Ну не меня уж точно, поспешно сказал Славик. Надо мной всегда издеваются. Я привык. Может, Рустама, он самый вспыльчивый. Не удивлюсь, если это он
Если это он что? Полицейский склонился, едва не касаясь грудью стола. Славик побледнел.
Если он Нику и убил, прошептал Славик и судорожно зажмурился.
С кем Ника дружила?
Ни с кем, торопливо сказала Мишка, покусывая ноготь на мизинце.
Вообще? Ни с кем не общалась?
Не, ну общалась-то со всеми, ровно так, ничего особенного. Всегда списывать давала, все такое. Мишка покосилась на Чашечку, родную и добросердечную Чашечку. Кажется, ее согревающий взгляд придал Мишке сил. Мальку вечно помогала.
Кому?
Ну, Савелию Она хорошая была, Ника. Никому не мешала. Даже после вчерашнего на нее никто особо не обиделся. Ну, это же Ника
А почему тогда никто с ней не дружил?
Вы неправильно спрашиваете, ответила Мишка и вскинула серые глаза на полицейского. Это не с ней никто не дружил. Это она никого к себе не подпускала.
Милослав Викторович снова склонился над блокнотом.
Ты много общался с убитой?
Нет, сказал Малёк, глядя на полицейского здоровенными напуганными глазами. Очень мало. Правда.
А ребята говорят, что много. Голос Милослава Викторовича стал почти ласковым. Малёк трясся, как в лихорадке, готовый вот-вот удариться в истерику. С чего бы это?
Врут, пискнул Малёк. Его шепот был почти неразличим. Они все врут!
С чего бы мне им не верить? Милослав Викторович чуть прибавил угрозы в голос. Чашечка мигом влезла в разговор:
Савелий, все хорошо. Не волнуйся только, полиция просто хочет поймать преступника. Пожалуйста, если тебе есть о чем рассказать, помоги нам
Она меня поддерживала, прошептал Малёк. Немного. Никогда не била, не обижала Но это все Мы не общались. Честно!
И он заплакал жалко и испуганно, захлебываясь, а потом и вовсе уткнулся лицом в Чашечкину шаль, и учительница обхватила его за хрупкие плечи. Милослав Викторович брезгливо сморщился.
Больше она нормально ничего не расскажет, да? спросил он, постукивая ручкой по парте.
Аглая, крутящая в пальцах бусины, вновь беспечно улыбалась, глядя на него с немыми, едва различимыми вопросами: кто он такой? Что ему нужно?..
Не думаю, будто она что-то знает, уверенно сказала Чашечка. Она и мухи не обидит, поверьте мне.
Милослав Викторович хмыкнул с сомнением.
Ты вчера был на поисках?
На каких поисках? переспросил Максим, расслабленно сидящий на стуле, словно в кресле.
Милослав Викторович принялся объяснять, поглядывая на широкоплечего десятиклассника как на туповатого ребенка. Вчера вечером, вернувшись с работы, родители Ники сразу же почувствовали неладное: телефон девушки не отвечал на звонки, ее самой дома не было, никто не мог сказать, куда Ника запропастилась. Мама сразу же бросилась в отделение полиции, где ей немного лениво посоветовали подождать до утра, мол, нагуляется и вернется. Десятый класс, в голове одна любовь. Что с них взять, с детей этих (об этом, конечно, Милослав Викторович скромно умолчал)?
Но мама Ники, не на шутку волнуясь за дочь, вспомнила о кровавых объявлениях на столбах, которые всегда появлялись после чьей-нибудь пропажи. Волонтеры отнеслись к материнским словам куда серьезнее. Девушка, примчавшаяся самой первой, долго выспрашивала все подробности и забивала их в телефон, а потом сказала с горячей убежденностью:
Вы правильно сделали, что сразу позвонили нам. Чем быстрее мы начнем поиски, тем больше шансов, что с ней все будет в порядке.
В город начали стягиваться волонтеры в оранжевых жилетах, с рациями и нескончаемым оптимизмом. В штабе печатали листовки, чтобы развесить их по всему городу. Кинули клич в социальных сетях, и из окрестных домов пришли незнакомые люди, готовые выйти на поиски.
Они-то этим утром и нашли застывшее Никино тело в бетонном бинокле. От глянцевых апельсинов, конечно, там и следа не осталось.
А равнодушно ответил Максим, выслушав полицейского. Не, на поисках не был.
Почему?
У меня тренировка, сказал Максим, глянув на полицейского так, будто тот сморозил несусветную чушь. И правда, какие поиски пропавшей одноклассницы, когда запланирована тренировка?..
А ты? Ты вчера была с волонтерами?
Нет, пожав плечами, коротко ответила Вера и закусила губу, словно засомневавшись в своем ответе. А может, это просто внутри нее закопошился червячок совести.
Не ходил, сказал Малёк, и глаза его едва не вылезли из орбит. Он понял, что это неправильный ответ, но соврать тоже не посмел, а поэтому застыл, таращась в одну точку. Его синюшные губы дрожали.
Я не знал о поисках, глухо пробормотал Славик, вытирая пот со лба. Славик нервничал, очень сильно нервничал.
Не знал? Удивленный Милослав Викторович приподнял бровь. Классная руководительница тебе не звонила?
Я вчера не дозвонилась до Славы, оправдалась Чашечка.
Вчера вечером толпа народа бродила по улицам, разыскивая вашу подругу, а ты ничего не знал? вновь уточнил полицейский, но Славик насупился и пробурчал себе под нос: