Ну, разве что еще разок с горки скатиться.
Он направился к башенке. Сделал несколько шаговв накрывшей округу тиши снег под ногами хрустел особенно громко.
Даже как-то слишком.
Гришка замер, насторожившись. Хруст стих, но, как показалось мальчику, чуточку позже, чем должен был.
Он сделал еще пару шажковмедленно, прислушиваясь к хрусту.
Еще шаг. Еще Резко развернувшись, Гришка чуть не заорал со страху.
Снеговик стоял, возвышаясь всей своей громадиной прямо перед ним, буквально на расстоянии вытянутой руки. Круглая голова снова была на месте, и нос-морковка торчал почерневшим свиным пятаком. Только разбитого пластмассового ведерка не хватало.
И снеговик больше не улыбалсяпуговичные глаза пялились на Гришку, как тому показалось, с холодной ненавистью.
Потом белый великан захрустел всем своим снежным телом и наклонился вперед.
Вскрикнув, Гришка кинулся к ближайшему укрытиюмимо пустующих скамеек, по развалинам «сардельки». Слыша, как громко и частослишком часто и панически громко! хрустит снег.
Нырнув за горку, он прижался спиной к ведущей наверх, в «башню», лесенке и затаил дыхание. Преследователя Гришка не слышал, зато в ушах и груди стучало так, словно целый оркестр барабанщиков концерт закатил.
Будь Гришка чуть старше, он бы сейчас мог задуматься о том, как вообще такое возможно, чтобы снеговики гонялись за детьми. Но ему было всего восемь, и в его маленьком мире чудовища могли таиться в пыли под кроватью или за одеждой в стенном шкафу. Порой чудовища даже захаживали в гости к мамке, чтобы показывать ей свои мерзкие «штукенции».
И, да, громадные снеговики-убийцы тоже были частью этого мира.
Но вечно прятаться от чудищ нельзяэто Гришка в свои годы уже понимал. Если слишком долго лежать, боясь заглянуть под кровать, можно надуть в постель и получить нагоняй. И потом, он ведь маленький и юркий, а снеговик, конечно, большой, но не такой, как папа Максима или другие взрослые Скорее такой же, как дядя Ашоттолстый, неповоротливый, только без синих татуировок и без волос.
Ну, потому, что снеговик вообще не человек.
И самое главноене дать ему подкрасться незамеченным.
Гришка осторожно выглянул из своего укрытия. Сначала с одной, потом с другой стороны от лесенки. Пусто. Снежное чудище не стояло на прежнем месте, но не видно его было и где-то еще.
А если оно ПОД горкой?..
Еще медленнее Гришка нагнулся, чтобы посмотреть в сгустившуюся за лестничной решеткой тьму.
Никого!
Выдохнув, он обернулсяи получил холодный мокрый снежок прямо в лицо. Снег набился в нос, попал в глаза, ослепил. Гришку охватила паникашарахнувшись, он наугад потянулся руками к лесенке, ухватился за одну перекладину, другую и быстро вскарабкался наверх, в деревянную башню на вершине.
Здесь, прижавшись к тощей дощатой стенке, мальчик захныкал, утирая глаза единственной оставшейся у него варежкой:
Я больше так не буду, не буду, не буду, небуду-небуду-небуду
Теперь Гришка плакал не от смущения или обиды. Теперь он плакал от страха. Ему представлялось, что через секунду безумное снежное лицо появится в проеме входа и колкие ветки, прошив ткань куртки и старого свитера, вонзятся ему в самое сердце. Единственное, что удерживало Гришку от прыжка в другую сторону, на скат с горки, понимание, что НА САМОМ ДЕЛЕ снеговик вполне может поджидать его как раз там, внизу.
Немного успокоившись, Гришка подумал, что, видимо, белому великану сложно забраться вслед за нимног-то у него нет, никто не догадался вылепить.
В таком случае здесь, в башенке, Гришка находился в безопасности.
Он прекратил хныкать и прислушался.
Внизу, где-то у подножия горки, хрустел снег. Где конкретноГришка определить не мог. Звук становился то громче, то тише, словно кто-то бродил вокруг укрытия.
Замерз небось, Григорий, раздался снаружи знакомый голос.
Баба Лида?.. Гришка не верил своему счастью. Может, добрая старушка все же простила его и вышла проверить, услышав шум с детской площадки? Может
Может, с нами? Чайку
Ох, сейчас бы он с радостью и чая горяченького выпил, и сладкими леденцами заел. Гришка опустился на живот и пополз на голос, к скату с горы. Высунул нос наружуда только опять никого не увидел. А голос раздался уже справа, из-за бортика горки:
Дурной мальчишка! Скверный!
