- Женщин было много. Две или три за ночь. Иногда больше. Я находил их в барах, в интернете, в группах знакомств. Я занимался с ними сексом в течение нескольких дней, иногда недель, даже месяцев, отслеживая их менструальные циклы, поэтому я знал, когда они наиболее плодовиты, пока не был уверен, что оплодотворил их, а затем переходил к следующим, но я следил за ними всеми.
- Следил за ними? Зачем?
- Чтобы защитить своих детей. Чтобы убедиться, что они не прервали беременность. Одна женщина сбежала от меня. Она сделала аборт. Я заставил её заплатить за это.
- Не мог бы ты рассказать мне об этом подробнее?
- Нет.
- Как ты заставил её заплатить?
- Это не относится к делу.
- Читатели захотят узнать.
- Я не убил её. Не сразу. Я поймал её. Я отвёз её к себе домой. Я связал её. И я убедился, что она снова забеременела. Потом я оставил её, пока она не выносила ребёнка. Я сам принимал роды.
- А потом?
- Я отвёз ребёнка в пожарную часть. Знаешь ли ты, что можно отвезти нежелательных младенцев в пожарную часть, и они позаботятся о том, чтобы ребёнок попал в приёмную семью? Замечательная система.
- А что с матерью?
- Я уверен, что теперь она не более, чем кости. Растворилась в щёлоке.
- Боже мой, это... это ужасно! Зачем тебе делать что-то подобное?
- Ты снова предвзят. Ты должен быть объективным. Беспристрастным. Разве не это дух хорошей журналистики? Есть ещё вопросы или мы закончили?
- Да. Да. Ещё несколько вопросов. Кого ещё ты убил? Я знаю, что есть ещё что-то. Всегда есть что-то ещё.
- Как ты уже догадался, я сделал больше, чем признавался ранее. Видишь ли, как и лев, большинство хищников территориальны. Я распространял своё семя повсюду, но не чувствовал удовлетворения от этого. Поэтому я начал сужать круг своих интересов, концентрируясь на одном городе, одном районе.
- И что ты сделал?
- Я начал так же, как когда-то в той клинике репродуктивной медицины, устранив конкуренцию. Я отобрал лучшее племенное поголовье с помощью кропотливого процесса: сначала установил границы того, что должно было быть моей территорией, а затем подсчитал количество самок в этой области. Оттуда я сопоставил записи отдела транспортных средств с медицинскими записями и записями о рождении, чтобы найти количество женщин репродуктивного возраста, которое, по моим подсчётам, составляет от шестнадцати до тридцати пяти лет, исключив инвалидов и хронических больных. В мгновение ока их число сократилось до менее чем семи тысяч. Затем я начал их дисквалифицировать по таким причинам, как ожирение, плохое зрение, низкий коэффициент интеллекта, плохое образование, низкий уровень профессиональной подготовки. В конце концов, я сократил число до трёх сотен. Триста в радиусе шести миль, в которых находилось более шестидесяти тысяч человек. Жалкие.
- И что?
- Я узнал всё про них. Я узнал, кто была замужем, а кто свободная. У кого были дети и кто в положении.
- А потом?
- Я последовал плану льва. Я устранил конкуренцию.
- И как ты это сделал?
- Сначала я заставил исчезнуть их мужей и парней. Большинство девушек были свободными, так что осталось чуть больше сотни мужчин. Многие из них встречались с несколькими женщинами в моём кругу из трёхсот человек. Без ведома женщин, конечно. Но у меня не было времени их разлучать. Кроме того, как я мог предположить, что одни распавшиеся отношения могли не побудить мужчин ухаживать за другими женщинами из моего круга? Нет, мне ничего не оставалось, как прибегнуть к старой лопате и мешку со щёлоком. За месяц я очистил поле.
- А что насчёт полиции? Многие мужчины не могли пропасть без вести за такой короткий промежуток времени, чтобы кто-то не заметил.
