверь выглядела достаточно крепкой, чтобы бивший в неё изнутри и кричащий при этом человек не мог быть услышан снаружи. Вот здесь кнопка, он подошел к стоявшему посреди комнаты столу и показал, что снизу, под крышкой стола находилась маленькая кнопка. Я буду ждать у себя в кабинете.
С этими словами он вышел из камеры и закрыл дверь. Оказавшись в одиночестве, Пауль ощутил, что испытывают оказавшиеся здесь в первый раз, хотя до второго раза доходит очень редко. Маленькая комната, стены которой будто бы давили на тебя. Из мебели в ней находились: стол с сигнальной кнопкой и два стула. Один более удобный с той стороны стола где была кнопка, а второй не вызывал никакого желания на него садится. Стул был самый простой, деревянный угловатый. Сидение имело странную форму, видимо, чтобы сидевший не чувствовал себя хорошо, и не мог сосредоточиться. Так же на каждом из подлокотников находились ремни, чтобы крепко держать сидевшего. А из ровного, бетонного пола прямо перед стулом, который оказался еще и прикрепленным к полу, торчало металлическое кольцо. Еще один способ для обездвиживания, сидящего на этом стуле. Вся комната освещалась одной лампой, висевшей прямо над столом. Пауль заметил, что её конструкция делала так, чтобы лица того, кто допрашивает не было видно, а свет постоянно мешал допрашиваемому.
Разместившись за столом, он начал доставать нужные материалы. Ими оказались: его блокнот для записей и стопка специальных карточек. Карточки были частью одного теста, который он уже не раз проводил на себе, но зная, более или менее, суть этого теста, в точности полученных на себе данных он сомневался. На других он этот тест не проводил, хотя такое желание и было. Еще раз проверив, все ли достал, он понял, что забыл о простой ручке и наклонился чтобы найти её в портфеле. В этот момент открылась дверь камеры и ввели убийцу. От неожиданности, Пауль ударился головой об угол стола. На вопросительный взгляд конвоира, он ответил, показав ручку, которую достал из портфеля. Сделав все что требуется со своей стороны, конвоир, не сказав ни слова, вышел, оставив их наедине.
Глава 4
Пробираться по лесу сложно. Мешают ветки, кустарник, крапива. Но останавливаться нельзя или его догонят. Вот только, что догонит? Он видел, как несколько человек, внезапно лишившись голов, упали на землю. После этого он и побежал не оглядываясь. Какая разница кто или что сделало это, нужно бежать чтобы выжить. Но лес выступал союзником этого. Он мешал, он путал. Определившись с одними ориентирами, опустив голову, ты уже не мог их снова найти. В конце концов увидев впереди поляну, бежишь в ту сторону. И оказываешь там, откуда убегал. Но обезглавленных тел уже нет, а их головы украшают забор из костей, окружающий странного вида строение. Внезапно что-то обхватывает ноги, и ты теряешь равновесие. Упав пытаешься разглядеть, что же это. Но видно лишь два светящихся огонька. При попытке освободить ноги, чувствуешь, что хватка сжимается еще сильней, пока кости не выдерживают и начинают ломаться от ужасного давления. Через ужасную боль и звук хруста костей, слышится ужасающий хохот.
Пауль резко вскочил с кровати, весь в холодном поту. Тут же проверил, целы ли его ноги? Целы, хотя небольшая пульсирующая боль еще ощущается. Сев на край кровати, он негромко выругался. Эти сны не прекращаются. Почти каждую ночь ему приходится в ужасе бежать по лесу, в попытке спастись от преследования обладателя этого ужасного смеха. Когда же это началось? Он запомнил это. Хорошо запомнил. Такие странные, повторяющиеся сны, самое то для изучения. Поэтому после того, как ему приснилось это в третий раз, он записал его и пытался разобрать. Всё сходилось к одному. Этот сон является последствием его разговора с Генрихом Гейзером, убийцей женщин. Это произошло несколько месяцев назад. В начале Пауль думал, что это все из-за шока от услышанного и думал, что сны прекратятся достаточно скоро. Но этого не произошло. Его жизнь кардинально изменилась, а сны не прекратились. И это еще больше запутывало и пугало.
