Советскому человеку, который не лжет своему народу, своему собрату, своим вождям, нечего было скрывать. Конечно же, такое мышление начало формироваться в умах только нынешнего поколения, живущего тесно и открыто, на деле люди оставались такими же скрытными, у них хватало тайн за душой, ничтожных грешков, подавленных чувств и невысказанных мыслей.
Давать массам право силой выводить это на поругание казалось Грениху несправедливым и гадким. И он старался направить обучение в медицинское русло, сделать гипноз инструментом в лечении психиатрических заболеваний и отдалиться от отделения арестованных. Для этого в институт Сербского были приглашены особо безнадежные пациенты из разных больниц Москвы, потерявших статус психиатрических, сам институт, все еще имеющий статус психбольницы, оборудовали палатами. Грених создал все условия не только для изучения, но и для самой терапии. И даже тем, кто не желал иметь койку в палате и лечился дома, тоже находилось местовелся амбулаторный прием.
Грених с Петей шли по Тверскому бульвару к дому 18, бывшему владению Смирнова, в котором в дни революции заседал ревтрибунал, а нынче располагался Московский губсуд. Невысокий четырехэтажный особняк с тремя по-готически вытянутыми витражами над аркой, ведущей во внутренний двор, показался вдали, когда Петя наконец выпалил:
Почему он это сделал?
Что именно? буркнул занятый своими мыслями Грених.
Он шел, низко опустив голову и засунув руки в карманы тренчкота, нервно комкая лежащую там мелочь, засаленный платок и целую кучу прокомпостированных трамвайных билетов.
Почему он сказал, что это были вы?
Вот ведь ж сплюнул сквозь зубы Константин Федорович, но бранным словам вылететь не дал. Разноцветным вихрем пронеслось в его голове воспоминание о сеансе в туалете в Трехпрудном переулке, в котором воображение с удивительной четкостью дорисовало теперь сидевшего по ту сторону двери любопытного Воробьева. Отнекиваться смысла не было, и Грених, набрав воздуха в легкие, начал свое толкование:
Причин много. Например, он был загипнотизирован прежде человеком, по каким-то причинам похожим на меня. Но не внешне. Похожа была интонация в голосе, манера говорить, тембр. Или же меня кто-то ловко спародировал, как Бип-Боп спародировали Бим-Бома, зло усмехнулся Константин Федорович. Ходил в институт, присутствовал на лекциях, экскурсиях, изучил мою манеру и скопировал ее, при этом достаточно хорошо владея техниками гипноза.
Когда он услышал от свидетеля странное «Да. Это были вы», внутри все похолодело, первая мысль: Макс обещал вернуться, и он это сделал, замыслив нечто такое, что Константину Федоровичу было пока сложно угадать. Нужно было как можно скорее во всем разобраться самому и обезвредить брата, если это он.
Но как же так вышло, что гипноз сработал, словно швейцарский механизм? не отставал стажер.
Был выбран тот же способ установить раппорт.
А раппортэто же мостик меж врачом и пациентом, так ведь? Для меня это все еще будто из области магии, смутился Воробьев, сжав пальцами блокнот. Как вы это проделываете? Хоть и вижу часто, но ведь волшебство, ей-богу.
Гипноз базируется на некоторых особенностях сна вкупе с угнетающим влиянием монотонных раздражений на нервную систему. Известно, что из всех органов чувств последним засыпает слух. Мозг уже видит сны, а слух улавливает звукикоманды гипнотизера, он воспринимает эти команды, как собственные побуждения и желания. Мы не замечаем, как мозг дает сигнал телу, например, поднять руку. Гипнотизер берет на себя эту власть, в то время как личность гипнотика подавлена. И возникает огромное поле деятельности с пассивным и активным вниманием, с ассоциациями, умением запускать работу глубинных слоев сознания, подавлять сознательный разум и тормозить критическое мышление, как называют его индийские йоги, ахамкаруэго. Именно потому, что запускаются под воздействием такого внушения те или иные процессы в мозге, пациент, например, забывает все, что было во время гипноза, или, напротив, помнит все, если гипнотизер дает такой приказ. На следующей неделе опять проведу несколько сеансов для больных в институте. Приходи, посмотришь, поассистируешь.
