Он еще раз недоверчиво взглянул на меня.
Вижу, ты мне совершенно не веришь. Тогда завтра после уроков еще раз спроси себя, кто из нас сумасшедший?
Сказав это, я пошел вдоль тротуара, стараясь не оглядываться. Я рассчитывал, что его заинтересует то, что я ему сказал, когда он увидит, что так все и случиться. Но если я сейчас повернусь, вся миссия будет провалена. Он точно должен осознавать, что это он инициатор, а не я. Но если я повернусь, то даже ему будет понятно, что я в первую очередь хочу, чтоб он позвонил. С такими мыслями я и уходил от остановки, стараясь не обернуться. И я не обернулся.
На следующий день ожидаемого мной звонка так и не последовало. Хоть я и расстроился, но все же успокоил себя тем, что ребенку нужно больше времени, чем взрослому, чтоб осмыслить ситуацию. И я оказался прав. Оля позвонила через два дня, и сказала, что ее сын, хочет увидеться со мной. Я ответил, что сам к ним приеду.
Вы, правда, знаете будущее, с интересом в глазах, спросил меня Олин сын при встрече.
Не все, конечно, но кое-что могу предсказать, улыбнувшись, ответил я. Могу и тебя кое-чему научить, если конечно, тебе это интересно.
А если не интересно, то не научите?
А если ты не хочешь плавать, то кто-то сможет тебя этому научить? спросил я в ответ.
Нет, наверно, если я не хочу, то и не стану учиться, рассудительно заявил мой юный собеседник.
Ну, вот так же и с будущим, если ты не хочешь, то я и не смогу тебя научить.
Я, хочу, неуверенно сказал он.
Тогда тебе придется прочитать много книжек. Ты готов стараться, или ты только хотеть умеешь? спросил я, стараясь вызвать в нем эмоции.
Да, я готов, уверенно ответил он.
Ну тогда хорошо, увидимся завтра, а ты пока прочитай эту книгу, сказал я ему, протянув листочек с названием книги.
Так и началась моя жизнь в роли учителя. Я рассказывал ему все, что знаю о хиромантии, он же впитывал, словно, его мозг был совершенно пустой. Мне нравились эти уроки, к тому же я замечал, что он начал улыбаться. После нескольких месяцев занятий он даже начал пытаться шутить. У меня начали появляться головные боли, но я списывал это на простую усталость. Я уже рассказал ему все, что знал про линии на руке, и мы перешли на медитации. И вот после очередного занятия, возвращаясь доимой, я почувствовал сильную слабость, в глазах у меня потемнело, и я упал на асфальт.
Я увидел все со стороны, как я стою на другой стороне дороги, смотрю по сторонам, в ожидании, что кто-то вызовет скорую помощь. Но, не дождавшись, достаю телефон, набираю скорую и, объясняя адрес, бегу к упавшем на асфальт человеку.
37
Очнулся я уже в больнице. Рядом со мной сидела мама, она мне и рассказала, что моя опухоль, вновь проявилась и стала развиваться. Она меня просила, дать согласие на операцию. Был небольшой шанс на то, что она может помочь.
Я взглянул на свои руки. На них снова появились все линии, которых так мне не хватало для понимания своей судьбы. Жить мне оставалось не много. И в операции я не видел ни какого смысла. Плачь матери меня так и не убедил.
Ближе к вечеру ко мне пришел мой наставник, с кудрявым светлым парнем, которого я сразу вспомнил.
Моя мама с ним поздоровалась, назвав его по имени. Наставник представил его, как своего приемного сына. Меня это смутило, как же так получается, что его не знал только я. Он приходил ко мне домой, был на похоронах моего отца, помогал моей матери после его смерти, еще и был приемным сыном моего наставника. А я о нем совершенно ничего не знал. И все же его имя показалось мне очень знакомым. Это имя автора статей о талантливых детях, которыми я так увлекался, но так и не смог попасть ни на одну конференцию с его участием.
Я все же нашел в себе силы спросить его, кто же он такой. Он молча посмотрел на наставника и ничего не ответил.
Я позабочусь о твоей матери, скромно сказал он.
Я промолчал. Это было совершенно не то, что я собирался от него услышать. Единственное, что меня утешало, это то, что я знал, что скоро умру. И тогда мне все станет понятно. Я уже предвкушал, как я стою возле своего наставника и задаю все свои вопросы, на которые он подробно отвечает, понимая, что я на Землю больше не вернусь.
Когда они уходили, я попросил маму включить телевизор. Я хотел, чтоб хоть что-то отвлекло меня от ненужных мыслей, все-таки уходить отсюда нужно с чистой головой думал я.
Экстренные новости!!! прозвучал голос диктора, Сегодня в доме номерпоулице произошел взрыв! О пострадавших пока не известно. И все же, мы располагаем информацией, что возгорание началось в квартире принадлежащейГде сам хозяин квартиры тоже пока не известно.
