Дмитрий ЕвдокимовПохождение российского Картуша
Сызмальства отличался Ванька Осипов, подлыхлюдишек сын, остротой ума, смелостью да проворством. Когда исполнилось ему тринадцать, взяли Ваньку из родного села Иванова Ростовского уезда в стольный город Москву, на двор господина его, богатого гостя Петра Дмитриевича Филатьева.
Особого рвения в служении хозяину Иван не проявлял, зато был крепко нечист на руку. Не ленился он вставать рано поутру, гораздо ранее других, чтоб отнести в охотный ряд разную живностьгусей, уток и прочих кур, которых крал иногда у соседей, а если не удавалось, то и у своего господина. Не брезговал он также оловянными плошками и медной посудой.
Полученные деньги тратил на сласти и разные безделушки для завоевания любезности девиц, до которых был крайне охоч, а позже стал сбывать ворованное в кабаках, расположенных в Китайгороде в великом множестве. Напившись, нередко вступал в драки, а то вообще не ночевал дома, за что наутро получал лютую порку по приказу Филатьева. Однако от наказания становился еще более дерзким и неистощимым на разные воровские проделки.
Однажды в фортинеу Варварского крестца , где над дверьми висела доска с гербомдвуглавым орломи красовалась надпись: «В сем доме питейная продажа», познакомился Ванька с бывалым человеком, отставным матросом Петром Романовым, по прозвищу Камчатка. Фортина, как и любое другое питейное заведение, была устроена очень просто: стойка и лавка, а под поломледник для хранения винных запасов.
За меркой вина, с опаской поглядывая на хозяина, поведал Камчатка хриплым шепотом о вольной жизни, о своем знакомстве с лихими людьми, живущими весело и разгульно. Вино и рассказ нового знакомца жарко ударили Ивану в голову, и запросил он горячо свести его с этими людьми. На что Камчатка, сурово покачав головой, ответил, что в братство сие с пустыми руками не берут. Тогда и рассказал холоп о заветном сундучке хозяина, что стоит в каморе всегда запертый на большой замок, и о том, что давно подобрал ключ от того замка, ожидая случая.
Еще выпив по мерке, друзья решили, что случай как раз пришел, и договорились встретиться этой же ночью у ворот двора Филатьева.
Темная ночь опустилась на подворье Филатьева. Затихли песни и смешки в девичьей половине людской. Не слышно позвякивания цепи со двора, это угомонился медведь, прикованный к столбу на потеху хозяину. Чутко прислушиваясь, поднял свою лохматую голову Иван: вроде все спят. Скользнул к двери, ведущей в господский дом. У входа в спальню затаился, различая могучий храп хозяина и заливистыйхозяйки. Прокрался к заветному сундучку, на миг напрягся, нажимая железкой на поддавшееся ушко замка, бесшумно открыл крышку. Вот он, пухлый кошель. Недолго раздумывая, захватил и праздничные камзол и кафтан господина и, так же крадучись, выскользнул из дома, отодвинув доску забора, на улицу. Здесь напялил на себя господскую одежду и важно подплыл к воротам, от которых тотчас испуганно метнулась тень.
Камчатка, это я! шепотом позвал Иван.
Фу ты, черт, испужал, облегченно сказал Камчатка, приблизившись. Думал, какой важный господин
Иван рассмеялся, патом спросил:
Грамоте разумеешь?
Обучен!
На тебе уголек, пиши на воротах.
Что писать-то?
Иван с гордостью ответил:
Пиши так: «Пей воду, как гусь, ешь хлеб, как свинья, а работай у тебя черт, а не я!»
Складно придумал, усмехнулся Камчатка и начал старательно выводить буквы на заборе.
«Черт, а не я!» Готово.
Тогда бежим!
Ишь торопыга. Аль не знаешь, что на каждом крестце рогатки стоят? Враз задержат. Надо умом поразмыслить, как стражу перехитрить. Стражники ночью только полицию да попов пропускают. Таков указ.
Попов, говоришь? задумался Ванька. Тут у нас есть один по соседству
Тогда пошли поскорее.
Осторожно, чтоб не скрипели доски мостовой, прокрались к забору поповского дома. Ванька, недолго думая, перемахнул через забор и открыл калитку Камчатке. Скрип калитки услышал церковный сторож и окликнул их:
Эй, что за люди?
Ваши прихожане, ответил Камчатка, приближаясь к сторожу. Пришли к священнику для духовной потребы.
