Кифер почесал голову:
Леди Дарстон наверняка придет. Дарстоны по традиции занимают первый ряд. Она хорошо знала старика.
Отлично, тогда попросим леди Дарстон. Возможно, еще кто-нибудь пожелает произнести речь?
Мы тут к речам не слишком привычны.
Конец их разговору положил похоронный звон церковного колокола. Если в христианском мире и существовал более безрадостный звук, Фэйрфакс от души надеялся никогда его не услышать. За каждым приглушенным ударом следовал интервал в три-четыре секунды, затем он раздавался сноваплач по умершему: настойчивый, неотвратимый, беспощадный.
Сколько сейчас времени, миссис Бадд? спросил Фэйрфакс.
Та оглянулась на часы в коридоре:
Без четверти одиннадцать, преподобный отец.
Пора начинать. Оставьте меня одного, пожалуйста.
Когда они удалились, Фэйрфакс открыл сумку и достал свое облачение. Натянув через голову белый стихарь, он обеими руками разгладил его, проведя руками до лодыжек. Потом накинул зеленую с золотом ризу, развернул сто́лу, поцеловал ее и обернул вокруг шеи. Фэйрфакса рукоположили только в прошлом году, на Михайлов день; на мгновение его одолела нервозность, которую он немедленно подавил. Если он не в состоянии провести самую простую службу в захудалой деревушке, о какой карьере священника вообще может идти речь? Он сложил в стопку молитвенник, Библию, свои записи и вышел в коридор.
Гробоносцы все еще сражались со своей ношей, пытаясь спустить ее по узкой лестнице. Пришлось расположить гроб практически вертикально, и он то и дело задевал то стены, то перила. Казалось, доски вот-вот треснут и старый священник вывалится на ступени. Агнес стояла дальше по коридору, прижимая руку ко рту. Из-за спины ее выглядывала Роуз. На обеих были черные траурные чепцы.
Фэйрфакс протиснулся мимо Кифера, который пытался руководить, и, поднявшись на несколько ступенек вверх, взялся за край гроба.
С какой стороны голова? Выносить надо головой вперед!
Когда гроб выровнялидвое на нижней ступеньке придерживали задний конец, а двое других передний, он отошел и открыл дверь.
Стоя на пороге, Фэйрфакс про себя воззвал к Господу, прося о том, чтобы в него вошел Святой Духв этот миг он определенно не чувствовал его присутствия, и выбрался под проливной дождь. На счет «три» мужчины вскинули гроб на плечи и, пошатываясь под его тяжестью, двинулись за священником. Следом шел Кифер. Замыкали шествие Роуз и Агнес, которая заперла за собой дверь. Маленькая похоронная процессия медленно потянулась по садовой дорожке и, огибая грязные лужи, направилась к воротам. Фэйрфакс заметил пару лошадей, привязанных к крюкам, которые были вмурованы в стену. Неподалеку ждал пони, впряженный в легкую повозку, рядом стоял крытый фургон с мулами. Колокол продолжал звонить. Ветер раздувал облачение Фэйрфакса, точно парус. У него было такое чувство, будто его выбросило на мель и теперь он изо всех сил пытается доплыть до берега.
Они прошли сквозь ворота меж сочащихся влагой камней и, оставив позади разверстый зев свежевырытой могилы, направились к церковному притвору, сулившему укрытие от дождя. На миг притормозив перед входом, чтобы поудобнее примостить на плечах свою скорбную ношу, они двинулись вниз, в маленькую церквушку, по ступеням, на которых за многие века образовались углубления. В памяти Фэйрфакса остались благоговейная тишина, время от времени нарушаемая чьим-нибудь негромким покашливанием, холод, сероватый сумрак, сливающиеся в единую массу огоньки свечей на периферии зрения, множество еле уловимых запахов: воска, ладана, мокрой одежды, пота. Обойдя гроб спереди, он двинулся к алтарю, на ходу открывая молитвенник. Прихожане поднялись.
Много веков тому назад, искореняя наукопоклонничество, Церковь уничтожила еретические модернизированные тексты доапокалиптической эпохи и вернула христианам язык Библии короля Иакова. Ее двенадцать тысяч слов легли в основу Узаконенного национального словаря. И хотя в обиходную речь проникли и другие слова, в школе изучали исключительно библейский лексикон. Это был английский язык в том виде, в каком его задумал Господь, богатый, величественный и очищенный от всех выражений, способных хоть как-то отражать научные понятия. Именно он звучал в то утро под сводами церкви Святого Георгия, как наверняка звучал в стародавние времена, до Упадка.
