Гриф?
Сэр Чарльз кивнул.
Совершенно секретно.
Он проследил, как секретарь положил отчет в большую папку коричневой кожи и, достав из кармана крохотный ключик, запер ее на замочек.
Хорошо, сказал сэр Чарльз, вернемся к делу Брюсов. Подай мне бумаги из бюро.
Получив старые пожелтевшие листы, посол уже в который раз просмотрел их, освежая в памяти. Бумаги пришли недавно по его запросуархив сэра Чарльза Уитворта, исполнявшего обязанности посла в Петербурге в конце прошлого столетия.
Вот, барон ткнул пальцем в строчку, при всех своих талантах граф Уитворт просто не мог придать никакого значения этой информации.
Простите, сэр? подал голос Спайк.
Ты должен знать это, Грегори, потому что мне понадобится твоя помощь. Но! сэр Чарльз строго взглянул на секретаря. Храни тебя Бог, если хоть что-то из услышанного ты сболтнешь! Это не только моя тайна, но и государственная.
Спайк поклонился.
Да, кивнул посол. Уитворт не мог понять ценности одной фамилии, которую упомянул в отчете. Потому что он не Стюарт, как я. Послушай, я прочту тебе это место.
Он вынул из кармана тонкий серебряный футляр для пенсне, щелкнул крышкой и водрузил на нос прозрачные стекла в едва заметной оправе.
Итак. «Салтыков в октябре сего года упомянул как о незначительном событии поездку в Москву молодого литератора Крылова, которому поручено разыскать некое «Нептуново общество», масонскую ложу, в которой состояли еще царь Петр и его ближайший круг сановников. Впрочем, Салтыков пояснил, что общество это со смертью царя распалось. Мне представилось странным, что императрица Екатерина посылает доверенного человека искать следы давно исчезнувшей ложи. И я попросил наших коммерсантов в старой русской столице проследить путь Крылова. Они в этом преуспели очень плохо. Но через два месяца я все же получил от них отчет. Крылов поселился в московской гостинице «Троицкая». Потом его якобы видели ночью у Сухаревой башни. Далее он поехал в Лефортово, где искал дом местных дворян Ельгиных. После следы эмиссара императрицы были потеряны. Однако он возвратился в Петербург. А теперь во дворце ходят слухи о том, что Екатерина решила возродить эту ложу под своим командованием. Так что, вероятнее всего, Крылов посещал Москву, чтобы найти старые документы с обрядами и клятвами членов ложи. Я полагаю, что Екатерина таким образом хочет подчеркнуть свою связь с царем Петром и преемственность его политики».
Сэр Чарльз аккуратно снял пенсне, положил его в футляр и убрал в карман.
Фамилия «Ельгины» Уитворту, конечно, ничего сказать не могла, продолжил он, но я уверен, что этоискаженное шотландское «Элгин». И вот почему меня это так заинтересовало. Среди главных соратников царя Петра было двое Брюсов. Джейкоб и Вильгельм. Это ветвь тех самых шотландских Брюсов, которая происходит от короля Роберта Первого Брюса. Ветвь достаточно боковая, но королевская кровьне вода. Тем более что мой предок, шестой лорд-стюарт Уолтер, был женат на его дочери. И их сын, то есть другой мой предок, Роберт Второй, унаследовал трон Шотландии.
О сэр! почтительно произнес Спайк.
Ну, это не секрет, слабо махнул рукой сэр Чарльз. Потом были и другие короли СтюартыРоберт Третий, Яков Первый, Второй, Третий, Четвертый и даже Пятый. Пять Яковов! Но вот как раз дочь Якова Пятогоэто знаменитая Мария Стюарт. В ней текла кровь не только нашей фамилии, но и Генриха Седьмогоона была его правнучкой. И когда династия Тюдоров прервалась, ее сын, уже Яков Шестой, объединил шотландский и английский престолы. Да! Ведь и несчастный король Карл, казненный Кромвелем, и его сын Карл Второйвсе ониветви рода Стюартов и Брюсов. Но вот цифра семь почему-то стала для нас неудачной. Яков Седьмой был изгнан. А потом и последние Стюарты были оттеснены от трона Ганноверами.
