Сокол, сокол! Я Феникс!
Буквально через пару секунд в аппарате послышалось:
В чем дело, Феникс?
У нас проблема, у двери в Честер, сказал он. Я посмотрю и выйду на связь через тридцать секунд.
Буду ждать, Феникс. Конец связи.
Охранник закрыл дверь на замок и быстро направился к лежавшему телу, стараясь держаться подальше от вонючего бомжа. К тому же бдительности терять нельзя было ни на минуту: всегда возможен вариант, что это лишь инсценировка перед налетом на библиотеку.
Подойдя ближе к лежащему, он сразу же понял, что дело серьезное, тем более что речь шла о человеке, которого пару минут назад он провожал к выходу.
И тут он увидел кровь.
My God!
Он сел на корточки рядом с раненым и увидел, откуда текла кровь: рана находилась на шее и выглядела серьезно слишком серьезно для его слабых познаний в деле оказания первой помощи. Тут надо было действовать быстро и эффективно. Жертва билась в конвульсиях, как в лихорадке. Надо было звать профессионалов. Причем срочно.
Охранник поднес рацию ко рту.
Сокол, сокол! Я Феникс!
Что там, Феникс?
У входа в Честер лежит серьезно раненный человек, сообщил он. Срочно вызывайте «Скорую»! Немедленно!
Убрав рацию, ночной сторож снова склонился над телом, бившимся в конвульсиях. Он попытался прикрыть пальцами рану, чтобы остановить поток крови, оттуда хлеставший. Именно в этот момент выброс красной жидкости вдруг прекратился, как и дерганье. На долю секунды он обрадовался: человеку полегчало, но, всмотревшись в лицо, догадался, почему стихли кровотечение и дрожь. Человек был мертв.
XIV
Два санитара, державших труп, один за плечи, другой за ноги, приподняли его и на раз, два, три синхронно положили на носилки. Прикрыв тело простыней, взяли их и понесли Патрисию к выходу из библиотеки.
Сидевший на корточках в переходе между залами Томаш проводил взглядом носилки, пока они не скрылись за дверью Иоанновского зала, но и после этого долго смотрел вслед, как загипнотизированный; так он молча попрощался со своей галисийской коллегой.
И что это за история с Марией? задала ему вопрос Валентина, нарушив гнетущую торжественность момента. Вы утверждаете, что Дева вовсе и не дева?
Историк показал на загадочную надпись на листке, остававшемся на полу.
В этом смысл головоломки.
Госпожа инспектор посмотрела вопросительно на непонятное послание, пытаясь понять, каким же образом португальский умник обнаружил в нем ссылки на Деву Марию. Но, как она ни переставляла эти закорючки, связь не просматривалась.
Вы мне тут говорили, что здесь написано слово «душа», напомнила она. Я в упор не вижу, какое отношение это имеет к истории с Богоматерью.
Томаш указал пальцем на первый знак послания до слова «alma».
Видите этот символ, напоминающий трезубец? поинтересовался он. Это ключ к пониманию данного послания.
И почему же? Что это значит?
Это схематическое изображение понятия «for-de-lis», он поднял брови, чтобы подчеркнуть важность сделанного открытия. Это символ чистоты Девы Марии.
Ах, так все-таки Madonna невинна!.. воскликнула Валентина, не скрывая иронии. А мне казалось, что вы мне сказали, что
Спокойствие, только спокойствие! попросил Томаш, сдерживая улыбку. Слово «for-de-lis» указывает нам, как мы должны понимать следующее слово «Alma».
Голубые глаза Валентины снова встретились с зелеными Томаша.
А разве оно не отсылает нас к понятию духа?
Но не тогда, когда за ним следует for-de-lis. В этом случае оно ведет к Деве Марии.
А отчего вы так решили? Здесь же написано душа, а не Дева или Мария.
По-прежнему сидя на корточках, Томаш, тем не менее, расправил спину, чтобы лучше держать равновесие.
А знаете, откуда нам известно, что мать Иисуса была девственницей?
Из Библии, полагаю.
Историк изобразил пальцами V.
