Мсье, североамериканские индейцы, которых я неплохо знаю, прозвали бы вас Железным Кулаком
Слушай, Евстигней Харитоныч, перебил француза хозяин имения. Что скажешь о Вальтере Скотте?.. Россияне без ума от занимательного шотландца. «Уэверли», «Пуритане», «Роб Рой» читают и молодые, и старые.
Романы его и мне по душе, признался Хитрово-Квашнин. Хорошее чтение.
Еще бы!.. Речь, вообще-то, не о нем. Анри привез нам в подарок книги американского писателя Фенимора Купера. Не читал?.. Право, ничуть не хуже Вальтера Скотта!.. Настоятельно советую ознакомиться, не пожалеешь. «Последний из могикан» чудо как хорош!.. Туземцы у него, Гуроны с Делаварами, парни не промах, снимают скальпы запросто, словно кожуру с картошки!.. А как метают, подлецы, томагавки, то есть топорики по-нашемуфантасмагория!.. Книги у меня в кабинете, если что.
В этот момент откуда-то сверху раздался громкий голос:
Барыни Доможирова, Матякина и Щеглова едут!
А вот и первые гости, cказал штабс-ротмистр, взяв у слуги трость и саквояж. И где же будут мои апартаменты, сестра? Как всегда, в барском флигеле?
Нет, нет, братец, спохватилась Извольская, взяв его за руку. Попрошу в мезонин. Одних гостей расселю в нем, другихв северном флигеле.
Ремонт, что ли, в барском флигеле? И, помню, в северном флигеле была ковровая.
Извольская вздохнула и, поправив прическу, объяснила:
В барском флигеле пришлось склад устроить, а коверщиц переместили в пристройку за домом Тут у нас такое хм-м дело случилось Собиралась написать тебе обо всем, да все недосуг Расскажу, братец, после. Тут двумя словами не отделаешься Терентий, отведи барина в мезонин и отопри его комнату.
ГЛАВА 3
Хитрово-Квашнину отвели комнату с окном, обращенным на часть заднего двора с конюшней, псарней и каретным сараем. Бросив саквояж на кровать, застеленную светло-зеленым атласным одеялом, он посмотрел в оконное стекло: cлева виднелись высокие деревья парка, справасадовые вишни, яблони и сливы. На дворе доезжачий что-то втолковывал сыну борзятника. Псарь сидел на колоде и равнодушно посматривал на возню собак. Прислонившись к воротам конюшни и залихватски заломив картуз, Прохор заигрывал с хорошенькой дворовой девушкой, несшей с ледника на плече большую бутыль.
Штабс-ротмистр прошелся по комнате, пахнущей лавандой и свежевыстиранным бельем. Приятный запах оживил воспоминания детства, связанные с покойной матерью. Каждый вечер, после того, когда он забирался в чистую постель, она приходила в детскую, чтобы прочитать ему какую-нибудь интересную сказку, и, засыпая, чувствовал на своем лбу нежный поцелуй. Взглянув мельком на портреты Кутузова и Барклая де Толли в декорированных рамах, он наклонился над тазом и ополоснулся водой из кувшина. Затем привел в порядок короткой расческой волосы, бакенбарды и усы. Закрыв дверь на ключ, спустился по лестнице в длинный коридор, разделявший парадную и повседневную анфилады дома.
Встречать прибывших дам решили в гостиной, расположенной рядом с парадным залом и обставленной мебелью из черного лакированного дерева. Это была светлая комната с большим количеством бра, жирандолей, канделябров и торшеров. По углам в кадках стояли фикусы, араукария и другие комнатные деревца.
Хозяин успел одеться в полковничий мундир конной артиллерии темно-зеленого цвета с воротником-стоечкой и разрезанными обшлагами. Белые облегающие панталоны выгодно подчеркивали его крепкие и мускулистые ноги. Он напомадился и вспрыснулся духами. Елена Пантелеевна, Аглая с Анастасией и Анфия Филимоновна нарядились еще с утра и выглядели безупречно.
Первой из подпоручиц в гостиную впорхнула Щеглова, за ней последовала Доможирова, последней вошла Матякина, приятного вида дама с большими голубыми глазами. Первая и вторая привезли с собой взрослых дочерей. Комнату с зеркалами в простенках между окнами наполнили шелест платьев из камлота и головокружительный аромат тонких духов. Заметив штабс-ротмистра, вдовы округлили глаза от приятного сюрприза, но не проронили ни слова. Как и подобает в таких случаях, каждая из них подала ручку хозяину и, запечатлев на его щеке поцелуй, нежно расцеловалась с именинницей с вручением подарков. И только после этого они дали, наконец, волю чувствам, протягивая руки к губам Хитрово-Квашнина и целуя его в щеку:
Евстигней Харитонович!.. Какая приятная неожиданность!.. Когда же вы прибыли в наши палестины?
