Вот если взять и отбросить тот непреложный факт, что в данный момент я нахожусь посреди моря, плыву куда-то на чертовом плоту, можно было бы сразу решить, что это просто сон, а так, даже и не знаюпробормотал я, чувствуя, как исчезают остатки относительно хорошего настроения. Кивнул, отвечая своим мыслям, включил фонарик и протянул руку к одному из плавающих в воде пакетиков. Разорвал полиэтилен, впился зубами в питательную плитку. Странная субстанция, будто шоколад смешали со старым салом. Зато калорийно
Несколько глотков чистой воды довершили трапезу. Я почувствовал заметное облегчение. Все-таки болтаться на волнах на полный желудок гораздо приятнее. Пусть даже он не очень-то и полный. Эх, сейчас бы на вечеринку, ту, из моего сна! Пусть даже и без людей, так еще лучше, общество сейчас мне нужно меньше всего.
Еще один фрагмент воспоминаний пробился сквозь пелену забытья. На этот раз не было никакой яхты, зато был особняк на берегу. Тоже очень даже роскошный: большие окна, футуристическая архитектура, современный дизайн. Фасад с видом на море, вокруг разбит парк, аллеи со скульптурами. Похоже, поздняя осень, по такому случаю деревья надели свои самые яркие наряды, правда, не все. Не всем достались красные и желтые одежды, многих обделила природа, не подарила она кипарисам желтизны, не дала яркого одеяния туям, соснам, елям
Сквозь открытые окна на пляж вылетали оглушающие как раскаты грома звуки ударных инструментов, слышался пронзительный визг какой-то доморощенной певицы. Не песня, а одно сплошное издевательство. Она не развлекала, нет, не нежила, задуматься заставляла, выливаясь в один простой до невозможности вопрос: «Неужели вокальный талант заключается в том, чтобы своим голосом заглушить музыку?».
Особняк все ближе. В окне первого этажа видна она, певунья. Нет, в принципе очень даже ничего, если не прислушиваться. Платиновая блондинка с неимоверно ярким (под цвет осеннего парка) макияжем. Подобная раскраска наверняка послужила бы эталоном любому уважающему себя индейцу, откопавшему топор войны! Конечно, это лишь субъективное восприятие
Затихла музыка, девица прокричала последнюю строчку и также замолчала. Минуту она топталась на месте, не решаясь выпустить из рук внушительных размеров микрофон, после начала пританцовывать. Надо признать, что если с пением у нее не сложилось, то двигалась она очень даже неплохо, хотя, это опять-таки мое личное мнение.
Блондинка перестала кружить, поклонилась куда-то в глубину зала, резко повернулась к окну, кивнула, призывно помахала рукой. Мне? Трудно судить об этом, но все может быть, ведь, кажется, мы с ней знакомы, да точно знакомы, я уверен! Почти уверен
Чувствуя, что поток нахлынувших воспоминаний может сбить с ног не хуже морской волны я попытался встать. Приподнялся, отчего закружилась голова, а в глазах заметно потемнело. Ноги задрожали, прогнулись в коленях, я начал оседать. Экспериментировать сразу же расхотелось. Снова сел. Закрыл глаза и принялся часто дышать, изо всех сил стараясь нормализовать ритм сердцебиения.
Постепенно сердце вернулось к обычному темпу. Глубокие вдохи, чередующиеся с медленными выдохами, успокоили. Туман, что клубился в глазах, поредел и исчез, остались лишь кровавые пятна, но они меня не беспокоили, я к ним давно привык.
Размеренное дыхание освободило сознание, чуточку раскрепостилось оно. Улетучились глупые мысли, потерялись нелепые сомнения. Стало гораздо проще сосредоточиться на воспоминаниях, да и память практически сдалась. Нет, она еще не сорвала покров, скрывающий от меня мое же прошлое, но уже пошла на уступки, выдавая нечеткие, неяркие фрагменты того, что было скрыто за пеленой забвения.