Печально, мой лорд, сказал секретарь.
Ну! холодно улыбнулся сэр Чарльз. Даже самое крепкое дерево засыхает от старости. Но вернемся к Элгиным. Ты бывал там?
Там?
Я имею в виду город Элгин в графстве Мори на северо-востоке моей родины, пояснил сэр Чарльз. Там раньше была прекрасная охота. Королевская охотадаже печально прославленный Макбет, по преданию, любил там устраивать облавы на оленей. И, конечно, там были и король Брюс, и его потомки из рода Стюартов. Кто-то из них получил титул Элгинский. Они даже как-то разрушили город, но не во время охоты, а из-за ссоры с епископом Морийским. И там же в середине прошлого века якобиты попытались возвести на престол Чарльза Эдуарда Стюарта, правда, после несчастного сражения при Куллодене вся эта затея пошла прахом. А герцог Камберлендский уже в отместку нам снова стер с лица земли Элгин. Да, несчастный городок. Там сейчас пусто Но все это так я хочу подчеркнуть вот чтооткуда в России могут быть дворяне с фамилией Элгин?
Не знаю, мой лорд, ответил секретарь.
Ну как же! досадливо поморщился посол. Ты не слушал, что я говорил в самом начале?
Русские Брюсы?
Вот именно! Только через ту ветвь, которая осела в России при царе Петре! У Романа были детивсе рожденные в законном браке. Правда, этот род потом пресекся, но мы за ними следили. А вот Яков Брюсофициально онбездетный. Но много времени проводил в Москве. И там же вдруг находятся некие Элгины и кстати вот еще одна странность. Брюс, «Нептуново общество», Сухарева башня, дом неких Эльгиных
Спайк встал.
Вы хотите, чтобы я отправился в Москву и выяснил, что их связывает? Но прошло уже почти полвека.
Нет, ответил сэр Чарльз, тебе не надо никуда ездить. Я думаю, ты вполне можешь действовать в этой ситуации руками наших молодых друзей.
«Дети декабря», сэр?
Ведь это была твоя идея?
Я просто сформулировал то, о чем рассуждали вы, сэр.
Нет-нет, улыбнулся сэр Чарльз, мне бы и в голову не пришло именно так использовать твоего знакомого из Третьего отделения. Надеюсь, он вне подозрений?
Совершенно, кивнул Спайк, я стараюсь не утруждать его больше необходимого. Он все так же получает плату за свою дружбу со мной. И делится копиями бумаг.
Отлично! Пусть в России действуют русские, улыбнулся сэр Чарльз. Я, конечно, не собираюсь устраивать тут переворотов, как Уитворт, но вынужден признать, что задушить Павла руками гвардейских офицеровэто был гениальный ход. Дерзко. И, кажется, недорого. Как ты думаешь, мне придется сильно потратиться на этот фокус с «Детьми декабря»?
Ровно столько, сколько будет стоить один лист бумаги, сэр, спокойно ответил Грегори Спайк.
1843 г. Санкт-Петербург
Федя шел быстрым шагом, опасаясь, что, если хоть чуть-чуть промедлить, решимость уйти из отцовского дома заставит его повернуть назадв объятия старого графа, в новую, безбедную жизнь с мягкой постелью, шелковыми рубашками и прислугой. Да, попав в столицу, он мечтал об этом, хотя и полагал, что мечте не суждено сбыться. Но она сбыласьнеожиданно и горько.
Юноша старался не думать о разочаровании, которое постигнет старика, когда утром он не обнаружит внуканаверное, граф рассердитсяшутка ли! Ведь он пообещал Феде новую жизнь и свое покровительство! Ну и пусть! Молодой человек шел по улице насупленный, пытаясь понять свои чувства к графу. И не находил в душе ничего. Родная кровь не отзывалась на воспоминание о старике в длинной белой рубахе. Хуже того, он вызывал в юноше раздражение. Как старик мог так легко отправить собственного сына в ссылку, отказаться от всяких отношений с ним? Ни одного письма за столько лет! Ни одной посылки!
