Эта версия стала официальной. Но Берг ещё долго не мог придти в себя. Он много раз перебирал в уме все подробности того дня, с момента, когда увидел в окне конторы огонь и дым пожара. Кого он видел тогда? Зеникова и двух дневальных. Оба дневальных прибежали на пожар почти одновременно. А Зеников? Он в тот день был выходной. Пожар он увидал первым и поднял крик.
Кто-то же видел, как загорелось? Видеть мог тот, кто смотрел в этот момент в окно. Окна на барак выходят от Баженовых и Григорьевых. Взрослые были на работе. Дядя Павел не мог смотреть в окно. У него дел много. Остаются дети, Баженовы Валя и Валерка, двое. Вместе играют. Их надо спросить обязательно. А вот Ольгина дочь сидит весь день одна. Наверняка смотрит в окно, сказал Берг Людмиле.
Знаешь, Отто, свидетельство детей очень может быть полезным.
Людмила, у меня для тебя серьёзное поручение. Не могла бы ты пригласить в гости Ольгину дочь? Она сидит одна, пока мама на работе. Разговори её. Наведи разговор на события пожара. Может быть, она что-нибудь видела в тот момент. Только говори с ней так, чтобы у ребёнка не было на этом заострено внимание. Ты поняла меня?
Очень хорошо поняла. Может быть, устроить какой-то детский праздник и пригласить всех детей?
Ты права, надо говорить и с Баженовыми. Но нельзя же сразу со всеми.
Нет, только сразу со всеми. Я придумаю какую-нибудь игру. Почитаю им книжку про пожар. А потом поговорим.
Хорошо. Надеюсь, ты понимаешь, что о твоей интересной игре у детей сохранятся воспоминания, и они расскажут о них мамам и папам. Расскажут громко. Они должны рассказать о другой, более интересной игре.
У наших детей мало развлечений, и они будут помнить о событии долго. Я продумаю всё и подготовлюсь в ближайшее время. Да, я тебе не говорила, что в тот день, когда произошёл пожар, ко мне заходил Зеников.
Зачем?
А вот это интересный вопрос. Он спросил, дома ли ты, и что говорил мне о пожаре. Он сказал, что хотел рассказать мне о пожаре. А когда узнал, что ничего существенного я не знаю, сказал, что сам знает не больше. Кстати, это он мне первый сообщил о трупе.
Я вообще не хотел тебя тревожить. Ну, что ж, проверим птичку Зеникова. Это всё очень интересно. Я думаю, ему есть что скрывать.
Наверняка причина кроется в этой лошади, жене Зеникова.
Очень может быть, согласился Берг.
Никак не понимаю эту пару. Он маленький, но ведь вполне приличный внешне. Она просто лошадь. И лицо лошадиное. Просто по поговорке «любовь зла, полюбишь и козла», подвела итог Людмила.
Следствие
Через два дня вечером Людмила рассказывала Отто о результатах своей игрыбеседы с детьми.
Ты прав. Но только частично. Валентина и Валерий не видели начала пожара. Они играли в машинки. Крик пожар первым услыхал дядя Павел. Он сказал им, чтоб носа не высовывали на улицу и смотрели в окно. А потом ему рассказали, что увидят интересного. Они до конца всё и смотрели. Но они ничего, кроме самого пожара не видели. А вот Катя дала мне очень интересные показания. Когда просыпается, мамы нет дома. Она уже ушла на работу. Катя сначала лежит в кровати. Ей не хочется вставать, потому что холодно. Печка уже прогорела. Но долго лежать тоже нельзя. На печке стоит завтрак, он остывает. Она одевается, не вылезая из кровати. Надевает всё тёплое и бежит к печке. Печка уже прогорела, но ещё тёплая. Она её обнимет, немного погреется и начинает есть. Ест она прямо из кастрюли, не отходя от печки. В этот день она проснулась поздно. Каша уже остыла. И есть она не стала. А сразу надела зимнее пальто и залезла на подоконник, как обычно, смотреть на улицу. На улице в это время людей почти нет. Поэтому она смотрит в основном на двери барака. Сначала она увидала, как из двери вышла тётя повариха. Она была с большой сумкой, пошла в магазин за продуктами.
