Вы криминалькомиссар Вильке?
Гауптштурмфюрер Вильке! представился офицер СД.
Майор фон Ранке, первый адъютант генерала барона фон Брауна. Простите, гауптштурмфюрер, но лично генерал вас принять не может. Части нашей 68-й дивизии все еще ведут бои в окрестностях города. Слишком много дел, но я уполномочен решать многие вопросы.
Я хотел поговорить о размещении генерала и его штаба в Харькове.
Этот вопрос решается мною. Я уполномочен подыскать дом для генерала. Пока для него приспособили дом на соседней улице. Его сейчас проверяют. Но сами понимаете, что долго генерал фон Браун в таком доме жить не сможет. Мы найдем для него достойное жилье.
Именно по этому поводу я и прибыл в штаб, майор. Многие здания заминированы, и я бы настаивал
Все это уже известно, гауптштурмфюрер, перебил его фон Ранке. Я как раз подготовил приказ за номером 1. Текст на немецком. Он будет переведен и доведен до сведения жителей города.
Вильке взял лист бумаги с отпечатанным на машинке текстом.
«Каждый житель Харькова, знающий места, где заложены мины, подрывные заряды и бомбы замедленного действия, или же подозревающий о заминировании какого-либо объекта, обязан немедленно сообщить об этом в специальный отдел при управлении коменданта города Харькова по сбору сведений о заминированных участках. За правильные сведения будет выдаваться денежное вознаграждение в размере от 1000 до 10 000 рублей. С другой стороны, каждый, кто скроет известные ему сведения о заминировании, и не сообщит об этом в комендатуру, будет предан смертной казни.
За каждое здание, взорванное в Харькове, в случае, если комендатура не будет поставлена в известность о готовящейся диверсии, оккупационными властями в качестве репрессии будет казнено 100 жителей города».
И вы считаете, что этого достаточно для обеспечения безопасности генерала? спросил Вильке.
Мы знаем о том, что большевики оставили для нас много «сюрпризов», гауптштурмфюрер. И все предосторожности соблюдаются.
Но я хотел бы знать, на каком доме остановится ваш выбор для размещения генерала фон Брауна.
При штабе генерала есть отличная саперная команда, гауптштурмфюрер. Если я выберу какое-либо здание, то его проверят десять раз, прежде чем нога генерала ступит на его порог. По этому поводу вам не стоит переживать.
У меня есть сведения, что большевики подготовили взрывы важных объектов в Харькове, и я настаиваю, чтобы меня ввели в курс дела.
Фон Ранке поморщился. Этот сотрудник СД ему не понравился.
Скажите, гауптштурмфюрер, а разве это входит в ваши обязанности? Вы возглавляете здесь службу контрразведки, если я не ошибаюсь?
4-е управление РСХА, служба контрразведки «Восток». И предотвращение диверсий в моей прямой компетенции. И вам не стоит сторониться меня, майор. Я знаю, о чем говорю. В Харькове небезопасно.
С этим уже столкнулись наши солдаты, что вошли в город. Но генерал фон Браун иное дело. Вам совершенно не о чем беспокоится, гауптштурмфюрер
***
Харьков.
Служба СД.
Гауптштурмфюрер Вильке.
Телефонный звонок разбудил офицера, который дремал, положив голову на руки.
Он схватил трубку.
Здесь Вильке! Кто говорит?
Гауптштурмфюрер Вильке?
У аппарата! Кто говорит?
Полковник Гейден!
Что-то случилось, полковник?
В здании штаба округа нами обезврежен заряд в 600 килограмм тротила. Большевики устроили все так хитро, что мои саперы даже не сразу всё нашли.
Мина у вас?! закричал в трубку Вильке.
Мина?
Секретная радиомина? Ваши саперы взяли её! Наконец-то! Это самая большая удача, полковник!
Простите, гауптштурмфюрер, но с миной произошла накладка.
Что? Я вас не слышу! Полковник!
С миной произошла накладка.
Что это значит?
Наш сапер не заметил мину-ловушку. Сапер погиб. Но зданию это не повредило. Заряд был малой мощности. Так что могу вас поздравить, герр Вильке. Вы спасли целое здание благодаря работе
Какие поздравления, Гейден, если мины нет!
Далась вам эта мина, Вильке! Мы предотвратили взрыв и спасли жизни наших солдат! А мину возьмем потом. Мало ли таких мин!
