Во что эти джентльмены были одеты? тут же полюбопытствовал отец Браун. Леонард поглядел на священника немного раздражённо, но всё же ответил:
Полковник изображал то ли османского султана, то ли индийского раджу. Ума не приложу, каким образом он связал свой наряд с европейскими сказками, но выглядело всё это внушительно: тюрбан с камнем и павлиньим пером, огромный кривой ятаган, пышно расшитый халат Судья красовался в костюме Гаммельнского крысоловану тот, помните, с дудочкой? У сэра Артура своеобразное чувство юмора. Как-то раз он пришёл, наряженный палачом; а ещё однажды напялил маску Доктора Чумы Надеюсь, я вам помог?
Скорее всего, да, спасибо большое, немного растерянно ответил отец Браун. Леонард чуть заметно пожал плечами и вновь углубился в воспоминания:
Мы взяли свечи, а полковник Мидуэй раздобыл где-то факел. Спустились в подземелье, прошли до поворота, и сразу за ним увидели Друзиллу.
Губы Леонарда задрожали, но молодой человек собрался с духом и мужественно продолжил:
Она лежала на тонком кружевном покрывале и, казалось, спала. Преступник сдвинул вместе несколько пустых ящиков из-под печенья, накрыл их кружевами получилось эдакое импровизированное ложе. На нём и покоилась моя Друзилла. Полиция сказала, что её убили не там, что в подземелье перенесли уже мёртвое тело, но истинного места преступления найти так и не удалось.
А откуда взялось покрывало, выяснили? прищурился месье Фламбо, делая пометки в маленьком кожаном блокноте.
Выяснили, кивнул мистер Траунстайн. Оно принадлежало матери сэра Томаса. Часть её приданого. Хранилось в одном из сундуков на верхнем этаже Хорнтон-лоджа. Я понимаю, почему вы задали этот вопрос, полицейских он тоже заинтересовал. Мерзавец, осуществивший немыслимое злодеяние, несомненно хорошо ориентировался в поместье.
Возражать мистеру Траунстайну никто не стал. Месье Фламбо задумчиво глядел на клиента, а отец Браун не отводил глаз от картины, висящей напротив диванчика, словно она являлась основной уликой в расследовании, и на ней, среди идиллического деревенского пейзажа, некто зашифровал имя убийцы.
Тишину решительно разбил месье Фламбо:
Согласно репортажам, на мисс Хартли было одето платье спящей красавицы. Это правда?
Да. Оно удивительно шло Друзилле, и на приёме она хотела появиться именно в нём. Но буквально за пару дней до вечеринки Ортанс закатила истерикудескать, она тогда получается сводной сестрой, той, которую родила злая мачеха. Успокоить её оказалось совершенно невозможным, и Друзилла пошла на уступки.
А наряд феи-крёстной наверняка шили у той самой бездетной швеи в Сент-Эндрюс-Чёрч, проронил отец Браун, продолжая упорно рассматривать пейзаж. Леонард ахнул и впервые за всё это время поглядел на священника с искренним уважением:
Боже мой, как я не подумал? Вот же она, связь!
Не настолько явная, как вам сейчас наверняка представляется, глубоко вздохнул отец Браун. Но это вполне логично, ведь правда? Далеко не каждое ателье в Лондоне возьмётся за срочную работу, а даже если возьмётся, или найдётся уже готовое платье, то потребуются постоянные примерки, мелкие переделки и тому подобное. Мисс Хартли не могла себе позволить безвылазно сидеть в столице, ей ведь требовалось организовать вечеринку. Мисс Ортанс готова была блистать в роли хозяйки дома, но подготовка праздникане её конёк. С другой стороны, простая сельская швея готова посвятить несколько дней заказу, поступившему от богатой леди, особенно учитывая, что ей даже не нужно самой бегать в поместьедостаточно послать молодую, быстроногую помощницу, готовую услужить благодетельнице Над этим всем следует хорошенько поразмыслить. Тем более, что на убитой мисс Хартли было не то платье.
Да, Леонард прикусил губу, унимая эмоции. Наряд спящей красавицы, отвергнутый из-за недовольства Ортанс. Я помню его вплоть до самых мелких деталей: шитьё на корсаже, нитка жемчуга по воротнику А рядом с Друзиллой лежало веретено. Тоже старинное, тоже из какого-то сундука; Бернард обмолвился как-то, что в детстве сёстры частенько играли с прабабкиными вещами. Репортёры были счастливы, узнав об этом чёртовом веретене!
Мистер Траунстайн резко замотал головой, изгоняя из памяти жуткое видение: неверный свет множества свечей и лицо невесты, словно бы прилегшей отдохнуть, но заснувшей навеки. Старинная сказка, обернувшаяся неизбывным кошмаром.