Я есмь воскресение и жизнь, рек Господь; верующий в Меня, если и умрет, оживет. И всякий, живущий и верующий в Меня, не умрет вовек.
У Фэйрфакса был красивый и сильный голос. Он отдавал себе отчет в том, что сейчас, когда он идет по проходу, все головы поворачиваются в его сторону. В тусклом свете мелкий шрифт было трудно различить, но это не имело никакого значения. Человеческие жизни были недолгими, а похоронычастыми; текст службы он знал наизусть.
Ибо мы ничего не принесли в мир; явно, что ничего не можем и вынести из него. Господь дал, Господь и взял; да будет имя Господне благословенно!
Остановившись перед ступенями алтаря, он повернулся. В стенах узкого нефа были ниши, где стояли статуи святыхнеобычайно много изваяний для такой маленькой церквушки. Огоньки свечей под каждой резной фигурой мерцали в полумраке, точно звезды. Гробоносцы остановились перед козлами, осторожно опустили на них гроб, повернулись к алтарю и поклонились. Кифер, Агнес и Роуз заняли места во втором ряду. Кифер почтительно наклонился вперед и прошептал что-то на ухо женщине, которая сидела перед ним. Та кивнула в ответ и принялась листать свою Библию.
Фэйрфакс вскинул руки:
Давайте помолимся.
Паства преклонила колени.
Господи! Ты нам прибежище в род и род. Прежде нежели родились горы, и Ты образовал землю и вселенную, и от века и до века ТыБог. Ты возвращаешь человека в тление и говоришь: «Возвратитесь, сыны человеческие!» Ибо пред очами Твоими тысяча лет, как день вчерашний, когда он прошел, и как стража в ночи
По окончании молитвы, к изумлению Фэйрфакса, Роуз встала и двинулась мимо него к органу. Где-то одышливо засипели и загромыхали незримые мехи. Роуз очень чисто сыграла вступительные такты, после чего остановилась. Собравшиеся зашелестели страницами молитвенников. Зазвучали ноты древнего гимна.
Из любви Отца рожденный
до начала всех начал,
Он и Альфа и Омега,
Онисток, и Онфинал.
Не прекращая петь, Фэйрфакс принялся разглядывать прихожан. Несмотря на непогоду, отдать дань уважения старому священнику собралось больше сотни человекхудых, оборванных, с загрубелыми лицами крестьян в убогой одежде, чья внешность красноречиво свидетельствовала о беспросветной жизни с бесконечными родами, тяжким трудом и постоянным недоеданием. И тем не менее они пели с воодушевлением. По крыше барабанил дождь.
Когда гимн допели, он кивнул женщине, сидевшей в переднем ряду; судя по всему, это и была леди Дарстон. Та поднялась на ноги и раскрыла свою Библию. По крайней мере, она принадлежала к избранному обществу. Фэйрфакс сразу же понял это по ее безупречной осанке и наряду. На ней были строгий жакет и юбка из темно-зеленого бархата, длиной по щиколотку; и то и другоеслегка поношенное и выцветшее, но явно дорогое и, без сомнения, некогда очень модное. Рыжеватые волосы были убраны под бархатный капор такого же зеленого цвета. Женщина уверенно поднялась на амвон и немного помедлила, сосредоточиваясь, прежде чем заговорить.
Говорю вам тайну: не все мы умрем, но все изменимся вдруг, во мгновение ока, при последней трубе; ибо вострубит, и мертвые воскреснут нетленными, а мы изменимся
Она без запинки прочитала этот отрывок звонким, приятным голосом и вернулась на свое место. Мужчина, сидевший рядом с ней, по всей видимости муж, одобрительно похлопал ее по руке, обтянутой перчаткой. Фэйрфакс взошел на амвон и положил на аналой свои заметки.
Друзья, мы собрались здесь сегодня утром, чтобы проводить в последний путь отца Томаса Джеймса Лэйси, чья жизнь оборвалась в возрасте пятидесяти шести лет по трагической случайности
По трагической случайности, как же! донесся из задних рядов громкий и насмешливый мужской голос.
