И нашла бы, если бы ты хоть предупредил! А то, как в школе, все тайком, крадучись, нашла новое направление атаки Ирма. Ты где их спер-то? Ты вообще подумал о будущем?
А что о нем думать? удивился Воронов. Мы в него как раз сейчас и едем. И еще раз прошу: говори тише.
Воронов, не зли меня! Деревня есть деревня, но сопоставить наше с тобой исчезновение и пропажу двух великов она сможет. На это ее мозгов хватит, не сомневайся!
Стой! неожиданно скомандовал Воронов. Ты можешь молчать?
Остановись, покурим, будто не слыша слов Воронова, потребовала Ирма.
Нельзя тут курить! резко бросил Воронов.
Ты что с ума сошел, что ли? Как это нельзя?
Воронов положил руку ей на плечо:
Ирма, запах табачного дыма тут за версту учуют, и если это будут люди на автомобиле, найдут нас так быстро, что мы и сигаретку затушить не успеем. Дошло?
По молчанию, воцарившемуся вокруг, понял, что до Ирмы дошло.
После долгого молчания она спросила с надеждой в голосе:
Ты нарочно меня пугаешь?
Нет, Ирма. Воронов старался говорить внушительно, чтобы не оставалось никаких иллюзий. Тебе надо понять, что все, что произошло, это не шутка, не розыгрыш.
Куда мы едем, Воронов? А как там баба Ната? спохватилась женщина.
Баба Ната? Во-первых, у нее сегодня ночует участковый, а во-вторых, сегодня и завтра в Балясной будет так много ментов, что там, пожалуй, все в безопасности. Относительной, конечно. Поэтому, Ирма, нам с тобой надо вернуться в деревню завтра после обеда.
Откуда вернуться? Вообще, куда ты меня потащил?
Хороший вопрос: куда потащил. Но отвечать будешь ты, моя милая.
Я? Я-то тут причем?!
Помнишь, в вашем разговоре с Овсянниковым промелькнуло, что он переписывался с каким-то краеведом из города? Сейчас этот краевед единственная наша ниточка к пониманию того, что происходит. Поймем это сможем понять, откуда, кто и кому угрожает, понимаешь?
Ты все-таки думаешь, что все это как-то связано?
Ты и сама в этом уверена, и уверена сильнее, чем кто-нибудь другой, напористо заявил Воронов. Повторяю вопрос: хоть что-то тебе известно об этом краеведе? Любую зацепочку, по которой мы можем хотя бы начать поиски!
А чего его искать, если я знаю, где он живет, просто сказала Ирма.
Знаешь? Откуда?
Так ведь мы тогда с Иваном Герасимовичем как раз и говорили, что я туда ездила, к этому краеведу. Ну не одна, конечно, с другими нашими ребятами, пояснила женщина.
Фу ты! шумно выдохнул Воронов. И живет он в Городе?
Ну да.
Вот, значит, в Город нам с тобой и надо. И успеть туда-обратно завтра да уже сегодня, не позднее, чем сразу после обеда.
Ты с ума сошел? На велосипедах?
Да нет, Воронов достал мобилу, набрал номер. Сережа, ты где? Ага, ну мы сейчас будем, встречай.
Пройдя еще метров пятьдесят, они повернули, следуя все по той же проселочной дороге, и Ирма увидела едва различимую в ночной тьме «ниву», стоящую на опушке леса.
Так, пришли, Воронов остановился. Давай о важном: ты Город хорошо знаешь? Ориентируешься свободно?
Пожалуй, Ирма задумалась. Ты прямо спроси, чего хочешь?
Возможно, что нас уже спохватились, поэтому нам надо меньше мотаться по городу, чтобы не попасться никому на глаза.
А если Овсянников на самом деле видел Клевцова, а Клевцов этого краеведа уже нашел и ждет нас прямо там?
Тоже вариант, спокойно ответил Воронов. Будем смотреть.
А что там смотреть? голос Ирмы напрягся. Там нас убьют так же, как Овсянниковых, и все! Ой, что это? Кто там?!
Ее голос сорвался в выси небесные!
Тише, Ирма, тише, девочка, попытался успокоить ее Воронов, но Ирма уже кричала.
Просто кричала на одной ноте.
Воронов схватил ее за руку и резко потянул к себе:
Молчать! Говорю же, за нами уже могут идти!
Кто? обессилевшим голосом выдохнула Ирма и сразу же снова напряглась, уперлась руками в грудь обнимавшего Воронова и закричала.
Смотри! Кто это?!
Из темноты к ним приближался человек, судя по едва различимому силуэту, высокий, широкоплечий.