- Они заметили. Они расследовали многие дела. В одних они предполагали, что люди просто ушли, в других - подозревали обман. Они допрашивали их жён и подруг, что усложнило мне жизнь, но ничего не поделаешь. Вот почему я сделал это так быстро. Я не дал полиции времени, чтобы это выяснить. Убивай одного парня примерно раз в месяц, и у полицейских будет время, чтобы обнаружить тела, заметить закономерности, опросить свидетелей и собрать целевую группу. Но я сокрушил их систему, убивая по три, четыре, пять в день. У них не было времени реагировать. Потом я остановился. Трудно поймать убийцу, убивающего случайных незнакомцев. Ты знал об этом? Это очень сложно. И я не оставил им ничего, чтобы продолжать. Никаких отпечатков пальцев. Никакой ДНК. Никаких признаков борьбы. Никаких тел. Все просто исчезли.
- Как ты сделал это? Как ты смог так эффективно убить их и избавиться от тел?
- Боюсь, это не относится к делу. Это мой секрет.
- Ты в тюрьме. Для тебя всё кончено. Какая теперь разница?
- Мой секрет. Только мой.
- Хорошо. Расскажи мне больше о женщинах.
- Беременные потеряли детей. Знаешь ли ты, что есть чай, который может вызвать самопроизвольный аборт? Для женщин, находящихся на последнем триместре беременности, даже есть чай из ежевики, вызывающий преждевременные роды. Я позаботился о младенцах, переживших раннее рождение. Я пошёл в больницу и тихонько задушил их в кроватках. С женщинами, которые сопротивлялись моим изощрённым методам прерывания беременности, я поступал несколько более грубо. Одну я усыпил хлороформом, а затем накачал её кетамином. Затем по медицинскому учебнику сделал ей домашний аборт. Это был настоящий бардак.
- Ради всего святого!
- Что? Что-то из того, что я сказал, тебя обеспокоило?
- Нет, всё в порядке.
- Ты забываешь, я могу читать твои мысли. Я тебя беспокою. Фактически, прямо сейчас я могу сказать, что ты хочешь перепрыгнуть через этот стол и избить меня до полусмерти. Вы с женой ждёте ребёнка. Отлично. Что ж, мы можем остановиться, если хочешь. Если ты не хочешь услышать остальную часть истории, я уверен, что где-то есть ещё один репортёр, который согласился бы.
- Я сказал, что всё в порядке. Продолжай.
- Что ж. Знаешь ли ты, что кетамин обладает галлюциногенным действием? Я не анестезиолог, поэтому просто угадал дозировку. Она проснулась на середине процедуры и приняла меня за своего любовника. «Брендан, как ты мог? Это твой ребёнок! Почему ты не любишь своего ребёнка?» Её голос был таким жалким. Затем она заплакала и снова заснула с вставленной мною на глубину пять дюймов канюлей - ты знаешь, что это такое, верно? Маленькая трубочка - в общем, катетер. Ты можешь себе это представить? Ты сделал бы аборт собственного ребёнка? Это не было риторическим вопросом.
- Я... я не смог бы.
- Ты как, держишься?
- Всё в порядке.
- Ты еле сдерживаешь слёзы. Не волнуйся; в отличие от отца, я не против видеть плачущего взрослого мужчину. На самом деле мне это скорее нравится.
- Что ж, я не буду плакать. Извини за разочарование. Продолжай.
- Оттуда я начал отсасывать околоплодные воды, плаценту и, конечно же, плод в ёмкость для сбора. Я использовал вакуумный отсос для абортов. Я украл его из клиники. Просто вломился и утащил. Это было во всех новостях. Они обвинили в этом какую-то организацию, защищающую жизни. Плод был размером с ножку младенца. А ты сторонник жизни?
- Давай. Просто закончи свой рассказ.