Из глубокой задумчивости его вырвал звук движения. Лежавшая рядом с ним на кровати девушка повернулась на другой бок и продолжила размеренно дышать во сне. Пауль посмотрел на неё. Совершенно голая Сабина мирно посапывала. Светившая в окно луна, позволяла рассмотреть её обнаженное тело. Её грудь, её бёдра пробуждали страстные воспоминания о прошлом вечере. Как он покрывал всё её тело поцелуями и её губы издавали одобрительные стоны. Потом эти же губы делали такие вещи, о которых в приличном обществе и не вспоминают, а в кругу близких друзей хвастают. Сабина прекрасная любовница и всё что ей нужно, это секс. А большего он и не хотел. Его рука потянулась чтобы приласкать тело девушки, но на половине пути остановилась.
«Нужно еще раз просмотреть записи встречи», не помня в какой по счёту раз, подумал Пауль. Поднявшись с кровати, пытаясь не издавать лишнего шума, он вышел из спальни. Умывшись и одевшись, он зашел в комнату, обустроенную в виде кабинета. Там, перед шкафами набитыми книгами, стоял старый дубовый стол. Этот стол достался ему с квартирой, как и еще куча старой мебели. Но только стол остался, и даже больше, его отреставрировали. Он весь оказался завален различными книгами, журналами, газетами, тетрадями и блокнотами полными записей. Главное же место для работы занимали лишь блокнот с записями, сделанными во время встречи, карточки по которым он проводил тест и большая тетрадь, где он полностью записал всю последовательность произошедших во время встречи событий. Всё что ему только удалось вспомнить, каждую мелочь, каждое движение и взгляд убийцы. Открыв её, он включил настольную лампу и погрузился в чтения.
*
Конвоир ввел в комнату человека, с виду он казался вполне нормальным. Но если определять психическую нормальность только по внешнему виду, можно пропустить слишком много интересного. Усадив человека в неудобный стул, конвоир начал пристегивать его. Пауль хотел сказать, что это не обязательно, но потом передумал. Если этот человек окажется психически нездоровым, то от него можно будет ожидать любых действий. Дождавшись пока конвоир закончит свою работу и выйдет, Пауль решил начал разговор. Но он не успел сказать ни слова. Его прервал человек сидевший прямо перед ним, хорошо пристегнутый к стулу и бетонному полу.
Кто вы? спросил он, пытаясь разглядеть лицо сидевшего напротив. Светившая прямо ему в глаза лампа мешала сделать это. Зато позволила Паулю очень хорошо рассмотреть его лицо. Светлые волосы, голубые глаза, ровные черты лица. Человек сидевший перед ним выглядел очень сильным. Скорее всего он имел непосредственное отношение к СС. Возможно проходил службу в каком-то, не самом знаменитом подразделении. В его глазах читался страх, он явно не понимал по какой причине его сюда привели. Я уже рассказал всё следователю. Чего вам еще от меня нужно? Я и так признался во всех совершенных мною злодеяниях, но чужие брать на себя не буду.
Я врач, в конце концов прервал молчание Пауль. Я просто хочу с вами поговорить и провести несколько тестов, если вы не против. только произнеся последние слова, он понял, что они не имели никакого значения, что сразу же подметил сидевший напротив человек.
Если я не против? усмехнувшись повторил он. Как будто у меня есть выбор.
«И правда, выбора у тебя нет», подумал Пауль и потянулся за лежавшими на столе карточками. Но потом передумал. Он никогда не разговаривал с подобным человеком, поэтому немного нервничал. Хорошо, что благодаря особому освещению, это было сложно заметить. Открыв блокнот и взяв ручку, он приготовился записывать.
Хорошо. Назовите свое имя и возраст, начал он.
Но, я же уже все это сообщал, удивился пристегнутый к стулу человек, тем не менее, не дожидаясь объяснений ответил. Сказывалась военная служба. Мое имя, Генрих Гейзер. Мне 28 лет.