Ирма, это Сергей, мой товарищ! Он приехал, чтобы помочь нам. Мы сейчас поедем на его машине. Ну не крутить же нам колеса полторы сотни километров, а?
Он говорил с ней, как с ребенком или с больной.
Подошедшему Сергею указал на велосипеды, прислоненные к дереву:
Найди им место понадежнее, но так, чтобы на обратном пути можно было быстро взять.
До Города ехали часа два, не рискуя на ночной дороге, поэтому в город въехали, когда уже рассвело.
Сергея с машиной оставили возле придорожного кафе, где все вместе позавтракали, и отправились в гости к тому самому краеведу, из-за которого, собственно говоря, и было предпринято все это ночное путешествие.
Ирма успокоилась, а, скорее, просто взяла себя в руки, поняв, что от ее внимательности сейчас зависит многое, и дом нашла быстро, хотя и удивилась, как тут все изменилось:
Тут же окраина была, самая настоящая окраина! А сейчас смотри, Леша!
Несколько дорог в четыре полосы сливались тут в развязку и тянулись дальше в окружении современных многоэтажек, и только небольшой островок был полным диссонансом в этой урбанизированной среде.
Вдоль одной из дорог вилась, повторяя все ее извивы, широкая лента зеленой травы, окружавшей уже довольно рослые деревья.
Чуть поодаль от этой ленты стояли семь домов, явно несовременных, отмеченных печатью долголетия.
Один из них и принадлежал тому самому краеведу.
У входа на кирпичной стенке был укреплен домофон.
На звонок ответил женский голос, спросил: кто нужен.
Ирма ответила, что бывала тут прежде с поручением от Ивана Герасимовича Овсянникова, и женский голос попросил подождать.
Через пару минут дверь открылась, но не очень широко. В проеме стоял среднего роста пожилой человек, с интересом смотревший на них:
Чем могу служить, молодые люди? По какому делу я понадобился Ивану?
Ирма замешкалась, и в дело вступил Воронов:
Мое имя Алексей Воронов, а Иван Герасимович убит вчера. Вместе с женой своей. И приехали мы к вам потому, что кроме вас, боюсь, никто нам не сможет помочь разобраться во всем этом. Вот такие обстоятельства.
И замолчал, продолжая смотреть на хозяина дома, перекрывшего было им путь, а потом обратившегося к Воронову:
Убийства должна расследовать полиция, не так ли? Вы, Алексей, следователь?
Нет
Воронов хотел сказать что-то еще, но хозяин дома продолжил, глядя на Ирму:
А вас я помню. Вы ведь как-то были у меня, и присылал вас Иван Герасимович.
Он еще мгновение стоял неподвижно, а потом заключил:
Это, пожалуй, единственно возможная верительная грамота в таких обстоятельствах.
После этого протянул руку Воронову, представился:
Скорняков Михаил Иванович.
Не дав им сказать ни слова, сделал шаг в сторону и указал рукой в сторону дома:
Милости прошу!
В просторном холле дома их встретила женщина лет сорока, подойдя к которой Скорняков, приобняв ее, представил:
Эмма, моя супруга и хранительница очага!
И со словами «мы будем в кабинете, дорогая» прошел вперед.
Войдя в просторный кабинет, предложил:
Выбирайте место по вкусу.
Увидев, как Ирма смотрит на кожаное кресло, стоящее в углу кабинета, предложил:
Садитесь-садитесь! Выбор ваш! Кстати, я и сам люблю в нем сидеть, потому что поставлено в правильное место, поощрил он Ирму.
И, пока она шла к креслу, продолжил:
Вот я все ваше имя вспоминаю. Нет! Вы не напоминайте, я свою память проверяю. Имя у вас не так, чтобы обычное, но и не совсем экзотическое. В те времена, когда вы были крохой, многие родители для своих дочерей особенно дочерей! имена выбирали такие, знаете ли, с иностранным оттенком. Например, скажем, Эльвира или Изольда. Девочки потом, известное дело, мучились, другие имена себе для повседневности выдумывали, но это уже
Он, будто в бессилии, махнул рукой и сразу же выкинул ее вперед:
Ирма? Ирма!
Ирма кивнула.
Ну, значит, еще не вполне склеротик, кивнул хозяин дома. А вы, простите, молодой человек?
Воронов. Алексей Леонидович Воронов. Друг Ирмы, приподнялся Воронов.
Судя по ароматам, идущим от вас, вы оба курите, так что позволю себе предложить вам
Скорняков взял со стола деревянную шкатулку, наполненную сигаретами, поднес гостям.
Пояснил:
Сам набиваю из разных табаков. Люблю, знаете ли, натуральный табак, а не нынешнюю химию. Пробуйте.
