В этот вечер клиентов больше не было. Но Толя думал не о своей подработке. Он смотрел вдаль и ждал её. Ждал, пока не наступила ночь. Он готов был ждать и дальше. Но проходящий мимо полицейский «ласково попросил» свалить куда-нибудь подальше.
«Только бы ничего не случилось. Она придёт завтра. Обязательно придёт!.. Придурок! Идиот! Зачем выпендривался?! Взял бы сразу номер. Ведь ты любишь Блин, я даже не знаю её фамилию!»подумал Толя и схватился за голову.
***
Компьютерный стол. Скучный учебник. Гнетущая тишина. Настольная лампа. Бессмысленно. Теперь всё бессмысленно. Настя закрыла книгу. Посмотрела в сторону окна. Где-то там была жизнь. Спешили люди. Когда-то Настя тоже спешила. Как оказалось, зря.
Слишком светло. Когда тёмные мысли молят быть услышанными, яркий свет досаждает. Встав из-за стола, Настя подошла к выключателю и надавила на него.
Теперь всё правильно. Почти темно. Горит только лампа. Та, которая в углу, на столе.
Настя отвернулась. Она села в кресло. Закрыла глаза, задумалась. Всегда есть выбор. По крайней мере, в это принято верить. Вот только реальности плевать на то, во что верят люди. Она жестока, изобретательна и изощренна в вопросах выбора способа пыток человечества.
И всё же Настя посмотрела на лампу. Та дарила свет и словно шептала, что счастье ещё возможно.
Настя очень хотела поверить лампе. Она хотела найти причину. Например, глаза Толи, его любовь. Настя отдала бы всё, чтобы вернуться назад, в прошедшие выходные. И замкнуть петлю. Два дня, которые длились бы вечно. Снова и снова. Один поцелуй, который повторился бы бесконечное число раз.
Хорошая мечта. Но чем лучше мечта, тем хуже реальность.
Толя не заслужил. Никто не заслуживает подобного. Она не имеет права. Дни больше не будут хорошими. Скоро они станут, как и ночи.
Настя смотрела на пол. На витиеватые разводы, которые в тусклом свете вырисовывались в целые узоры. Вот завиток, напоминающий язык. А вот и кривой нос. Волосы или просто полоски. Настя почти отвлеклась. Пока не замигал свет.
«Фиговые сейчас лампочки делают»,подумала Настя, посмотрев на настольную лампу.
Она уже собиралась встать. Однако вставать было некуда. Пол будто шевелился. Или шевелилось что-то в полу. Забравшись на кресло с ногами, Настя пыталась увидеть Вот только свет мигал слишком быстро. Он не давал рассмотреть. Но Настя уже поняла.
Узоры на полу складывались в нечто, и это нечто вылазило наружу.
Тёмные грязные волосы, чёрный язык, глаза, вываливающиеся из глазниц. Снова она. Стоная и шипя, безногая женщина выбиралась из пола. Она тянулась к Насте. И челюсть её стучала, разбивая остатки зубов.
Конвульсии лампы, наконец, прекратились, и свет погас. Вот только звук никуда не делся. Он приближался. А значит, приближалась и она.
Настя заткнула уши. Она не могла больше это слышать. Гортанный скрежет, безумное шипение, скрип и шкрябанье поверхности пола, по которому передвигается что-то костлявое и скользкое.
- Потерпи ещё немного,прошептала самой себе Настя.
А после спрыгнула с кресла и побежала к выключателю.
Яркий свет ударил по глазам. Но Настя пересилила желание зажмуриться. Она смотрела на самый обычный пол и собиралась с силами. А потом направилась к столу.
Бумажка, ручка, короткое письмо.
Закончив, Настя подошла к окну, распахнула его, залезла на подоконник, последний раз взглянула на красоту ночного города и шагнула вперёд.
Визит
В квартире 306 было тихо. Совсем тихо. Казалось, что даже воздух покинул это проклятое помещение. И оттого звонок, который вздумал уничтожить тишину, прозвучал особенно неприятно.
