Спустя два часа Лукаш Чермак все еще снимал «реверс план» сцены на кухне. Оператор, по указке режиссера, раз за разом брал крупным планом то большую каменную печь, то Корнелию в вельветовом халате. Но Лукаша не устраивало выражение глаз его жены, которая, по мнению режиссера, смотрела на кухонный очаг слишком равнодушно, без должной теплоты и уюта. Корнелия снова и снова старалась угодить мужу, воздавая ему своим терпением за ту заботу и защиту, которой он одаривал ее в браке. К концу третьего часа затянувшаяся сцена, наконец, была снята.
Вечером, уставшая Корнелия пододвинулась поближе к очагу растопленного камина в гостиной комнате, чтобы высушить волосы, которые ей раз за разом, для съемок, мочила из ведра Габи. Теперь блондинка готовила за спиной у девушки свой спальный мешок. Рядом, в полумраке комнаты, разбавляемом светом очага и парой керосиновых фонарей, ходили Влад, Вислав и Зигфрид, решающие, кто из них будет спать поближе к камину. А на пороге комнаты с включенной камерой стоял Лукаш Чермак. Прячась в полутени, режиссер снимал, как его люди готовятся ко сну.
Собачий холод, пробурчала Габи, натягивая на себя второй свитер. Я вряд ли усну этой ночью
Меня больше волнует этот страшный дом, чем холод, сказала Корнелия, укладываясь в свой спальный мешок.
Рядом лежали рюкзак девушки и куртка с меховым воротником, которую муж купил ей во время поездки по Австралии около года назад. Корнелия вспомнила про дневную находку и извлекла из кармана куртки расписной грецкий орех. Слушая приглушенные мужские голоса у себя за спиной и треск поленьев в камине, девушка крутила необычный предмет в руках. Неожиданно, в его сердцевине что-то щелкнуло. Корнелия потрясла орех в руке и убедилась, что ей не послышалосьвнутри, действительно, было что-то спрятано. Подумав с минуту, девушка надавила между расписных скорлупок и орех раскрылся. Внутри лежали аккуратно скрученная, убранная красной ленточкой записка и две перламутровых бусины. Усталость Корнелии и страх перед домом уступили место жгучему любопытству. Покрутив в руках бусины, девушка стала медленно разворачивать записку.
Эй, что это у тебя там? над Корнелией склонилась Габи.
Ничего особенного, неожиданно холодно сказала девушка и мгновенно спрятала находку в руку. Нашла в кармане куртки старые леденцы от кашля
Эпизод второй: «Нечто»
Над Карпатами быстро плыли рваные, кучевые облака, то скрывающие, то снова открывающие вид на месяц и звезды. Сон к Корнелии никак не шел. В голову лезли тревожные мысли, и девушка ворочалась внутри спального мешка, часто задевая спящего рядом мужа, который начинал ворчливо бормотать сквозь крепкий сон. За мутными стеклами окон гостиной шумящие от ветра деревья бросали свои зловещие тени на ветхий дом. Уткнувшись спиной в спальник своего мужа, Корнелия наконец немного успокоилась и стала дремать. И вот, к утру, когда камин почти потух, и комната стала выхолаживаться, прямо над головой девушки раздался тихий треск. Корнелия тут же проснулась, широко раскрыв глаза, и стала прислушиваться, но вокруг царила тишина, нарушаемая только тихим сопением спящих людей. Посмотрев на потолок, девушка снова закрыла глаза и стала дремать. Через какое-то время подозрительный скрип повторился. Убедившись, что ей не послышалось, девушка окончательно проснулась и привстала в спальном мешке. Она посмотрела по сторонам и убедилась, что ее муж и вся съемочная группа на месте. В это время, над потолком, меря пространство скрипучими шагами, что-то продолжало свое движение. Девушку тут же парализовал ужас, и она, не способная подняться или закричать, замерла, словно изваяние. Нечто остановилось и, судя по громкости звука, прыгнуло, затем, поскрипывая досками, снова продолжило свой путь по второму этажу. Вот странные шаги послышались уже на лестнице, и девушка почувствовала, как у нее на лбу проступает холодный пот. Незваный гость продолжал свой путь. Он был все ближе и ближе. Изогнувшись странным образом, Корнелия ударила ногами спящего рядом мужа. Лукаш Чермак сонно рыкнул и растерянно уставился на жену:
Что случилось, моя дорогая? На тебе лица нет.
Лукаш, испуганная Корнелия с трудом подбирала слова, в доме есть кто-то чужой
Чепуха.
Послушай! Он спускается по лестнице!
Режиссер нахмурился и замолчал. Дом, казалось, специально затаился, боясь издать даже самый тихий звук. Лукаш Чермак подождал еще минут пять, снисходительно посмотрел на жену и снова устроился спать.
Мы проверили весь дом по приходу. Дверь надежно заперта. Это все нервы. Ты привыкнешь, моя дорогая. В этом доме нет ничего опасного. Спи.
Испуганный взгляд Корнелии бегал по стенам дома, часто замирая на дверном проеме, ведущем в коридор, к лестнице на второй этаж. Ни о каком сне не могло быть и речи. Не смотря на то, что таинственное нечто исчезло, больше ни разу о себе никак не заявив, девушка не сомкнула глаз до утра. А на рассвете Корнелия вспомнила про записку из расписанного золотой краской ореха и аккуратно развернула припрятанный кусочек пожелтевшей бумаги.
«Папа разозлился, потому что увидел, как я оживила выпавшего из гнезда птенца. Ему не нравится, когда я веду себя «не как все» и делаю «странные вещи». За такие выходки он оставляет меня на ночь в подвале и приказывает замаливать грехи. Никак не могу понять, в чем я виновата? Но, наверное, папе виднее. Взрослым всегда все виднее
Дора Миллер 9 лет, 17 мая 1935 года».
Корнелия свернула маленький листочек дрожащими руками и тревожно посмотрела в окно, словно сквозь время, стараясь увидеть ту незнакомку, спрятавшую записку в изящно украшенный орех. По полу гостиной комнаты, где спала девушка, ее муж и съемочная группа, уже ползли утренние, солнечные лучи.
Лукаш Чермак расположился на улице, на перилах длинного крыльца и курил после утреннего кофе. Рядом с ним, надев на голову его широкополую шляпу, сидела Корнелия. Она уткнулась острым подбородком в плечо мужа и смотрела вдаль.
Лукаш, сказала девушка и осеклась.
Ну? улыбнулся режиссер выпуская в воздух струю табачного дыма.
Кто жил в этом доме?
Да какой-то фермер
С дочкой?
Сигарета замерла на середине пути ко рту Лукаша. Режиссер удивленно уставился на жену, а через мгновение хитро прищурился и как-то странно ухмыльнулся. Корнелию его реакция очень насторожила.
Да, у него была дочь, режиссер выпустил из ноздрей серый дым. А ты откуда это знаешь?
Рука девушки рефлекторно сжала скорлупки от ореха, лежащие в кармане куртки. Взгляд Корнелии бегал по округе, словно искал там спасения от ответа. Сама не зная почему, но она не хотела рассказывать мужу о своей необычной находке.
Да, сын старика Ежи обмолвился, когда на рассвете принес вместе с братом канистры с водой, соврала девушка.
Но ты, кажется, была тогда в доме и на улицу не выходила.
Прежде чем девушка успела сказать хоть слово, впереди, на склоне холма показались две человеческие фигурки. Первым бравой походкой уверенно шел рослый мужчина в красной куртке с большим рюкзаком на плечах, а за ним ковылял провожающий его старик. Мужчина увидел пару на крыльце и приветливо им помахал.
Замечательно. Вот и Арман подоспел, радостно сказал режиссер.
Молодой мужчина в красной куртке, почесав затылок, посмотрел на старика Ежи, который остановился, как вкопанный, у каменной изгороди, пожал ему на прощание руку и в одиночку прошествовал к крыльцу.
Лукаш, Корнелия, мое почтение! актер скинул с широких плеч рюкзак и поправил рукой закрученные вверх тоненькие усы. Арман Гаракян к вашим услугам! Ах, что за чудесное место! Жаль что не сезон, а то бы я прихватил свои горные лыжи!
Через полчаса начинаем работать, Арман, промурлыкал режиссер.
Конечно! Твой нетерпеливый гений уже рвется в бой! Да?
Не дождавшись ответа, актер окинул фигуру Корнелии жадным взглядом и, громко топая, скрылся в доме. За входной дверью тут же послышались радостные возгласы и приветствия. А через полчаса началась работа над фильмом.
Ближе к вечеру со съемочной группой стали случаться странные неприятности. Сначала, прямо в руках у Влада, видеокамера взорвалась снопом искр. Оператор громко выругался и, схватившись за руку, отскочил назад, снеся под болезненный стон осветителя приставленные к стене светодиодные панели и микрофон«пушку». После, у Корнелии и Армана перестали работать спрятанные под одеждой микрофоны-петлички, а у Габи пропала сумка с косметикой. Режиссер Лукаш Чермак снимал все происходящее на камеру и, прохаживаясь по коридору первого этажа, не стесняясь в выражениях, ругался, что так и не успел доделать сцену с очень важным диалогом до темноты. Вечером, когда Корнелии показалось, что съемки отложены до утра, муж увел ее на кухню и посадил на стол перед собой. Режиссер долго всматривался в лицо супруги, нервно барабаня пальцами по деревянной поверхности, а затем заговорил елейным голосом:
Дорогая, я когда-нибудь обидел тебя словом или делом?