А потом вдруг слева:
Стишок про зайца знаешь? Не при детях будет сказано
Это уже голос Мишкиного папы был, его шутливые интонации. Гришка не понимал, что происходит. Вертел головой в одну сторону, в другую, вытягивал шею, но все напрасноголоса взрослых слышались то тут, то там, но на площадке их самих не было. Вот тихо, шепотком, мужчина и женщина:
Имбецил-то, видала? Опять тут кукует
Сдать бы в опеку его
Вместе с мамашкой
Шалавой
Пьянь подзаборная Что еще от такой уродиться могло?
И от кого
В самый последний момент до Гришки дошлоэто все снеговик. Выманивает, отвлекает Мальчик резко обернулся и увидел, как сверху, с островерхой крыши, в проем опускается громадная белая голова с блестящими точками-пуговицами вместо глаз и широко распахнутой черной пастью.
А У ТЯ СОПЬЯ ПЯД НОСЕМ! завизжал детским голосом снеговик.
Мамка! заорал Гришка, кубарем скатываясь по скользкой поверхности.
Разогнавшись, он проскользил по укатанному снегу еще пару метров, до развалин своей скульптуры, где и замер, уткнувшись носом в желтый снег. Снег набился ему в рот, в рукава, за шиворот. В ушах стоял звон, перед глазами все кружилось.
* * *
Гри-иша! услышал он хриплый мамкин голос, доносящийся откуда-то издалека.
Гришка перевернулся на спину.
Последним, что он увидел, был громадный снежный шар, несущийся на него сверху по скату горки.
* * *
Бодрствующих окон в доме уже почти не осталось. Площадка погрузилась во тьму.
Гри-иша! Гриша, ты где?..
Дрожащее пятно света метнулось в одну сторону, в другую, выхватывая то горку, то скамейку. Шатающейся походкой на площадку вышла, поводя вокруг мобильным с включенным фонариком, молодая брюнетка в расстегнутом пальто, накинутом прямо поверх домашнего халата.
Гри-иша!..
Да брось ты, оборвал хриплый мужской голос, тоже не очень трезвый. У соседки вашей завтра найдем, у карги старой
Отстань, Ашот! истерично взвизгнула женщина. Вот просто отстань и Гриша?
В слабом свете на краю площадки показалась темная фигура с неясными очертаниями. Когда парочка подошла ближе, стало понятно, что это всего лишь снеговик.
Видишь? Нет его тут. Мужчина приобнял подругу за плечи, мягко развернул в сторону дома. Давай-давай, а то как бы самим не околеть. Завтра разберемся
Снеговик провожал их безумной улыбкой самодовольного идиота. Глазки-пуговицы чуть поблескивали в темноте, а округлые снежные бока лоснились, как у довольного сытого кота.
Там, внутри, под толстым слоем снега, постепенно растворялся Гришка. Его кости превращались в лед, кровь замерзала, а кожа и плоть становились снегом. Окруженный со всех сторон белым сиянием, Гришка ничего не слышал и не видел. И совсем-совсем не чувствовал холода.
Наоборотвпервые за всю его короткую маленькую жизнь Гришке Сорокину сейчас было по-настоящему тепло.
Вот видишь, мальчик?..
Понимаешь теперь, что такое настоящий холод?..
Представляешь, насколько нужно заледенеть внутри, чтобы не чувствовать, как замерзаешь снаружи?..
Бр-р-р
Зато Гриша наконец поиграл с кем-то в снежки
Снежки сами с ним поиграли
Бр-р-р!..
Но это не все, что мы можем тебе рассказать про игры
Не все, не все, не все
Это только начало
Лиза
Ну, вот так я и живу, сказала Марина, завершив экскурсию.
Эльдар рассеянно кивнул. Его взгляд блуждал по девичьей спальне, и все эти милые дамские безделушки: косметика, залепленный стикерами ноутбук, панды на простыняхказались ему чем-то чужеродным в огромной угрюмой комнате. Постер с модной рок-группой наполовину отклеился от обоев, словно толстые стены отторгали сиюминутное, предпочитая вечность, темноту кладовок, ледяной холод паркета. Батареи не хватало, чтобы согреть пространство, не согревали его и сердечки со смайликами. Вещи молодой хозяйки были лишь цветным островком посреди безразличного серого океана.
