Ровная лента шоссе. Максим Иванович продолжал:
Представьте, четыреста лет назад по этой дороге мчались всадники на взмыленных конях. Они везли горестную весть в Москву о гибели Дмитрия
По асфальту? фыркнул Андрей.
Ах, Андрей, Андрей, вздохнул Максим Иванович, для историка у тебя слишком конкретное мышление
Сыщику абстрактное мышление будет только мешать, не сдавался Андрей.
Ну не скажи, вмешался Борис, у твоего любимого Мегрэ, например, по-моему, было явно развито поэтическое воображение
Конечно, асфальта не было, добавил Игорь, но дорога на Углич пролегала всегда здесь, ведь так?
Вряд ли, упрямо мотнул головой Андрей. Взгляни на картупрямая линия от Углича на Москву проходят значительно правее. Я думаю, что предки, имея лишь гужевой транспорт, предпочитали более короткий путь.
И все-таки Игорь прав, вмешался Максим Иванович. Дело в том, что дорога и раньше пролегала от одного населенного пункта к другому. Тот же Калязин, Нерль да и вот эти деревушки, что мы проезжаем, были практически на том же месте, что и сейчас. Ехать по дремучему лесу было опасно; везде орудовали шайки разбойников. Кроме того, по деревням были расположены подставы лошадей. Иначе как бы гонцы сумели преодолеть расстояние почти в триста верст за сутки?
Неожиданно машина резко сбавила скорость.
Напророчили! сердито бросил Андрей.
Что такое? вскинулся Максим Иванович.
Асфальт кончился.
Может, ремонтируют? предположила Лариса.
Знаков никаких не было, мрачно ответил бравый водитель. Игорь, погляди на карте.
Дорога везде изображена одинаково, ответил тот, разглядывая атлас. Правда, есть одно обстоятельство
Какое?
Здесь граница Московской и Калининской областей.
Ну и что?
А то, что для калининцев центрКалинин, а это окраина. Вероятно, заасфальтировать руки не дошли.
На спидометре стрелка прыгала между двадцатью и тридцатью километрами. Они обогнали стайку ребят на велосипедах, видно спешащих в школу. Андрей притормозил и крикнул им:
Такая дорога все время будет до Калязнна?
Нет! ответил один из пацанов. От Нерли асфальт идет.
Действительно, через десяток километров им пришлось объехать мощные асфальтовые катки, а за ними тянулась лента еще совсем черного асфальта. Несколько раз дорога пересекала причудливо изгибающуюся реку Нерль.
Вот где, наверное, рыбалка! вздохнул Игорь, глядя на песчаные плесы.
Вопреки опасениям Андрея, когда они подъехали к Калязину, небо стало ярко-голубым. В сам город они не въехалиуказатель «на Углич» показывал, что им пора сворачивать вправо. Выехали на длинный мост, переброшенный по краю Угличского водохранилища.
Ой, ребята, взгляните, какая красота! закричала Лариса. \
Все высыпали из машины. Действительно, зрелище было изумительное! На фоне просторной водной глади высилась белоснежная колокольня.
Наверное, вокруг дома были, предположил Андрей, когда плотину сделали, их затопило, а колокольня осталась.
Игорь извлек фотоаппарат и сфотографировал. Потом стали пить из термоса кофе. Настроение у всех было праздничное. Улыбались, перекидывались шутками.
А что, машинаэто вещь! сказал Игорь. На теплоходе сколько бы тащились!
Который час? спросил Андрей, не скрывая самодовольства.
Половина десятого, ответил Игорь.
Вон указатель: «До Углича 63 км». Шестьдесят километров для нашей «ласточки»это меньше часа. Так что будем даже раньше одиннадцати. Ну, по машинам! скомандовал Андрей. До Углича не будем разнеживаться.
«Запорожец» бойко проскочил мост, свернул вправо, проследовал вдоль какой-то узкоколейки. Свернули влево, проехали метров сто и асфальт исчез вновь. Причем теперь под колесами была не грейдерная дорога, которая шла перед Калязином, а брусчатка. Машину начало трясти, как вибратор, а стрелка на спидометре вновь вернулась к двадцати.
Какой лес красивый! заметила Лариса. Чистый, как парк! А вон березки
Тут машину резко подбросило, и Лариса коротким междометием «ой» оборвала фразу. Игорь стал вслух производить несложные арифметические действия:
Шестьдесят делим на двадцать. Получается три часа. Значит, приедем не в одиннадцать, как мечтали, а только в половине первого!