Что ты, Лукаш! ужаснулась девушка. Конечно нет! Я очень благодарна за твое доброе ко мне отношение.
А доказать это можешь?
Опять?
Да. Опять.
Как тогда, когда ты попросил стерпеть настоящую пощечину или есть землю для хорошего кадра?
Да. Ты выполнишь просьбу мужа, который тебя никогда не обижал?
Конечно
О чем бы я не попросил?
Да.
Лукаш кивнул и заговорил снова. По мере того, как Корнелия узнавала, чего хочет от нее муж, ее глаза все больше и больше округлялись от ужаса. Не в силах на него смотреть, потрясенная, она только кивала, наблюдая за своими дрожащими руками. После, девушка тенью ушла с кухни и рухнула на грязный диван в гостиной. Перед ней присела Габи и принялась ловко наносить макияж.
Я предупреждала, что он одержим, говорила, что он опасенс болью в голосе прошептала Габи.
Так ты все знаешь?
Двадцать минут назад Лукаш сообщил мне, что будет съемка этой сцены.
Какой ужас! Корнелия закрыла лицо руками. Я не смогу!
Корнелия, Габи помрачнела еще больше, я должна тебе сказать что-то очень важное
Начинаем! нервно крикнул Лукаш Чермак, залетев в комнату.
Следом за режиссером в комнату вошли оператор, звукорежиссер и осветитель. Все они были мрачными и немногословными. Через пять минут пространство гостиной было обустроено для съемок. На крыльце тихо загудел генератор, и световые панели залили комнату матовым светом.
Лукаш, губы Корнелии задрожали, обязательно, чтобы все это было по-настоящему?
Я тебе уже все объяснил, дорогая. В моем кино должны быть только подлинные эмоции. Только так я добьюсь совершенства.
Как я должнареагировать?
Искренне. Только искренне.
После команды «мотор» Корнелия скинула с себя вельветовый халат и обнаженная подошла к дивану у камина. Стараясь не смотреть на съемочную группу, девушка медленно улеглась на грязную обивку. Прикусив дрожащие губы, она смотрела только в потолок. Прозвучала команда «мотор», и пол гостиной комнаты заскрипел. Корнелия лежала и считала каждый шаг мужчины, который не спеша приближался к ней. Арман зашел в кадр и посмотрел на ожидающую его девушку. Корнелия, преодолевая себя, посмотрела на актера и тут же снова отвела глаза. Он провел рукой по ее бедру, и девушка почувствовала как по коже пробегают мурашки. Она старалась внушить себе, что тому виной холод, но на самом деле знала, что ее тело предательски отзывается на прикосновения чужого сердцу мужчины. А режиссер Лукаш Чермак стоял тенью за спиной оператора и беспристрастно снимал эпизод на свою личную камеру. Сорок минут, за которые была отснята эта чрезмерно реалистичная пастельная сцена, показались Корнелии целой мучительной вечностью
Жена режиссера сидела в вельветовом халате на полу комнаты. Она не знала сколько времени прошло с конца съемок «пастельной сцены» и не помнила как оказалась здесь, на втором этаже этого зловещего дома. Комната, посреди которой расположилась Корнелия, была на удивление чистой и аккуратной, словно в ней по-прежнему кто-то систематически убирал грязь и пыль. Но в тот момент девушку это не волновало. Плачущая и дрожащая, она тонула в своих вязких, мрачных мыслях. Дверь, с аккуратно вырезанной надписью «спальня Доры», была тяжелой и крепкой. Девушка приложила немало усилий, чтобы закрыть ее изнутри на задвижку, после того, как убежала от мужа, желающего с ней поговорить. Лукаш Чермак по-прежнему стоял в коридоре за этой дверью и, не переставая стучать в нее, призывал жену перестать капризничать и немедленно открыть. Корнелия, обхватив колени руками, чуть покачивалась на полу и смотрела перед собой. Она не слышала требований мужа и не заметила, как он, выругавшись, ушел, скрипя рассохшимися досками коридора.