Спасибо! просиял Петя. Приду, еще как приду! А вот вопрос. То у вас психические больные, они к вам по доброй воле пришли, сами просят вылечить. А как быть с теми, кто сопротивляется? А как быть с теми, которых гипнотизер вообще впервые видит? Ведь что у нас с тем свидетелем получаетсяего незнакомец загипнотизировал, впервые видя?
В гипнозе требуется к каждому пациенту свой подход, здесь все индивидуально. И на самом деле не все так просто и волшебно. Существуют и критика, и сопротивление внушению, и видов гипноза, и способов гипнотизациимножество. Наш случайэто какая-то ошибка, которую мы попробуем изучить. Чаще всего, чтобы ввести человека в транс, используют особый сигнал, нарабатываемый, подобно новому рефлексу, не за один сеанс. Каждого пациента погружают в сон или пробуждают по-разному в соответствии с особенностями его психики. Иногда достаточно помахать перед глазами блестящим молоточком, чтобы пациент заснул. Но чаще наработать засыпательный рефлекс бывает не просто. Эта связь между врачом и пациентом тоже называется «раппорт», который достигается словом или каким-либо условленным заранее сигналом, повторяемым едва ли не тысячу раз.
Создающим общее торможение коры головного мозга? Я читал у Бехтерева
И торможение, и возбуждение, и не только коры. А потом уже, когда онодействие или слово, как в случае с нашим свидетелем, манипуляция с часами Грених сильно зажмурился, будто переживая приступ головой боли, опять вспомнив, что часы принадлежали брату, прочно осядет в подсознании, достаточно произнести это слово или звук, или воспроизвести нечто еще, заранее условленное, и в мозгу гипнотика срабатывает сложный механизм репродуктивно-сочетательной деятельности внешних центров, и он тотчас же выполняет заложенный гипнотизером приказ, не будучи при этом в трансе, но и не осознавая своих действий.
Вот это есть раппорт, получается? Петя карандашом, который успел вынуть из-за уха, почесал короткие светлые волосы. Мистика Все равно для меня это мистика, не понимаю, хоть пристрелите!
Таким образом французский клиницист-невролог Шарко, использовавший гипноз в прошлом веке, заложил в одном из своих пациентов привычку засыпать, едва его домашние часы пробьют десять, продолжил Грених, шагая размеренной походкой и одновременно лихорадочно строя план, с чего начать собственное дознание. Но нужно было оказаться в десять дома, чтобы услышать бой часов, иначе пациенту не уснуть. Так Шарко лечил его от бессонницы. Однажды пациент явился с визитом к каким-то из своих родственников, и в гостиной, к его удивлению, висели такие же часы, как и в его собственной.
И он заснул, когда часы стали бить десять? с придыханием воскликнул стажер.
Представляете, да.
Они остановились под аркой особняка, занимаемого Губсудом.
Хм, Петя призадумался и глубокомысленно изрек: Шаркоголова!
Не только Шарко, но еще и Бред, Льебо и Бернгеймэто те, кто ввел гипноз в науку. Но вот в чем закавыка. Только один человек может быть хранителем ключей раппорта. Врач строго хранит тайну наведенного моста.
Да, странно. Расскажи такое комусразу вас бы заподозрили.
Увы, в этом и состоит проблема гипнотического метода, с которого сняли запрет и выставили на всеобщее обозрение. Если вскрыть механизм гипноза и повернуть кое-какие шестеренки, то он рискует превратиться в бомбу. Если знать, как он работает, можно осуществить вербальную и невербальную подстройку под тип дыхания пациента, голос, жестывсе, что делаем мы, и управлять им, точно куклой на веревочках. Именно поэтому до революции гипноз почти никто не использовал. После случая с доктором Ганзеном никто из врачей не желал рисковать своим добрым именем и репутацией.
Грених вздохнул, про себя добавив: «Кроме моего сумасшедшего братца, который трижды подавал ходатайство в Медицинский совет о снятии ограничений на гипнотический метод в психотерапии».
Я никому не скажу, горячо заверил Петя.
Да что толку? Надо вызнать, кто это меня копировал.
Вот и наступил тот роковой день, когда эту особенность гипноза обернули против Грениха, навязали ему якобы связь со свидетелем. Причина была явно преступной, нечего обнадеживаться, хватаясь за спасительную мысль о случайности.