Все уныло молчали. Местами дорога улучшалась, и тут же начинало улучшаться настроение экипажа. Спидометр подскакивал порой к цифре 40. Потом тряска снова усиливалась.
Сорок километров проехали. «Семендяево»! вслух прочитала указатель Лариса. Значит, осталось двадцать три
Подъезд к селу был основательно разбит тракторами. Видно, здесь была расположена центральная усадьба совхоза и размешался весь автопарк.
Андрей нахмурился и что-то пробормотал.
Что ты сказал? переспросил Игорь,
Корочеэто не значит быстрее! зло ответил Андрей.
Даже не оглядываясь, Игорь почувствовал, как вспыхнула Лариса, камешек был явно в ее огород. Но ответить она не решилась. Андрей остановил машину и вышел. За ним Игорь.
Вот это да!
Оказывается, всю дорогу перекрыла лужа размером чуть ли не с водохранилище. Андрей оглянулся по сторонам, нашел суковатую палку длиной метра в полтора и, осторожно подойдя к краю лужи, начал ее промеривать. Местами палка уходила в воду почти целиком.
По-моему, «ласточка», при всем моем к ней уважении, пока еще не подводная лодка! съязвил Игорь.
Андрей бросил на него ревнивый взгляд и решительно пошел обратно к машине.
Проскочим!
Я не сяду! В моряки не записывался! бросил Игорь.
Начали волноваться остальные пассажиры.
Может, нам тоже выйти? робко спросил Максим Иванович.
Сидите, свирепо ответил Андрей. Тяжелая, она лучше пройдет.
Он резко взял с места и буквально ворвался в лужу. Сзади летели водяные струи, как от глиссера. Машина проскочила, юля задом, почти до конца лужи, Игорь уже приготовился поднять в приветствии руки, но вдруг она неожиданно начала сползать вправо и встала боком к дороге. Мотор заглох, Андрей и остальные выскочили из машины в какие-то доли секунды. Глядя на их лица и испачканные брюки, Игорь засмеялся.
Андрей зло повернулся к нему, и тот покорно, без промедления начал разуваться и засучивать до колеи джинсы. Борис проделал то же самое. Максим Иванович предпринял было попытку последовать их примеру, но натолкнулся на дружный отпор ребят. Втроем, поеживаясь, они вошли осторожно в воду и провалились чуть ли не по колени. Теперь уже терять было нечего! Ухватив за низ «ласточку», они вынесли ее задние колеса на сухое место. Потом то же самое проделали и с передней частью машины. Андрей с Борисом озабоченно полезли в мотор, что-то там протерли, и Андрей вновь сел в машину. После нескольких судорожных чиханий она завелась. Теперь, двигаясь, пожалуй, уж очень осторожно, они достигли границы новой лужи. Перспектива была мрачнойих ждала лужа еще больших размеров, а дальше поблескивали «блюдца» еще и еще!
Сзади послышалось тарахтение мощного мотора. В их сторону, бойко переваливаясь с боку на бок, двигался трактор. Он спокойно прошел лужу прямо посредине и остановился около «Запорожца». Из высокой кабины выскочил голубоглазый парень в телогрейке и с веселым любопытством уставился на ребят.
Как вы сюда добрались?
Молча, угрюмо ответил Андрей.
До Углича далеко, молодой человек? вежливо осведомился Максим Иванович.
Парень аж взвился от восторга.
До Углича! Всего ничего! Четыре километра до шоссейки. Однако вам не проехать. Даже трактора застревают. Тут можно только летом проскочить! охотно пояснил парень.
И что же нам делать?
Разворачивайтесь! сообщил тракторист. Чудо, что вы сюда доползли. За деревней увидите съезд. По краю поля если проскочите, то попадете на дорогу. По ней до шоссейки пятнадцать кэмэ.
Разворачиваться пришлось тем же способоммашину несли чуть ли не на руках. Возвратились к тому месту, которое тракторист назвал съездом. Это была полоса грязи шириной метров в сто.
Ну, была не была! сказал Андрей и один остался в машине. «Ласточка» с ревом устремилась вперед, ее кидало из одной колеи в другую, но вот она уже вынеслась на сухое место.
Гляди, проскочил! с искренним изумлением воскликнул Борис.
