Жанна попыталась что-то сказать, но Мари прижала палец к губам. Около конюшни кто-то был. Кто-то очень пожилой, звук его шаркающих шагов разносился очень далеко.
Слава Иисусу Христу, сестра Франсуаза! Доброго вам здоровья! приветствовал конюх сестру-садовницу.
Да будет он благословен на веки веков! откликнулась она. Спасибо, дядюшка Пьер. Вы тут не видели двух воспитанниц?
Да они должно быть давно на занятиях, колокол-то только-только звонил. Я не успел ещё в конюшню зайти. Напроказили чего?
Грядки новые смяли, в сердцах, сказала сестра Франсуаза. Я туда только-только семена укропа посадила.
Поправим. Где вы говорите, сестра, грядки-то?
Здесь, недалеко, обрадовалась сестра-садовница. Пойдёмте, дядюшка Пьер, я покажу.
Звук их шагов постепенно затих.
Ффу, выдохнула Жанна, спасены!
Быстрее бежим отсюда!
Пока девочки развлекались, ища себе укрытие в монастыре от гнева сестры Франсуазы, за монастырской стеной шла своя жизнь.
В деревне играли свадьбу, сын молочницы привёз невесту из соседнего села. У оружейника и мельника тоже прибавилось работы. Отец жениха заказал переделать часть оружия для охоты и сделать новое. Мельнику в срочном порядке нужно было намолоть огромное количество муки для свадебных хлебов, пирогов, как-никак село с деревней вместе свадьбу играют, а мельница всего одна. На дальнюю зерно никто везти не захотел. Вот и заставляли хозяева поворачиваться своих подмастерьев.
Эй, Сандро, к ученику подошёл бородач в кожаном фартуке, ну, что тут у тебя?
Вот, показал Сандро, со старого оружия я снял серебряные насечки, и оно стало немного удобнее. У новых ружей стволы чуть короче, чем на старых, но зато прочнее и бьёт более кучно, я проверял. А если укоротить стволы на старом оружии, то такой кучности не будет, городская работа, что с них возьмёшь.
Кремни заменил? спросил хозяин, вертя в руках одно из старых ружей.
А как же, обижаете, хозяин.
Поставь новые замки, с нашим клеймом.
Но хозяин, это же обман!
Делай, что тебе говорят. А это что? Хозяин откинул ветошь с верстака и вынул две новенькие шпаги.
Добрая работа! Кому это ты смастерил?
Сандро промолчал.
Уж не этим ли паренькам, которые заявляются сюда чуть не каждый вечер? Ты обалдел, парень? Да они с ними обращаться то хоть умеют?
Умеют, хмуро ответил Сандро. Я их научил.
Когда это? заинтересовался хозяин, с работы ты ни разу не отлучался.
После. Мы в лесу нашли местечко.
И как?
Сами видите, Сандро указал на шпаги. Стал бы я их делать, если бы не научил.
Дурья твоя башка, рассмеялся хозяин, да кто ж им позволит шпаги-то носить, чай, не дворяне.
Но положил оружие на место и аккуратно прикрыл ветошью.
Ты вот что, хватит по лесам прятаться, тренируй их на заднем дворе, понял? Покажи им, как устроен арбалет, научи, как собирать пистоли. Я не вечен. А тебе тоже скоро помощники потребуются. И хозяин удалился, чуть раскачиваясь, видимо, вместо звонкой монеты с ним опять расплатились свадебным пивом.
Вечером, когда все девочки собрались в монастырской спальне, Генриетта позволила себе надуть губки и сообщить, что не желает общаться с подлыми обманщицами.
Не общайся, пожала плечами Жанна. Мы тебе только спасибо скажем. И, сняв платок, отвернулась и стала расчёсывать волосы тёплого медового цвета.
Не такое уж это великое удовольствие каждый день любоваться твоей физиономией, поддержала сестру Мари.
Однако для того, чтобы заслужить молчание Анри, вы пообещали сделать ей латинский перевод, заметила Катрин, видимо, на тот момент её лицо тебя вполне устраивало.
Почему бы это? подхватила Клара. Может, чтобы она не увидела кое-чего лишнего?
Ты о чём? Генриетта недоумённо посмотрела на подругу.
Они сами знают, о чём, не смутилась Клара.
Какой-то беспредметный разговор, вмешалась одна из старших девочек, Валерия. Или скажи всем, что знаешь, или молчи. Гасите свечи и ложитесь спать. Холодно.
А пусть они скажут, почему после отбоя их кровати были пусты? потребовала Клара.
Интересно, а почему тебя-то это так взбудоражило? слегка насмешливо спросила Альбина, подруга Валерии.
Я ничего а вот они уходить после отбоя запрещенопусть скажут
Если нас спросит об этом мать-настоятельница, сказала Мари, мы ответим, но я не считаю, что мы с сестрой обязаны отчитываться перед тобой, Клара Бильсе.
Дверь спальни распахнулась, вошла сестра Клод.
Как, девочки, вы ещё не в кроватях? Немедленно гасите свечи и ложитесь спать. Завтра утром, после молитвы, каждая из вас будет наказана. Жанна и Мари Эрвиль, перед утренней молитвой с вами хотела побеседовать мать-настоятельница. Она подошла к кровати Валерии и вынула у неё из-под подушки пухлую книжку.
Сестра Клод! взмолилась девочка, не говорите ничего матери-настоятельнице.
Я верну ваш дневник завтра, мадмуазель Альден. А сейчас всем спать. И она погасила свечу. Проходя мимо кровати Мари, она задержалась и что-то положила на тумбочку.
Монастырские воспитанницы вставали рано. В шесть часов их будил колокол, за тем, чтобы в спальнях всё было убрано, строго следила дежурная сестра. После весёлой возни в умывальной, построившись парами, по длинной галерее девочки шли на утреннюю молитву, а оттуда в трапезную. Опоздания на утреннюю службу не приветствовались, но Мари позволила себе задержаться в умывальной, чтобы прочитать письмо, которое передала сестра Клод. Жанне она шепнула, чтобы та шла вперёд и отвлекла бдительность сестёр. Письмо было из дома, от старого кюре месье Рейно, он сообщал, что в их деревне начался голод и несколько человек этой зимой умерли от простуды. Благодаря тому, что матушка Люси, кюре и ещё пара добрых прихожанок устроили при церкви что-то вроде госпиталя, удалось спасти немало жизней. Но житницы церкви опустели, люди голодают, самые храбрые парни из их села подались на заработки в Париж. Отец Рейно посылает девочкам своё благословение и призывал ещё немного потерпеть вдали от дома. «Вот о чём с нами будет говорить мать-настоятельница», догадалась Мари. И, засунув письмо в карман фартука, побежала догонять подруг. Войдя в храм, она пошла вдоль левого придела, обогнула исповедальню и направилась к ризнице, там её уже ждали Жанна и сестра Клод.
Пойдёмте, девочки, прошептала сестра, осеняя себя крестным знамением.
Слава Иисусу Христу, произнесла она, входя в ризницу.
Да будет он благословен на веки веков! откликнулась мать-настоятельница. Входи, сестра!
Мать-настоятельница Фаустина была немолода. Её доброе смуглое лицо было испещрено морщинами, белый платок придавал ей ту необходимую строгость, которой она сама в беседах с воспитанницами старалась избегать, понимая, что девочки ещё очень молоды и ко всем их шалостям и проказам нужно быть более снисходительной, но и не потакать им во всём, разумеется. Сёстры преклонялись перед ней, понимая, что любая её преемница, каким бы ангельским характером она не обладала, вряд ли сможет так же хорошо управлять монастырём.
Я привела их, сказала сестра Клод.
Хорошо, пусть войдут.
Девочки прошли и встали вдоль стены.
Я приказала сестре Клод, чтобы она передала вам письмо, начала мать-настоятельница. Вы прочли его?
Вчера мы обсуждали с сестрой Франсуазой, где лучше разбить садик с лекарственными травами, потом сестра Кристина попросила её проводить в больничное крыло, письмо я передала только вечером, это моя вина, матушка, опустив голову, призналась сестра Клод.
Что с сестрой Кристиной?
Она опять кашляла кровью.
Мать-настоятельница перекрестилась и забормотала молитву. Девочки последовали её примеру.
Должна вам сообщить, девочки, наконец сказала она, что вам придётся задержаться в монастыре.
Матушка, я читала письмо, опустив голову, заговорила Мари. Кюре Рейно пишет, что в нашей деревне голод.
Срок вашего обучения заканчивается через два месяца, тяжело вздохнув, сказала настоятельница, но, очевидно, из-за последних неприятных событий ваша матушка не внесла плату за ваше обучение. Вы хорошие ученицы, хотя на вашей совести немало грешков, и мне было бы больно расставаться с вами. Поэтому я предлагаю вам хорошо подумать и остаться в монастыре в качестве послушниц. Обдумайте всё хорошенько, не здесь, посоветуйтесь с подругами, напишите родным и через неделю дайте мне ответ, а сейчас идите, молитва подходит к концу. Восславьте Господа нашего. Ступайте.