Связь прервалась, но Вильке и не хотел больше слышать голос полковника Гейдена. Секретной радиомины нет. Хорошо хоть он не успел доложить наверх о своем возможном успехе
***
Гауптштурмфюрер Вильке снова решил подремать, но на этот раз ему помешал стук в двери.
«Кто это еще в такой час?»
Вошел гауптман Лайдеюсер.
Вы разрешите вас побеспокоить, герр Вильке?
Вы уже это сделали, герр гауптман. У вас дело?
Узнал, что вы в Харькове и решил нанести визит. Вы постоянно на работе.
Еще даже жилья себе не выбрал, герр Лайдеюсер.
Со мной такая же история, герр Вильке. Слишком много работы и за всем нужно следить лично.
В этом вы правы, сказал Вильке, подумав о взрыве и гибели сапера. А еще новая заботагенерал фон Браун и его адъютант майор фон Ранке.
Но разве вы отвечаете за безопасность генерала?
Как мне сообщил мой шефпо линии СД именно я. Мало мне работы с агентурой. Но вы пришли поговорить насчет «Вдовы», герр Лайдеюсер?
Вы проницательны, герр Вильке.
Какая тут проницательность, капитан. Вы, как и я, смотрите в будущее, не имея такого оптимизма как наши начальники.
Лайдеюсера удивила такая откровенность офицера СД.
Чему вы так удивились, герр Лайдеюсер? Неужели и вас так пугает правда? Война не закончится завтра. Нет. Но это совсем не тайна, ибо скоро об этом будут знать все!
Пока мой шеф утверждает, что большевикам конец. Они сегодня потеряли Харьков, а завтра наступит очередь Москвы.
Доктор Геббельс в своих речах твердит о последнем усилии. Но весь ход этих месяцев войны показывает, что все будет не так радужно. Борьба нам предстоит долгая и затяжная.
Только такие откровения, герр Вильке, могут повредить карьере.
Плевал я на карьеру, герр Лайдеюсер. Я совсем не держусь за свое место. Но им самим скоро понадобятся профессионалы. Иначе кто будет работать? Агентурная разведка требует большого ума и большого опыта!
В этом я разделяю ваше мнение, герр Вильке. Но сейчас меня волнует тот факт, что начальником гарнизона оккупированного Харькова назначен генерал-майор Георг фон Браун.
А что не так с фон Брауном?
Это не так хорошо для нас с вами, герр Вильке. Не люблю я этих «фонов» с обширными связями в Берлине. А у Брауна связей там хватает.
Это так. И я думаю, что красные станут охотиться за Брауном. Именно за ним, хотя он в военном мире совсем не ключевая фигура.
Это акт чисто политический. И скажу вам по чести, что взрыв особняка фон Брауна больший удар по нам, чем взрыв стратегического моста!
Вы правы, герр Лайдеюсер. Но Браун жив и никакого удара пока нет.
«Вдова» отлично поработала в городе. Красные контрразведчики не вышли на её след. Но Браун станет нам мешать, герр Вильке. Попомните мои слова!
Браун? С чего ему вмешиваться в дела Абвера и тем более СД?
Разве я о его вмешательстве говорю, герр Вильке? Я боюсь иного, что он сам сунет свою голову в «красную» петлю. Вы уже познакомились с ним?
Два дня назад имел честь просить его об аудиенции, сказал Вильке. Он меня не принял, сославшись на усталость. Со мной говорил его первый адъютант граф фон Ранке.
И что?
Сказал, что нам не о чем беспокоиться.
Именно про это я и говорил! Я доложил в рапорте полковнику Штольце об успехах. 28 октября обезвредили мину на Усовском виадуке. 29 октября обезврежена мина на железнодорожном мосту. И в здании штаба военного округа также.
Но последнее не обошлось без неприятностей. При попытке обезвреживания мины погиб сапер. И само устройство радиомины захватить не удалось.
Это уже не наше дело, герр Вильке. Да, сапер не заметил мину-ловушку и само устройство взорвалось. Но заряд в 600 кг не взорвался. Хотя радиоминаэто одна из основных целей задания.
Вы, герр Лайдеюсер, также как и я хотите её заполучить первым? напрямую спросил Вильке.