В газетах писали, будто Друзилла держала веретено в руках, заговорил он наконец. Это неправда. Веретено просто сунули ей под правую ладонь. Полицейский инспектор, кстати, сказал, что убийца понятия не имел, как нужно держать веретено правильно.
Спасибо, серьёзно поблагодарил Фламбо. Подобные детали могут помочь.
Леонард сдержанно кивнул:
Судья Даунли первым разобрался в происходящем. Он велел никому не приближаться к телу и послал Бернарда вызвать полицию. Я же, боюсь, вёл себя не слишком сдержанно: подбежал к телу Друзиллы, пытался услышать биение её сердца, что-то кричал Сэр Томас и полковник Мидуэй меня оттащили и удерживали впоследствии силой. Боюсь, я слабо запомнил следующие несколько часов. Меня выволокли из подвала, пришёл врач, накапал успокоительных капель. Врача, помнится, звали мистер Фрэнк Батс, и, Леонард бросил быстрый взгляд на отца Брауна, нарядился он монахом.
Отец Браун, похоже, совершенно не заметил иронии в голосе мистера Траунстайна. Внимание священника на сей раз всецело было поглощено завитками на пепельнице, выполненной в манере рококо. Месье Фламбо недавно привёз эту безделушку из Италии, и отец Браун не уставал удивляться причудливой фантазии мастера, изготовившего такую замысловатую вещицу.
Полиция приехала быстро? поинтересовался тем временем у Леонарда месье Фламбо.
Не знаю. Наверное Когда я пришёл в себя, инспектор из Скотланд-Ярда уже вовсю командовал констеблями. Полицейские задавали вопросы, увезли тело Друзиллы Закончили часам к четырём ночи. Значительная часть гостей не пожелала заночевать в доме, где свершилось такое ужасное злодеяние, но кое-кто остался. Полицейским тоже выделили несколько комнат, с тем чтобы наутро они возобновили расследование.
А утром обнаружили тело Дейзи Уоллет? спросил месье Фламбо, роясь в стопке газетных вырезок.
Да, незадолго до восьми часов утра. Горничная Джейн Митчелл пошла раздвигать шторы в комнатах и нашла Дейзи возле камина в большой столовой. Лицо убитой было вымазано сажей, а рядом с телом валялся старый меховой шлёпанец.
Золушка, поморщившись, отметил месье Фламбо. Леонард энергично кивнул:
Именно! Я лично не видел тела, но много разговаривал со слугами, которые видели: той самой горничной Джейн и мажордомом Эваном Сэвиджем, первым прибежавшим на крики. Я даже составил с их слов рисунок места преступления, мистер Траунстайн достал из кармана сложенный вчетверо лист бумаги и вручил его детективу. Тот внимательно вгляделся в рисунок и попросил разрешения приобщить его к делу.
Да ради всего святого! Хоть кому-то он пригодится. Полиция не слишком заинтересовалась расположением тела несчастной Дейзи. Их куда больше интересовало, не оставил ли убийца каких-либо следов. Но мерзавец, по всей видимости, действовал в перчатках. Их остатки нашли в камине, но не сумели выяснить, чьи они. О пропаже перчаток никто не заявил. Неудивительно, правда?
Полиция успела снять с мисс Уоллет показания? вновь подал голос отец Браун. Леонард задумался, затем неуверенно произнёс:
Нет, кажется, нет. Полицейские допрашивали в основном гостей, жаждавших поскорей убраться со злополучной вечеринки. Из прислуги опросили только Грэйс, обнаружившую тело Друзиллы, да Эвелину Ноулз, личную служанку обеих сестёр Хартли. А что, вы полагаете, Дейзи знала убийцу?
Отец Браун буркнул под нос какую-то неопределённую фразу вроде «люди часто не ведают о собственных познаниях», а месье Фламбо, воспользовавшись паузой, задал следующий вопрос:
Среди ваших пометок на рисунке я вижу слово «фартук». Фартук на Дейзи оказался необычным?
О, да! По сути, он уже не был фартуком, его использовали в качестве половой тряпки. Полиция сочла это ещё одним штрихом к образу Золушки, но я засомневался. Сам не знаю, почему. Возможно, из-за рисунка в книге, которую я читал в детстве: там Золушку изображали очень опрятной А ещё этот шлёпанец! Он принадлежал сэру Томасу, а потом, когда шлёпанцы износились, их отдали в качестве игрушек Мистеру Дудли-ду, болонке Ортанс.
