Она подступила ближе к зеркалу, и её алое отражение показалось из теплого полумрака. Катрину с ног до головы облеплял блестящий липкий слой крови. Она отогнула разрезанный край своей кожаной блузки без рукавов с рядом металлических пуговиц, тянущихся от плеча к узкой талии. Блузка повисла на одном плече, обнажив свежий рубец под ключицей. Остальные раны бесследно сошли с её окровавленного тела. Силы медленно возвращались к ней. Но шрам от серебряной пули сойдет не скоро, а может даже останется навсегда. Он заворожил и приковал внимание брюнетки.
Серебро делало их всех словно живыми и причиняло почти необратимые повреждения.
В отражении рядом проступили два желтых пылающих глаза.
Все будут рады увидеть тебя невредимой, раздался голос Зана позади Катрины. Его черная шелковая рубашка поблескивала в мерцающем свете свечей. Он, как и все, слышал, что Катрина пришла в себя и поднялась из подвала на второй этаж.
Мне казалось, я закрыла дверь, ответила Катрина, не поворачиваясь. Навряд ли ты пожелал меня увидеть лишь для того, чтобы это сообщить.
Стоит ли ждать перемен, ради которых я отправил тебя сюда? спросил Зан, перейдя к делу, и в этих словах она услышала смысл весьма конкретный и понятный им обоим.
Ответ тебе известен. Мне жаль. Наверное, обидно, что все твои усилия и вера в пророчества Тентела не оправдались.
И почему же не оправдались? Если ты выполнила то, что должна.
Видимо это должно произойти не сейчас.
Правда? И кто в том виновен? холодно поинтересовался Зан.
Никто. Насколько это представлялось возможным, всё вышло благополучно. Мы не приобрели и не потеряли. Великие полководцы знают, что порой этого достаточно.
Предчувствуя, что разговор с отцом по обыкновению может затянуться, Катрина открыла бутылку Шато Мутон-Ротшильд своими окровавленными пальцами и плеснула вина в бокал.
Что ж, значит, я верно решил и впредь сохранить все детали в тайне, проговорил Зан. Виктор озвучил всем официальную версию, которая избавит нас от лишней шумихи. Обычные дела стражей. Однако подданные Виктора задаются вопросами. Их смущает характер твоих ран. И я их понимаю. В Красных Дубах произошло нечто, выходящее за рамки ожидаемых рисков. Нечто большее. И это изменило ход твоего задания. Расскажи мне. Что ты там видела?
Катрина отпила из бокала и прикрыла глаза.
Помнишь этот год? произнесла она в ответ. Сорок седьмой. Война недавно закончилась. Но её тень ещё витала над всей Европой. Люди ощутили приход зари новых времен и опьяняющую жажду жизни. В Югославии открылась знаменитая фирма звукозаписи Юготон. На первой выпущенной ими грампластинке звучали народные песни в исполнении мужского квинтета Загреба. Тем временем урожай в Бордо разлили по этим бутылкам. Жан Кокто сделал рисунок для этикетки. Он родился в тысяча восемьсот восемьдесят девятом году. Помнишь тот год? Последний из династии Обреновичей, король Александр вступил на королевский престол Сербии. Далеко не лучший из правителей Сербии. Прекрасная была весна. В Париже проходила всемирная выставка, приуроченная к столетию взятия Бастилии. Открылась Эйфелева башня, и её собирались разобрать после окончания выставки. А Бастилию взяли в год, когда Османская империя одно за другим терпела поражения от графа Суворова. Сначала в Фокшаны, затем при Рымнике. О, отец, наши глаза видели многое, и мы помним многое. Но то, что я увидела там Такого не видел никто. Там всякая земная власть уступает могуществу первозданной тьмы.
Зан прошел и сел на позолоченную кушетку, оббитую красным шелком, стоявшую возле стены.
Катрина продолжала:
Я выполнила сверх того, что требовалось от маршала клана стражей, от наемницы, от твоей дочери. Я вернулась оттуда, где рвется время и материя. Я пролила кровь, отдала свои силы, пожертвовала своими мечтами и желаниями, но дошла до конца. И я задаюсь вопросом, стоило ли оно того? Погоня за химерами Тентела привела меня на край гибели. Быть может, надобно поостеречься. Не приведет ли нас всех слепое следование пророчествам к гибели?