Кто откажется от такого? И мой шеф и ваш будут требовать мину. Я сам нагнал на Штольце страху с этими «адскими машинами». Но сейчас меня больше волнует фон Браун. Генерал большой любитель комфорта.
Аристократ. Привык к роскоши, согласился Вильке.
Я дал ему совет пока жить в скромном доме на окраине города. Дом был проверен десять раз и ничего подозрительного там нет. Но генерал желает перебраться в особняк в центре города.
Это который?
Дом 17 на улице Дзержинского.
Вильке успокоился:
Его проверили уже пять раз. Дом разминирован. Взрывное устройство почти в 300 килограмм взрывчатки обезврежено и вынесено из дома. Мин-ловушек там уже нет. Наверное, в целом Харькове нет более безопасного здания.
Вы в это верите?
Это слова графа фон Ранке, герр Лайдеюсер. Хотя я не знал, что генерал уже выбрал именно этот особняк.
Но я лично не советовал генералу менять место жительства. Возможно, и вы присоединитесь к моему мнению?
А что толку? Они все равно поступят по-своему. Но что вас так пугает в этом особняке, герр Лайдеюсер?
Я получил информацию о том, что именно там намечена диверсия. И дом нужно проверить со всем тщанием еще раз!
Это сведения Марты?
Нет. «Вдова» считает их дезинформацией. Это мнение вашего друга обер-лейтенанта Нойрмаера. И я с ним согласен. Особняк на улице Дзержинского опасен.
Улицу эту уже переименовали, герр Лайдеюсер.
Вот как?
Ныне она вернула себе старое название. Улица Мироносицкая. Я сделаю то, о чем вы просите, герр Лайдеюсер.
Рад, что вы поняли меня, герр Вильке.
У меня также есть просьба, герр Лайдеюсер.
Все что угодно, кроме тайн Абвера.
Я не посягаю на ваши тайны, капитан. Вы не должны рассекречивать «Вдову».
И в мыслях того не имел, герр Вильке. Она на нашей конспиративной квартире в городе сидит как мышка и о ней знают всего несколько человек
***
Харьков.
Ноябрь, 1941 год.
Управление Schutzpolizeiвспомогательной полиции.
Бывший агент НКГБ Горюнов сам явился к новому начальнику полиции Борзенко. Он принес с собой лист объявления расклеенного по всему городу.
Вот явился, господин начальник, по приказу немецкого командования.
Явился с чем? спросил Борзенко.
Дак приказано тому, кто знает о заминированных зданиях сообщать про это немецкому командованию.
Ты кто такой?
Моя фамилия Горюнов.
И мне это должно, что-то сказать?
Я был мастером на заводе, и могу показать важный объект, который красные заминировали. Причем взрывчатки в этот дом внесли великое множество.
Ты откуда знаешь?
Я имел задание наблюдать за объектом и потому знаю точно.
Наблюдать?
Так точно.
Задание от кого?
Я состоял на службе НКГБ в качестве агента.
Что? Борзенко даже привстал со стула. Что ты сказал? Где ты состоял агентом?
При НКГБ города Харькова, господин начальник.
И ты это говоришь мне? Да ты знаешь с кем говоришь?
Так точно, господин начальник полиции. Я состоял агентом при НКГБ. Но ведь я состоял по принуждению и ныне могу оказать германской власти большое содействие.
А если я тебя сукина сына прикажу сейчас вот растерять?
Можете, но это будет глупый поступок, господин начальник полиции.
Что за здание?
Особняк на улице Мироносицкой.
Где? не понял Борзенко.
На улице Мироносицкой. Бывшая улица Дзержинского. Дом номер 17.
Дзержинского 17-ть? Так в этом доме саперная команда работает. Уже работает.
Большевики подготовили там несколько ловушек.
Показать сможешь?
Нет. Близко к дому меня не подпускали, господин начальник. Но я-то знаю повадки моих бывших начальников. Не просто так они меня туда приставили.
Ты говори толком.
Вот я и говорю. Хотел я, чтобы меня эвакуировали из города как ценного сотрудника. И пришел с этим в отделение НКГБ. К капитану госбезопасности Кравцову.
Вот как? усмехнулся Борзенко. Он никак не мог разобрать, кто сидит перед ним. Сумасшедший? Значит, ты сознаешься, что хотел сбежать из Харькова с большевиками?
