Однако провалился наш хороший агент, Иван Артурович. И как мне доложили, она расстреляна.
К сожалению это так. Но она держалась до конца и немцы не смогли связать её с подпольем.
Ваша идея с легендой самогонщицы на этот раз себя не оправдала.
Нольман согласился.
Никто из подполья не должен приближаться к группе Кравцова.
Они держатся на расстоянии как вы и приказали, Владимир Иванович.
Как много людей знает о том, что Нечипоренко и Кравцов это одно лицо?
В Харькове? Как и было условлено между нами, только руководители.
Два человека?
Да, секретарь подпольного обкома партии и командир подпольной диверсионной группы. Люди надежные. Больше в отряде никто про Кравцова не знает. Они думают, что ведут наблюдение за Савиком Нечипоренко.
Хорошо. Привлекать дополнительные силы только в случае крайней необходимости. Кравцов опытный сотрудник, Иван Артурович. Но смогут ли выполнить свою задачу выделенные ему помощники?
Антонина Шарко одна из лучших курсантов разведшколы.
Да знаю я это, Иван Артурович. Но подготовка слишком краткосрочная. Мы слишком быстро теряем людей.
Шарко хорошо подготовлена физически, Владимир Иванович.
Но её задача другая! Ада Лепинская певица и покорительница мужских сердец. Да, Шарко красива! Но этого мало для задачи, которая стоит перед ней.
Нольман заверил комиссара госбезопасности:
Она справится, товарищ комиссар.
А Жора?
Эта кандидатура вообще вне конкуренции, Владимир Иванович. Другого пианиста у нас все равно нет. А Савику нужен именно пианист.
Я доложил наверх, что группа справится с задачей. Но меня самого одолевают сомнения!
Как мне известно, товарищ комиссар, фон Рунсдорфа не сопровождает большой отряд охраны. Он ездит по городу в сопровождении мотоцикла с двумя солдатами. И ещё иногда с ним в машине его адъютант. Но молодой человек по виду не солдат, а просто юноша в военном мундире.
Пусть Кравцов сможет похитить Рунсдорфа. Я это допускаю. Но вывезти его из Харькова иное дело. Немцы после того как узнают, что барон пропал, поднимут на ноги весь гарнизон и перекроют всё, что можно перекрыть.
Я предусмотрел это, товарищ комиссар.
Все предусмотреть невозможно.
Это так, Владимир Иванович. Но у нас есть три варианта развития событий. Мы все продумаем и подготовим.
Хорошо! У вас что-то еще, старший майор? понял комиссар Максимов.
Да. Был активирован запасной вариант связи в Харькове.
Что? Хозяин скобяной лавки?
Так точно. К Антипенко пришел агент «Референт».
Референт посетил Антипенко?
Да.
И что заставило его это сделать? Это вариант на самый крайний случай!
Нольман ответил:
У Референта важная информация.
Что за информация?
В Харькове сейчас находится лейтенант Лавров.
Лавров в Харькове? Час от часу не легче! Иван Артурович! Это ставит под удар всю операцию! вскричал Максимов.
Лавров прибыл под чужим именем и с ним еще две человека. Все люди из Брайтенфурта.
Кто такие? Немцы?
Русские. Курсанты Абвершколы.
Фамилии? Имена?
Такой информации у Референта нет. Он опознал только лейтенанта Лаврова.
И что группа делает в Харькове?
По всему видно, что у Лаврова есть особое задание Абвера. И прибыл он от капитана Лайдеюсера, Того самого что работал против меня осенью 1941 года.
Бывший начальник нашего обер-лейтенанта Нойрмаера?
Он самый товарищ комиссар. А Лайдеюсер хитрая лиса. И нам нужно связаться с Лавровым.
Товарищ старший майор! Запрещаю категорически!
Но
Максимов повторил:
Запрещаю! И скажу вам больше Лавров это потенциальная опасность для капитана Кравцова! Лавров служил под его началом и сразу его опознает! А он сейчас в городе по линии Абвера! И вы знаете, что это значит, Нольман! Лаврова и его группу следует немедленно ликвидировать!
Не согласен, товарищ комиссар госбезопасности. Я же сам тогда, осенью 1941 года, организовал переход Лаврова на сторону немцев. Он мой агент!