Еще одна питательная плитка в благодарность памяти за некоторую покладистость. Очередное усилие над собой и удалось извлечь из небытия еще одно блеклое воспоминание. Я вдруг вспомнил или все-таки придумал? Так сразу и не ответить
Я музыкант! Точно! Было, помню. Я игралблондинка пела! Все присутствующие дружно аплодировали, отбивая ритм, громко смеялись, наверняка веселая была песня! Левая рука, будто подтверждая правильность направления мысли, обхватила условный гриф, пальцы взяли аккорд, правая провела по воображаемым струнам. Значит, я гитарист. Это должно быть правдой, уверен, я всегда хотел играть на гитаре
Дальше пошло легче. К воспоминаниям подключилась логика. Уже вдвоем они нарисовали довольно-таки правдоподобную картину. Мы музыканты, небольшой коллектив. Нас пригласили на закрытую вечеринку. Блондинкапевица. Я играл на гитаре, наверняка были еще несколько участников, мы ведь группа, жаль, я других не помню, но это не суть важно. Точно был особняк, большой дом практически на берегу моря. Хозяинсын какого-то нефтяного магната. Не помню имени, но кажется парень нормальный, хоть и бестолковый. Да точно, бестолковый он, ну а каким еще можно быть при богатых родителях! Дальше
Ну, скорее всего, мы играли, гости пили. Вечеринка подошла к логическому завершению: кто-то уехал, а кто-то уснул. Остались мы с хозяином. Абсент, водка, еще помню, коньяк был, кальян с пахучим дымом. Да, это я на самом деле помню. Меня, нет, нас угощали, щедро угощали. Я вышел подышать свежим воздухом, блондинку понесло, не иначе как молодость вспомнила, караоке организовала
Действительно было! глубокомысленно изрек я, радуясь видимым успехам своей измученной памяти. Только происходило все это не на холодном севере, а гораздо южнее, где-то в Крыму, в окрестностях Ялты! Точно! А ведь я серьезные успехи делаю. Ну, продолжаем
Сомнений нетбыла вечеринка, но, с другой стороны, разве она одна такая?! Имеет ли она отношение к тому, что я болтаюсь в одиночестве средь ледяных морей? Ведь если я действительно музыкант, если! то так выглядит вся моя жизнь. Выступления, вечеринки, танцы. Летом чуть не каждый день, зимой, конечно, реже. Все по одному сценарию: песни, водка, танцы, водка, салют и снова водка. Вот! Салют точно был
На минутку я совсем позабыл о том бедственном положении, в котором находилсянастолько понравилось добывать информацию из недр собственного сознания. Увлекательное это дело, радость дарит, особую, ни с чем несравнимую. Особенно радовало то, что воспоминаний становилось все больше, картина происшествия вырисовывалась все детальнее. Значит, надо продолжать!
Ага, вот и она, яхта! Да, она самая, та, из первого моего воспоминания. Белоснежная, новенькая. Вижу людей, ага, это мы на борт поднимаемся. Похоже, зима, как минимум, поздняя осень. Холодно, ветер продувает насквозь! Мужик с бородой что-то говорит, тихо, будто про себя, но я его отчетливо слышу, мол, не лучшее время года для круизов, особенно по северным морям. Я с ним искренне соглашаюсь, он смотрит на меня. Странный взгляд, не злой, нет, да и не приветливый, словом, не понять, ясно одноя ему не нравлюсь, да и ладно
Думаю, нам предложили подзаработать, попросили сопровождать того бестолкового паренька и его друзей в путешествии. Мысль не лишенная логики! Тогда мужик с бородойкапитан яхты. Коль так, понять его несложно. Ведь если цель похода северные моря, то планируется, как минимум, круиз вокруг всей Европы! Поздней осенью, а то и вовсе зимой. Ни тебе позагорать, ни искупаться. Действительно глупая затея!
Вот и еще один фрагмент воспоминаний занял свое место в мозаике уставшей памяти. Кстати, он отлично дополнил общую картину: яхта, северные моря, полярная ночь. Правда, не все пока понятно, вопросы остаются. К примеру, я видел себя, поднимающегося на борт. У меня в руках была только сумка. Одна небольшая сумка и все, вот почему я без гитары? Нет, это может объясняться простоона уже на яхте, раньше доставили, только и всего!
Сменяя друг друга, лениво поползли смутные воспоминания, картинки монотонного путешествия. Очень смутные. Нет, это все логично, все сходится, тут дело не в лености сознания, или какой-то там амнезии. Это же круиз, пьяные все были. Так и вижуутро начинаешь с того, что «лечишься после вчерашнего», потом обед, так и плюс качка
Море напомнило о себе. Не иначе как подслушало мои мысли, услышало знакомое «качка». Решилодостаточно с тебя воспоминаний, после продолжишь, если выживешь, а пока насладись-ка друг реальностью.