А зачем через забор, ежели к священнику?
Нужда крайняя заставила. В ворота стучались, так ты спишь крепко.
Не спал я, ответил сторож, вглядываясь в лица. Что-то я таких прихожан раньше не видывал здесь
Он повернулся, чтобы позвать на помощь, и в тот же миг получил удар дубинкой по голове. Очнувшись на земле, увидел Камчатку, приставившего нож к его горлу.
Будешь кричатьубью до смерти!
Ванька тем временем уже проник через окно в дом и вскоре вернулся с поповской рясой и полукафтаньем. Пригрозив еще раз сторожу ножом, быстро растворились в темноте.
Кто идет? раздался оклик из караульной будки.
Свет костра высветил Ваньку в поповской рясе и Камчатку, одетого дьячком.
Священник! важно отозвался Ванька. Идем умирающего исповедовать.
Караульный, перекрестившись, поднял рогатку, пропуская священных особ. Так миновали еще несколько караульных будок, пока не почувствовали прохладу Москвы-реки.
Каменный мост! облегченно сказал Камчатка. Тут нас никакая власть не достанет.
Спустившись под мост, увидели в ночной черноте бледные отблески огня.
Сюда, протянул руку Ивану Камчатка. Здесь все свои.
В сарае, сколоченном из досок, вокруг костра в вольготных позах расположились люди. Многие одеты в богатые, но драные и грязные кафтаны, за поясаминожи и кистени.
«Разбойники», догадался Ванька, и зубы его лязгнули от страха.
С чем пожаловали, родимые? насмешливо спросил один из хозяев, видно атаман.
Хотим с вами быть, ответил Камчатка.
Ты у нас не впервой, сказал атаман, а выкуп за новенького где?
Иван протянул дрожащей рукой заранее приготовленный двугривенный.
Это дело, одобрил атаман и, выхватив монету у Ивана, бросил ее одному из лежавших у костра. Ноздря, дуй за водкой.
Через несколько минут четверть с вином уже заходила по кругу. Последнему дали хлебнуть Ваньке. Тот, чтобы не отстать от других, сделал добрый глоток.
Атаман одобрительно хлопнул его по плечу:
Вижу, брат, что ты нашего сукна епанча!Что ж, поживи здесь с нами. У нас всего довольнонаготы, босоты навешаны шесты, а голоду и холоду полные анбары стоят! Мы, живучи здесь, покои внаем отдаем, а проходящим по сему мосту ночью тихую милостыню раздаем.
Ватага захохотала, приветствуя остроумие своего атамана. Ванька понял, что, говоря о милостыне, тот намекает на разбой.
Атаман продолжал:
По правде тебе сказать, так у нас здесь только пыль и копоть, а иногда и нечего лопать!
Разбойники начали собираться на дело, с ними пошел и Камчатка, а Ивану велели отдыхать, указав на сено в углу.
Он проснулся от первых солнечных лучей. Никого в сарае еще не было: видно, члены шайки задержались в городе. Ванька вскочил, отряхнул сено с господского кафтана, горделиво прошелся, ощупывая в кармане тяжелый кошель. «Эх, пройтись бы в таком виде по Красной площади, показаться бы девчатам, каков он, Ванька, вольный сокол!» И, забыв про запрет атамана, Ванька заспешил в город.
Красная площадь обрушилась на него веселым ярмарочным гомоном, разноцветным морем товаров. Вот идет Ванька вдоль рядовиконного, седельного, нательного, суконного, лапотного, кружевного, серебряного, скобяного, свечного, замочного, фонарного Остро пахнет пряностями и гнилью от рядов со съестнымселедного, лукового, чеснокового, семянного, орешного, рыбного, масляного. А меж рядами идет торговля как попалона ларях, рундуках, в коробах, на скамьях и ящиках. Толкается разный народ вокругот почтенных купчих, приценивающихся к жемчугу и золоту, до бродяг в грязном тряпье, среди которых Ванька углядел кое-кого из знакомой ватаги. Толпятся люди и у харчевен да шалашей, где можно вкусно и недорого поесть.
Остановился было Ванька у очага, где жарили рыбу, но, сглотнув слюну, решил потерпеть, сходить для начала в сагайдачный ряд, присмотреть кинжал поострее.
Не хоронился Ванька, а зря: приметил его дворовый человек Филатьева Семен, первый доносчик и палач, который не раз нещадно драл Ваньку. Брать один беглого не решился, шепнул оказавшемуся поблизости полицейскому десятнику.