Не спешите с выводами, товарищ Нольман. Лавров не числится как агент и агентурной работы не ведет. На связь не выходил ни разу.
Но у него и не было этой связи, товарищ комиссар. Я приказал ему внедриться в Абвер, и он это сделал!
А если нет? Если он работает на Абвер?
Лавров надежный офицер. Готов поручиться за него головой!
Не стоит вот так запросто ставить свою голову, старший майор.
Владимир Иванович, у Лаврова может быть весьма важная для нас информация.
Пока контакты с Лавровым я запрещаю, старший майор. Вы меня слышали, товарищ Нольман?
Слышал, товарищ комиссар государственной безопасности.
Лавров знает Кравцова! Конечно, над внешностью Кравцова потрудились. Но Лавров был его подчиненным! И он его узнает!
Нольман ответил:
Это если они встретятся!
Кравцов-Нечипоренко личность уже известная. Он его на любой афише сможет увидеть!
Не думаю, что Лавров опознает Кравцова по афишке. А в рестораны и клубы, где поет Нечипоренко он не ходит. Товарищ комиссар, я прошу дать мне возможность прощупать Лаврова.
Максимов задумался.
По инструкции, наконец сказал он, в такой ситуации мы должны обезопасить нашего агента и ликвидировать Лаврова. Вы же знаете это, товарищ Нольман.
Да. Потому и предлагаю действовать.
Но не ликвидировать объект, а войти с ним в контакт?
Не войти в контакт. Немного прощупать его. Операция по барону фон Рунсдорфу ведь доверена мне и моей группе.
Но Лавров, если он в Харькове, не имеет отношения к этой операции.
А если это связано, Владимир Иванович?
Любите вы всё усложнять, Иван Артурович.
Так я могу работать по Лаврову?
Да. Но соблюдая осторожность
***
Харьков.
Квартира барона фон Рунсдорфа.
14 июня, 1942 год.
Лимоненко Владислав Антонович оказался настоящей находкой для Рунсдорфа. Он стал продвигать поиски вперед небывалыми темпами.
Вот что я смог найти, господин барон, архивариус показал Рунсдорфу пожелтевший лист бумаги.
Что это?
Заявка товарища Бекаури.
Заявка?
Дело в том, что в 1920 году Бекаури посетил Харьков. Еще шла гражданская война. И Бекаури потребовалось отыскать имущество из квартиры профессора Пильчикова.
Имущество?
Дело в том, что большая квартира, которую при жизни занимал профессор Пильчиков, была сдана другому нанимателю. А имущество покойного профессора и его бумаги были перевезены на склад технологического института.
И что?
Бекаури прибыл с постановлением Совнаркома для отыскания важной вещи, здесь не сказано какой.
Он искал архив своего профессора! вскричал Рунсдорф.
В заявке сказано, что Бекаури было нужно именно имущество профессора. К сожалению перечень был на другом листе, который не сохранился.
Бекаури не хотел никому говорить про бумаги, господин Лимоненко. Зачем ему это? Он желал тайно завладеть документами. И вы принесли мне плохую весть.
Плохую? не понял Лимоненко.
Бекаури мог тогда забрать с собой все важные документы. Где вы обнаружили этот документ?
В хозяйственном архиве. Но в книге записей нет сведений о выдаче Бекаури требуемого имущества. Перед вами только запрос, герр барон. И по этому запросу имущество выдавалось тому, кто представил документ! Но записи о выдаче нет! Есть лишь запрос. А это значит, что Бекаури мог и не получить того что хотел.
Однако он именно в 1920 году сделал свой прибор!
Я не все знаю, господин барон. Но могу предположить, что Бекаури и сам мог быть автором прибора. Он был одним из лучших учеников Пильчикова.
Возможно, вы правы, господин Лимоненко. Продолжайте ваши поиски! Если вам нужен помощник то мой адъютант к вашим услугам, Владислав Антонович! Ваша семья хорошо обеспечена?
Благодарю вас, господин барон. Вы слишком щедры.
Вы хорошо работаете, господин Лимоненко
***
Барон фон Рунсдорф спросил лейтенанта Рикслера:
Как вы думаете, Ганс, Лимоненко умный человек?
Да, герр барон. Такого специалиста поискать. Он прирожденный архивист.
Жаль.