Поцеловав ручки юных барышень, штабс-ротмистр, обратившись к подпоручицам, рассказал им тоже, что поведал хозяевам на пороге дома. В это время в гостиную слуги внесли подносы с легкой закускойсвежей икрой, копченой рыбой, сыром, печеньем. Подали также бокалы с легким вином и сладкими ликерами. Стройная и белокурая Матякина, на шее которой блистало бриллиантовое ожерелье, предпочла общество Андрея Васильевича и Елены Пантелеевны, а Щеглова и Доможирова со чады как встали подле штабс-ротмистра, так больше от него не отходили.
Щеглова была худа, остроноса, голос имела тонкий, переходивший в минуты волнения в нечто похожее на детский плач. Когда она нервничала, окружающие нередко в недоумении оборачивались, ища глазами девочку-подростка. Доможирова, напротив, отличалась внушительными формами и низким голосом с хрипотцой. Часто казалось, что вместо нее речь держит основательно прокуренный мужчина.
Евстигней Харитонович, мы так рады вас видеть! Доможирова уставила на Хитрово-Квашнина зеленые, несколько навыкате, глаза, расправляясь с куском копченой рыбы. Дайте слово, что никуда больше отсюда не уедете. Что ж это такое, жить вдали от малой родины, не видя друзей?!
Ираида Гурьевна, cпешу вас утешить: я вернулся навсегда Ваша правда, всюду хорошо, а дома лучше.
Прекрасно! пробасила толстушка, высматривая, что бы еще положить в рот. Как освоитесь в Харитоновке, зовите нас в гости. Мы непременно должны побывать у вас. Ведь так, Клепочка?
Тощая дворянка пригубила вино и закивала головой, игриво заглядывая в глаза штабс-ротмистру.
Вы нас пригласите?.. Отвечайте же!
Как можно отказать таким красавицам! улыбнулся Хитрово-Квашнин. Приглашу!.. Дайте только отстроить новый дом. Управляющий, бестия, за шесть лет так запустил родовое гнездо, что просто беда! Принимать гостей в нем решительно невозможно.
Пожурили его?
Какое пожурил?.. Вышвырнул паршивца вон из имения!
Тем временем экипажи гостей один за другим прибывали в усадьбу. Приехали Нестеровы, причем, хранительница очага в коляске, а глава семьи верхом на необыкновенно красивом жеребце. Через некоторое время пожаловали Бершовы и Зацепины, за ними Измайловы и Петины. Последних возглавлял Игнатий Леонидович, старик лет семидесяти пяти с седой головой, слезящимися глазами и бородавкой на кончике носа. Ни на кого не глядя, он сразу засеменил к матери Извольского.
Добрый день, Анфия Филимоновна! прошамкал он радостно, целуя ей ручку. Как поживаете?
Ничего, живу себе помаленьку. А вы не хвораете?
Как?
Не больны, говорю.
Нет, Бог миловал. Вот прибыл к вам на торжество.
Милости просим!
Чего-с?
Добро пожаловать, Игнатий Леонидыч! почти выкрикнула старушка и добавила тише: Вот ведь глухмень, прости Господи!
Вскоре в гостиной стало тесно и шумно. Подпоручицы, пробуя разные закуски, стали просвещать Хитрово-Квашнина относительно вспыхнувших неурядиц между некоторыми гостями. Так, выяснилось, что титулярный советник Нестеров обиделся на коллежского асессора Бершова за слишком едкий стих о его амурных похождениях, который быстро распространился среди местного дворянства. Он не остался в долгу и в отместку регулярно шлет своих крестьян в бершовские владения на рубку леса. Чета Петиных дулась на семейную пару Зацепиных за то, что сын последних подавал надежды соединиться узами брака с их дочерью, но вдруг переменился и стал ухаживать за другой. Чтобы поквитаться за обиду, они взялись оспаривать у Зацепиных березовую рощу и косить сено в пустоши, которая давно уже всеми считалась зацепинской. Поручик Потулов невзлюбил Измайлова за непростительную, на его взгляд, оплошность: на одной совместной охоте подполковник имел неосторожность подстрелить его лучшую легавую. Измайлов же негодовал на поручика за то, что тот прилюдно обозвал его остолопом и дурьей башкой. Корнеты на прошлогоднем балу в Петродаре не поделили златокудрую дочь председателя Тамбовской гражданской палаты. Праздник закончился, девица упорхнула восвояси, а молодые и горячие люди с тех пор и не в ладах. Их отношения испортились еще больше, когда не так давно оба приударили за миловидной дочкой подпоручицы Щегловой. Юная особа, как на грех, не торопилась с выбором, и это лишь усугубляло ситуацию.