В голове все еще плавали остатки повторяющегося сна, который и решил все делоумирающий отец и мать, застывшая, заледеневшая в отчаянии. Где был этот старик, когда они перебивались с хлеба на воду? К чему его нынешние подачкиэтого чужого дряхлого человека, неужели ими он захотел расплатиться с ним, Федей, за все то зло, которое сам же и сделал их семье?
Юноша шел наугад, переходя по мостам над узкими каналами. Петербург еще только просыпался. Пахло дровяным дымомдворники и челядь топили печи, выстудившиеся после ночи. Навстречу медленно ползли полотняные фургоны и телеги с битой птицей, свежим хлебом и прочей снедью для лавок. Федя обогнул трех заспанных прачек с большими корзинамиони шли к ближайшей пристани стирать белье. Извозчики целыми вереницами, покинув артельные дома на окраинах, направлялись к биржам, своим стоянкам, где их нанимали для поездок. Приказчики снимали замки с дверей лавок и изнутри отворяли тяжелые ставни, закрывавшие небольшие стеклянные витрины со всякой всячиной.
Федор подумал, что у него нет денег, города он не знает и не представляет себе, на что и как дальше жить. Возвращаться в Читу он не хотел, из отцовского дома сбежал. А живот уже начало подводить от голода. Тут сильный удар сбоку сбросил юношу прямо на булыжную мостовую.
Куды прешь, шайтан! гаркнул чей-то высокий голос. Совсем глаз потерял?
Потирая ушибленный локоть, Федя поднялся и посмотрел на кричавшего старика-татарина, с трудом поднимавшего упавшую набок тачкупо панели рассыпались вязанки тряпок, ржавые котелки и чайники, кости и коробки. Он только что выкатил ее из арки.
Прости, дядя, пробормотал Федя и бросился поднимать добычу старьевщика. Тот поначалу замахнулся, подумав, что молодой человек пытается украсть его вещи, как уже не раз случалось, но потом придержал кулаквсе равно никакого проку не вышло бы, юноша был выше и явно сильнее его. Настороженно глядя на то, как Федя складывает старье обратно в тачку, старик спросил:
Ты кто?
Я? удивился юноша. Федор Александров. По фамилии Скопин.
Ну-ну. А чего бежишь? Украл что-то?
Нет.
Смотри мне! погрозил старик-татарин и взялся за ручки тачки, отполированной до черного блеска. Кряхтя, он начал толкать ее вдоль по улице. Федя смотрел ему в спину, а потом догнал.
Дядя, сказал он. А не найдется у тебя работы? Мне и денег не надо многотолько на пропитание.
Татарин остановился, поставил тяжелую тачку и хмуро посмотрел на юношу.
Чего?
Давай я покачу тачку-то, сказал Федор, тяжело тебе. Ты старый.
Хм старьевщик задумался, а ты не беглый? Мне беглые не нужны.
Нет, отозвался Федя, я из Читы пришел. Отец у меня умер.
Ладно, решил старик, тяни тачку-то. Сдам товар и по дворам пойду. Хорошо будешь тянутьдам тебе место. Мне как раз человек нужен. Но если пить будешь или вороватьбить буду.
Федя перекрестился.
Вот тебе крест, не буду ни пить, ни воровать.
Старик поморщился.
Э! сказал он. Тоже мне!
Обитель
Галер указал на потолок.
Видите?
Девушка задрала голову. На потолке прямо посредине виднелся длинный прямоугольник.
Что это? спросила она.
Не знаю. Но других опасностей я пока не вижу, ответил доктор. Стены чистые, ни барельефов, ни рисунков. Только эта скульптура, которая наверняка закрывает проход в следующий зал.
Никаких следов Скорпиона, задумчиво произнесла девушка. Вы видели живых скорпионов?
Нет, только сушеного. Он маленький. Жалит хвостом.