Фэйрфакс умолк и вскинул глаза, чтобы посмотреть, кто это сказал. Прихожане зашевелились и принялись оглядываться. Одни что-то недовольно бормотали, другие обращались к мужчине, требуя молчания. Он сидел в заднем ряду, полускрытый колон- ной. Фэйрфакс повторил попытку:
Отца Лэйси, чья жизнь оборвалась в возрасте пятидесяти шести лет по трагической случайности. Его смерть напоминает нам
Трагическая случайность тут совершенно ни при чем! У него был выговор образованного человека и звучный, хотя и слегка дребезжащий от старости, голос. Нет, я не намерен молчать! раздраженно бросил он кому-то из окружающих. Это вы все должны умолкнуть и очнуться, чтобы увидеть правду!
По залу пробежал негромкий ропот. Кровь застучала у Фэйрфакса в ушах.
Друзья, прошу вас, давайте не забывать, по какому печальному поводу мы здесь собрались
Но его голос утонул в общем гомоне.
Внезапно мужчина, сидевший рядом с леди Дарстон, швырнул на пол свой сборник гимнов и вскочил на ноги. У него было кирпично-красное лицо с грубыми чертами, а мускулистые плечи и шея в сравнении с остальным телом казались непропорционально широкими. Он напомнил Фэйрфаксу минотавра. Здоровяк решительно двинулся к задним рядам, и прихожане немедленно затихли. Добравшись до возмутителя спокойствия, он наклонился к нему и что-то произнес, негромко и отрывисто. Его мощный торс заслонял от Фэйрфакса происходящее. Потом началось какое-то шевеление. Несколько мгновений спустя два человека в полумраке принялись пробираться к выходу, причем, по всей видимости, один вел другого. Дверь открылась и снова закрылась. Спутник леди Дарстон, уперев кулаки в бока, проводил их взглядом, опустил руки, развернулся и все тем же решительным шагом вернулся в первый ряд. Подняв с пола сборник гимнов, он уселся на свое место и кивком велел Фэйрфаксу продолжать.
Фэйрфакс принялся продираться через оставшуюся часть своей речи.
Его смерть напоминает нам о том, что Господь может призвать нас на Свой суд в любой миг. Научи нас так счислять дни наши, чтобы нам приобрести сердце мудрое
Он говорил о святости служения, о ценности долгой и скромной жизни, проведенной на одном месте, о пастыре и его пастве, изрекал прочие высокопарные благоглупости, а когда закончил, то обнаружил, что его руки с силой сжимают край аналоя и скрючились, как когти грифона. Он спустился с амвона и произнес название второго гимна. Ему показалось, что на этот раз все пели с некоторым вызовом, демонстрируя неодобрение в адрес изгнанного смутьяна. Когда отзвучали последние слова гимна, те же четверо мужчин вновь вскинули гроб на плечи, и Фэйрфакс повел процессию к выходу из церкви. Очутившись во дворе, он огляделся по сторонам в поисках прихожанина, прервавшего проповедь, но, кроме могильщика и его подручного, поблизости никого не было видно.
Дождь продолжал лить, окропляя страницы молитвенника, холодный, как зима, и неумолимый, как смерть. Вокруг вырытой могилы лежали доски, которые прогнулись под тяжестью Фэйрфакса. В щелях между ними хлюпала жидкая грязь. С холмика земли, извлеченной из ямы, стекала вода, собираясь в лужу на дне ямы. Фэйрфакс забеспокоилсяесли он не поспешит, гроб будет плавать в могиле, и решил начать погребение, хотя еще не все прихожане успели подтянуться.
Человек, рожденный женою, краткодневен и пресыщен печалями: как цветок, он выходит и опадает; убегает, как тень, и не останавливается
Гробоносцы поставили гроб на две веревки, принялись осторожно тянуть его к разверстой могилеон на миг завис над ямой, и начали рывками спускать вниз. Когда примерно половина расстояния была преодолена, один из них слишком резко ослабил свой конец веревки. Скользкая пенька выскользнула из пальцев, гроб накренился и, пролетев последнюю пару футов, шумно плюхнулся в лужу на дне. Не будь Фэйрфакс ответственным за церемонию, он счел бы, что вся эта сцена не лишена мрачного комизма.
Скорбящие вереницей потянулись мимо, на миг останавливаясь, чтобы бросить в могилу горсть земли. Леди Дарстон задержалась дольше остальных. Стянув с руки зеленую лайковую перчатку, она погрузила пальцы в сероватую землю, словно не замечая грязи. Некоторое время она стояла в глубокой задумчивости, глядя на то, как земля сыплется сквозь ее тонкие пальцы на крышку гроба, потом приподняла подол юбки и отошла в сторону.
