Она стояла, шатаясь на своих каблуках. Одна нога оторвалась от земли, а руки, словно спицы колеса, крутились в отчаянной попытке восстановить равновесие.
Не помогло.
Она качнулась назад, приземлилась на задницу и завопила.
Кент прижал «Камри» к бордюрному камню и выскочил из машины. Он подошёл к девушке и встал перед ней на колени, водя вокруг неё боязливыми руками, желая коснуться, успокоить коснуться.
Он снова убрал влагу в уголках рта.
- Мисс, с вами всё в порядке? Могу ли я чем-то помочь?
Её бывшие закрытыми глаза, теперь открылись и затрепетали.
Кент положил руки на её талию, и у него тут же перехватило дыхание. Она была хрупкой, эфемерной, лёгкой, как пушинка. Он сознавал, что позади него машина, и знал, насколько близко она стоит.
За одну секунду он мог внести её внутрь.
Он мог обладать ей.
Перестав смотреть на её лицо, он заметил насколько длинные у неё ноги, задержав взгляд на бледных участках плоти, обнажавшейся в разрывах чулков. Он чувствовал, как леденеет его душа, его сущность, его тождественность личности порядочного человека, как они проваливаются в какую-то тёмную дыру, словно кровь, сливающаяся в люк.
И понял, что сделает это.
Расплатой станет вечность в аду.
Несмотря на предупреждающие крики голосов в своей голове - жалобных голосов, прочно усвоивших наставления о добре и зле, о плохом и хорошем - он собирался это сделать. А со своей испорченной совестью будет разбираться потом.
Может быть, на самом деле это и было целью его непонятного путешествия.
Долгожданная возможность освободить тьму внутри себя.
Он плотно обхватил талию девушки.
Он ахнул, когда она захватила в горсть его рубашку, скрутив её с такой силой, которой просто не могло быть у такой истощённой доходяги. Она вплотную прижала его к себе, глаза её сияли подобно чёрным бриллиантам, в них не было и следа наркотиков, в них горело желание.
В них горел голод.
На её лице появился румянец, прежде вялые черты наполнились жизнью, рот широко растянулся, обнажив в жуткой ухмылке ряды пилообразных зубов. Он видел, как что-то жёлтое, словно червь, извивается в глубине её рта. Она обхватила его затянутыми в чулки ногами, и ещё тесней прижалась к нему прямо на тротуаре.
Кент отбивался, но сделать ничего не мог, её ноги капканом держали его так, как тиски сжимают кусок дерева. Сердце глухо стучало, и он почувствовал, как кислота из желудка резко обожгла ему горло. Лишь раз в жизни он был так испуган: когда в детстве ребята постарше, с другой стороны улицы, проделали с ним какие-то ужасные вещи; вещи, которые память до сих пор заботливо от него скрывала.
Кент не сдержался и захлебнулся от рыданий.
Вероятно, ему грозила смерть от рук этого неведомого существа, которое просто маскировалось под девушку, но на самом деле его не волновало с чем или кем он столкнулся, это не имело значения. Потому что вдруг понял, что происходит, понял, когда пришла боль от необратимых повреждений, которые не смог бы исправить ни один доктор.
Тварь ещё сильнее прижала его к себе.
Её лицо раздулось, превратилось в эластичную маску, которая выглядела насмешкой над прежним миловидным лицом. Рот растянулся широким овалом, и что-то жёлтое и крупное выросло внутри него, подрагивая, словно возбуждённый член. Затем это что-то ринулось вперёд, пропихнулось ему в рот, и существо стало кормиться, извлекая пищу из его мук.
На ускоренной перемотке его мозг проигрывал перечень самых мучительных событий за тридцать лет жизни, которые принесли ему горе и жестокие разочарования. Сначала сердечный приступ, убивший отца, самоубийство страдавшей от алкоголизма сестры, потеря единственной настоящей любви (не Эми), неосуществившиеся мечты, женитьба на Эми из-за её беременности, последовавший выкидыш, и кошмары, которые он никогда не помнил после пробуждения, сюрреалистическое искажённое царство снов, в котором он вместе со старшими ребятами находился в подвале.
Всё это.
Каждое разочарование.
Каждую разбившуюся мечту.
Каждая из которых была, словно маленькая смерть.
Заканчивая его сбивчивыми мыслями на тротуаре несколько мгновений назад.