Зан с интересом выслушал дочь, а затем предостерег:
Весьма смелое размышление.
Полагаю, ты согласишься, что как стражи мы обязаны задаваться такими вопросами. С течением времени убежденная преданность древним традициям иссыхает в нашем сообществе. Но каждый, кого спроси, поклянется, что свято чтит Тентел. Как и я. Наши законы жестоко карают за сомнения в древних истинах, поэтому, едва ли находились те, кто допускал, что пророчества могут таить угрозу. И всё же мудрейший Понарин нынче не больно чтит заветы Тентела. А ты посылаешь меня украсть огонь с Олимпа, забывая, что Прометей поплатился за это тысячелетиями мучений. И кто из великих лордов-маршалов прав? Ты или Понарин? Не является ли первоочередной задачей стражей выяснить, чья правота обусловит сохранность нашего рода?
Зан испытывающе воззрился на Катрину:
Надо думать, у тебя уже созрел ответ.
Столь скорый ответ говорил бы о предубеждении и нежелании бороться с теми вызовами, которые встретила я, взгляд Катрины обратился к её свежему шраму под ключицей в отражении. А я их не страшусь. Я хочу знать, что проливаю кровь не зря и не во вред всем нам. И что кровь людей, которая сейчас на мне, была пролита не зря.
И что же нам делать с нашими исконными традициями и их пророчествами, обещающими процветание на страницах Тентела, но угрожающими погибелью при всякой попытке дотянуться до их воплощения? поинтересовался Зан с плотоядным азартом, как о предмете, способном прояснить их позиции, но, не проявляя ни капли нужды в советах.
Катрина допила вино из бокала и движением, исполненным грацией, как и любое другое её движение, поставила бокал рядом со свечами.
Доверяясь обещаниям прошлого, мы должны помнить о риске будущего, не задумываясь, предложила наемница. И когда придет время выбирать между древними суевериями и стратегией выживания нашего рода, мы обязаны сделать правильный выбор.
Лорд-маршал Вэллкат слегка склонил голову в знак одобрения таким едва заметным кивком монархи прошлого вершили судьбы, милуя и вынося приговоры.
Ты рассуждаешь мудро. Но с правильным выбором у тебя бывают проблемы. И твои приоритеты становятся причиной немалых хлопот.
Стальной тон осуждения зазвучал в голосе Зана Вэллката, застав Катрину врасплох. И она стояла молча, в незнании, в чем она повинна вновь перед самым суровым судьей её жизни.
Поднявшись, приблизившись к Катрине, Зан продолжал:
Ты хочешь знать, что кровь людей, убитых чтобы жила ты, пролита не зря. Ты веришь, что в том вина моих поручений? Что наша преданность Тентелу обрекает невинных на смерть? На моей ли совести кровь людей, исцелившая тебя, ангел? Кровь дюжины душ, которая сохнет сейчас на твоей коже! тихая буря уже начинала клокотать в голосе отца Катрины, но говорить прямо Зан не спешил. Словно зная, что неведение для его бесстрашной дочери страшнее приговора. Впрочем, наемница уже догадывалась, о чем рано или поздно упомянет Зан. Этого можно было избежать, если бы ты не протянула драгоценное время, пока серебро заживо жгло тебя изнутри.
Лорд-маршал Вэллкат, наконец, подобрался к тому, что его беспокоило всю дорогу, пока они ехали в поместье Вормана. Всю дорогу, пока израненная дочь без чувств и признаков жизни лежала на его руках.
Ты желаешь отчитать меня за мой отказ убить фотографа? покорно спросила Катрина, но не удержалась от сарказма: Что же для тебя важнее, великий лорд-маршал, жизнь дочери или смерть незнакомца?
Зан ответил лишь прямым разъяренным взором своих извечно желтых глаз, и Катрина невольно потупила взгляд.
Прозвучало то, что пламенело в лорде-маршале неугасимой яростью. Фотограф калининградского журнала Марк Меерсон помогал Катрине выполнить последнее задание, окончившееся сегодня ночью в лечебнице Красные Дубы. Фотограф, торгуясь за спасение которого, Катрина чуть не потеряла свою жизнь.
По мнению Зана, вспомнив фотографа, наемница выдала себя.