Тебе не понравилось? спросила Марина.
Ну что ты, пробормотал он, рассматривая потолок, гирлянды из лавра на карнизах, тяжеловесную люстру, не вписывающуюся в интерьер.
Никак ее не поменяю, смутилась девушка.
Уютно, соврал Эльдар. Потрепал по прическе одну из взгромоздившихся на полку кукол. Дорогостоящие куклы напомнили, что их владелица совсем недавно была ребенком. Кучерявая похожа на тебя.
Марина ткнула его в ребра.
Идем чай пить.
В конце извилистого коридора темнел арочный вход в гостиную. Эльдар замешкался, представив крошечную фигурку там, во мраке. Машинально потрогал рубец под челкой. И пошел за Мариной, озираясь.
Отношения тридцатидвухлетнего Эльдара и двадцатиоднолетней Марины длились полгода, но в гости к ней он попал впервые. Марина жила далеко и от него, и от их совместной работы, на окраине города, где он сам обитал в детстве. К тому же жила с мамой, а подобные знакомства Эльдар откладывал до лучших времен, желательно до дня свадьбы. Встречаться на его территории было выгодно обоим.
Завтра ты ночуешь у меня! объявила девушка накануне.
А будущая теща? напрягся он.
У бабушки до понедельника.
Он сдался. Он не знал про витую люстру и высокий потолок с карнизами. Черт подери, он выбросил их из памяти.
С тобой что-то не так, констатировала чуткая Марина.
Эльдар отодвинул от себя чашку.
Когда вы сюда переехали?
Дай посчитать Марина нахмурила свои идеальные брови. Родители развелись в две тысячи седьмом. В две тысячи восьмом, получается. А что?
На языке Эльдара вертелся следующий вопрос: не сталкивалась ли юная Марина с чем-то странным, необъяснимым в этих стенах, в этих населенных тенями комнатах? Но он спросил о другом:
Кто здесь жил до вас?
Учительница, без запинки сказала Марина, она еще у моей мамы преподавала. Продала квартиру с хорошей скидкой, теперь на ПМЖ в Германии. Дореволюционное здание, нынче такие на вес золота. А почему
Помнишь, как ее звали, учительницу?
Хм Лариса. Лариса Михайловна. Или Сергеевна. Семенова, точно.
Семина, поправил Эльдар, косясь в коридор. Семина Лариса Сергеевна.
Откуда ты ее знаешь? изумилась Марина.
Я уже был в этой квартире. В девяносто пятом году. Семина давала мне уроки английского.
Марина моргнула недоверчиво. Но мгновение спустя прыгала по кухне от избытка чувств.
Ты! Шестиклассник! В моей спальне! А я в животе у мамы, жду тебя! Потрясающе!
Эльдар выдавил улыбку.
А ты не разыгрываешь меня? осеклась девушка.
Над ней колыхнулась марлевая сетка, маскирующая вентиляционное отверстие, будто изнутри кто-то выдохнул.
Как такое можно придумать?
Тогда Она села ему на колени, обвила шею: Ты понимаешь, что это судьба?
Они допили чай и переместились в спальню. Выбрали кино для традиционного вечернего сеанса: «Москва слезам не верит», фильм, который она, оказывается, не видела и который они смотрели частями вот уже третью встречу подряд. Эльдар успешно приучал подругу к советской классике.
Встроенная в соляной куб лампа сплела вокруг них кокон света. Выпростай рукуи пальцы исчезнут во мраке. Легко вообразить, что до стен и потолка сотни метров, что квартира змеится лабиринтом туннелей, и в них тьма и холод, шорох и шепот, и быстрая маленькая тень проносится, стуча босыми пятками по паркету.
Тебе никогда не было страшно здесь? поинтересовался Эльдар нарочито буднично. Такой древний дом.
Дом как дом, сказала Марина. Поджав ноги, свернувшись рядышком, она с ученической прилежностью слушала диалоги героев. «Смотри, как я люблю то, что нравится тебе», говорила ее поза. Он улыбнулся и погладил Марину по мягким волосам. Достал из миски пригоршню орешков.
Его память отматывала прожитые годы: полный отказ от спиртного, развалившийся брак, постоянные ссоры с женой и алкоголизм, должность в офисе, счастливые молодожены, университет
Девяносто пятый год.