Луиза внимательно стала смотреть себе под ноги.
А долго они живут?
Галер хмыкнул.
Думаете, Ганнибал засадил в стены живых скорпионов, которые должны выбежать и ужалить нас? Не беспокойтесь. Если тут и были скорпионы, то они давно издохли. Тут только мыши. Вы боитесь мышей?
Нет.
Обычно девушки боятся мышей, усмехнулся голос.
Стойте! сказала Луиза. Галер застыл на месте. Она ботинком стерла пыль с плиты, на которой стояла.
Смотрите!
На камне были изображены волнистые линии.
Волны? спросил доктор.
Вода. Посейдон дал своему сыну Ориону дар ходить по воде как по суше.
Хм, пробормотал доктор, где-то я это уже слышал. Была бы тут метла
Он с кряхтением присел на корточки, вынул из кармана грязный галстук и принялся снова сметать им пыль с плит пола.
Слишком просто, сказал голос.
Слишком просто, согласился доктор, слишком очевидно. Предположим, что мы найдем дорожку из камней с изображением воды. И она ведет прямо к скульптуре. Если бы я был грабитель, то пошел бы именно по ней, предполагая, что этоверная тропа. А вот на месте Ганнибала одну из плит я сделал бы ловушкой. Грабитель расслабитсяи тут
До переплетенных каменных тел оставалось всего несколько шагов. Луиза пожала плечами.
И что нам делать? Снова бросать мешки перед собой?
Во всяком случае, это самый очевидный путь.
Он повернулся к ближайшей очищенной от пыли плитке с волнообразным узором и приготовился опустить на нее мешок.
Стойте! быстро сказала Луиза. Доктор замер с вытянутой рукой. Стойте! Это третий зал!
Да, кивнул Галер, чувствуя, как рука, державшая на весу мешок, стала медленно опускаться.
Здесь двенадцать залов. Если Обитель имеет форму квадрата, значит, на каждой стороне должно быть по три зала, понимаете? Мы вошли почти посредине здания. Мне кажется, этот залпоследний. Здесь дом поворачивает направо, а значит, дверь
Галер наконец устал держать мешок и поставил его на плитку.
В другой стене, сказал он, справа от нас. Но я ничего не вижу в ней. Здесь уже темно, надо достать лампу
С глухим стуком плита, на которую он поставил мешок, просела.
Черт! крикнул доктор. Черт! Потолок!
Он не успелчто-то массивное промелькнуло перед Галером, обдав его потоком воздуха, и со скрежетом остановилось.
Лиза! прошептал доктор. Лиза, вы меня слышите?
Фонтанка, 16
Леонтий Васильевич Дубельт зажег лампу. «Партия еще не закончена», сказал Крылов. Что он имел в виду, черт бы побрал этого издыхающего бегемота? Дверь кабинета слегка приоткрылась, и адъютант негромко произнес:
Леонтий Васильевич, к вам Адам Александрович.
Конечно!
Дверь распахнулась, и в кабинет вошел руководитель Третьей экспедиции Адам Сагтынский. Официально, правда, он не состоял в Третьем отделении и являлся прикомандированным чиновником, но это не помешало ему совершенно естественно и без каких-либо пререканий взять на себя то, чем он занимался уже много лет, внешнюю разведку. Правда, уже не военную, а политическую. Высокий и очень худой, с каким-то ястребиным лицом, он был совершенно седым. И хотя Адаму Александровичу было уже 58 лет, Дубельт знал, что эта рано появившаяся сединарезультат ужаса, пережитого Сагтынским во время плена в 31-м году, когда восставшие поляки захватили его в Белостоке и пытали. Сагтынский никогда не упоминал о характере этих пыток, но Бенкендорф когда-то сказал, что они прижигали гениталии Адаму Александровичу раскаленными на огне штыками. Именно этим якобы и объяснялось его совершенное равнодушие к прекрасному полу. Сагтынский жил в своем доме с двумя сестрами, одна из которых была слепа. Он трогательно заботился о сестрах, но больше никаких женщин в доме не было.