Вам жаль, господин барон? не понял Рикслер.
Да, ответил Рунсдорф.
Но почему? Вы сами искали умного помощника!
И я думаю, что он умен! И в этом его беда, Ганс. После того как мы сделаем дело его придется устранить.
Зачем? Он помогает добровольно.
Но он узнал слишком много о нашей работе.
Но его можно предупредить, чтобы держал язык за зубами.
Ганс! Я должен докладывать рейхсфюреру обо всех подробностях дела. И в отчете я упомяну Лимоненко. После этого поступит приказ его ликвидировать. И приказ этот поступит не мне. А местному начальнику гестапо.
А если не сообщать рейхсфюреру? робко спросил Рикслер.
Ты в своем уме, Ганс?
Но я не понимаю, зачем устранять такого специалиста. Разве нет иного выбора?
Только взять его в мой штат в Аненербе. Но он русский, Ганс.
Однако можно доказать его эффективность, господин барон. А Лимоненко очень эффективен. Смею вас уверить.
Хорошо. Я стану думать, как помочь ему и его семье. Но я протяну ему руку только в одном случае, Ганс. Если он поможет мне найти архив Пильчикова!
А что он сказал вам сегодня, господин барон? Что за бумагу он нашел?
Записка инженера Бекаури. Зарегистрирована в 1920 году в хозяйственном отделе местной управы. Я так и не запомнил названия этого варварского учреждения советов. Но дело не в названии. Бекауриученик Пильчикова. И искал он здесь его документы. Иными словами архив своего учителя. И, судя по тем же хозяйственным документам, он архива не обнаружил.
Так это отличная новость, герр барон.
Возможно, но дело еще не сделано!
А что по поводу девушки, господин барон? вдруг спросил Рикслер.
Какой девушки? не понял фон Рунсдорф.
Стенографистки, которая приходила к нам.
Я тебя не понимаю, Ганс. К нам приходила девушка? Стенографистка?
Да. Её имя Эльза, но фамилию я не запомнил. Он из команды женщин, что прибыли в Харьков их фатерланда.
Я слышал о команде женщин, но какое это отношение имеет к нам?
Но вы говорили про стенографистку, господин барон. И полковник Лайденбах прислал вам Эльзу.
Странно! Меня Лайденбах не предупредил. Когда это было, Ганс?
30 мая, господин барон.
Прошло уже две недели. Почему же вы не сказали мне раньше, лейтенант?
Но я думал, вы знаете, господин барон. Потому и решился спросить.
Я ничего не слышал про это, Ганс. Она заходила в квартиру?
Да, господин барон.
Ты впустил её? Зачем?
Но она пришла к вам, и я посчитал невежливым не угостить её кофе. Я проводил её на кухню и просто угостил кофе. Вот и все.
Если так, то это не страшно. Но тебе следует посетить местный бордель для офицеров, Ганс.
Мне? Зачем, господин барон?
Чтобы всякие девушки не туманили твоей головы, Ганс
***
Харьков.
Группа Савика Нечипоренко.
12 июля, 1942 год.
Новый приказ из центра.
Ада Лепинская выступила в «Золотом якоре» вместе с Савиком и имела большой успех. Хотя голос у девушки был слабоват, чтобы стать хорошей певицей, но в содружестве с Савиком она выглядела эффектно, благодаря внешним данными и сценическому костюму.
У гримёрки актрисы после выступления собрались румынские и венгерские офицеры.
Жора поглазел на кавалеров с цветами, усмехнулся и незаметно проскользнул в комнату Савика.
У Ады аншлаг, сказал он. Она сейчас как в осажденной крепости. Её стерегут поклонники с подарками.
Это не так хорошо для нас.
С чего это? Она с нами как «медовая ловушка». И эта ловушка работает, командир. Сами иди посмотри!
Когда еще нам потребуется «медовая ловушка»! И завлечь она должна только одну пчелку, что нас интересует. А ныне вред один.
Да в чем вред-то, Савик?
Публика начнет требовать Аду. А должна требовать Савика!
Но и подозрений вызывать она не должна. А сейчас за нами наблюдают. Я это чувствую, Савик. Так что пускай поет и привлекает публику. Она ищет внимания офицеров!
Жора, наша работа стоит!