Эта информация есть только в двух Евангелиях, продолжил он. От Матфея и от Луки. Марк проигнорировал полностью вопрос рождения Иисуса, а Иоанн пишет в 1:45: «Нашли Иисуса, сына Иосифова, из Назарета», то есть он прямо указывает, что Иосиф отец Иисуса, что противоречит Матфею и Луке, он опять поднял указательный палец. Но самое важное это свидетельство Павла, автора самого древнего Евангелия. Утверждает он в Послании к Галатам: «Бог послал Сына Своего, который родился от жены» Павел, писавший в эпоху, более близкую к данному событию, как-то позабыл упомянуть, что та самая жена была девственницей. И не потому, кажется мне, что посчитал это обстоятельство не достойным внимания. Дева, родившая ребенка, это как-то необычно, согласитесь? Безусловно, если бы такое приключилось с Марией, он бы ни за что не забыл нам о том поведать. Следовательно, если Павел этого не упоминает, то только потому, что ему никто ничего подобного не рассказывал. А почему? Потому что наверняка в то время эта традиция еще не сложилась. Ее придумали позже.
Глаза Валентины чуть не выпрыгнули из орбит.
Придумали? Вы просто невыносимы! Вы будете гореть в аду! Как такое можно говорить?
Томаш снова указал на листок на полу.
Во всем виновато слово, объяснил он. Alma.
Итальянка взглянула вниз на головоломку и снова подняла глаза, полные недоумения.
Совершенно не понимаю. Что все это значит?
Ответ на сей вопрос нам подсказывают Лука и Матфей. У Луки в 1:35 говорит Ангел Марии: «И рождаемое Святое наречется Сыном Божиим». А Матфей в 1:22 и в 1:23, указывая на причины, по которым Иисус был рожден девственницей, объясняет: «А все сие произошло, да сбудется реченное Господом через пророка, который говорит: Се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему Еммануил, что значит: с нами Бог».
Историк замолчал, давая возможность собеседнице осмыслить, что стоит за этими цитатами из Нового Завета, но Валентина не стала тратить время на раздумья.
И что дальше?
Не понимаете? Лука связывает тот факт, что Иисус родился у девственницы, с утверждением, что он Сын Божий. А Матфей, что еще важнее, приписывает сие тому, что это было сказано «Господом через пророка», повернувшись лицом к Валентине, он забросал ее вопросами. Пророк обнаружил, что Мессия родится от девственницы? И что назовут его Еммануил?! Какой же пророк написал это?
Думаю, речь идет о каком-нибудь пророке из Ветхого Завета, правда?
Ну, конечно же, о пророке из Ветхого Завета! Проблема в ином: кто из пророков Священного Писания предвидел, что Мессия родится от девственницы и что назовут его Еммануил?
Валентина пожала плечами:
Откуда я знаю!
Томаш поднялся и жестом позвал ее за собой. Они вернулись в читальный зал и сели за стол. Историк в который раз стал осторожно перелистывать Ватиканский кодекс.
Действительно, если мы возьмем Ветхий Завет, то найдем пророка, который предсказал то, о чем написано у Матфея, говорил ученый, переворачивая страницы документа IV века. Это пророк Исаия, наконец, он нашел нужный фрагмент. Вот он! Заметьте, что пишет Исаия в в 7:14. Итак «Сам Господь даст вам знамение: се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил».
Валентина была в изумлении.
Значит Значит, Матфей был прав! пылко вскричала она. Рождение Иисуса было фактически предсказано пророком из Ветхого Завета! И он же возвестил, что Мессия родится от Девы, что, собственно говоря, и произошло!
Томаш внимательно смотрел на собеседницу, как будто изучая ее лицо. На самом же деле он раздумывал, каким образом объяснить ей смысл библейской загадки, заключенной в головоломке.
А знаете, на каком языке был написан оригинал Нового Завета? спросил он неожиданно.
Разве не на латыни?
Историк улыбнулся.
Вы шутите? и добавил: На каком языке разговаривал Иисус?
Ну на еврейском, полагаю.
На арамейском, поправил ученый. Правда, он весьма близок к еврейскому. Его глаза отвлеклись на мгновение на Codex Vaticanus.
А Библия? Она на каком языке была написана, как вы думаете?
Ну, если Иисус разговаривал на арамейском, то мне кажется вполне логичным, что и Евангелия были написаны на нем
Томаш согласился.