Я сам хотел поговорить об этом фотографе, но думал отложить до того, как ты восстановишься. Что ж Ты часто споришь, порой бываешь слишком пристрастна, выполняя задания. В тебе хватает излишних эмоций и привязанностей. Но упрашиваешь оставить людям жизнь ты очень редко. И когда это происходит, дальше ничего хорошего ожидать не следует.
Катрина предпочла бы избежать этой темы, и демонстративно стала развязывать свои ботинки военного кроя, поставив ногу на край ванны.
Не вини меня в том, что я умею принимать правильные решения самостоятельно, сказала она тоном, завершающим разговор.
Сегодня ты приняла неправильное решение. Ты дозволяешь себе недопустимые прихоти. Мое мнение таково: нужно было убить фотографа. И его нужно убить.
Безапелляционный вердикт Зана грянул окончательно.
Катрина отставила ботинки и воззрилась на него с непониманием:
Почему ты так этого жаждешь?
А чем так ценен этот фотограф? плотоядно спросил Зан.
Наемница отвернулась от слов отца:
О нем пора забыть. Я прошу прощения, лорд-маршал, за то, что отвергла твою волю на глазах у Виктора и его подданных. Возможно, нам всем стоит умерить эмоции. Не забывай, ты всему меня научил, а значит мои несовершенства твои ошибки.
Но попытка не удалась:
Я видел, как этот фотограф смотрел на тебя, не унимался Зан. Его снежно белое лицо исказила маска презрения. Смотрел с трепетом, с надеждой, как на свою спасительницу.
Они все так смотрят на нас. Будто мы боги, возразила Катрина.
И я видел, как смотрела на него ты, с угрозой произнес её отец, из-за чего Катрина притихла. Голос лорда-маршала зазвучал вкрадчиво, с долей издевки. Весьма необычный для тебя взгляд. Такой сочувственный, встревоженный. Сердечный, с омерзением скривился он.
И поэтому ты решил, что спасти меня нужно ценю его крови?
Он свидетель. Я не нахожу уместным, что ты питаешь слабость к этому человеку.
Молния озарила окна. В её свете стало заметно, насколько несущественна разница в возрасте дочери и отца.
Ты попусту беспокоишься, поспешила заверить Катрина. Марк мне безразличен, что бы ты себе ни мнил. Но с другой стороны, он мне ещё может пригодиться. Прошу, оставим это. На сегодня хватит с меня обязанностей.
Обязанности будут всегда! повысил голос Зан, и свечи в ванной разом зачадили черным дымом. Что за безответственные суждения я слышу от тебя? На трех кланах лежит обязанность защищать лордоков. И по праву рождения тебе надлежит извечно нести этот долг, ибо мы стражи. От меня не скрыть истину! Ты привязалась к фотографу. В тебе столько слабостей! Ты вся в свою мать, даже не знаю, более хорошо это или плохо.
На этих словах Зана Катрина встрепенулась. Лицо красиво нахмурилось. Как ножом Катрину порезало напоминание о любимой матери. И теперь наемница пребывала в ожидании осквернения её имени, но сегодня Зан остановился на сказанном.
Тогда Катрина настойчиво проговорила:
Мама не была слабой.
Зан с сомнением отвернулся.
Она не была слабой, отец, тверже повторила Катрина.
В ответ отец лишь молча смотрел ей в глаза, а она не отвела глаз в сторону. Катрина свято верила в свои слова. Так они безмолвно глядели друг на друга ещё с минуту. И на лицах каждого по-своему проступала горечь давно погребенных воспоминаний.
Я мог потерять тебя сегодня, спокойнее произнес Зан. Из-за оказанной тобою милости к этому фотографу. Ты рисковала всем ради очередной мимолетной жизни. Напоминает случай с Джульетт Феннинг, не правда ли?
Какой случай? невозмутимо подняла брови Катрина. Не было никакого случая. Мы тогда добились, чего хотели.
О да, разумеется, с коварной усмешкой подыграл лорд-маршал Вэллкат и замолчал. Вскоре выражение его желтых глаз смягчилось. Он увидел опечаленное лицо Катрины. Оставим это. Тебе сейчас нужно отдохнуть. И от серьезных разговоров в том числе.