В гостиную, между тем, вошел гонец от предводителя дворянства, одетый в запыленный дорожный сюртук и клетчатый картуз. Это был Свирид, сын прапорщика Петра Иванова, управителя имения Лодыгиных.
Ваше высокоблагородие! обратился светловолосый и худенький молодой человек к Извольскому. Иван Николаевич не сможет почтить своим присутствием ваш дом. Занемог, просит его извинить.
Андрей Васильевич нахмурился и, поглядев на супругу, развел руками.
Какая жалость! опечалилась Елена Пантелеевна. Мы так хотели его увидеть. Что ж, скорейшего выздоровления добрейшему предводителю! Передай, Извольские его нежно любят.
Когда порог гостиной переступил последний запоздавший гость, а им был корнет Горелов, хозяева взяли друг друга за руки и повели всех в парадный зал. Под звуки музыки крепостного оркестра, расположившегося в углу комнаты у крайнего окна, Извольские заняли место во главе стола. Мужчины, согласно этикету, расселись по одну его сторону, дамыпо другую. Ближе к хозяевам сели дворяне чинами постарше, мелкие чины опустились на стулья в отдалении от них. Лакеи подали первые блюдажаркое, ростбиф, гусей, уток, запеченную в сметане рыбуи разлили по бокалам шампанское. Все выпили и принялись за еду. Тост за здоровье императора и здравицы в честь виновницы торжества, как и положено, зазвучали после третьей перемены блюд. Немного погодя, Извольский выразил надежду, что рассорившиеся обязательно помирятся в его доме и станут впредь добрыми друзьями.
И лед отчуждения постепенно стал таять. Вот уже Петин улыбнулся какой-то шутке Зацепина, а Нестеров с интересом выслушал короткий рассказ Бершова. И Измайлов, казалось, посматривал на отставного поручика без обиды. И только корнеты на дальнем конце стола нет-нет, да и бросали друг на друга холодные, полные презрения взгляды. Вскоре послышались громкие реплики, непринужденный смех, остроты. А лакеи продолжали нести в зал все новые и новые яства, наполняя бокалы вином, ликерами и наливками. Гости пробовали сыры, спаржу, артишоки, всевозможные пироги и расстегаи.
После первых тостов развеселились даже петродарские гости, сидевшие до того на краю стола с озабоченным видом. Гладко причесанные, одетые в праздничные сюртуки, канцелярист Яковлев и купец Ларин с аппетитом налегали на еду, запивая ее мадерой.
Хитрово-Квашнин сидел напротив Доможировой и Щегловой. В самом начале обеда Извольский посадил было штабс-ротмистра возле себя, как почетного гостя, но вдовые дамы взяли его под руки и, не обращая никакого внимания на возражения, отвели к тому месту, где расположился поручик Потулов.
Бог с вами, Евстигней Харитонович! верещала Щеглова. Успеете наговориться с хозяевами, а нам нужен интересный собеседник и внимательный кавалер!
Мы о вас помнили все эти годы, вторила ей Доможирова. А вы нас игнорировать?! Не выйдет!
«Делать нечего», подумал Хитрово-Квашнин, приняв на себя заботу по ухаживанию за двумя вдовами. За третьей не без удовольствия присматривал отставной поручик. И если худосочная Щеглова штабс-ротмистра почти не обременяла (ела мало, пила и того меньше), то Доможирова постоянно держала его настороже. Тарелка дебелой дворянки пустела так быстро, что ему то и дело приходилось вставать и тянуться к яствам, чтобы пополнить ее. Пила вдова много, отдавая предпочтение фруктовым наливкам.
Сам Хитрово-Квашнин никогда не жаловался на отсутствие аппетита, но, чтобы держать себя в форме, старался не переедать. Особенно сладкого, к которому его тянуло с детства. Всякого рода пирожные и торты были его слабостью c тех самых пор, когда его баловала матушка.
Расскажите нам, Евстигней Харитонович, как поживают дворяне к юго-западу от Москвы, попросила Доможирова, сложив пухлые руки на заметно пополневшем животе. Лет двенадцать назад мне случилось проезжать по тем местам. Признаться, разруха после ухода французов произвела на меня тягостное впечатление.
Да что ж рассказывать?.. Усадьбы уж давно отстроили и живут себе потихоньку Только ленивые да бедные содержат свои гнезда в запустении.
А что ж за богачи барствуют в той округе? cпросила Щеглова, поднеся ко рту кусочек пирога.
Ну, Воейковы там, князья Хованские, графы Шереметевы. Эти первыми свои углы привели в порядок. Миллионщики, знаете ли, не какая-нибудь мелюзга! Но прижимисты. Попросил я как-то у Воейкова пятьсот рублей взаймы под процентыне дал, поостерегся.