Ветхий Завет был действительно написан на арамейском и на еврейском, сказал он, показывая пальцем на греческий текст рукописи IV века. А Новый Завет, повествующий в основном о личности Христа и его учении, писался с самого начала на греческом, он указал на загадочный листок, лежавший на полу в переходе между залами. А это многое объясняет, не так ли?
Ничего подобного!..
Португалец выделил пальцем слово в середине строки Ватиканского кодекса.
Ключевое слово для разгадки этого ребуса вот это «Parthenos», что в переводе означает «дева». Он прочитал всю фразу Кодекса: «Дева забеременела и родит сына».
Валентина посмотрела с любопытством и даже восторгом на занимательный текст. Буковки были кругленькие, тщательно выписанные.
Вот в этой строке Исаия предсказывает рождение Иисуса Девой Марией?
Было бы в этой, возразил ученый, если бы не одно обстоятельство: пророк Исаия никогда подобного не пророчил!
Как вы можете говорить такое? запротестовала итальянка, указывая на Codex Vaticanus. Разве здесь может быть какая-то двусмысленность? Мессия родится от Девы. Именно это и пророчил Исаия.
Томаш опять ткнул пальцем в слово «Parthenos», написанное в древнем манускрипте.
Это так он предсказал в переводе Ветхого Завета на греческий, а ведь мы говорили, что Ветхий Завет был создан на арамейском и еврейском. В частности, пророчества Исаии были изложены на еврейском. И тогда у меня возникает вопрос: «Какое еврейское слово использовал Исаия, когда писал о женщине, которая родит сына, что станет затем Мессией?
Хм, думаю, что слово «дева»!
В том-то и проблема! воскликнул португалец. В оригинальном тексте пророчеств Исаии на еврейском языке использовано в этом стихе Ветхого Завета вовсе не слово «дева».
А какое же?
Alma.
Итальянка была сражена наповал.
Как же это?
Исходное слово этого стиха «Alma», что на еврейском значит «молодая женщина»! Короче говоря, в оригинале Исаия написал на еврейском: «Молодая женщина забеременела и родит сына», он снова ткнул в «Parthenos» в Ватиканском кодексе. Получается, что древний переводчик Ветхого Завета на греческий язык допустил ошибку в этом стихе, написав слово «дева» вместо «молодая женщина». Авторы же двух Евангелий Лука и Матфей читали пророчества Исаии в греческом переводе, а не в оригинале на еврейском языке. Желая связать Иисуса с пророчествами Священного Писания, дабы придать ему статус Мессии и Сына Божиего, написали, что Мария была девой, о чем, кстати, ни Марк, ни Иоанн, ни Павел не упоминали. Кроме того, не стоит забывать, что у Иисуса было несколько братьев. Написал же Марк в 6:3: «Не плотник ли Он, сын Марии, брат Иакова, Иосии, Иуды и Симона? Не здесь ли между нами Его сестры?» Если мать Иисуса была действительно девой, как это утверждают Лука и Матфей, как она смогла забеременеть столько раз? Тоже по воле и милости Божией?
Инспектор буквально остолбенела.
Madonna! почти простонала она. И все это время меня обманывали? Валентина протерла глаза. А Церковь? Что же Церковь говорит обо всех этих братьях и сестрах?
Томаш улыбнулся.
Конечно, это конфуз! Христианские богословы были изобретательны и придумали немало уловок. Одна, что братья и сестры на самом деле и не совсем кровные все дети Иосифа, а не Марии. Другая, что это двоюродные братишки и сестрички. Третья, что слово «братья» употреблено в самом широком смысле, и имелись в виду его товарищи.
Ну, это дельное объяснение, годится!..
Нет, дорогая моя. Фраза Марка: «Не плотник ли Он, сын Марии, брат Иакова, Иосии, Иуды и Симона? Не здесь ли между нами Его сестры?» точно указывает, что речь может идти исключительно о кровных братьях и сестрах. Все же остальные отговорки представляют собой неуклюжие попытки приспособить факты к нуждам богословия, он приставил указательный палец к виску. Запомните это хорошенько: Мария не была девственницей. Сюжет о ее «девическом материнстве» зиждется на ошибке переводчика Ветхого Завета на греческий язык и на желании Луки и Матфея «приспособить» Иисуса к пророчествам Исаии, укрепив тем самым мысль, что он был Сыном Божиим. А они всего-навсего не знали, читая по-гречески этот пассаж у Исаии, что переводчик ошибся.