Затем он почувствовал как жёлтая штука - зонд или питающая трубка - втянулась обратно, и он всосал в себя воздух, автоматический, непроизвольный акт всё ещё живого организма. Ноги твари вокруг него ослабили хватку, и он увидел, что её нечеловеческое лицо меняется; будто из пластичного воска снова стала формироваться поразительная копия красивого женского лица.
Она улыбалась.
На сиявшем лице читалось насыщение.
Кент ощущал себя совсем по-другому. Он был оболочкой, опустошённой раковиной прежнего себя. Ему едва хватало сил, чтобы дышать. Тварь оттолкнула его, и он отлетел от неё прочь.
Он лежал спиной на тротуаре, уставившись на сиявшие в небе звёзды..
С ним говорил бесконечный простор космоса, шепча о восхождении в небесные бездны, туда, где не было боли, только бесконечное ничто, чистота, совершенно свободная от всех вещей, которые составляют человеческую природу.
Его зрение помутилось.
Мерцающие точки света в небесах превратились в белые пятна, неряшливые мазки на блёклом холсте.
Он смутно различил звук каблуков-шпилек, цокавших по тротуару и удалявшихся от него.
Потом мир исчез.
Эми Хоган отбросила роман Мейв Бинчи,который читала, когда услышала скрип открывшейся входной двери. Парализующий приступ страха пригвоздил её к креслу в гостиной, пульс ускорился
Ближайший телефон был на кухне. Она знала, что могла взять ноги в руки и набрать 9-1-1 до того, как у злоумышленника появился бы шанс её поймать. Сглотнув комок, она бросила туда взгляд и осталась на месте.
Она услышала шаги в прихожей, которые сопровождались звуком осторожно закрывшейся двери
Затем дребезжанье ключей.
Нет, - подумала она.
Это не может быть он.
В первые дни, последовавшие за необъяснимым уходом Кента, она была окружена друзьями, искавшими возможность её поддержать, людьми, которые говорили ей, что, в конце концов, всё будет в порядке, что время исцелит её душевные раны. Чего она неспособна была им сказать - вещь, о которой бы она не обмолвилась даже лучшим подругам - горькую правду о реальном положении дел: она не была чрезмерно убита горем из-за того, что её бросил муж.
Что главным образом она чувствовала облегчение.
Она была признательна друзьям, которые думали, что она испытывает боль. Никто из них не знал, что на самом деле в её браке с Кентом не было любви, он был фикцией с самого начала, случаем, когда обстоятельства свели вместе двух сломленных людей.
Шаги стали громче.
А потом Кент через арку вошёл в гостиную.
У Эми упало сердце.
Убирайся, - подумала она. - Убирайся и не возвращайся никогда.
Она вздохнула:
- Ты вернулся.
Кент пожал плечами и тусклым голосом произнёс:
- Угу.
Выглядел он нездоровым, как какая-нибудь модель «героинового шика»из ранних девяностых, только случай Кента не сопровождался налётом декадентского гламура. На нём была плохо сидевшая одежда: мятая футболка и мешком висевшие джинсы, которые подчёркивали его измождённую внешность, делая его похожим на нарисованную фигурку человека, состоявшего из палочек.
Эмми почувствовала укол сострадания:
- Кент какого хера?
Она не смогла придумать как сказать иначе, ситуация выходила за пределы понимания. Её муж, который ушёл около двух месяцев назад, теперь вернулся и выглядел, как будто побывал в Освенциме. Она была в курсе, что он забрал пару тысяч из банка в день своего исчезновения, которые, конечно, не были бешеными деньгами, тем не менее, это означало, что не было никакой веской причины, по которой он бы мог выглядеть так плохо.
Так что «какого хера?» весьма точно выразило всю гамму её чувств.
Кент открыл рот, чтобы что-то сказать, но не сумел.
У него задрожали губы.
А затем он разрыдался, из его затуманившихся глаз потекли крупные слёзы, которые быстро скатывались по щекам водопадом невысказанных эмоций.
Эми снова вздохнула.
Она встала, подошла к нему и прижала в нерешительном объятии. Она гладила его по спине и говорила успокаивающим голосом:
- Ну, ну, милый всё в порядке. Пусть из тебя всё выйдет, плачь, пока плачется, обсуждать всё будем потом, хорошо?
Она подняла голову с его плеча и улыбнулась ему.
Затем улыбнулся он.
Широко улыбнулся
Эми шагнула назад.