После чего и сам сел, закурил:
Ну, полагаю, церемонии завершены к делу! Хотелось бы узнать, зачем я вам понадобился? Да и вообще обо всем, что там произошло.
Успокоившаяся в тиши кабинета Ирма не спеша, довольно подробно рассказала обо всем, что случилось, а Скорняков слушал, кивал и время от времени уточнял некоторые обстоятельства произошедшего, а по окончании рассказа развел руками:
Все равно не могу понять, как пролегла линия ко мне?
Он смотрел на Ирму, но ответил Воронов:
Вы должны понять и простить Ирму. Она, конечно, восприняла все, что случилось, близко к сердцу, до сих пор не может прийти в себя. Я это знаю точно, потому что мы всю ночь добирались сюда, и поведение Ирмы Сами понимаете
Скорняков кивнул и хотел что-то сказать, но Воронов продолжал:
Конечно, она кое-что упустила, поэтому мне как человеку постороннему будет проще. Дело в том, что за несколько минут до смерти, точнее, до убийства Ивана Герасимовича, мы его видели. Он спешил как оказалось, навстречу своей смерти, но подошел к нам и предупредил об опасности. Могу сказать, что в тот момент он это опасностью не считал.
Почему вы так думаете? живо перебил Скорняков.
Если бы он думал об опасности, он рассказал бы нам больше. Это во-первых. Во-вторых, он бы, не исключено, попросил помощи. Например, у меня, потому что я ему попался на пути. Во всяком случае, это было бы естественно. А он ни слова не сказал и ничем не выказал свою тревогу.
Да, пожалуй, согласился Скорняков.
Поскольку он ничего не сказал, мы с Ирмой подумали, что дело, которое обернулось смертью, было для Овсянникова обычным. Значит, с этим как-то связаны люди ему известные.
Воронов смотрел на хозяина дома, и тот согласился:
Да, вполне логичное соображение. А дальше? Как я-то тут привязан?
А дальше все просто: мы с ним разговаривали только один раз, если иметь в виду долгую беседу, и я услышал от него лишь две фамилии. Вашу в том числе. Последствия логичны? снова спросил Воронов Скорнякова.
Да-да. Но логично и мое предположение, что вы сейчас назовете и второе имя, не так ли?
Воронов, пока говорил, настолько увлекся, что почти согнулся, сильно подав плечи вперед. Теперь же он с облегчением выпрямился:
Именно так, если вы не против.
Отнюдь. Отнюдь.
Вы могли бы хоть что-то вспомнить о человеке по имени Клевцов, конечно, в связи с Иваном Герасимовичем?
Повисло молчание, которое после долгой паузы прервал Скорняков:
Борис Борисович Клевцов человек в нашем городе весьма и весьма известный. Да что там Город, он личность серьезного масштаба. Хотя должность его довольно невелика. Он проректор местного университета. А карьеру свою он начал как раз на археологических раскопках возле Балясной. Так что на ваш вопрос я ответил, друзья мои.
Безо всякого перехода предложил:
Давайте пить кофе, а Эмму я попрошу приготовить бутерброды.
И вышел из кабинета.
Вернувшись, улыбнулся:
Во всяком случае, теперь я точно знаю, что вы приезжие.
И, посмотрев на них так, будто вычислял степень допустимой откровенности, сказал:
Ну а судя по тому, как вы осторожны в словах своих, вы тоже ищете «чертово городище».
Глава 8
Странное свойство человеческой личности верить в сказки, улыбнулся Михаил Иванович Скорняков, возвращаясь в свое кресло после чаепития.
Мы ведь с Ваней сошлись на краеведении и, можно сказать, совсем случайно. Лет двенадцать назад устроил местный университет такие, знаете ли, научно-практические чтения. Ну, вроде сухарика, брошенного ученым сообществом нашей братии краеведам. Дескать, допускаем до светлого лика своего.
А вы ученое сообщество не весьма жалуете? уточнил Воронов.
В этом у нас c ученым сообществом полная взаимность, улыбнулся Скорняков. Как бы вам объяснить. Позвольте напомнить вам историю открытия Шлиманом Трои. Купец Генрих Шлиман, увлеченный творениями Гомера, решил отыскать легендарную Трою, где греки сражались с троянцами из-за Елены Прекрасной. Говорят, будто он тщательно изучил все тексты древнегреческих авторов и, осмыслив имеющиеся там указания о местонахождении Трои, отыскал ее. Отыскал, что подтвердило и истинность рассказов Гомера, раскопал и обнаружил ценнейшие предметы, в том числе, и настоящие произведения искусства, драгоценности, еще раз, так сказать, материально подтвердив сам факт всех событий. Казалось бы, торжество науки, ан нет!