Глава 3.Побег
Как и обещала сестра Клод, она позаботилась, чтобы у каждой воспитанницы нашлось дело. После утренней молитвы Клара и Гертруда остались помогать сестре Жасинте в трапезной, старшие девочки вместе с сестрой Агнес вышивали пелену для алтаря, Катрин, Мари и Жанну отправили убираться в галерею, все были лишены завтрака.
Жанна яростно протирала витраж, стоя на деревянной лесенке и подоткнув подол, чтобы не мешался.
Ну, матушка, цедила она сквозь зубы, удружила, нечего сказать.
Медовые локоны выбились из-под синего платка и вызывающе торчали, но Жанна этого не замечала.
Мари осторожно мыла окно, забранное решёткой. Её карие глаза потемнели и губы, всегда готовые к улыбке, были поджаты. Задумавшись, она сняла платок и густые чёрные волосы рассыпались по её плечам. Наконец она приняла какое-то решение.
Бежим, она потянула сестру за рукав.
Та с готовностью спрыгнула с лестницы:
Куда?
Сначала в конюшню к дядюшке Пьеру, а потом нужно навестить Сандро.
Жанна оглянулась в сторону Катрин, девушка сосредоточенно подметала пол и, казалось, ничего не замечала вокруг себя.
Мари недобро усмехнулась и надела платок, вид у неё был далеко не покорный.
Катрин, позвала она.
Девушка с готовностью обернулась.
Тут только что проходила сестра Франсуаза, сказала, чтобы ты, если хочешь, шла к ней, вы будете приводить в порядок монастырский сад с сестрой Клод, она обещала договориться.
А как же? Катрин обвела взглядом длиннющую галерею.
Не беспокойся, подала голос Жанна, уловившая замысел сестры, до обеда мы справимся.
Ну тогда я пошла? с нескрываемой радостью спросила Катрин.
Конечно! хором ответили девочки.
Далеко ли собрались, красавицы? приветствовал их дядюшка Пьер. Очевидно, он только что чистил стойла, к стене были прислонены вилы.
Сестра Клод попросила, чтобы мы сходили за молоком вместо сестры Кристины. Её вчера отвели в больничное крыло, пояснила Мари.
Храни её Господь, перекрестился дядюшка Пьер. Так что, вот так вас одних сестра Клод и послала?
Нет, конечно, подала голос Жанна, какой вы недогадливый, дядюшка Пьер. Мы пойдём вместе с вами.
Так мы со старушкой Медоуз, пожалуй, и без вас управимся, стрекозы, а?
Дядюшка Пьер, взмолилась Мари, ну, пожалуйста, нам очень нужно побывать в деревне, возьмите нас собой, а на обратном пути вы нас заберёте.
Медоуз, ты слышала? конюх повернулся к кобыле. А теперь без вранья, что вам там занадобилось? Да ещё среди бела дня? Вы что думаете, я не знаю, кто у меня лестницу таскает, чтобы через стену лазать? Про старые рубахи и штаны моих пострелят, я уж молчу. Ну приспичило погулять, так лазали бы как обычно вечером, когда все спят. А тут на виду у всех! Зачем?
Сёстры поняли, что если они сейчас не придумают правдивую причину, то за стену им не попасть ни за какие коврижки.
Можем не успеть, хмуро объяснила Мари. Ученик оружейника Сандро попался вербовщикам. Его хозяин еле их упросил, чтобы парню дали день на сборы.
Конюх нахмурился:
Попрощаться, значит, хотите?
Сёстры кивнули.
Ну, что Медоуз, вот и тебе выпало прогуляться ещё раз. Заодно и за молоком съездим, ты не против? Кобыла фыркнула и покосилась на конюха умным агатовым глазом.
Ну, пойдём, милая, ласково позвал её конюх. Вместе с конюхом на телеге девочки беспрепятственно выехали за ворота. У реки дядюшка Пьер затормозил, сёстры спрыгнули.
Значит, буду ждать около перевоза до второго сигнала колокола.
Спасибо, дядюшка Пьер!
Мы быстро, спасибо!
Сандро чинил старый арбалет старика Греньо, вздумавшего приспособить оружие к ловушке на лося. Хозяин вместе с кузнецом вчера на славу угостились вином, и теперь доблестный оружейник спал на чердаке, выводя носом переливчатые рулады. Внезапно сквозь запылённое окно проник яркий луч и на верстаке заплясал солнечный зайчик. Юноша выглянул в окно. По дороге чинно шли под руку две девушки в монастырских одеждах. В руке одной из них блестело зеркало.