На этом лорд-маршал удалился, оставив Катрину одну, довольную возобновившимся покоем. Тишина и покой всегда привлекали её больше тщетных страстей этого мира.
Катрина протянула руку к ручке позолоченного крана, чтобы добавить в ванну горячей воды. Комната медленно стала наполняться клубами расслабляющего теплого пара. Расстегнув порванную, прошитую пулями и насквозь пропитанную кровью кожаную блузку, Катрина сняла с себя всю одежду и шагнула в пышные сугробы пены, заполнявшие ванну.
Соскользнув поглубже в теплую воду, она на некоторое время скрылась под водой, а затем вынырнула. Людская кровь сошла с молодого лица сербки, обнажив её утонченную привлекательность и благородные черты.
Она расслабленно положила голову назад, прикрыла глаза и постаралась забыть прозвучавшее имя Джульетт Фэннинг. Потому что это имя таило в себе печальную историю из дней давно минувших. Историю, которая будет тяготить Катрину, наверное, целую вечность.
Смех и отзвуки разговоров отголосками неслись по темным коридорам. Словно дом населяют призраки, подумала Катрина, выйдя из гостевой спальни, где временно жила. Она только что переоделась и направлялась в салон к заждавшимся её. Ей предстояло спуститься к призракам и принять их почтение.
На лестнице голоса зазвучали отчетливее. Здесь воздух наполнился ароматным дымом дорогих сигар, тихо звучала Gymnopedia 3 Эрика Сати партией фортепьяно, за которым играла младшая дочь Виктора, Селона.
Все разговоры и музыка фортепьяно разом смолкли, когда в салон вошла Катрина. Необыкновенно красивое, как цветущая черная роза, прилегающее платье из бархата подчеркивало её грациозную фигуру. С широким вырезом на груди, который обрамляли легкие воланы из черного шелка. Поднимаясь по открытой спине к изящным плечам Катрины, они, играя и веясь, спускались по линии декольте. Оборки из такого же шелка обвивали округлое бедро и наискось сбегали по ноге. Пышный шлейф царственно тянулся за платьем.
Наемница была так великолепна и волнительна.
Катрину встретили аплодисменты в её честь.
Все, от прислуги до хозяина вечера, восхищенно приветствовали внезапно появившуюся красавицу. Их самоотверженную и вновь невредимую защитницу.
Добрый вечер, поприветствовала Катрина, глазами обведя всех присутствующих. Виктор, с почтением склонила голову она.
Здравствуй, Катрина. Ты безгранично очаровательна! Как всегда и каждый раз, как вновь, так же почтительно склонил голову Виктор.
Он поцеловал руку Катрины, галантно склонив голову чуть ниже положенного для лорда-маршала.
Остаток ночи прошел за расспросами. Причем Катрина появилась в тот момент, когда от серьезных тем все порядком устали. Знавшие требовательный и критичный вкус наемницы, подданные Виктора задавали ей вопросы об этом Марке Меерсоне. Спасенном Катриной молодом фотографе, персона которого уже успела обрасти будоражащими интерес предположениями. Катрина отвечала уклончиво и сдержано, что только укрепляло всеобщее любопытство.
Легкомысленные расспросы о фотографе лишь ещё больше раздражали Зана. Он стоял у окна спиной ко всем, заложив руки за спину. С величием полководца, планирующего войну, пока все отдаются праздности.
Глава 4. Связь
Меня томило непонятное волненье, мне было и сладко, и страшно, и немного противно.
К прошлому я уже не вернусь. Минувшие дни стерли мое прошлое. Мне не к чему возвращаться. Что-то во мне навсегда изменилось, а что-то умерло. Нужно время, чтобы забыть про смерть и убийства и жить жизнью. Много времени. Но необходимо двигаться дальше.
За последние дни я так привык к присутствию Катрины, что этим утром мне показалось, будто Катрина находится в соседней комнате. Словно вчера мы вернулись вместе. На самом деле моя квартира была пуста. Только я и эта чертова боль посреди холода.
С родителями я в последнее время не хотел общаться, невесту отнял у меня несчастный случай, а друг предал. Моя походила на руины. Пустошь. Может быть, теперь у меня никого не осталось, но я знаю одну девушку, которая верит ещё во что-то хорошее и справедливость. Она будет рада мне помочь.