Я выключил телевизор, со злостью кинув пульт на пол. Адрес химика я узнал сразу, но еще больше меня разозлила фамилия жильца, в чьей квартире произошло возгорание. Я так надеялся, что спас хоть одну жизнь, но даже сын майора не подорвавшийся на мине в командировке, все же сумел взорваться в собственной квартире, банально не уследив за бытовыми приборами.
Я лежал на кровати с одной лишь мыслью, поскорее умереть. Если б я верил в ад, то я бы очень удивился, если б туда не попал. И все же, мне сейчас казалось, что даже в аду спокойнее, чем тут. Там я хотя бы расплачусь за то, что натворил тут. Здесь же я брал все это, не платя. Мои страшные мысли оборвал зашедший ко мне химик.
Привет, неуверенно сказал он.
Привет, удивленно ответил я.
А я ведь работаю в этой больнице, сказал химик. Проверяю анализы. И крови в том числе. У нас работает один очень амбициозный лаборант. Он по крови очень многое может рассказать о человеке. Он мне и сказал, что тебе осталось несколько дней. Вот я и решил тебя навестить.
Не очень обнадеживающая речь, стараясь улыбаться, ответил я.
Ты всегда говорил мне, что слова цыганки это просто фантазия, тоже постаравшись улыбнуться, сказал он.
Да, говорил, и всегда так буду говорить, уверено сказал я.
А вот рак говорит об обратном, с грустью сказал он. Ты третий человек в моей жизни, кому я доверился, и ты, как и остальные, умираешь от рака.
Просто совпадение, набравшись уверенности, сказал я.
Ко мне сегодня снова заходил человек, предлагающий работу в лаборатории.
Ну, так надо соглашаться, раз они готовы ради тебя даже в больницу проникнуть, стараясь улыбнуться, сказал я.
Он не ради меня приходил, ответил химик, сделав небольшую паузу. Он был тут ради тебя.
Я не мог понять его ответа, скорее даже не мог принять. Как так ради меня?
Что ты такое говоришь? возмущенно отреагировал я.
Этот молодой человек, с голубыми глазами и светлыми кудрявыми волосами. Я видел, как он выходил из твоей палаты.
Надеюсь, ты согласился, слегка подостыв, ответил я, хотя от его ответа вопросов у меня только прибавилось.
Я сказал, что подумаю, но скорее всего, я сменю город. Все-таки мой дом разрушен, да и тебя тоже скоро не станет.
А я-то тут при чем? не понимая, спросил я.
Действительно, ты тут не при чем, сказал он, постаравшись улыбнуться, Ну, все, мне пора, надо еще обход сделать. Все-таки обещал главврачу.
Оставшись в одиночестве, я все размышлял, как один человек может всю жизнь преследовать другого. Ну не могут жизни двух посторонних людей постоянно пересекаться. Свет вокруг меня начал потихоньку темнеть.
«Это конец» подумал я, но меня это не пугало. Я был уверен, что вскоре я получу ответы на свои вопросы, и наконец узнаю, почему же от меня прятали человека, который всю жизнь прожил бок о бок со мной. Все вокруг стало черным, и я провалился в эту черноту.
38
Все не так, как я себе представлял. Нет кабинета наставника. Есть только больница, по которой я расхаживаю. Я вижу таблички на кроватках новорожденных. Я всматриваюсь в дату. Мне должно быть уже пять лет. Я помню, как мама говорила, что перед смертью, вся жизнь проносится перед глазами. Но это точно не мое воспоминание. Я тут никогда не был. На одном из стульев я вижу знакомое мне лицо. Но кто же это? Его глаза. Я их видел. Но где? Я их видел в момент первой эпилепсии, ответ сам приходит мне на ум. Именно этот человек лежал на диване в моем видении.
Неожиданно, что-то обхватывает меня и тянет. Я полагаю, что сейчас перенесусь в другое время и, не сопротивляясь, подчиняюсь этой тяге. Мня втягивает в какое-то маленькое лысое тельце. Я чувствую острую боль в ягодицах. Кто-то целенаправленно ударил меня по попе. Я пытаюсь кричать, чтоб меня отпустили. Но тело меня не слушается. Я лишь издаю звуки похожие на крик.
Входит уже знакомый мне мужчина. Он очень рад. Похоже, это мой новый отец. Он целует женщину, держащую меня на руках и говорит говорит, что уже придумал как назвать меня. Я знаю это имя, я долгое время видел человека, носящее этот имя, читал его статьи. И только перед смертью я его узнал. Все это время от меня прятали меня же самого. Как такое может быть? Я помню, что наставник мне говорил, что одновременно на земле могут жить до двенадцати я. Но для меня до сих пор, это звучит как фантастика.
И все же я заново родился. Родился сново. Интересно, это дано мне, чтоб исправить все мои ошибки? А почему бы и нет? Как минимум я попробую это сделать, а сейчас сейчас мне необходимо научится взаимодействовать с моим новым телом.