Тётя Лена Зеникова быстро прошла в дверь общежития почти сразу после того, как ушла повариха. Немного погодя к общежитию подошёл какой-то дяденька, такой большой, широкий и высокий. Катя его раньше не видела на прииске. Потом быстро туда же пробежал дядя Андрей Зеников. Она его знает. Некоторое время никого не было. И вдруг из двери выскочил тот большой дяденька и побежал за барак. Больше его не было. А дядя Андрей Зеников выскочил и два раза обежал вокруг барака и стал кричать: «пожар»! Он смешно бегал вокруг общежития и кричал. Катя удивилась, почему он так кричит. И увидела огонь из среднего окна. И потом огня стало много. Дядя Павел появился первый, потом дядя Врангула, потом начальник прииска. Она тебя зовёт начальником. Они ничего не делали и только смотрели, а начальник держал продавца. А потом крыша обвалилась, и пожар стал заканчиваться. А тёти Лены всё не было. Все стали раскидывать брёвна. Девочка беспокоилась за тётю Лену. Но она оказалась жива и даже нигде не обожглась. Вот я тебе всё рассказала. Мы с ней договорились, что она ни с кем об этом не будет больше говорить. А она сказала, что это никому не интересно. Ни маме, ни папе. А больше она ни с кем почти не разговаривает. Валя с Валериком её не берут к себе играть.
Бедный ребёнок. Когда уезжает в интернат сестра, она всё время одна, сказал с сочувствием Берг.
Да, над таким детством стоит задуматься. Я думаю, её иногда брать к себе в гости. Мы с ней обе безработные. Буду учить её читать.
Теперь давай проанализируем рассказ ребёнка. Он нам кое-что дал. Был чужой человек. Это явно. На прииске мало людей, и девочка знает всех. Зеников, безусловно, его знает. Он имел встречу с ним.
Да. Был ещё убитый дневальный. Он, очевидно, первый встретился с незнакомцем. И они не поладили. Возможно, Зеников всё видел. Интересно, зачем он бежал в общежитие?
Людмила задумалась.
Зеникова надо допросить, сказал решительно Берг. Он знает намного больше, чем говорит.
Интересно, зачем он всё-таки заходил к нам в день пожара и спрашивал тебя. Он ведь прекрасно знал, что тебя не может быть дома. Что-то ему надо было узнать, раздумчиво сказала Людмила.
Повтори ещё раз, о чём он спрашивал, и что вообще говорил? Берг заинтересованно посмотрел на Людмилу. Боже мой! Ты зачем ему открыла дверь? Я же тебе говорил, что бы ты никого не пускала. Вдруг это какой-нибудь «привет от тёти Инги»!
Успокойся! Ничего не произошло. А Зеников спрашивал меня, что я знаю о пожаре. Что ты говорил по этому поводу. И сначала сказал, что зашёл рассказать о случившемся. А потом, когда я ответила, что ты ничего не говорил, кроме того, что сгорело общежитие, он ответил, что знает почти столько, сколько и я. Он сказал, что на пожаре нашли обгоревший труп, очевидно дневального. И ещё сказал, что причина пожара самая банальная: повариха неплотно закрыла печку, а дневальный напился с утра пораньше и заснул. Зеников ушёл, когда я сказала, что о трупе ты ничего не говорил.
Я так думаю, что он через тебя хотел протолкнуть свою версию причины пожара: повариха неплотно закрыла печку, а дневальный напился с утра пораньше и заснул. Его обязательно надо допросить. Но я не могу это сделать один. Как ты думаешь, кого можно взять в помощники?
Никого из своих работников. Взять в помощники можно только Лёву и Михаила.
Ты права. Кстати, ты не заходила к ним, когда вернулась?
Нет. А что?
Людмила, но ведь ты должна была им сказать, передала или нет их ходатайства о реабилитации. Они же ждут с нетерпением.
Ты знаешь, действительно нехорошо. Просто этот пожар выбил меня из колеи. Их ходатайства я отдала Марии. Я не могла этим заняться сама. Не потому, что поленилась. За мной следили. И отвлекаться от весёлой жизни мне было нельзя. Своим легкомыслием мне надо было кое-кого ввести в заблуждение. Так что, если дядюшка скажет тебе, что у тебя беспутная жена, не огорчайся.
У меня умная жена. Я тебя люблю и верю. Людмила, сходи ты в гостевой дом, расскажи им о передаче их писем в Москве. А потом я пойду и поговорю о предстоящем допросе Зеникова.
Хорошо. Ну, тогда, может быть, я попрошу их помочь в этом деле. Ты сам понимаешь, допросы они прошли. Я постараюсь смягчить этот разговор.
Ладно. Попробуй смягчить этот разговор.