Никто не открыл. И это было объяснимо. Но гостья не сдавалась. Выждав секунд пятнадцать, она позвонила снова. И снова. А когда стало ясно, что в квартире никого нет, достала ключ и отворила дверь сама.
- Глупая девочка,проскрипела Агафья Петровна.
Она спешила. Надо было успеть до приезда полиции.
- Нет, ну зачем? Жить ей, видите ли, надоело! Кто ж её просил?!
Агафья Петровна зашла в комнату. Взяла табуретку, поднесла её к шкафу и, кряхтя, принялась забираться.
- Никто не хочет поберечь нервы пенсионерки. Сначала эти скоты задрали цену на квартиру. И эта дрянь! Соседка называется. Как в отпуск, дак: «Агафья, полейте цветочки, пожалуйста». А как квартиру продавать Ведь она обещала! Но как только нарисовался чёртов богатей и предложил больше Нет, дорогая соседушка, слово надо держать.
Шкаф, на котором Агафья Петровна спрятала свою коробку, был очень высокий и почти достигал потолка. Но, встав на носочки, она всё же смогла дотянуться.
- Ты ж меня в гости звала. В новую квартирку. Хорошо, дрянь, я и тебя со Светочкой познакомлю.
Агафья Петровна слезла с табуретки, задумчиво посмотрела на коробку.
- Я тридцать лет на заводе отбатрачила! Потом выкинули за ненадобностью. Теперь вотсторож на кладбище. Копеечка к копеечке. И даже квартиру купить не дали. Бизнееесмеены!!! А ещё девчонка, вместо того чтобы бежать, сверкая пятками, устроила ночной переполох. Убирай потом её кишки. Хотя так этим медикам-шмедикам и надо. Только бухать умеют.
Открыв коробку, Агафья Петровна посмотрела на лежащий там череп. Очищенный от грязи и остатков плоти, вымытый, чтобы не издавать вони, он всё равно пугал. Вызывал отвращение. Но только не у Агафьи Петровны.
- Спасибо, Светка. Хоть ты и перестаралась. Зачем же было пугать так сильно? Или это ты её?.. Подкралась сзади и выкинула? Ладно Главноедело сделано. Я человек слова. Завтра же куплю билет, поедем в Подольск. Сможешь там ещё с одним Краповичем разобраться. И останется только Полина Акронова. Скоро все потомки ублюдка, что тебя убил, помрут. А дальше что будешь делать?
Агафья Петровна замолчала, ожидая ответа, но призрак Светы почему-то не появлялся.
- Ладно. Видать, надо тебе силёнок набраться. Пойду, пока сюда менты не набежали.
Агафья Петровна закрыла коробку и направилась к входной двери. Выглянула в глазок, чтобы убедиться, что коридор пуст. Открыла дверь и поспешила вернуться в свою квартиру.
А где-то в углу комнаты, под диваном, лежала унесённая порывом ветра записка:
«Здравствуй, папочка. Прости, пожалуйста. Умоляюпрости Ты, наверное, единственный во всём мире человек, который способен меня понять. Ведь ты знаешь, что это такое. Мучения и для меня, и для всех близких.
Случилось то, чего мы все так боялись. Болезнь мамы передалась и мне. Я вижу то, чего нет. И это ужасно. Я больше не могу. Прости, что не рассказала. Что не простилась. Но тогда ты бы не позволил. А другого выхода нет.
Без помощи, без таблеток я не смогу существовать. А я хочу жить. Очень хочу! Но это невозможно. Если бы я осталась, то это был бы ад для тебя, ад для меня и ад для любого, кто оказался бы рядом.
Твоя жизнь только наладилась. И я очень рада этому. Действительно рада. Я не виню тебя за маму. Ты сделал всё, что смог. Ты боролся. Пока всё не стало настолько плохо, что ты не выдержал. Ты сломался. Я помню то время. Я так боялась, что ты не выдержишь
Но ты смог возродиться. И я прошупродолжай жить. У тебя ещё есть время. Живи за нас обоих.
И спасибо, папочка. Я очень люблю тебя! И если ты любишь меня, действительно любишь, то сможешь понять и простить. Ты сможешь снова стать счастливым. Ради меня!»
Конец