В спальне второго этажа приятно пахло орехами. Через какое-то время эта терпкая симфония запаха вывела Корнелию из прострации, и она, сонно заморгав, наконец внимательно огляделась в своем новом укрытии. Оставленная без мебели, спальня напоминала узорную шкатулку, в которой жена режиссера была маленькой, спрятанной куклой. Единственным предметом, возвышающимся на фоне голых стен, было укрытое рваным покрывалом овальное зеркало в полный рост. Девушка медленно поднялась с пола и, чуть размяв затекшие ноги, подошла к этому единственному предмету интерьера. Как только Корнелия протянула руку, чтобы убрать с зеркала покрывало, за дверью раздался голос, заставивший девушку вздрогнуть всем телом.
Корнелия, это яГаби. Открой, пожалуйста, дверь.
Рука девушки на мгновение замерла, протянутой к зеркалу, которое манило своей холодной гладью. Поборов чувство странного наваждения, жена режиссера медленно прошла к двери и открыла ее. Не без труда, Габи протиснулась мимо тяжелой двери и порывисто обняла свою подругу. Корнелия снова заплакала, а Габи, не переставая гладить ее рукой по волосам, зашептала с болью в голосе:
Он изведет тебя, дорогая. Для него нет ничего важнее фильмов, а ради них он готов на любое извращение. Беги от него, пока не поздно. Пожалуйста, послушай меня и беги
Лукаш никогда не поднимал на меня руку. Покорность во время съемочного процессаэто то немногое, чем я могу отплатить ему за такое хорошее отношение.
Ах, моя дорогая Корнелия, насилие далеко не всегда бывает физическим. Это надо понимать
Актеры должны преодолевать себя, чтобы профессионально расти. Мой муж это понимает, и я не вправе препятствовать ему помогать мне в развитии.
Ты же ничего не знаешь, моя дорогая Корнелия. Я должна сказать тебе самое главное. Тогда ты наконец «откроешь глаза». Тогда ты наконец меня услышишь
Крепкая мужская рука схватила Габи за запястье и выдернула в коридор. Перед блондинкой стоял режиссер Лукаш Чермак и мерил ее гневным и одновременно взволнованным взглядом. Корнелия попыталась встать между мужем и подругой, но режиссер властно выставил руку, призывая ее оставаться на месте.
Как ты смеешь ставить под сомнение мой авторитет? на шее Лукаша вздулась вена. Кто дал тебе право срывать съемки моего фильма своими идиотскими выходками?
Но это бесчеловечно, крикнула Габи.
Заткнись! режиссер навис над блондинкой, словно грозовая туча.
Я расскажу ей!
Ты никому ничего не расскажешь! Иначе я сделаю так, что тебя не возьмут на работу даже в самый захудалый, нищенский театр! Про кино, вообще, можешь забыть! Клянусь, что разнесу твою карьеру, если ты будешь мне мешать! Или яне Лукаш Чермак!
Габи болезненно отшатнулась, а в ее глазах на мгновение затрепетал испуг. Но девушка тут же сжала кулаки и подошла вплотную к режиссеру, встав перед ним лицом к лицу.
Иди к черту, Лукаш, прошипела Габи. Я не собираюсь в этом участвовать и ухожу
Блондинка бросила на Корнелию сочувствующий взгляд и быстро пошла по коридору в сторону лестницы. Лукаш облегченно выдохнул и повернулся к жене, которая пыталась снова закрыть тяжелую дверь. Режиссер быстро просунул в дверной проем ногу, а затем протиснулся сам.
Дорогая, я решительно не могу понять, что именно тебя расстроило?
Лукаш, скажи, ты меня любишь?
Ох, Корнелия, я люблю тебя больше всего на свете. Тыдуша моих фильмов, а значит и моя жизнь. Без тебя, нет меня. Тыединственный человек, который наполняет мое сердце радостью.
Я делала для тебя многое и не жаловалась, но это
Дорогая, эта плотская сцена на диване, ничто. Понимаешь? Наши отношения выше всего этого. Мы, люди высокого искусства, не должны ссориться из-за подобной ерунды.
Ты как всегда прав, любовь моя. Прости, что усомнилась в тебе
Лукаш обнял дрожащую жену и одобрительно похлопал ее по спине. Корнелия смотрела перед собой отрешенным взглядом и на объятия мужа не отвечала. Ей хотелось оттолкнуть режиссера и закричать прямо в его самоуверенное, заросшее бородой лицо. Ей хотелось потребовать от него объяснений того, что он задумал. Но она, как и множество раз до этого, просто покорно с ним согласилась.
Пойдем на первый этаж. Сегодня был насыщенный день. Тебе надо что-нибудь поесть, прошептал Лукаш.
Можно, я еще немного побуду здесь? Хочется побыть наедине с собой.