Было около десяти часов вечера, когда Людмила направилась в гостевой дом. Что-то здесь изменилось за время её отсутствия. Дом казался тихим, настороженным. Собаки узнали свою хозяйку и сопровождали её до самой двери. Она немного смущалась. И на то были причины.
Не сейчас, решила она. Я иду по делу. Выяснять отношения будем потом.
Она тряхнула головой, стремясь отогнать ненужные сейчас мысли. Постучала в дверь. Дверь неожиданно резко открылась, как будто человек около порога ждал этого стука. Перед ней стоял Михаил. Из комнаты выглядывал Лев. Людмила сделала радостное лицо и громко сказала:
Здравствуйте.
Михаил посторонился.
Проходите.
Людмила прошла в комнату. На столе стояли приспособления для изготовления ювелирных изделий и муфельная печь для плавки золота. Она удивлённо посмотрела на это всё.
Не удивляйся, Людмила. Это Берг нам приказал не тратить зря времени. Я ведь по профессии ювелир, ответил Лев на её удивлённый взгляд.
Ты сама нам сказала, чтобы мы помогали Бергу и делали всё, что он нам прикажет.
Это ваше и его дело. Меня оно не касается, резко сказала Людмила. Я пришла к вам по другому очень важному вопросу.
Мы слушаем.
Ребята, как вы тут жили в моё отсутствие?
Да всяко. В основном неплохо. Главное, не в лагере. Вот только тоска заела, сказал Михаил задумчиво. Я даже не знаю, где моя семья. Как они там? Может быть, похоронили меня.
Людмилу бросило в жар. Почему она в Москве не поинтересовалась, не навела справки о его семье раньше, а не перед отъездом. Это же полный эгоизм. Была занята только своими проблемами. А ведь могла найти сведения о семье Михаила. Могла зайти к семье Лёвы. Сказать им, что он жив. Она сидела понурившись.
Нет, сказал ей внутренний голос. Нельзя было никуда заходить. Слежка велась с двух сторон. Отклонишься от намеченного пути, и неизвестно куда угодишь и что завалишь.
Я сейчас не могу вам всего рассказать. Но я не могла в Москве навестить ваших родных. Не потому, что не хотела, не интересовалась, а потому, что так сложились обстоятельства. Я, так же как и вы, связана по рукам и ногам. Я обещаю вам при первой же возможности узнать всё, что смогу о ваших семьях. Но сейчас пока не время. Не обижайтесь. Я понимаю, как вам трудно. Вы прошли через тяжёлые испытания. Ещё неизвестно что всех нас и каждого ждёт впереди. Путь был и будет не лёгкий. Но мы должны сохранить главноедружбу и веру друг в друга. Я прошу вас всегда помнить, что вы можете верить мне, как бы ни складывались обстоятельства. А я должна быть уверена в вас. В настоящее время не всё можно рассказать и не всё можно объяснить. Ваши ходатайства о пересмотре дела я передала через надёжного человека. И я поручила своей самой близкой подруге узнать всё возможное о ваших семьях и передать им, что вы живы.
Такое предисловие к разговору несколько озадачило друзей. Людмила предстала перед ними не такой, как они её знали. У неё была тайна.
Все задумались.
Людмила, мы не будем пытать тебя о большем. Ты передала наши ходатайства, и за это спасибо. Говори, зачем пришла, сказал Лев.
Да, переходи к делу, подтвердил Михаил.
Людмила подняла глаза, вздохнула, печально улыбнулась.
Вы, вероятно, слышали, что недавно сгорело общежитие холостяков. Причины пожара пока не ясны. Но на месте пожара был обнаружен обгоревший труп. Следствием установлено, что это дневальный общежития. Пожар признан несчастным случаем вследствие халатности этого дневального.
Мы видели пожар. Но рассудили, что нам туда нельзя. Помощь от нас сомнительна. Имеющимся количеством воды ничего не зальёшь, песком такой пожар не закидаешь. Да его и нет под рукой. А вести о пожаре нам принёс Врангула.
Правильно рассудили. Однако я должна сказать вам, что не всё так невинно, как кажется. Наш док осмотрел тело дневального и обнаружил, что его голова повёрнута наоборот.
Это как?
Кто-то повернул его голову задом наперёд, понятно? Не мог же он сам отвинтить себе голову! Значит, это не был несчастный случай. Мы с Бергом провели кое-какое дознание и выяснили, что один из тех, кто первым кричал о пожаре, должен знать причину его возникновения. Его надо допросить. Привлекать к этому следственные органы мы не можем. Вы сами понимаете почему. Расширять круг людей, знающих об этом, мы тоже не можем. Иначе будет ненужная паника на прииске. Люди станут бояться работать и оставлять своих детей. Поэтому я прошу вас помочь провести допрос этого человека.