И охнуть не успел Ванька, как навалились на него сзади караульные, заломили руки, повязали и потащили на суд к хозяину.
Вышел Филатьев на крыльцо, не скрывая радостного глумления, уставился на Ваньку:
А что, Ваня, кафтан мой тебе не велик?
Иван, потупившись, молчал.
Снять с него одежу и обыскать! рявкнул Филатьев.
Караульные прислужливо кинулись исполнять, оставив на Ваньке одни порты. В кармане кафтана нашелся и кошель.
Не успел, значит, потратить, а, Ваня? прищурился хозяин. Значит, «пьешь, как гусь, ешь, как свинья»? Ну что же, теперь попостишься у меня. Посадить его на цепь с медведем вместе и ничего не даватьни пить, ни есть! А мы пока подумаем, как его получше наказать, чтоб на всю жизнь охоту бегать отбить.
Приковали к Ванькиным ногам цепь, а второй конецк столбу. Подошел медведь, обнюхал, но не тронулраньше Ванька часто ему гостинца подкидывал.
Если кто ему воды или хлеба даст, запорю! еще раз зычно крикнул Филатьев и, довольно похохатывая, дескать бог шельму метит, ушел в дом. Разошлись и дворовые по своим делам. Лежит Ванька скованный, голову печет, а укрыться негде. От жажды пересохло в горле, помутнело в голове
Очнулся он, когда нетерпеливо заурчал, звеня цепью, косолапый. Это дворовая девка, которую Ванька не раз безделушками одаривал, принесла медведю жбан с пойлом. Ванька хотел окликнуть ее, но из горла раздался лишь какой-то сип. Нюрка сама догадалась, вроде ненароком подвинула ему бадейку с водой, а сама начала возню с медведем, загораживая Ваньку от хозяйских окон. Когда он наконец утолил жажду, сунула ему тайком хлеб:
Сейчас не ешь, потерпи до темна, а то увидит господин ненароком. Правда, ему сейчас не до тебя. Тут давеча, пока ты по кабакам шлялся, зашел к нам во двор ландмилиции солдат и чего-то надерзил хозяину. Тот этого не любит, сам знаешь. Велел поучить солдата маленько. Да переусердствовал Семен, что тебя брал. Ударил солдата палкой по головетот и помер. Бросили его в колодец, что на огородах, а теперь не знают, что и делать
Двое суток продержал Филатьев Ваньку на цепи. Наконец велел привести его для «душевного» разговора. Предвкушая развлечение, пригласил Филатьев к этому моменту в гости друга своего, важного господина, полковника Ивана Ивановича Пашкова.
Быть тебе сегодня, Ваня, битым, как никогда. Благодари бога, если выживешь. Уж Семен постараетсявидишь, какие кошки для тебя приготовил, от первого же удара кожа сойдет, одно мясо останется. Однако для начала скажи: отчего эту дерзость совершилмало того, что удрал, так на мое добро руку поднял?
Понял Ванька, что терять ему нечего, потому ответил, нахально посмеиваясь:
Я для того тебя немножко попугал, а покравши, бежал, чтоб ты долее моего не спал!
Филатьев побагровел, выпучил глаза и, хватая ртом воздух, лишь только махнул Семену. Но в этот момент Иван вдруг властно сказал:
Назад, холоп! Имею сказать «слово и дело» государево.
Филатьев недоуменно тряхнул головой, а Ванька снова громко произнес:
Слово и дело!
Страшными были эти слова, особенно при Бироне, в царствование императрицы Анны Иоанновны. Если любой человек, пусть даже вор или разбойник, произносил «слово и дело», нужно было немедленно переправлять его в Тайную канцелярию. Малейшее препятствие тому грозило страшною карою, вплоть до смертной казня.
Поэтому, когда Филатьев бросил повелительный взгляд на Семена, желая приказать заткнуть глотку строптивому холопу, поднялся с кресла гость, полковник Иван Иванович Пашков, и молвил:
Не шути с огнем, Петр Дмитриевич! Вдруг кто донесет случаем. Холоп наверняка напраслину возводит, но за это ему сторицей воздастся. Однако вызывай караульных, пусть тащат в Тайную канцелярию. Там у нас есть свои люди, разберутся.