Шлёпанец, очевидно, не пришёлся Дейзи по ноге? задумчиво поглядел на мистера Траунстайна маленький священник.
Был на несколько размеров больше. Если это шутка убийцы, то должен отметить, что я не понимаю такого чувства юмора, зло бросил Леонард. Отец Браун кротко вздохнул:
Вряд ли убийца шутил. Или он совершил ошибку, или оставил послание, которое ещё предстоит разгадать. А когда, вы сказали, была убита третья девушка?
Две ночи спустя, мистера Траунстайна явно сбило с толку предположение о тайном послании, зашифрованном в пожёванном болонкой шлёпанце, равно как и резкая смена темы разговора. Однако молодой человек честно старался ответить на все вопросы как можно полней и подробней. Сару нашла опекунша простите, забыл фамилию. В общем, деревенская швея. Убийца, очевидно, проник в дом через открытое окно, задушил девушку, переодел её и вышел тем же путём.
Во что переодел? тут же встрял отец Браун.
Надел ей на голову красный ночной колпак, завернул тело в дорожный плащ и оставил рядом пустую корзину, прикрытую полотенцем, перечислил мистер Траунстайн.
Вот ещё что странно, задумчиво произнёс месье Фламбо. Все три девушки задушены, но разными способами. Мисс Хартли вначале опоили снотворным, а затем уже лишили жизнипохоже, не обошлось без подушки. С Дейзи Уоллет злоумышленник разобрался куда более жестоко, вступив с ней в борьбу. А Сара Крэнстон была убита сзадиесли верить газетам, убийца использовал пояс от её же собственного платья
Да в этой истории вообще всё странно, проворчал отец Браун, и сонное выражение сошло с его смешного круглого лица. А что не странно, то неправильно. Съездить бы туда, разобраться
Именно это я и хотел предложить месье Фламбо и вам, отец, Леонард принял решение и церемонно кивнул маленькому священнику. Я приглашаю вас с собою в Хорнтон-лодж.
* * *
Значит, всё неправильно, да?
Фламбо, некогда самый известный преступник Старого Света, сменивший прежнее занятие на куда менее прибыльную, но куда более одобряемую профессию частного детектива, проводил Леонарда Траунстайна до дверей и вернулся к отцу Брауну.
Именно так, угрюмо подтвердил священник.
И дело наверняка не только в том, что три юных девушки распрощались с жизнью ужасным способом, верно?
Дело в самом этом способе, со вздохом отозвался отец Браун, а также в обстоятельствах, сопровождающих убийства.
Вы потому расспрашивали о костюмах с вечеринки?
Поначалу да. Казалось возможным, что убийца, знающий о наряде мисс Друзиллы, оденется ну, подобающим образом. Кто-то в наряде прекрасного принца или хотя бы ведьмы, обрекшей спящую красавицу на вечный сон. Дабы подчеркнуть особую связь с девушкой, понимаете? Но после описания второй жертвы эти соображения утратили всякий смысл.
Почему? Фламбо склонил голову набок, разглядывая старинного знакомого. Отец Браун никогда не уставал его удивлять.
Просто убийцу очевидно волновало совсем иное. Зато я убедился, что мистер Траунстайн невиновен. Отвращение, возникающее на его лице при одной мысли об удушении, невозможно подделать. Если бы он убил невесту, то сбросил бы её с обрыва или зарезал какая-нибудь романтика, не предусматривающая поиска алиби и дальнейшего хладнокровного заметания следов.
Нахмурившись, маленький священник умолк. Фламбо терпеливо ждал. Отец Браун часто заводил его в тупик необычными рассуждениями, однако затем обязательно разъяснял ход своих мыслей. Иногда, правда, он делал это после настоятельной просьбы, поминутно извиняясь и честя себя тупицей либо остолопом, но Фламбо уже привык. Сетования на неспособность внятно сформулировать простейшие мысли были такой же неотъемлемой частью отца Брауна, как и острейший ум или выдающееся умение поглощать невероятное количество пирожных.
Видите ли, друг мой, отец Браун соскочил с дивана и забегал по кабинету, смешно семеня при ходьбе, мне доводилось исповедовать людей, которые не могли совладать с разными желаниями. Среди них были и несчастные, одержимые жаждой немотивированных убийств. Ну, то есть, это обычные люди назвали бы их действия немотивированными. Для самих же исповедовавшихся их поступки укладывались в стройную, логичную, я бы сказал по-своему безукоризненную схему.
Месье Фламбо, в недалёком прошломгроза всех сейфов и банков Европы, глядел на круглое, невинное лицо отца Брауна и думал о том, в какие же бездны человеческой души порой приходилось погружаться маленькому священнику, и какие же чудовища поджидали его там.