Лезьте! скомандовал Андрей. Все вернулись в машину. На первой скорости она поползла по краю засеянного поля к деревне. У первого же дома затормозили, потому что улица тут была похожа на натуру для съемки боевого сражения: каждая колея представляла собой окоп в полный человеческий рост. Сидящий на скамеечке у дома старик их успокоил:
Раз уже до нас добрались, дальше проедете! Как же у вас тут молодежь гуляет? вздохнула Лариса.
Какая молодежь?
Гармонист и девушки? сказала Лариса, неуверенно вспоминая известную песню.
Все в городе!
В Угличе? спросила Лариса.
Да нет, подале. Угличвот он, поле проедете, потом лесом, и будет шоссейка. А зачем вам в его?
Музей хотим посмотреть, ответил Борис.
Какой музей?
Как какой? удивился Борис. Ну, где царевича Дмитрия убили.
Так из-за этого вы в такую даль поперли?
Максим Иванович строго посмотрел на местного жителя:
А вы что, ни разу там не были?
А зачем? И тот затянулся сигаретой.
Лариса спросила:
Значит, отечественная история вас не волнует?
Чего?
Андрей махнул рукой. И они отправились дальше.
Не понимаю, сказал Максим Иванович, такого равнодушия просто не понимаю. Помню, был в Болгарии. Так в Тырнове каждый мальчишка рассказывал мне о старой столице
Не расстраивайтесь, весело сказал Борис. Что, этот старик отвечает за весь народ? Нетипичное явление!
Ты думаешь? с надеждой спросил Максим Иванович.
Экскурсия
К Угличу подъехали около двух часов. Андрей остановился у колонки, чтобы помыть машину, превратившуюся за время пути из светло-желтой в темно-коричневую с черными потеками. Борис стал ему помогать, поливал из резинового ведра. Остальные сами более или менее почистились, чтобы выглядеть «в центре удельного княжества» цивилизованными. Через полчаса двинулись дальше.
На круглой центральной площади, к которой примыкал местный кремль, стояли экскурсионные автобусы. Андрей поставил машину рядом с ними, все вышли, озираясь вокруг и потирая отсиженные бока. Площадь была пустынной. Жизнь кипела лишь у торговых рядов, расположенных с противоположной стороны площади.
Не торопясь москвичи направились к музею. Кремль опоясывал ров, через который был переброшен каменный мост. Справа от него виднелся залив, сплошь забитый моторными лодками и катерами. За заливчиком виднелась пристань, где стояло несколько больших теплоходов.
Они прибавили шаг и у входа в кремль догнали группу экскурсантов. Вместе с ними миновали мостик, ворота. Остановились у здания, весело, затейливо изукрашенного.
Отсюда я начну свой рассказ, сказала экскурсовод. Во второй половине пятнадцатого столетия Угличем владел князь Андрей Васильевич, известный в истории под именем Большой. Он ни в чем не хотел уступать своему старшему брату, великому князю московскому Ивану Третьему, поэтому задумал построить у себя в Угличе теремной дворец, который бы не уступал княжескому дворцу в Московском Кремле.
Отношения между братьями постоянно были напряженными. Несмотря на обещание служить старшему брату, Андрей Большой не раз пытался затеять смуту, подбивал на восстание то новгородцев, то псковичей, то вступал в тайные отношения с панами литовскими. Все это ускорило трагическую развязку. В мае тысяча четыреста девяносто первого года Иван Третий, узнав, что на союзника его, крымского хана Менгли-Гирея, идут татары с востока, выслал свои полки к нему на помощь; велел и брату послать своих воевод, на что имел полное право по договорным грамотам, однако Андрей не послушался.
В сентябре Андрей Большой приехал в Москву и был встречен вечером старшим братом очень почетно и ласково. На другой день к нему прибыл посол с приглашением на обед к великому князю.
Иван принял его в комнате, а сам вышел, приказав Андрею подождать, а его боярам идти в столовую гридню. Как только бояре вошли туда, они немедленно были схвачены и разведены по разным местам. В комнату-западню к Андрею вошел князь Семен Ряполовский в сопровождении бояр и, обливаясь слезами, если верить летописцу, промолвил: «Государь князь Андрей Васильевич! Пойман ты богом да государем великим князем Иваном Васильевичем всея Руси, братом твоим старшим».