Неосторожный намек этот намотал Ванька на ус. Без всякого промедления взяли его караульные и с обнаженными шпагами провели по всей Москве в село Преображенское, где располагалась Тайная канцелярия. На вопрос секретаря, по которому пункту он может доказать «слово и дело» государево, Ванька предерзко ответил:
Я ни пунктов, ни фунтов, ни весу, ни походу не знаю, а о деле объявлю главному сего места члену, а не вам
Напрасно взбешенный секретарь лупил нещадно Ваньку линейкой по щекам и голове, тот упрямо молчал. Наконец секретарь утомился, велел заковать Ваньку в кандалы и бросить в тюрьму, а сам рапортовал о случившемся в тот же день главному московскому градоначальнику Семену Андреевичу Салтыкову.
Наутро его сиятельство прибыл в канцелярию, велел привести в застенок, где производили пытки, Ваньку, чтобы лично его допросить.
Ну ты, подлый раб, пошто меня обеспокоил, почему дело моему секретарю не изложил? Если шутки шутить изволил, так пеняй на себя
Ванька бросился графу в ноги:
Милостивый государь! Может, мое дело и небольшое, однако, по моему разумению, немаленькое. Я ничего вашему сиятельству донести не имею, как только что господин мой, Петр Дмитриевич Филатьев, смертоубивец!
Вот как? заинтересовался Салтыков. Небось только и делов, что холопа насмерть запорол. Велика ли беда. Эй, палач
Никак нет, заспешил Ванька. Убил он в своем доме ландмилиции солдата.
Доказать можешь? враз насторожился граф. Убийство солдатапреступление государственное.
Могу. Тело по его приказу в рогожный куль завернули и тайно бросили в сухой колодец, куда бросают разный сор.
Ну а почему секретарю о нем не объявил?
Боялся, ваше сиятельство. Секретарьон моему господину приятель. Я часто его видел у Филатьева в гостях. Думал, как бы он по дружбе к Филатьеву моего бы объявления не уничтожил
Снять кандалы! приказал Салтыков. С пристойным караулом ближе к ночи, чтоб людей напрасно не пугать, поведешь к хозяину. Коли правду сказал, получишь от меня вольную.
По наступлении темноты Ванька с караульными подъехал к дому Филатьева. Поставив посты вокруг всего двора, чтобы никто не смог убежать, начальник караула властно застучал в ворота. На стук вышел подлый прислужник Семен. Ванька бросился вперед и яростно схватил его за грудки:
Теперь ты мне за все ответишь. Вяжите его, это он по приказу хозяина солдата убил.
Показывай, где колодец! прикрикнул на него капитан.
Ванька уверенно зашагал в темноте, обходя постройки:
Вот тут.
Караульные полезли в колодец и вскоре на веревке подняли рогожный куль, от которого страшно смердило.
Когда мешок разрезали, при свете факела увидели солдатскую форму.
Взять Филатьева! загремел приказ, и ухмыляющийся Ванька наблюдал, как тычками гнали в повозку его бывшего хозяина.
А наутро Ваньку вызвал к себе Салтыков, подробно выведывал, откуда Ванька узнал про убийство, и точно ли, что убит солдат по приказу Филатьева. Ванька твердо стоял на своем.
Граф сдержал свое слово: за правый донос Ванька учинен был вольным и дан был ему от Тайной канцелярии для свободного житья абшитпаспорт.
Так начались похождения вора и разбойника, а затем московского сыщика Ивана Осипова, по прозванию Ванька Каин.
Неожиданная находка
Лейтенант Красовскнй слушает! Нет, ничего срочного, Иван Семенович. Хорошо, яду.
Андрей порывисто встал, вытащил из ящика письменного стола чистый блокнот и шариковую ручку, одернул пиджак и нетерпеливо шагнул к двери. «Неужели наконец самостоятельное задание?»
Вот уже полтора месяца работает он в отделе уголовного розыска районного управления милиции, но пока лишь на подхвате. Его начальник, майор Иван Семенович Дутиков, не спешит загружать молодого специалиста, советует больше присматриваться к работе старших товарищей, которые изредка дают Андрею какие-то малозначительные поручения типа проверить, действительно ли работает такой-то гражданин, или ненавязчиво понаблюдать, кто постоянно крутится у дверей винного отдела магазина. Не довелось пока Андрею участвовать ни в погонях, ни тем более в перестрелках. Выданный ему пистолет лежит нетронутым там, куда он положил его в первый день работы, на верхней полке старинного сейфа.