Итак, Генрих. Здесь у меня есть несколько карточек, сказал Пауль поднимая лежавшие на столе карточки, на каждой есть рисунок. Я буду показывать вам их по порядку, а вы говорите, что там видите, и он поднял первую карточку. Увидев, что его собеседник не может рассмотреть её, Пауль положил карточку на стол прямо перед ним.
Это же какое-то чернильное пятно, со смешком произнес Генрих.
Да, и вы должны рассказать, что видите на ней, несколько раздражаясь ответил Пауль.
Я вижу чернильное пятно, сказал преступник, но увидев полное отсутствие эффекта, спросил. Вы хотите, чтобы я сказал, чем оно мне кажется? услышав в ответ лишь молчание он продолжил. Ну хорошо, я вижу он немного задумался. Моль? Хотя нет, это больше похоже на бабочку. Да, точно, это бабочка, уверенно заявил Генрих.
Хорошо. Теперь вы поняли принцип. Продолжим. и Пауль положил перед ним вторую карточку. Сам же вернулся к блокноту, в котором внимательно записал все сказанное. Так продолжалось минут пятнадцать. Перед Генрихом оказывалась новая карточка и он, пытаясь выбрать более удобное положение для сидения, рассказывал, что видит на ней. Следующая часть этого теста в данной ситуации требовала некоторых усилий со стороны человека проводившего его. Паулю пришлось встать и подойти к преступнику, чтобы держать карточку пока тот будет показывать контуры и детали увиденного им. А после этого молодому человеку требовалось еще некоторое время для того чтобы записать сказанное. Это заняло больше времени, чем хотелось Паулю. Наконец закончив с этим тестом, который по сути являлся важнейшей причиной его прихода сюда, он решил для начала просто поговорить.
Итак, Генрих, расскажите о себе. Кто вы? Где родились? О вашей семье и прочее, сказал молодой человек, устроившись поудобнее на своем стуле и приготовившись записывать. Сидевший напротив него преступник, заерзал на стуле, но поняв, что выбора нет, начал свой рассказ.
Родился я в последний год Великой войны. За год до этого, в 46, мой отец приходил в отпуск, а через неделю после возвращения на фронт, погиб. Но он успел оставить моей матери меня. Она воспитывала меня самостоятельно и, хотя ей предлагали выйти замуж еще раз, она отказывалась. Моя мама погибла в аварии, когда мне только исполнилось одиннадцать лет, Пауль заметил, что воспоминания о матери вызывали у Генриха печаль. Он никоим образом не демонстрировал скрытого гнева или еще чего-либо по отношению к своей матери. Из-за того, что родственников у меня никаких не было, опеку надо мной взяло государство. Я получил хорошее образование, и чтобы отдать долг перед родиной, пошел служить в армию.
Здесь он на момент замолчал, Пауль заметил это. После он продолжил свой рассказ. В армии он прослужил больше семи лет. И хотя являлся в то время солдатом одного из подразделений СС, ничего особенного не сообщил. Что вызвало некоторые подозрения. Да, он служил в СС и рассказывать о произошедшем в то время, ему вполне могли запретить. Но в то же время, на момент его увольнения со службы, ему было только двадцать пять лет. Никто в здравом уме не уходит из СС в таком возрасте. Да и само СС не отпускает просто так. Что тогда, что сейчас, СС контролирует обширные территории, хотя официально контроль осуществляют гражданские органы. В основном это захваченные земли, на которых по-прежнему осуществляются различные чистки. Хотя, там уже давно большая часть населения, это переселенцы из Рейха.
Всё это, как-то само сложилось в голове Пауля, и он решил, что скорее всего что-то произошло во время службы. Это изменило Генриха Гейзера, и он принялся убивать. Однако, всё это могло быть лишь очень хорошей игрой маньяка-убийцы. Пауль так и не сумел достать никакой официальной информации о нём. У отца он даже не спрашивал, а его друзья из правоохранительных органов сообщали, что все данные закрыты даже для них. СС не любит выносить ссор на публику. Ярким подтверждением этому, являлся приход ихних цепных псов в прокуратуру. Значит Генрих Гейзер либо очень умный маньяк-убийца, что несколько противоречит его поведению, либо он явно что-то скрывает. И даже не под страхом смерти или наказания со стороны его бывших товарищей. Нет, этот страх вызван чем-то произошедшим во время его службы.