- Я удалил канюлю, а затем вставил кюретку, чтобы соскоблить с её матки всё, что я мог пропустить. Этот запах я никогда не забуду. Знаешь ли ты, что кровь из женской матки имеет другой запах, чем кровь, скажем, когда ты перерезаешь кому-то горло? Это более тяжёлый и мясистый запах. В каком-то смысле приятно. Достаточно сказать, что я был осторожен, чтобы не повредить ничего, что помешало бы ей успешно выносить моё семя до срока. После этого я посещал одну женщину за другой и осеменял их.
- Ты имеешь в виду, что насиловал их?
- Нет. Ничего такого грубого. Я бы хотел, но это заняло бы слишком много времени. Слишком неэффективно, понимаешь? Мой метод был более систематическим. Я хранил свою сперму неделями. Бутылки с ней полностью наполнили мою маленькую морозильную камеру сверху донизу. Я накачал женщин наркотиками, конечно, без их ведома, а затем искусственно осеменил их, используя трёхдолларовую кухонную спринцовку для индейки, которую купил в продуктовом магазине. Я делал это с десятью в день. Систематически. Так же, как я их искал. Точно так же, как я избавлялся от их парней и мужей. Для меня это стало похоже на работу. Восемь часов в день с моей маленькой бутылочкой рогипнола, хлороформом в качестве дополнительной меры предосторожности и моей кухонной спринцовкой для индейки. Затем, когда я добирался до последней, я начинал всё сначала, чтобы убедиться, что это сработало. В недалёком будущем ты увидишь большой рост числа рождений в определённом районе. Моя территория.
- И что это за район?
- А ты правда хочешь знать?
(Запись заканчивается.)
* * *
- Спасибо за согласие поговорить со мной, профессор Хорровиц. Представляю, как всё это должно быть ужасно для вас.
- Да, это не та судьба, которую я хотел видеть для своего сына. Он был предназначен для великих дел, чтобы быть лидером людей, а не обычным преступником.
- Кем бы ни был Адам, он определённо не обычный человек, профессор Хорровиц. Эксперименты, которые вы проводили над своим сыном, сделали его совершенно другим.
- Эксперименты? Вы имеете в виду инъекции ДНК?
- Да. Адам считает, что эти инъекции сделали из него нечто бóльшее, чем он был. Что-то бóльшее, чем любой из нас. За гранью человечности. Он считает, что вы продвинули его дальше по эволюционной шкале.
(Виктор смеётся.)
- Да. Это была моя надежда. Но это не сработало. Я знал это после первого курса инъекций.
- Постойте. Я не понимаю.
- Инъекции ДНК ничего не дали. Я надеялся, что новая ДНК свяжется с его генами и преобразует общую структуру ДНК, изменив его физиологию на генетическом уровне. Я знал, что это амбициозно. Но у меня был некоторый успех с крысами и даже шимпанзе, так что я был уверен. По крайней мере, я решил, что это безвредно.
- Итак, но что случилось?
- Ничего. Никаких изменений не было. Он стал сильнее, но это было только благодаря тренировкам, которые он делал. Он был не сильнее, чем любой другой человек после подобных систематических упражнений. Он не стал выглядеть иначе. Его коэффициент интеллекта всегда был высоким. После того, как начались инъекции, он усерднее учился, его знания росли как на дрожжах, но интеллект не в эрудиции. Его коэффициент интеллекта остался прежним.
- Если инъекции не сработали, то почему вы продолжали их?
- Уверенность Адама возросла после первого курса инъекций. Я не заметил никаких изменений, но он думал, что видел. Он думал, что стал красивее. Он был мучительно застенчивым, и внезапно он заговорил с девушками, стал ходить на свидания. Я сделал ему инъекции генов, которые должны были сделать его сильнее и быстрее. Именно тогда он начал силовые тренировки. Раньше он никогда не интересовался спортом, но внезапно он стал заниматься гимнастикой, бегом, даже боевыми искусствами, поэтому я продолжил инъекции. Затем он подошёл ко мне, заявив, что умеет читать мысли. Он даже утверждал, что его сознание может путешествовать вне его тела.