В одно мгновение плот и меня внутри него подняло ввысь чуть не в небеса и сразу же сбросило в пропасть. Нижняя часть надувной конструкции коснулась воды, ударилась о ее поверхность и тут все замерло. Причем замерло так резко, что на мгновение мне показалось, будто я уже на суше, будто выбросило меня на берег, будто твердая вода подо мною всего лишь мягкий песок северного пляжа. Всецело поглощенный этой мыслью, я бросился к клапану, отделяющему мир внутри от мира снаружи, развязал веревки, распахнул матерчатую дверь и высунул голову наружу
С того момента, когда я в прошлый раз решился посмотреть на мир, окружающий мое плавательное средство, ситуация за его пределами не слишком изменилась. Точно как и раньше, была тьма. Правда, теперь не столь непроглядная. На небе появился источник приглушенно-серебристого света. Низко над горизонтом висела, безучастно посматривая на меня, одинокого и всеми забытого, сквозь просвет меж густых облаков, покачиваясь вместе с моим плотом, наполовину полная луна. Размытая в белесой дымке, она освещала пустынное море. Старалась, светила, как могла. Ее серебристый блеск создавал иллюзию видимости горизонта. Указывал на то, что нет сплошной серости, есть серость небесная, есть серость морская. Намекала на существование границы между ними. Красиво все, действительно красиво, можно было даже залюбоваться, но повода не было, как не было и ничего, что походило на серость земную, на берег! Не было земли на горизонте, как не было ее и под днищем плотика.
Позволив мне вдоволь насладиться идиллическим спокойствием, море снова разбушевалось. Плотик качнуло, накренило, подняло ввысь. Лишь миг прошел, и он оказался на гребне движущейся, будто живой горы из воды и пены. Оттуда, просто вагончик на американских горках, плот начал съезжать вниз, с каждой секундой разгоняясь все сильнее. В мановение ока он соскользнул к подножию вырастающей из бездны огромной волны. Спуск прекратился, резко, внезапно, будто плот на самом деле врезался в твердый камень. Я не смог удержаться на ногах, упал и откатился к дальней стенке, сильно ударившись обо что-то податливое, но твердое и упругое.
Снаружи, будто его кто-то включил, сорвался ветер. Он влетел внутрь плота, заставляя раскручиваться хлипкое надувное суденышко. Вслед за этим нас накрыла огромная волна. Не прекращая вращений, плот накренился, жадно черпая воду.
Казалось, ситуация хуже некуда, но нет, оказалось, вода в надувном плавательном средстве это не так плохо, как могло показаться на первый взгляд. Это же не просто вода, это балласт! Плот сразу же стал тяжелее, а оттого устойчивее, заметно выровнялся, его уже не так сильно болтало. Тем не менее, как и всего в жизни балласта должно быть в меру!
Передвигаясь на четвереньках, не чувствуя замерзших рук, ощущая, как смерзаются кости в коленных суставах, я добрался до клапана. Негнущимися пальцами затянул шнур, помогая себе зубами, завязал узел. Печально посмотрел вниз на толстый слой воды под ногами, сквозь который продолжал светить мой маленький фонарик. Пожалуй, не лишним было бы немного «разгрузиться», но, увы, это невозможно, во всяком случае, пока волнение не утихнет, пока море не успокоится, вот только успокаиваться оно точно не собирается, шторм лишь набирает обороты.
Воображение заботливо нарисовало картинкуяркий цветной холст, иллюстрирующий ближайшие мои часы, если не дни. Я видел себя грязным бельем, которое забросили в стиральную машину. Порошка добавили. Сейчас, как только двигатель подключат, начну я полоскаться в условиях малого количества холодной соленой воды.
Смотреть картинки это хорошо, но правильнее было бы что-нибудь предпринять. Что угодно, чтобы хоть попытаться себя обезопасить. Надо что-то сделать притом уже сейчас, пока море только начинает бурлить, на редкость правильная мысль заставила меня зашевелиться.
При всей своей разумности она запоздала. Раньше надо было готовиться, раньше надо было думать. Природа давала мне шанс, тогда, теперь же все стало по-другому. Непогода предъявила свои права на окрестные воды и каждого, кому «посчастливилось» в них оказаться. За тонкими стенками плотика шторм уже властвовал безраздельно. Море бурлило, а ветер старался изо всех сил, помогая разгулявшимся волнам.
Первое время балласт кое-как справлялся со своей задачей. Плот держался, его лишь немного покачивало и медленно раскручивало. Это создавало иллюзию относительного спокойствия и пробуждало надежду на скорое спасение. Благоприятствовал подобным мыслям и противный звон в ушах, заглушающий всякие иные звуки, создающий атмосферу обманчивой тишины. Все это вместе убаюкивало, притупляло осторожность. Казалось, ничего страшного не происходит, все спокойно, просто легкий ветерок гонит по морю надувное суденышко, может даже подыскивает подходящее местечко, чтобы выбросить его и меня с ним на берег. Заманчивая перспектива!