Он знал, что гипнотический метод, который так широко стали изучать всевозможными способами со стажерами и студентами, врачами и профессорами, когда-нибудь станет пищей для недомолвок. Но не думал, что это привлечет чей-то изощренный ум, который пожелает не то потешиться над молодыми советскими учеными, не то обернуть их стремление изучить этот метод против них же самих.
Еще в далеком Средневековье, не говоря о евангелических временах, гипноз использовался как один из видов шарлатанства. Ходили пространные толки о животном магнетизме, флюидах, ясновидении, о телепатиивсе эти понятия ввели, увы, те, кто не особенно задумывался о гипнозе как о лечебном средстве. Гритрекс, Калиостро, Гаснер, Месмер, маркиз Пюнзегюр, тот же Ганзен эксплуатировали учение гипнотизма с корыстными целями, рассматривая его лишь с коммерческой точки зрения. Имя Месмера всегда было нарицательным. Именно он впервые применил термин «раппорт» и внес некую ясность в теорию внушения.
А что за Ганзен?
Не помните доктора Ганзена? Да, вы еще тогда и не родились В Петербурге он давал сеансы по 200 рублей за вечер, устраивал их с актерами, с которыми условился заранее. Был очень популярен, но его разоблачил профессор Мержеевский.
Грених помолчал, припоминая слухи о гипнотизере-неудачнике, которого позвали в круг медиков, заранее предубежденных против гипнотизма.
Так бывает, продолжил он после паузы, если шарлатан, желающий обогатиться, немного медик и понимает худо-бедно суть человеческой психологии. Скажи больному то, что он желает услышать, и пациент всецело в твоей власти, он станет верить в любую несуществующую болезнь, какой угодно чуши, и тем паче устремится всем своим существом к тому, кто даровал надежду на исцеление. Это невероятная власть. В руках бескорыстногодар, волшебство, чудо, а меркантильный подведет больного к краю могилы. Или того хужесотворит массовую истерию.
Но вот в книгах Владимира Михайловича «Гипнотизм» и «Гипноз, внушение и психотерапия и их лечебное значение» все очень даже серьезно и научно изложено. Никакого шарлатанства быть не может!
Ну а брошюрки, которых сейчас полно, в духе неомесмеризма? Грених глянул в светлое, раскрасневшееся от возмущения лицо Пети и дернул краем рта в мягкой улыбке. Разница меж ними в семнадцать лет прощала наивность стажера. Увы, если было бы возможно разливать людскую доверчивость во флаконы и продавать ее в аптеках, на том давно бы сколотили целое состояние. До того средство действенно! Ну что ж, нас ждет вскрытие. Прежде нужно понять, кто эти люди, а уж потом попробуем выяснить, с кем водил знакомство жилец из дома в Трехпрудном, явно с кем-то важным, раз жил один.
Убитыми оказались один из сотрудников райфинотдела, который курировал Сахарпромтрест, и знаменитый вор-рецидивист из Новгорода Тимохин, шумевший своими налетами два года назад, арестованный и совершенно неведомо как оказавшийся в Москве на свободе. Вор бежал, но побег не предали огласке. Числился он на Октябрьском сахарном заводе, с собой имел фальшивое удостоверение личности.
Прежде чем сжечь тела кислотой, жертв раздели донага и удушилифининспектор умирал долго и мучительно, вору быстро переломили хребет. С момента смерти до обнаружения первого прошло больше суток, второгочасов восемнадцать-двадцать. Первого убили за день, где-то, судя по трупным явлениям, в другом месте; второго, скорее всего, уже в жилище Шкловского. В самой квартире никаких следов, убийца, видно, обернул ноги тряпками.
Самое интересное другое: в ходе обыска квартиры фининспектора были найдены документы, изобличающие того в крупном взяточничестве, а председателя сахарного трестав больших недостачах на нескольких заводах, которые сотрудник райфинотдела покрывал. В ответ на принудительное снижение цен тресты часто шли на незапротоколированные сделки, возникала разница фактических и отчетных отчислений в фонды улучшения быта рабочих, всплывали раздутые наградные и связь с посредниками-спекулянтами. Большие партии сахара отпускались по заниженным ценам, проходили через несколько рук. И тут на тебецелая гора фальшивых отчетов! И это трест, находящийся в подчинении государства!