- Астральная проекция?
- Да. Вот что он утверждал. Мы сделали несколько тестов, и результаты были интересными, но неубедительными.
- Неубедительными?
- Нам нужна была более контролируемая среда для тестирования. Мы проводили тесты дома и в моей личной лаборатории. Он слишком хорошо знал эти места. Когда я помещал его в одну комнату, а объекты брал в другую, было трудно сказать, использовал ли он только свои знания об окружающей среде и обо мне, чтобы определить объекты, которые я, скорее всего, выбрал. Та же проблема была и с нашими тестами его телепатических способностей. Было трудно сказать, читал ли он мои мысли или просто читал меня.
- Насколько он был точен?
- Около восьмидесяти процентов.
- Восемьдесят процентов!
- Да. Результаты снижались до пятидесяти или шестидесяти, когда я вводил новые объекты, которых он никогда раньше не видел. Вот почему я не хочу говорить, что он обладает телепатическими способностями. Я бы просто назвал его очень проницательным и наблюдательным. Возможно, экстраординарным.
- Возможно? Восемьдесят процентов - это невероятно. Это беспрецедентно! Даже если бы он просто полагался на своё глубокое знание о вас, это потребовало бы сверхъестественной проницательности.
- Адам всегда был удивительным мальчиком.
- Он так не думал.
- Что вы имеете в виду?
- Он истолковал ваши попытки «исправить» его как подтверждение того, что в нём был какой-то недостаток, что он недостаточно хорош. Он считал, что вам стыдно за него, и поэтому вы делали всё возможное, чтобы улучшить его.
- Но это же смешно. Я любил Адама. Он знал это. Я просто хотел, чтобы ему стало лучше. Я хотел, чтобы он был лучшим. Разве не этого хочет каждый отец для своего сына? Разве это не ответственность каждого отца...
- Сделать всё, чтобы его сын вырос лучшим человеком, чем он? Адам рассказал мне об этом. Он также сказал, что вы считаете себя ущербным и миритесь с разочарованием из-за того, что не можете соответствовать своему идеализированному стандарту совершенства.
- Это может быть правдой. Я принял это. Но Адам был счастлив. Эксперименты улучшали его. Да, это было плацебо, но психологические эффекты неоспоримы.
- А после того, как он начал убивать людей?
- Я чувствовал себя плохо из-за этого, но он был моим сыном. Я думал, что смогу его контролировать. Думаю, в конце концов, осознал я это или нет, я начал верить в инъекции так же сильно, как и он. Я думал, что смогу выделить гены, вызывающие его агрессивное поведение, и исправить их. Стоило попробовать.
- Доктор Хорровиц, что, если инъекции действительно подействовали? Что, если он действительно такой, каким он себя называет?
- Тогда он прав, и его гены станут доминирующими. Человечество, каким мы его знаем, будет вынуждено исчезнуть из-за этого более умного, сильного и агрессивного вида. Но я не думаю, что нам стоит об этом беспокоиться. Это не сработало, а если и сработало, то на этот процесс уйдут сотни лет.
- В этот век? С сегодняшними технологиями? Представьте, что произойдёт, когда все его дети достигнут совершеннолетия. Мы даже не знаем, сколько их. Но, допустим, пятьдесят. Эти пятьдесят ребят дадут на пятьдесят больше, те ещё на пятьдесят больше, и так далее и так далее. Экспоненциальный рост. Если предположить, что они такие же агрессивные, умные и привлекательные, как Адам, они могут оказаться в политике, на высоких военных должностях, в генеральных директорах крупных компаний, в областях, где они окажут огромное влияние на мир. Я не думаю, что на это уйдут сотни лет, профессор Хорровиц. Не думаю, что у нас вообще будет так много времени.
(Конец записи.)
Перевод: Alice-In-Wonderland