Он схватил её за запястья, остановив внезапное отступление.
Его улыбка становилась всё шире и шире, делаясь слишком бесстыдной и непристойной для такого момента.
Она открыла рот, чтобы закричать.
Её крик он подавил своим ртом.
Тут она почувствовала, как что-то тёплое входит в неё, что-то толстое, скользкое и пульсирующее, и она окончательно уверилась в этом, когда мельком увидела отвратительную жёлтую штуку в глубине его горла.
А потом уже больше об этом не думала.
Она снова была ребёнком, видевшим, как папочка бьёт мамочку.
Она была невинной девушкой, девственность которой забрал изнасиловавший её негодяй, которого так и не нашла полиция.
Была безрадостной беременной женщиной, которая, когда у неё случился выкидыш, только почувствовала облегчение.
И ещё, и ещё, и ещё.
Парад несчастий.
Но самым худшим было то, что она осталась в живых.
С чем-то новым, растущим внутри неё.
перевод: avvakum
"Дорожные Убийцы"
Старый Шевроле Шевель стоял в самом углу парковки перед мини-маркетом, развёрнутый к дороге. Вблизи, на перекрёстке, медленно остановился Кадиллак с водительской дверью, обклеенной бутафорскими пулевыми отверстиями. Хизер Кэмпбелл следила за черепашьим движением Кадиллака с прищуром, хмурым на фоне приятных, но измождённых черт лица.
- Нахрена люди это делают?
Джош Браунинг, сгорбившийся на переднем пассажирском сидении, моргнул затуманенными от анаши глазами.
- А? - oн выпрямился, медленно повернул голову направо, приглядываясь к Кадиллаку, который теперь проезжал по перекрестку на пути к какому-нибудь, несомненно, быдланскому месту. - Зачем Kадиллаки водят? Да по многим причинам, наверно. Это дело вкуса. Зависит от того, что ты ожидаешь от машины и
Хизер раздраженно выдохнула.
- Нахер люди клеят нарисованные дырки от выстрелов на машину, чел? У тебя задница отсохнет на минуту перестать шабить и послушать меня внимательнее?
Джош глянул на обмусоленный косяк, что вяло свисает, некрепко сжатый большим и указательным пальцами. Он пожал плечами и затушил тлеющий конец в переполненной пепельнице.
- Извиняй. Наверно, думают, что они от этого выглядят круто.
Оскал Хизер углубился.
- Они выглядят, как ебланы.
- Ага.
- Если б ты был настоящем преступником, таким жестоким и опасным типом, ты бы ездил в прострелянной тачке? - Джош открыл было рот, но Хизер слишком завелась в намерении закончить свою фразу. - Нихрена. Нихренашеньки. Ты б залёг на дно и не высовывал башку. Блядь!
Она ударила каблуком по полу машины.
Волнение отразилось на лице Джоша.
- Эй... ты успокойся, ладно?
Хизер снова гневно вздохнула.
- Я просто ненавижу тупых людей.
- Знаю. Тупые людиотстой.
Хизер кивнула.
- Им бы лучше сдохнуть.
- Ага. Полностью согласен, - Джош говорил очень нервно, прочищая горло. - Так что... мы это сделаем или как?
Хизер посмотрела на заряженный пистолет .38 калибра, зажатый в её руке с побелевшими костяшками, и почувствовала, как сдавливает рёбра.
- Поверить не могу, что снова это сделаю. Я поклялась бросить.
Джош пожал плечами, слабо улыбаясь.
- Ну, я против, помнишь? Если ты передумала, я не возражаю.
Хизер покачала головой перед тем, как закончить.
- Нет. Нам нужны деньги. Сейчас, - oна открыла свою дверцу и шагнула из машины. Обернулась на Джоша. - Садись за руль и заводи мотор. Я по-быстрому, так что готовься сразу валить.
Джош сглотнул. Его глаза заблестели от страха.
- Хорошо.
- И не накуривайся.
Он кивнул.
- Ага. Хорошо.
Хизер выскользнула из машины и быстро пересекла парковку, стройная и длинноногая, вся в чёрном. Ветерок раздул всколоченные светлые волосы. Стильные солнечные очки скрывали её голубые глаза. Не столь стильная сумка на длинном ремне свисала с правого плеча, но она идеально подходила для работы. Рука, сжимающая пушку, скрывалась внутри. Кассир не увидит пистолет раньше, чем надо.