Потом я испугался всего совершенного мною и решил прийти и сдаться, чтобы не навредить больше никому, так он закончил свой рассказ, включавший истории об убийствах им более чем десяти женщин. Пауль слишком погруженный в свои размышления в тот момент, особо не обращал внимания на рассказ. Однако он сумел заметить слишком много странностей в названных убийцей мотивах. Он особенно не углублялся в уточнение причин, побудивших его сделать то, что он сделал и как, это казалось странным. Единственный раз в рассказе проскочила фраза: «Я сильно испугался и пытался защититься». Эта фраза оказалась незамеченной самим рассказчиком, но Пауль её запомнил. Следовало узнать причину страха. И нужно начать с определения того, что вызывает этот страх.
Хорошо, я понял, сказал Пауль, продолжая делать записи в своем блокноте. А теперь, давайте проведем еще один тест. Он очень простой, я буду говорить слово, а вы должны в ответ называть первое пришедшее вам на ум слово. Все понятно? услышав положительный ответ он решил начать. Отец.
Гордость, не задумываясь ответил Генрих.
Хорошо, солнце, продолжая записывать, произнес Пауль.
Тепло.
Мать, Пауль ожидал какой-нибудь реакции. Обычно родители оказывают очень сильное влияние, которое в последствии может вылиться в насилие. Учитывая, что мать воспитывала его одна, то следствием такого воспитания могли стать убийства. Но реакция не показалась необычной.
Доброта, этот ответ отбрасывал вариант с матерью, как причиной. И тогда Пауль решил сыграть по-крупному.
Эльза, это имя он выбрал не просто так. Оно принадлежало первой жертве. И рассказывая об убийствах, Генрих особо не углублялся в связывавшие его с некоторыми жертвами отношения. Когда человек чего-то недоговаривал, Паулю всегда становилось интереснее. Он старался выведать то, что пытался скрыть человек. Реакция на имя оказалась не настолько быстрой, как на предыдущие слова.
Вы не говорили, что будете называть имена, попытался избежать ответа Генрих.
Имя, это тоже слово. Давайте я еще раз повторю, начал наседать Пауль.
Не надо, услышал он быстрый ответ, на лице сидевшего перед ним убийцы, виделись следы внутренней борьбы. Любовь, наконец послышался ответ. И Генрих повернул лицо немного в сторону, пытаясь скрыть слезу. «А вот тут нужно копнуть поглубже», раздался в голове у Пауля ликующий голос.
Эльза Лернерваша первая жертва. Вы не уточнили какие отношения связывали вас. Кем она для вас была? спросил твердым голосом Пауль. Но сидевший в кресле напротив человек, не спешил с ответом. Мы можем сидеть здесь достаточно долго, до тех пор, пока вы не будете отвечать на все вопросы.
Зачем вам это нужно? Я уже признался в её убийстве и рассказал, как это сделал. Что вам еще нужно?! сорвался на крик Генрих. Несколько шокированному Паулю понадобилось некоторое время, чтобы ответить. Ему не приходилось еще доводить человека до такого состояния, а если брать во внимание, что этот человек убийца более чем десяти людей, то ситуация начинала пугать. Он сумел собраться и таким же жестким тоном продолжил.
Мне кажется вы ошиблись, начал он. Вопросы здесь задаю я, а вы должны на них отвечать. Или я что-то напутал? Пауль пытался сохранять спокойствие все время пока говорил, но почувствовал, как в самом конце его голос слегка дрогнул. К его счастью, собеседник этого не заметил. Он был поглощен мыслями и воспоминаниями, не самыми приятными воспоминаниями, судя по всему. В конце концов он сдался и начал рассказывать.