«Финансовая газета», «Экономическая жизнь», «Труд», «Рабочая Москва» разродились крикливыми статьями о чудовищных тратах народного бюджета председателем треста, повязанного как с частниками, так и с ворами, возмущались, что фининспектор был найден в компании с рецидивистом. Заголовки мелькали намеками на неведомого Робин Гуда, затейливо использовавшего товар, которым промышляли нэпманы, для того, чтобы разоблачить их связь с преступным миром и с неблагонадежными сотрудниками финансовых отделений.
Вместо того, чтобы сместить фокус на поимку таинственного мстителя, все радовались фееричному обнаружению спекулянтов и возможной вероятности снижения цен на сахар в ближайшем будущем. Радость эта дошла до того, что в журнале «Огонек» появилась забавная карикатура, изображающая незнакомца в плаще и маске, наподобие персонажа американского немого кино, которого играл Дуглас Фербенкс, как раз Совкино приняло решение о широкой демонстрации зарубежных лент, и с блеском вышел на экраны «Знак Зорро».
Образ Зорро очень быстро приклеился к таинственному незнакомцу, превратившему тела спекулянтов в две черные окаменевшие фигуры, которых точно настигла некая высшая кара.
И как мне теперь вести дознание? рычал на совещании Мосгубсуда взбешенный Мезенцев, щека которого дергалась теперь почти непрерывно. Если я его поймаю, то получается, что буду против народного героя.
Поймать надо как можно скорей, отрезал заведующий уголовного отдела Брауде, захлопывая папку с делом. Это был высоколобый, худой, жесткий и прямолинейный человек. Но маленькие круглые очки добавляли его внешности нотку беззащитности, оттого не было так страшно, когда он, стуча кулаком по столу, распекал своих сотрудников.
Но начал было старший следователь.
Никаких «но»! Это вы, Сергей Устинович, вели дело о недостаче в Сахарпромтресте.
Старший следователь побелел.
Сколько вы с ним танцы танцевали? наступал на него заведующий уголовным отделом. С председателем Радиловым и тамошними фининспекторами? Полгода, год? А теперь вам этот мертвый фининспектор манной на голову?
Что ж, я повинен, что так случилось? едва шевелил посиневшими губами Мезенцев.
Черная пена плевался Брауде, черт знает что такое! Разберитесь быстро, чисто и красиво. Иначе этот псевдогерой почувствует свою безнаказанность и выступит вновь. Нам второго Леньки Пантелеева не надобно. Ленинград его до сих пор помнит. И помощи такойтоже. Сами разберемся! Таких персонажей следует держать в кулаке, и Самуил Максимович, уронив локоть на папку, сжал кулак и пригрозил им поочередно старшему следователю, Леше Фролову, Пете Воробьеву и Грениху, которого вызвали в качестве эксперта судебной психиатрии, чтобы он составил психологический портрет незнакомца, ко всему прочему владеющего техниками гипноза.
Брауде воспринял с недовольством появление в банде грабителей гипнотизера. В защиту гипнотического метода выступало ныне слишком много заинтересованных лиц, чтобы его перестать изучать из-за возникшего казуса. Даже напротив, Грениху было велено изучать его еще интенсивней, чтобы если и идти против врага, владеющего этой техникой, то уж быть хорошо вооруженным.
Глава 3. Пьеро-Коломбина
Грених застал балаганчик Риты Марино за демонстрацией нового представления через неделю после того, как она скрылась, покинув Александровский сад. Трамвай «А», на котором он ехал в Губсуд, завернул к кинотеатру на Арбатской площади и остановился напротив здания с колоннами магазина 7 Госмедторгпрома, бывшего торгового заведения Келера. Фургончик стоял на углу здания. Толпа собралась внушительная, вагоновожатым проезжающих мимо по Бульварному кольцу трамваям приходилось исступленно звонить в колокольчики, чтобы согнать с рельсов зевак. Сегодня гвоздем программы были акробатические номера, даваемые чернокожей барышней. Одетая в костюм Арлекина, та демонстрировала на постеленном прямо на мостовой у входа в магазин ковре такие чудеса гибкости, что у зрителей захватывало дух.