Отец Браун, похоже, и не подозревал о невесёлых размышлениях старинного друга. Память унесла священника далеко от уютного кабинета, в тишину исповедальни, туда, где кающиеся грешники поверяли ему и Господу свои грехи.
Все те люди, что совершали убийства по причине нервного расстройства, появления видений либо голосов, или просто из-за буквально физической неспособности остановитьсятакое тоже случается, все они действовали определённым способом. Полицейские чины ещё называют его «почерком преступника».
Я знаю, что такое преступный почерк, улыбнулся Фламбо.
Не сомневаюсь, серьёзно кивнул отец Браун. Их методы разнились, разумеется, но общим было одно: они совершенствовались от убийства к убийству. Вначале мучили жертву неуверенно, боялись, стыдились, совершали ошибки, однако со временем преступления становились всё более дерзкими, убийцы набирались опыта, их почерк выкристаллизовывался.
Это свойственно любому преступнику, не только душевнобольным убийцам, пожал плечами Фламбо.
Истинно так! воскликнул отец Браун. А как же действует злоумышленник в нашем случае?
Выражение лица Фламбо стало очень задумчивым.
Кажется, я понимаю, прошептал он.
Убийство номер один: Друзилла Хартли, отец Браун не слишком-то изящной походкой приблизился к столу и зашуршал газетными вырезками. Убийца учёл все мелочи. Костюм спящей красавицы и без того детален, однако нашему неизвестному этого показалось недостаточно. Отсюда покрывало и веретено. Вдобавок, подземелье, как аллегория сна, в который погрузилось лишённое самого дорогого сокровища королевство. Не хватает только прекрасного принца, что ворвётся в уснувший замок и разбудит девушку поцелуем. Друзилла умерла во сне, без страданий. На шее следов нет.
Печальная сказка, поморщился Фламбо.
Вы правы, живо отозвался отец Браун, и как любая другая сказка, она таит в себе зерно истины, погребённое в сияющем хрустальном гробу домыслов и фантазий. Но вот вам другая историяубийство Дейзи Уоллет. Тут наш сказочник не церемонился: он руками задушил несчастную девушку, напялил на неё грязную тряпку взамен её собственного передника, вымазал лицо сажей и, словно бы в насмешку над историей Золушки, бросил рядом с мёртвым телом обслюнявленный старый тапок, который свалился бы с ноги Дейзи, сделай она в нём хоть шаг, не говоря уже о танцах на балу. Где прежнее любовное внимание к деталям истории? Где желание сохранить и подчеркнуть прелесть и чистоту девушки, столь ясно читаемое в первом случае? О нет, это совсем другая сказка! Она не о нежности и страсти а, скорее, о безразличии.
Убийца мог торопиться и не подготовить всё так же тщательно, как в первый раз, возразил Фламбо.
Но почему? Что мешало ему подготовиться? Полиция? Но он уже продемонстрировал своё мнение о способностях полицейских, убив девушку, когда те спокойно спали прямо над местом преступления! Так что же?
Дейзи что-то видела или слышала. Она могла рассказать об этом полиции. Это единственное объяснение, которое я вижу.
Напрягите воображение, дорогой друг, укоризненно покачал головой отец Браун. Например, девушка могла ничего не знать, но убийца случайно увидал её возле сундука, в котором брал веретено, и запаниковал. Такое тоже случается. Или вот вам ещё вариант: убийц было двое, они соревновались друг с другом
Какой ужас! Фламбо не смог сдержать отвращение. Вы правда предполагаете возможность существования двух подобных монстров?
Священник вздохнул:
Я не предполагаю. Я совершенно точно знаю, что такое порой случается. Но в Хорнтон-лодже и его окрестностях действовал один человек. Иначе мне трудно объяснить, но я попробую подобная идея может завладеть умами нескольких людей одновременно, да, вполне может. Но тогда они станут действовать согласованно, советуясь друг с другом, и, решив произвести на сотоварища впечатление, скорее проявят педантичность, нежели столь вопиющую небрежность в деталях. Эти же две сказки конфликтуют, они рассказывают нам совсем о противоположных вещах, а вместе повествуют мне о том, что сказочник во втором случае напускал туману, а в первомосуществлял действие, затрагивающее потайные струны его души. То же самое и с третьим убийством. Красный ночной колпак вместо шапочки? В самом деле? Плащ, а девушка убита в домене в лесу, даже не у двери, ведущей в комнату бабушки? Да хоть бы в кровать положил, тело Красной Шапочки и там смотрелось бы уместнее! Почему корзинка пуста, где пирожки?