Штабс-ротмистр заметил, как сидевший возле хозяина дома подполковник Измайлов поглядел на него c плохо скрытым раздражением. Отставной офицер поселился в Петродарском уезде по соседству с Извольскими года три назад, и потому для Хитрово-Квашнина до сегодняшнего дня он был абсолютным незнакомцем. Представил их друг другу хозяин перед самым началом праздничного обеда. Штабс-ротмистру гордый и надменный дворянин в белоснежном мундире кирасира не понравился сразу. Было видно, что и Измайлов не в восторге от нового знакомца. Рано или поздно ветераны Отечественной войны должны были произвести пикировку. Так оно и случилось, когда принятое спиртное сняло некоторую неловкость и развязало языки.
Да будет вам известно, любезнейший, проговорил подполковник громко, глядя на Хитрово-Квашнина, что по матери я из тех самых Воейковых Вы как-то грубовато высказались на их счет.
Что ж я сказал такого?.. Миллионщики, они и есть. И, повторяю, один из них не дал мне денег в долг.
И, впрямь, дорогой Матвей Аверьяныч, заступился за штабс-ротмистра Извольский, имелось в виду, что перечисленные помещики бережливые люди.
Ладно, оставим это Вы в каком полку улан служили, как вас Харитон Евлампиевич?
Задавая вопрос, подполковник высокомерно задрал подбородок и небрежно вытянул указательный палец в сторону штабс-ротмистра.
Зовут меня, сударь, Евстигней Харитонович. А служил я в Литовском полку.
Да что вы!.. В том самом, где служила знаменитая кавалерист-девица Дурова?
Бог свидетель, в нем.
И вы ее хорошо знали?
Как облупленную!.. Била француза не хуже нашего брата! Ей бы мальчишкой родиться, но уж так, видно, было Богу угодно В один день нас с ней ранило в ногу, и в отставку вышли мы одновременно, даже переписывались первое время Девкаогонь, честное слово!..
Как облупленную!.. Девкаогонь!.. Евлампий Харитонович, или как вас там, вы потомственный дворянин, а выражаетесь, словно какой-нибудь
Измайлов осекся и замолчал, понимая, что зашел уж слишком далеко.
Вот как! проговорил штабс-ротмистр сухо. Тогда нам и не о чем толковать. Общайтесь-ка с другими.
Подполковник поджал тонкие губы и горделиво вскинул голову. Спустя некоторое время он уже беседовал о чем-то с Бершовым. Хитрово-Квашнин выпил наливки и сказал негромко, обращаясь к вдовам:
Чертов умник!.. Каков?! Не нравится ему простое русское слово.
Подпоручица Матякина откинулась на спинку стула, ее бриллиантовое ожерелье при этом полыхнуло яркими вспышками. Она привлекла внимание Хитрово-Квашнина и тихо проговорила:
Евстигней Харитонович, так его!.. Он и на меня с Потуловым волком смотрит. Cлышу, говорит жене: «И не стыдно им, шельмам, здесь греховодить!». Ну, что ж нам, за столом и словом нельзя перемолвиться?!
Поди ж ты, а сам «шельму» ввернул!.. Черт с ним, Лидия Ивановна, не обращайте на него внимания.
Через некоторое время разговор коснулся животрепещущей темыобъявившейся в соседнем лесу разбойничьей шайки. Не проходило дня, чтобы она не напомнила о себе. И, что удивительно, жертвами разбоя и грабежа на лесной дороге становились исключительно дворяне. Дальшебольше. В начале мае в усадьбах Извольских и Измайловых случились большие пожарыдочиста сгорели амбары и овины. С неделю назад у тех же помещиков загорелись каретные сараи с конюшнями, но дворовые люди не сплоховали и быстро уняли пламя. Это были уже не шутки. Все сходились на том, что красного петуха в имениях пускают разбойнички новоявленного Робин Гуда.
Да кто ж такой этот Колун? возмутился Хитрово-Квашнин. И почему за лесную банду, чтоб ей пусто было, не возьмется исправник?! Беды дожидается?.. Кто, кстати, нынче исправником в уезде?
Ограбленные люди видели главаря, пояснил Извольский. Высок, плечист, а кто таков, неизвестнона лице маска маскарадная Кто исправником у нас? Поручик Селиверстов. Лентяй, каких мало! Со своими людьми пару раз прочесал лес, и на том успокоился Говорю ему, излови злодеев, не то они обнаглеют и за топоры возьмутся, кровь честным людям пустят. Нет, либо лис травит собаками, либо посиживает в своем имении или в Петродаре и в ус не дует!