Именно так, господин начальник. Но только коммунисты не пожелали меня спасать, хотя знали, что мне грозит реальная угроза со стороны новой власти.
И ты решил прийти ко мне?
Да. Ибо прочитал приказ немецкого командования, господин начальник.
Но я тебе сказал, что в названном доме по улице Дзержинского 17 саперная команда уже работает. Я это знаю точно.
Однако дом нужно проверить еще раз.
Это большевики велели тебе это сказать?
Я рассчитываю на обещанное в объявлении вознаграждение.
Будет тебе вознаграждение! Эй, там!
В комнату вошел полицейский в цивильном пиджаке с нашивкой на рукаве.
Взять этого и посадить в подвал!
Горюнов вскочил на ноги:
Как? Но я пришел доложить о минировании здания!
А я тебе сказал, что здание разминировано! И никакой награды за это не положено. Награда полагается за сведения, которые приведут к обнаружению оставленного большевиками взрывного устройства.
Вот я и пришел доложить про это! Но вы не изволили меня выслушать!
Убрать! приказал Борзенко.
Горюнова увели
Харьков.
Отделение службы СД.
Ноябрь, 1941 год.
Неделю спустя.
Гауптштурмфюрер Вильке.
Вильке был удивлен, когда Вдова появилась на пороге его кабинета.
Как? Вы?
Я, герр капитан. Но прошу вас не повышать голос. Нас могут услышать.
Вы в моем кабинете, фрау
Прошу вас не использовать имен, герр Вильке. Я никогда не нарушила бы инструкции и не пришла к вам лично. Но так повернулись обстоятельства.
Все идет хорошо, фрау. По вашей информации разминирован ряд важных объектов. И большевикам не удалось осуществить свой план.
Я боюсь, что все еще впереди. Вы взяли радиомину в здании штаба военного округа?
Нет. С этим получилась накладка.
Как же так? Я ведь сообщила, что одна из радиомин, которая так интересует командование, находится в этом здании.
Я знаю. Здание полностью обезврежено. Ящики с взрывчаткой уже извлечены. Но один из саперов, который производил разминирование, случайно активировал мину-ловушку и погиб.
Прибор уничтожен?
Полностью.
Остается заряд в здании аэродрома.
Нет. Здание аэродрома полностью уничтожено во время налета нашей авиации. Красные впустую здесь истратили заряды.
Тогда это провал, герр Вильке!
Не стоит так мрачно смотреть на вещи, фрау. Наша работа сделана полностью. И не наша вина, что полковник Гейден, который руководит очисткой города, не придал должного внимания моим словам. Главное, что мы спасли город!
Не спешите с выводами, герр Вильке!
Что вы хотите сказать?
Только то, что красные еще не завершили операции. Основное задание группы Старинова. Я говорила с пленным красным старшиной-минером, герр Вильке. И он сказал, что особо доверенные люди Старинова установили «адские машины» в Харькове.
Он знает где?
Нет. Он не входил в круг особо доверенных. Просто исполнитель. И я боюсь, что красные свою игру с нами не завершили. Против меня в Харькове работал старший майор госбезопасности Нольман. И этот Нольман прибыл сюда из Москвы, дабы найти «Вдову».
К счастью со своей задачей он не справился. Даже завербованная вами помощница не подверглась аресту.
Но Елена Костина была арестована!
Я говорю не про Костину, фрау Марта. Ваша новая помощница Мария Горбань.
Но Мария мною не завербована, герр Вильке. Она все еще считает, что работает на большевиков.
Это аспекты вашей с ней работы, фрау Марта. Меня интересует польза, а не методы.
Я возлагаю большие надежды на Марию Горбань в будущем. Но возможно, что Нольман покинул Харьков победителем, а не проигравшим.
Что вы хотите сказать, фрау.
Вам ведь передали мое последнее донесение?
Да. Я внимательно прочитал ваше донесение. В нем вы сообщили об аресте Елены Николаевны Костиной. Она подставной агент и её потеря для нас не имеет большого значения.
Я не об этом, герр Вильке. Не для этого я снова пересекла линию фронта.
Вильке это удивило:
Вы были за линией фронта?
Да.
Но я ничего не знаю про это.
Этого не знает и капитан Лайдеюсер, герр Вильке. Я оставила здесь Марию, а сама ушла из города по «тропе», которую приготовили красные для заброски в город агентуры.