Поелику Господь Всемогущий в неизреченной милости Своей принял к Себе душу усопшего брата нашего, мы предаем его тело земле; земля к земле, прах к праху, тлен к тлену, в безусловном и твердом уповании на воскрешение к вечной жизни в Господе нашем Иисусе Христе
Фэйрфакс скороговоркой отбарабанил «Отче наш» и коллекту, и к тому времени, когда он затянул благословение, бо́льшая часть собравшихся, отбросив приличия, поспешила укрыться под крышей. Едва он успел захлопнуть молитвенник, как могильщик с подручным бросились зарывать могилу, трудясь с таким рвением, что менее чем через четверть часа бренные останки отца Томаса Лэйси были засыпаны землей, присоединившись к сонму мертвецовтех, которые уже десять тысяч лет, если не больше, покоились в древней земле Уэссекса, тех, чьи голоса так настойчиво взывали к нему, когда он был еще жив.
Глава 5Планы Фэйрфакса срываются
Поминки устроили в крытом соломой двухэтажном строении, которое принадлежало церкви и стояло на противоположном от дома священника конце кладбища. Насколько было известно, церковную пивную, как и дом, построили много столетий назад. Южная стенамешанина из древнего желтого камня, светлого цемента и современного кирпича, покосилась, и ее удерживали массивные подпорки из бруса. Постройку оплетали темно-зеленые щупальца плюща. И тем не менее она создавала ощущение основательности, будто наконец прекратила оседать и обещала простоять еще несколько столетий.
В очаге ярко пылал огонь. Рядом стоял железный вертел, достаточно длинный для того, чтобы зажарить целую свинью. В помещении было душно и шумно. Скорбящие сгрудились вокруг очага, пытаясь обсушиться. Дым от разожженных глиняных трубок мешался с паром, исходившим от влажных одежд. Роуз с Агнес хлопотали вокруг большого деревянного стола, снимая тряпицы, которыми были накрыты блюда. Под столом играли ребятишки. Перед бочонками с элем и сидром толпились мужчины и немногочисленные женщины, ждавшие своей очереди, чтобы наполнить оловянную кружку пенным напитком.
Фэйрфакс, стоя на пороге, наблюдал за происходящим. Ему нужен был Кифер. Прежде чем уезжать, следовало уладить кое-какие формальности: сделать запись в приходской книге, подписать ее и заверить. Без помощи причетника было не обойтись. После этого он мог пуститься в обратный путь. Непогода разбушевалась не на шутку, но Фэйрфакса это не смущало: он был молод и крепок и не боялся вымокнуть. Его как никогда переполняла решимость поспеть в Эксфорд до сумерек.
Так и не обнаружив среди собравшихся Кифера, он сделал несколько шагов внутрь, и впервые за все время его присутствие заметили. Разговоры немедленно стали тише, как будто все устыдились своего легкомыслия. Лица посерьезнели. Головы коротко закивали.
Преподобный отец.
Преподобный отец.
Прекрасная была служба, преподобный отец.
Слово, сказанное прилично, золотые яблоки в серебряных прозрачных сосудах.
Благодарю вас. Да будет с вами мое благословение. Он попытался выразить признательность всем сразу благосклонным поворотом головы. Его преосвященство епископ просил меня передать его соболезнования по случаю кончины пастыря, служившего так долго. Да упокоится он с миром, которого заслужил.
Аминь.
Аминь.
Он перекрестился.
Мы как раз обсуждали того малого, который поднял крик в церкви, преподобный отец.
Ах да, сказал Фэйрфакс и обернулся к говорившему, пожилому мужчине с косматыми седыми бакенбардами. Кто он такой?
Никто не знает.
Он не из тутошних.
Он уже убрался, кем бы он там ни был.
Так он же не один пришел. Двое их было.
В любом случае капитан Хэнкок его приструнил.
Фэйрфакс пожалел, что не успел получше разглядеть чужаков.
Как по-вашему, что он имел в виду, когда сказал, что гибель отца Лэйси не была случайностью?
Что его черти взяли, вот оно как! жизнерадостно сообщил старик.
Черти?
Черти, которые сидят в Чертовом Кресле.
В каком Чертовом Кресле?
Так называется место, где он упал. Жуткое, безлюдное место.
Не слушайте его, преподобный отец, поспешила вмешаться одна из женщин. Он просто старый пустомеля.