Сандро помянул чёрта и прислушался к храпу, доносящемуся с чердака. Убедившись, что его обладатель спит крепко, он сорвал с себя кожаный фартук и бросил его на верстак. Подбежал к ведру с водой, смочил непослушные кудри и выбежал на улицу.
Доброго дня, Сандро, поздоровалась с ним жена кузнеца. Что твой хозяин?
Доброго дня и вам, тётушка Мариетт, злой, как чёрт. Послал меня в лавку за кувшинчиком русильонского.
Ты вот что, Сандро, заговорщицки прошептала тётушка Мариетт, когда будешь у лавочника, выспроси так осторожненько, с кем это, окромя твоего хозяина, мой мужик вчера пировал. Ну да не мне тебя учить. Сделаешь?
Постараюсь, тётушка Мариетт.
Ну беги.
И Сандро припустил вниз по дороге.
Обогнав девушек, он замедлил шаг.
Что случилось? спросил он ровным голосом.
Через неделю по распоряжению настоятельницы мы станем послушницами, сообщила Жанна.
Нам нужно бежать из монастыря, спокойно, словно речь шла о сборе цветов, сказала Мари.
Куда? растерянно спросил Сандро.
Ну, ты же сам мечтал о Париже, хотел поступить в гвардию короля, ответила она, вот и возьми нас с собой.
Сандро запнулся.
Не оборачивайся, грозно зашептала Жанна. Кто мне все уши прожужжал, что ему надоел вечно пьяный хозяин? Кто говорил, что давно бы от него ушёл, если бы деньги были? Так вот, деньги у нас есть, Мари продала свой браслет, ещё осталось жемчужное ожерелье.
Вы хотите в гвардию? переспросил Сандро.
Не в гвардию, спокойно поправила его Мари, в Париж.
Юноша задумался. Что ж, это действительно был шанс удрать от вечно пьяного хозяина и чего-то добиться в жизни.
Завтра вечером встречаемся в районе порта. Капитана можно уговорить, чтобы он взял с собой даму и двух слуг, особенно если подкрепить просьбу звонкой монетой. Сигналом будет трель малиновки.
И Сандро размашистым шагом вошёл в лавку.
Поставив бидоны на телегу, дядюшка Пьер поблагодарил молочницу и отправился к перевозу. Ожидая сестёр, он завёл разговор с перевозчиком о ценах на зерно.
Нет, ты сам посуди, горячился перевозчикработы у меня много, на тот берег переправь, обратно, а из трёх едущих дай бог один заплатит. С некоторых просто брать совестно. Вот к примеру матушка Гризье, знахарка. Уж стольким ей вся деревня обязана. Ведь если бы не она, о прошлом годе мор так бы всю деревню и скосил. Это ж сколько она народу спасла! И после этого с неё плату за перевоз брать? Да я себе скорее руку отрублю. Но есть люди совершенно бессовестные. Вот как наш лавочник. И торгует, а за перевоз нипочём платить не хочет. Так как мне быть? Чем своих детей кормить, спрашиваю? Иногда за целый день едва пару денье заработаю. А мешок зерна нынче целый пистоль стоит! Вам, монастырским, небось полегче.
Это да, соглашался дядюшка Пьер. Но тут тоже как посмотреть. Зерно-то ещё смолоть надо. А мельница аж у села. Опять же, Медоуз у меня уже старовата, много не свезёт. Вот и приходится несколько раз туда-сюда ездить. День ездим, три отдыхаем, тоже не дело. Однако заболтался я, прервал он сам себя. Бегут мои стрекозихи.
Дядюшка Пьер, закричала подбегая Жанна, мы пришли! Правда, мы быстро?
До колокола успели, ворчливо отозвался конюх. Залезайте на телегу, да осторожнее, не свалите бидоны.
Подождав, когда пассажирки устроятся, Медоуз тронулась с места. Ехали они медленно дядюшка Пьер не понукал кобылу, понимая, что ей и так нелегко. Вдруг Мари спрыгнула с телеги и побежала в придорожные кусты.
Тпрру! Стой, Медоуз! Что случилось? крикнул конюх.
Дядюшка Пьер! Жанна! Идите сюда, быстрее!
Жанна спрыгнула с телеги и подбежала к сестре. Дядюшка Пьер прибежал вслед за ней и присвистнул. На траве около кустов лежал мужчина лет тридцати в светло-зелёном камзоле, на его левом плече расплывалось тёмное пятно.
Молодец, востроглазая, похвалил девочку конюх. Вот что, снимайте-ка бидоны и ставьте их под эти кусты. Этого молодчика нужно отвезти в монастырскую больницу. А за молоком я потом съезжу.