* * *
Гипс сняли в мае, к летним каникулам. Весны восхитительнее у Эльдара не было. В отличие от матери он не проклинал пьяного водителя, вылетевшего на красный и ставшего причиной незапланированного двухмесячного отдыха. Кости срослись, головные боли прекратились. Впереди маячил июнь, игры с друзьями, походы на озеро, рыбная ловля и, если повезет, Сочи.
Но мать «обрадовала», сообщив, что с первого числа он будет трижды в неделю посещать репетитора.
По математике я тебя подтяну, а английский нужно догонять. Троечников в семье не потерплю.
Но сотрясение мозга, запротестовал он.
Я консультировалась с врачом. Ты здоров как бык. И никаких «но», молодой человек. Я подыскала учителя. Методиста, между прочим.
Поникший Эльдар брел за матерью по необычайно крутым ступенькам. Подъездные перила годились, чтобы скатываться на санках.
Дверь на четвертом этаже отворила статная плечистая женщина с каменным лицом. Белоснежная коса, поджатые губы, глухое коричневое платье. Эльдар прикинул, что ей лет пятьдесятшестьдесят: в возрасте взрослых он ориентировался слабо. От репетитора пахло духами, но мальчику чудился запах мела, мышиного помета, пыльных книг без картиноквсего самого скучного и заурядного.
Вот, привела вам бойца, подтолкнула его мама: Лариса Сергеевна Семина. Эльдар.
Hello, young man, грудным голосом сказала репетитор. Я полагаю, мы сработаемся.
Ага, он робко переступил порог.
Размеры квартиры подавляли. Он не видел прежде таких потолков, такого старинного паркета. Коридор был уставлен книжными стеллажами, чтобы взять томик с верхней полки, даже Ларисе Сергеевне пришлось бы использовать стремянку. Темнота в углах походила на черные ульи, и Эльдар думал о шуршащих кожистых крыльях, о восковых огарках и ветре, поющем в дымоходе. А потом он заметил ее.
Девочку в дверном проеме слева по коридору. Ровесница Эльдара, рыжая и взлохмаченная; от одного взгляда на нее гостю сразу захотелось улыбнуться. У девочки были широко расставленные глаза и много-много веснушек, белая не то футболка, не то сорочка почти не скрывала голые тонкие ноги с расцарапанными коленками.
Эльдар махнул ей приветливо, и она помахала в ответ.
Sit down at the table, please, пригласила Лариса Сергеевна отвлекшегося ученика.
Кабинет репетитора был прохладным и мрачным, не верилось, что за плотно занавешенными окнами солнечный летний день. Мальчик то и дело терял нить урока, рассматривая орнамент на потолке, массивную люстру в паутине. Лариса Сергеевна возвращала к достопримечательностям Лондона настойчивым покашливанием.
Через сорок пять минут он обувался в прихожей. Учительница звонила маме, он слышал обрывки фраз.
Способный но несобранный
Привет. Ты кто?
Мальчик вздрогнул от неожиданности. Рыжая девчонка стояла над ним, ковыряя ногтем штукатурку.
Острые коленки, острая лисья мордашка. Кудри цвета осенней листвы.
Привет. Я Эльдар. Я сюда на английский хожу. К твоей бабушке.
Ну что, вклинилась в разговор Лариса Сергеевна. Ill see you on Wednesday.
Я Лиза! крикнула девочка вслед.
Рад позна Дверь перед ним захлопнулась.
В среду Лиза встречала его, прячась за спиной репетитора. Теребила подол коричневого учительского платья и смеялась серыми, с искрой, глазами.
Он поздоровался с Ларисой Сергеевной, а Лизе подмигнул. Эффектное подмигивание он репетировал целое утро.
Helper, говорила учительница.
Helper, повторял он.
Хеееельпер, передразнивала Лиза из-за стены.
Illustration.
Illustration.
Иллюстраааайшен, страшно басила Лиза.
Да что с тобой? цыкала на Эльдара Лариса Сергеевна, и он кусал губы, чтоб не хихикать. И удивлялся, что у такой строгой бабушки такая разбалованная внучка.
Ему понравилось ходить на занятия. Да что там, он мчался на них, только бы перемигнуться с Лизой в прихожей, послушать, как она валяет дурака. Иногда она забиралась в кабинет и сидела под кадкой с алоэ, глумливо копируя незадачливого ученика:
Ай инджой фишинг енд футбал! Он зе викендс ай волк
Порой Эльдар обнаруживал в своем конспекте рисунки. Примитивные каракули, но что еще можно нарисовать впопыхах, чтобы никто не увидел?