Андрей встал и якобы ответил так: «Волен бог да государь, брат мой старший, князь великий Иван Васильевич; а суд мне с ним перед богом, что берет меня невинно».
Его свели на казенный двор и поставили стражу из многих князей и бояр. Видно, что Иван опасался восстания. Он послал в Углич схватить сыновей АндреяИвана и Дмитрия, которых посадили в железах в Переяславле. Умер Андрей в заточении спустя три года, в некоторых летописях указывалось, что он был удавлен. Многие годы просидели в оковах и его сыновья. Дмитрий был выпущен на свободу лишь пятьдесят лет спустя. Вот как расправился Иван с угличскими князьями! закончила свой рассказ экскурсовод. И много лет здесь правили потом наместники князя московского.
Экскурсовод провела гостей по палатам, сначала внизу, где экспонировались образцы древнего оружия, изделия ремесленников, предметы быта. Затем по деревянной широкой лестнице они поднялись в верхние палаты.
По преданию, на этой лестнице и был зарезан царевич Дмитрий! торжественно произнесла экскурсовод.
Так лестница же новая! сказал Борис, недоверчиво поглаживая перила.
Ну конечно, лестница была восстановлена значительно позднее, смутилась экскурсовод, но вид у нее был точно такой же
Они вошли в просторный зал, уставленный по стенам стеклянными витринами с серебряной и позолоченной, украшенной красивым орнаментом посудой и образцами великолепных тканейпарчи, атласа и прочими.
Хочу обратить ваше внимание на эту палату. Сейчас здесь находится выставка русского прикладного искусства шестнадцатого века. Когда-то это была палата царевича Дмитрия. Спустя почти сто лет после гибели Андрея Большого, а именно в тысяча пятьсот восемьдесят четвертом году, сюда прибыл новый удельный князь Дмитрий Иванович, сын Ивана Грозного, со своей матерью и ее братьями Нагими. С ними приехали более двухсот дворян и многочисленная дворня. Жизнь двора недолго была привольной. Борис Годунов прислал своего соглядатаядьяка Данилу Битяговскогов качестве наместника. Он стал ограничивать доходы царицы и ее сына, ввел новые налоги, все это вызывало его постоянные ссоры с Нагими. Последний скандал разразился утром пятнадцатого мая тысяча пятьсот девяносто первого года в приказной избе, куда явился дядя царевича, Михаил Нагой, с требованием денег для двора. А в двенадцать часов уже царевича Дмитрия не стало. Впрочем, подробно я расскажу об этом в церкви Дмитрия «на крови», прервала свой рассказ экскурсовод. Пройдемте туда, товарищи.
Туристы спустились по деревянному крыльцу и подошли к храму. Относительно небольшой, он радовал соразмерностью всех частей. Они обошли его вокруг.
Этот белый столбик перед храмом, сказала экскурсовод, поправляя очки, обозначает, что здесь, по преданию, был убит царевич Дмитрий. На этом месте была воздвигнута часовенка, затем небольшая деревянная церковь, куда дважды приезжал на богомолье царь Алексей Михайлович. По его повелению в тысяча шестьсот девяносто втором году и был построен храм.
Экскурсанты поднялись по крутой лестнице в церковь, миновали трапезную и вошли в так называемый «летний храм», где располагались царские ворота. Противоположную стену занимала огромная фреска, рассказывающая об угличском деле. Вот зловещие убийцы с ножами встречают на крыльце царевича Дмитрия. Далее посадские люди каменьями побивают убийцу. А вот уже мчатся гонцы в Москву с горестным известием
Как же так? удивился Борис. Вы нам только что показывали столбик, где убит царевич, а, если верить фреске, его убили прямо на крыльце. Не стыкуется!
Церковь расписывалась примерно двести лет спустя, будто оправдываясь, сказала экскурсовод. Детали происходившего обрастали новыми, более эффектными подробностями. Вы знаете, что историки до сих пор спорят о том, что же произошло на самом деле. Экскурсовод вполоборота встала к фреске:«Сначала хотели отравить Дмитрия: давали ему яд в пище и питье, но понапрасну. Тогда Борис призвал родственников своих, Годуновых, людей близких, окольничего Клешнина и других, и объявил им, что отравой действовать нельзя, надо употребить другие средства. Один из Годуновых, Григорий Васильевич, не хотел дать согласия на злое дело, и его больше не призывали на совет и чуждались.