Но мы закрепились в городе! А это первая наша задача и мы её выполнили в тех условиях что были, Савик.
Это так, но, боюсь, в Москве это не понравится.
В этот момент двери отворились. К ним без стука вошла Ада. Вместе с ней из коридора донесся шум её восторженных поклонников.
Господа! Ада обратилась к офицерам. Я прошу вас на минутку оставить меня с коллегами ибо мы должны обсудить наш музыкальный номер. Ну я прошу вас, господа! Мне скоро на сцену!
Она захлопнула дверь.
Что случилось? спросил Жора. Поклонники?
Связь! Ада подала им открытку.
Откуда?
Принесли вместе с большой корзиной цветов. Цветы просто роскошные и не обратить внимания я не могла.
На открытке с видом Дрездена была написано:
«Вы были неподражаемы, фройлен Ада. Я готов позабыть все, что было в моей жизни и все начать заново рядом с вами! Ваш преданный поклонник. Надеюсь, цветы вам пришлись по вкусу!»
Это был приказ отменить старую операцию и прекратить все разработки по похищению барона фон Рунсфдорфа.
И как это попало в твою гримёрку, Ада? спросил Жора.
Я не знаю. Корзина уже была там, когда я вернулась. Я вначале только полюбовалась цветами и не заметила открытки. Затем нашла её и прочитала. Это совсем не от поклонника. Это приказ центра!
Оригинальным способом они его нам передали.
А чего ты ждал? спросил Савик. Все сделано великолепно. Только что означает этот приказ?
Прекратить все наши действия и просто работать по линии концертов.
Чем мы собственно и занимаемся, подвел итог Савик. Теперь остается только ждать новых приказов. И никаких посторонних действий! Вы меня поняли?
Да, ответили Жора и Ада.
Никакой связи ни с кем! Все старые приказы забыть! У Импресарио новый план. Импресарио просто так такой приказ не отдал бы.
Да все понятно, Савик. Будем продолжать наши концерты.
Глава 12Игра Нольмана.
Москва.
Площадь Дзержинского (Лубянская площадь до 1926 года)
Управление НКГБ СССР.
28 июня, 1942 год.
Старший майор Нольман.
Николай Петрович Губарев бывший офицер контрразведки русской императорской армии хорошо знал пятиэтажный доходный дом на Лубянской площади. Ранее здесь на первых этажах располагались книжная лавка Наумова и магазин швейных машин Попова. Верхние этажи были отданы под семейные квартиры для состоятельных нанимателей. Аренда жилья здесь была слишком высокой и в год такая квартира стоила нанимателю до 4 тысяч рублей. Сам Губарев, тогда капитан, таких комнат позволить себе не мог, да и ни к чему были такие траты. Жил он скромно и одиноко. Но в доходном доме бывал однажды по делам службы.
Но это было давно. В 1918 году частные компании были национализированы, и в здание вселился Особый Московский отдел ВЧК. А отдельные здания внутри комплекса переоборудовали во внутреннюю тюрьму НКВД, где Губарев бывал в свое время в качестве «принудительного гостя». И воспоминания об этом периоде жизни особенно хороших эмоций у старика не вызывали.
Не думал Губарев, что ноги сами принесут его когда-нибудь в это здание в форме буквы «Ш» углы которого выходили на улицы Большая и Малая Лубянки.
Но так случилось и Николай Петрович явился в управление НКГБ на площади Дзержинского.
Тебе чего дедушка? спросил сержант на входе в управление.
Мне нужен по срочному делу старший майор Нольман из 4-го управления.
По делу? А он вызывал тебя, дед?
Нет, но я сам пришел к нему.
Сюда сами по себе ходят редко. Так кто тебе надобен, дедуля?
Старший майор Нольман.
Погоди.
Сержант связался с 4-м управлением и сообщил о посетителе.
Товарищ старший майор? Сержант Матвеев! К вам посетитель! Гражданин к вам проситься. Как фамилия? Дед, как твоя фамилия?
Губарев Николай Петрович.
Губарев Николай Петрович. Слушаю, товарищ старший майор! Выделю человека для сопровождения! Так точно!
Сержант положил трубку и громко позвал:
Титаренко! Ефрейтор Титаренко!
Здесь, Титаренко. Чего тебе?
Не «чего тебе», а «здесь товарищ сержант»!