Жаль, в реальности все было не столь радужным, и очень скоро я это понял.
Сначала вернулся слух. Внезапно, безо всякой на то причины. Ужасающей какофонией нахлынули звуки разгулявшейся стихии. Приятная хоть и насыщенная навязчивым звоном тишина взорвалась громким гулом и диким воем. Вслед за слухом вернулись прочие чувства. Подключилось понимание. Я осознал, что нет никакого медленного дрейфа к удобным берегам, нет, и не предвидится. Понял, что меня бросает с волны на волну, что плотик взмывает ввысь и падает вниз, что я опять игрушка в руках ветра и волн. Понял я все и похолодел от ужасатеперь балласт не на пользу, плот стал тяжелым, кто знает, как он поведет себя при сильном ударе, пусть даже о те же волны.
Началось. То, чего я подсознательно ждал и осознанно боялся, становилось реальностью, начинался новый раунд противостояния. Начиналось сражение между мной, человеком, и природой, сражение, в котором у меня не было шансов.
Помогая громадным волнам, налетевший порыв шквального ветра уперся в надувные борта спасательного плотика. Тот дрогнул. Смялся. Поддался напору. На мгновение показалось, что сейчас его баллоны сплющатся, лишится он воздуха, сложится, сожмется до тех размеров, которые занимал, хранясь в своем футляре. Казалось, раздавит его ветер, его, да и меня вместе с ним.
Увеличившийся вес плавучей конструкции более не играл никакой роли. Не мог он противостоять стихии, да и ничто не в силах ее усмирить. Она утихнет только тогда, когда сама пожелает утихнуть. Мне же оставалось только гадать, что хуже: проваливаться в создаваемые волнами огромные ямы или катиться кубарем по гребню волны, подгоняемым ветром. Можно только гадать, но, что бы я ни думал, мое мнение ничего не изменит
Надувная конструкция отозвалась дрожью. Мелко завибрировала она, заставляя дрожать скопившуюся внутри жидкость и меня, стоящего по колени в воде, смиренно склонившего голову.
Мощь стихии возрастала. Дрожь становилась все чаще, к тому же плот продолжал вращаться. Медленно, размеренно, но с каждым оборотом все быстрее и быстрее. Скоро я почувствовал себя человеком, помещенным, если не в детскую юлу, так в огромную центрифугу, в ту, в которой готовят будущих космонавтов. Отвратительные ощущения
Совсем немного времени прошло, и ситуация изменилась, нет, шторм не утих, просто он перестал меня беспокоить. Накатила апатия и всецело завладела мною. Может я просто смирился? Сдался? Нет, пожалуй, нет. Устал, скорее всего. Устал бороться за жизнь. Вот только умирать не хотелось. Хотелось сопротивляться, но здравый смысл восставал против слабого упорства. Червь сомнений грыз меня, правильные вопросы загоняли в тупик. А есть ли у меня шанс? Кто я?! Что я?! Игрушка, мыльный пузырь разрываемый стихией.
Плот заполненный воздухом, воздушный шарик с точки зрения волн, катящийся по бурному морю, продолжал свое путешествие в неизвестность. Вода, набравшаяся во время последнего «проветривания», весело хлестала меня по лицу, не позволяя лишиться рассудка. Ей помогали незакрепленные предметы, мечущиеся вместе со мной в тесном пространстве. Колотили они меня по голове, по спине. Больше всего доставалось, конечно же, рукам, они пытались отбиваться вот только безрезультатно. Несколько раз я сам себя бил по распухшему бедру, хрипел от боли, надрывно кричал, не слыша собственного голоса
Подгоняемый ветром, плот катился по волнам. Он падал в бездонные пропасти, его накрывало тоннами воды, выносило на гребни, сбрасывало с них. Сила океана нарастала, ветер крепчал. Похоже, погода, там, за надувными стенами стремительно ухудшалась. Хотя, куда еще хуже! Разве может быть хуже?
Может, еще как может! Волны вырастали все выше, пропасти между ними становились все глубже, порывы ветра все сильнее. Особенно донимал ветер, он уже не катил мой плот по воде, он швырял его, сбрасывал с гребней волн, заставляя лететь по воздуху, проваливаясь в бездну.