Сердце бешено колотилось в её груди.
Я не хочу этого делать. Только не опять.
Три года назад она ограбила ликёроводочный магазин. В тот раз подстрекателем был её парень Крейг. Тогда мотивом послужило веселье, а не деньги. Риск и жажда адреналина. Крейг уже мёртв, одна из многих жертв Бродячего Карнавала и Шоу Уродов Братьев Флаэрти. Под конец она его ненавидела, но было время, когда она позволила себе поддаться его чарам плохиша. Не повредило и то, что этот сукин сын был красавчиком. В этот недолгий период она соглашалась на любую конченную идею, какая только посетит его долбанутую голову. Вроде вооруженного ограбления, просто потому что они могут.
Сейчас всё было по-другому.
Всё изменилось после шоу уродов.
Она почти не спала. Она боялась закрыть глаза из страха увидеть во сне невероятно изуродованных чудовищ с фрик-шоу. Приобретённая ею кокаиновая зависимость понемногу дошла до того, что совсем лишила её сна, а вместе с ним и кошмаров. Недостаток был в том, что кокс недешёвый. Они с Джошем постоянно переезжали. Жизнь на одном месте больше недели давила ей на нервы. Джош брал разовые подработки, где бы они ни останавливались, но денег постоянно не хватало. И тем не менее, они никогда не опускались так низко, как сейчас. У них не было ни единого пенни за душой. Пришло время забрать чужие деньги. Ей это не нравилось, но отчаяние умеет сузить твои варианты до единственного, самого мерзкого из имеющихся. Пожалеть об этом можно будет потом, когда жизнь наладится. Когда воспоминания о цирке уродов поблекнут.
Но пока
Она толкнула дверь и уверенно вошла в магазин. Кроме прыщавого кассира за стойкой, там никого не было, как она и думала. Магазин стоял поодаль от безлюдного съезда с шоссе в Южной Калифорнии, у самой границы штата. Район был редконаселённый, сам магазинреликтовая развалюха из прошлого века. Без единой камеры наблюдения. Кто-нибудь всё равно заглянет рано или поздно, этого не избежишь. Но если она всё сделает быстро, получится сделать ноги задолго до того, как это станет проблемой.
Она подошла к стойке, покачивая бёдрами и натянув самую светящуюся улыбку.
Дрищеватый кассир сглотнул и уставился на её грудь.
Она вытащила пистолет и направила на его голову.
- Вытряхивай кассу. Живо.
Он медленно моргнул и перевёл взгляд на её лицо.
- А?
Она крикнула и столкнула пачку зажигалок со стойки. Поддельные Зиппо застучали по кафельному полу. Она уткнула ствол в его лоб.
- Открой ёбаную кассу, или я тебя к хуям завалю!
Его затрясло. Слёзы потекли из глаз.
- Давай!
Трясущейся рукой он потянулся к кассе.
Прозвенел дверной колокольчик, и Хизер вздрогнула, едва не выпрыгнув из штанов.
- Ой-ой. Неловко вышло.
Хизер отшатнулась от кассы и медленно попятилась, стараясь держать на мушке и кассира, и вошедшего. Вошедших. Их было двое. Молодая девка со сваленными волосами, крашенными в чёрный, со светлой кожей. Её компаньон был тощий, одет в глянцевую чёрную футболку с напечатанными языками пламени. Похоже на тряпки, которые продают в подростковых рок-магазинах. У девушки была сумочка с опущенной туда как бы невзначай рукой. Парень пялился на пушку в руке Хизер с раскрытыми от страха глазами, но девушка казалась не более чем удивлённой. Хизер мельком посмотрела за их спины и увидела винтажный автомобиль, припаркованный прямо перед магазином. Здоровый красный Форд Галакси 500. Они наверняка подъехали, пока она орала на кассира, что, к слову, произошло до идиотизма быстро. Она подумала о Джоше, сидящем в машине на парковке. Они договорились, что он посигналит, если кто-либо подъедет. Этот долбоёб наверняка упоролся и вырубился за рулём.
Она направила пистолет на парня в дурацкой футболке.
- Тащи свою и её задницу за стойку. Не заставляй меня
- Говори со мной, не с ним.
Хизер искоса зыркнула на девушку. Та ухмылялась. Что с ней, нахрен, не так? Ей захотелось выбить эту ухмылку с её самодовольной рожи, но время поджимало.
- Не важно. Делайте то, что я