Валентина вздохнула.
Да-да, это убедительно.
Самое ужасное, что на протяжении веков эта ошибка потянула за собой целый шлейф фальсификаций библейского текста, добавил Томаш, не сбавляя оборотов. Например, когда Лука говорит, что Иосиф и Мария отнесли Иисуса в храм, и Симеон признал в нем Господа. Вот как об этом пишет Евангелист в стихе 2:33: «Его же отец и Матерь Его дивились сказанному о Нем». Историк изобразил удивление: «Его отец? Как может Лука утверждать, что Иосиф отец Иисуса, если он был рожден девой непорочной?». Столкнувшись с этой проблемой, многие переписчики изменили текст на: «Иосиф же и Матерь Его дивились». То же самое произошло чуть дальше, в стихе 2:43, где Лука пишет, что Иосиф и Мария вернулись домой, «остался Отрок Иисус в Иерусалиме; и не заметили того родители». Родители? Иосиф снова представлен отцом Иисуса. И тогда копиисты еще раз поправили текст, сообщив, что «не заметили того Иосиф и Матерь Его». А в стихе 2:48 уже Мария пеняет маленькому Иисусу, что он остался, говоря: «Вот, отец Твой и Я с великою скорбью искали Тебя». Переписчики, чтобы не называть Иосифа отцом, и тут внесли поправку, заменив «отец Твой и я» на «мы искали», улыбнулся историк. В общем, тут целая лавина фальсификаций оригинального текста, порожденных, казалось бы, маленькой ошибкой при переводе слов Исаии с еврейского на греческий.
Невероятно! причитала Валентина. Совершенно невероятно!
Она никак не могла успокоиться.
А часто ли авторы Евангелий делали подобные ошибки?
Гораздо чаще, чем хотелось бы христианским богословам, заметил ученый. В Евангелии от Иоанна описана беседа Иисуса с фарисеем по имени Никодим. В стихе 3:3 говорит Иисус ему: «если кто не родится свыше, не может увидеть Царствия Божия». На что Никодим тут же отвечает: «Как может человек родиться, будучи стар? Неужели может он в другой раз войти в утробу матери своей и родиться?» Иисус разъясняет, что говорит не о рождении во второй раз, а о рождении божественном. Эта двусмысленность вполне естественна, учитывая, что выражение «в другой раз» имеет в греческом языке двойное значение: и «во второй раз» и «свыше». Никодим полагал, что Иисус имел в виду родиться во второй раз, но Мессия объяснил, что хотел сказать родиться свыше, то есть родиться от Бога. Дело в том, что эта беседа должна была бы вестись (вспомним, когда она могла происходить) на арамейском языке языке Иисуса. А в нем выражение «в другой раз» вполне однозначно. Двусмысленно оно только в греческом языке. А раз так, то этой беседы попросту не было. Она выдумана.
Валентина была на грани нервного срыва.
Но почему же я об этом никогда не слышала в проповедях?
Томаш пожал плечами.
Этого я знать не могу, сказал он, взглянув на контур тела Патрисии, очерченный мелом там, где было обнаружено. Да это и неважно для нашего расследования. Куда важнее понять (вот в чем вопрос!), почему заблуждение, связанное с девственностью Марии, присутствует в этой шараде?
Итальянка глубоко вздохнула; потихоньку проходило раздражение из-за того, что только сейчас она узнала о своей древней религии столько нового, о чем никто и никогда ей не рассказывал. Ее собеседник, увы, был прав: нужно сконцентрироваться на самом главном. А в данных обстоятельствах самым главным было раскрыть это преступление в Апостольской библиотеке Ватикана. Все остальное детские забавы.
Ответ на этот вопрос зависит от того, кто именно написал эту головоломку, произнесла она наконец. Жертва или убийца? Я уже заказала почерковедческую экспертизу, чтобы установить, не ваша ли подруга написала эти загадочные знаки.
Томаш согласно кивнул головой, продолжая размышлять над еще одним неясным обстоятельством.
Хотелось бы, чтобы вы мне объяснили одну вещь.
Какую?
Вы тут говорили о том, что существует связь между убийством и исследованием, которым занималась Патрисия, напомнил он. Но не уточнили, какого рода эта связь.