Людмила замолчала.
Я не могу пытать человека. Я врач, а не заплечных дел мастер, ответил Михаил.
Близинский вообще молчал.
Я приблизительно предвидела, что вы ответите. Но кто вам сказал, что, чтобы допросить человека, его надо пытать? Его просто надо хорошо спросить. К тому же присутствие сразу троих мужчин внушит ему страх. А страх развяжет язык. Не забывайте, что убитый дневальный хотел жить. Ситуация может повториться. Мы должны знать, кто и почему поджёг дом, и кто совершил убийство. Нужно только ваше молчаливое присутствие. Оно достаточно хорошо подействует на психику этого человека. Мне кажется, он далеко не храбрец.
Когда эту операцию надо провести?
Завтра. Уберите, пожалуйста, все инструменты и приспособления от любых глаз. Наденьте на лицо маски. Я вам сделаю их. Он не должен вас видеть, чтобы не выдать. Открытое лицо будет только у Берга. Я ещё приду завтра с утра. Ваше участие ограничится только молчаливым присутствием. Бить его никто не будет.
Хорошо, мы постараемся помочь в этом вопросе. Но я предупреждаю, ни в какой экзекуции я не буду участвовать. Допросов я повидал достаточно.
Я совершенно с тобой солидарен, Михаил, сказал Лев.
Договорились. Теперь перейдём к вашему вопросу. Мне необходимы адреса проживания ваших семей.
Моя семья может быть только в Томске. У нас там родня. Моя жена томичка.
Хорошо. Я так и сказала своей подруге. Мне нужен адрес вашей семьи, Лев. Вы должны понимать, что члены вашей семьи не могут знать ничего о вашей жизни. Им будет сказано, что вы живы. Они состоят на учёте и обязаны сообщить властям обо всём, что им станет известно.
Спасибо, Людмила. Адрес я вам напишу. Только как вы его теперь сообщите? Письма наверняка контролируются.
Я подумаю. Может быть, будет оказия. Но это не раньше лета, когда в Магадан прибудут суда.
Людмила ушла домой.
Я поговорила с нашими подопечными. Они со скрипом, но согласились, сказала она Бергу.
Почему со скрипом?
Они беспокоятся, что ты будешь пытать этого человека. Они считают, что допросэто обязательно выбивание нужного признания, экзекуция. А в любой экзекуции они не могут участвовать. Им хватило этого во время ареста и допросов.
Ну, а ты как думаешь?
Я думаю, как и ты.
А я как думаю?
Ты думаешь нагнать страху и хорошенько допросить, то есть задать вопросы и получить ответы, без битья, ответила Людмила.
Попробуем так. В случае чего пригрожу, что отдам его следователю.
Да, ты знаешь, что я сказала твоим гостям одеть маски. Они не должны показывать ему лицо.
Какие маски? Ну и выдумщица же ты!
Нет, я вполне серьёзно. Я сделаю им маски. Возьму новые чулки, прорежу отверстия для глаз. Ему так даже страшнее будет. Во сколько мы должны быть готовы?
Я думаю его пригласить часов на девять утра. Тебя там не должно быть. Это мужской разговор.
Но как же без меня? обиженно возразила Людмила.
А вот так, без тебя и без Врангулы. Вас там не должно быть и близко. Я тебе сам всё расскажу. Это моё твёрдое слово.
Ты что, собираешься его бить?
Нет. Ты меня будешь стеснять. Я не смогу при тебе быть естественным и таким, как надо. Даже близко тебя не должно быть.
* * *
Как только Зеников зашёл, две огромные немецкие овчарки по команде Берга легли около двери. Андрей испуганно огляделся. Из соседней комнаты вышли двое в масках. Сели молча у стола по разные стороны от Берга.
Отто Карлович, что это значит? спросил Зеников дрожащим голосом.
Это значит, что нам кое-что известно о возникновении пожара. Есть свидетели, которые видели, как ты перед пожаром пробежал в общежитие. А спустя некоторое время вышел, обежал два раза вокруг дома и только после этого стал кричать.
Не виноват я. Ей богу, не виноват! Я не поджигал и ничего не знаю.
Врёшь! Ты знаешь, что там был дневальный. Почему ты не разбудил его? Ты ведь первый знал о пожаре. Огонь только начался. Он только показался из среднего окна, когда ты стал кричать. Ты мог разбудить человека и потушить начинающийся пожар.