Я сидел и смотрел на холст в тяжелой раме. Это был семейный портрет. Судя по одежде, люди позировали для него где-то в начале семнадцатого столетия. В центре находился мужчина с суровым взглядом светло-голубых глаз, тонкими, почти прямыми бровями, коротко подстриженный. Справа от него стояла высокая рыжеволосая женщина, очень худая, с таким же спокойным и суровым взглядом. На переднем плане, перед мужчиной, сидела девушка, почти ребенок. Ее темные волосы были заплетены в толстую тугую косу, спускавшуюся на небольшую, только формирующуюся грудь. Широко распахнутые зеленые глаза смотрели прямо и чуть насмешливо.
Курю потому, что привык, ответил доктор, пока я разглядывал картину. Великая сила привычка. Благодаря ей мой двоюродный брат до сих пор состоит в браке, а медицина по сей день воспринимается большинством людей как шарлатанство.
Но вы же не станете отрицать, что во многих отношениях это правда, заметил я, надеясь, что мой спутник не обидится.
Мериме задумчиво выпустил несколько колец дыма.
Конечно, нами не до конца изучены некоторые физиологические процессы, признался он, но дело ведь не в том, помогает та или иная микстура от геморроя. Важно то, что цель медицины досконально исследовать человеческий организм и понять, как исцелить болезнь. Бывает, что врачу не удается справиться с недугом, но мы всегда к этому стремимся в меру своих скромных сил и возможностей.
Я и не говорю, что доктора пытаются обманывать пациентов, сказал я, хотя мог бы рассказать Мериме о лекарях, которые сами не верят в то, что прописанные ими средства помогут страждущим, и думают лишь о получении гонорара.
Но Мериме, должно быть, искренне верил в самоотверженность эскулапов или же в свои годы оставался романтиком от Гиппократа. Спорить со мной он не стал.
Я рассеянно улыбнулся ему и огляделся в поисках того человека, который мог бы рассказать мне, что за семья изображена на картине. Однако поблизости не оказалось ни половых, ни хозяина трактира. Поэтому я решил обратиться с вопросом к человеку, в одиночестве сидевшему за соседним столиком. Он был одет в темную куртку и такие же штаны, на ногах кожаные сапоги на толстой подошве. На вид ему было лет шестьдесят, и я подумал, что он вполне может знать историю появления здесь древнего полотна.
Эй, любезный, сказал я, поворачиваясь к нему. Не мог бы ты удовлетворить мое любопытство по поводу картины, что висит над камином?
Охотно, сударь. Это портрет семьи Вышинских, польских князей. Они жили в Кленовой роще, правда, давненько, еще в начале позапрошлого века.
А сейчас? спросил я.
Никого не осталось. Как дочка ихняя померла, так Вышинские отсюда и уехали.
Ты, наверное, не знаешь имена этих людей, без особой надежды проговорил я.
Отчего же? Отца звали Владек, а мать Марина. Это они тут и нарисованы, мой собеседник ткнул пальцем в картину.
А девушка на первом плане их дочь? уточнил я на всякий случай, снова поворачиваясь к полотну.
Да, это она. Виолетта. Ей было всего шестнадцать, когда смерть пришла за ней.
Отчего она умерла?
Неизвестно, ваше благородие. Это ведь было давно. Однако слыхал я байку, будто она зачахла от несчастной любви, бедняжка. Должно быть, наши мужики эту сказку и сочинили. А вернее, что бабы.
И кто же был ее избранником? поинтересовался я, вглядываясь в тонкие черты лица этой девушки, умершей так рано.
От них веяло чем-то холодным, жестким и властным. Юная особа, жизнь которой сгубила несчастная любовь, по-моему, должна была бы выглядеть совсем не так. Гораздо больше она походила на роковую красотку из тех, что отбивают чужих мужей, а затем бросают их, отдают предпочтение молодому любовнику. Во всяком случае, слово «бедняжка» едва ли подходило ей.
Кто был избранником? переспросил мой собеседник. Да ее отец. Поговаривали, что Виолетту отравила собственная мать. Из ревности.
Я перевел взгляд на рыжеволосую женщину. Да, в ней действительно ощущалась чрезмерная страстность, возможно, граничащая с нервной болезнью или даже серьезным психическим недугом. Особенно обращали на себя внимание глаза. В них проступал какой-то маниакальный блеск. Наверное, такие же были у древних вавилонских цариц, не ведавших жалости. Пожалуй, она могла отравить даже родную дочь.
Значит, Вышинские жили в Кленовой роще? Я снова повернулся к своему собеседнику.
Совершенно верно, кивнул тот. Именно так я и сказал. Их дом когда-то стоял в низине. Теперь его, конечно, там нет. Время безжалостно к прошлому, ваше благородие. Не щадит никого и ничего. Имение польских князей было когда-то одним из самых прекрасных и богатых в этих местах, но теперь от него не осталось ничего все рассыпалось в прах.
Собеседник мой наверняка был не из крестьян. Уж очень грамотной оказалась его речь.
Но почему их портрет висит здесь, в сорока верстах от того места, где они жили? спросил я.
Незнакомец усмехнулся.
Дело в том, ответил он, вытирая ладонью усы, что хозяин харчевни выходец из Кленовой рощи. Он купил эту картину еще там, у какого-то старьевщика, а потом повесил здесь. Наверное, думает, что она добавляет благородства его заведению.
Ты хорошо осведомлен, заметил я как можно дружелюбнее.
По понятной причине мне хотелось завоевать расположение человека, знакомого с историей тех самых мест, в которые я направлялся.
Еще бы! воскликнул мой собеседник, оживляясь. Ведь я служу в Кленовой роще лесничим. Он явно гордился этой должностью, и я решил ему подыграть.
Мне показалось большой удачей встретить свидетеля по делу, которое я ехал расследовать, именно сейчас. Он ведь принимал меня за обычного путешественника и готов был делиться со мной информацией, не беспокоясь о том, что я могу его самого включить в число подозреваемых. Все складывалось даже удачней, чем я рассчитывал. Вместо человека, просто знакомого с местами, где произошло преступление, я получил возможность поговорить с непосредственным участником трагических событий.
Неужели?! воскликнул я с притворным удивлением и даже немного восторженно. Вот это да! А скажи-ка, любезный, это не ты обнаружил труп, о котором писали в газетах?
В газетах? поразился мой собеседник. Не может быть! Вы не шутите? Об этом действительно писали в газетах? Мне казалось, что он был потрясен до глубины души.
Я подтвердил, что именно так и обстоят дела.
И там написано про меня? Что именно я нашел тело графини?
Получив утвердительный ответ, лесник зарделся.
Вот ведь как, пробормотал он в усы. На старости лет сподобился. Попал в газету. Это ж надо, а? Вот это я учудил! Что скажет на это моя старая жена, которая все ворчит и не знает, что ее муженек теперь знаменитость?
«Надо же, подумал я, а ведь этот человек показался мне вначале весьма неглупым».
Как, ваше благородие, называется та газета, в которой, вы говорите, была напечатана статья про меня? Я грамоте обучен, очень хочу почитать.
Мне пришлось объяснить, что об убийствах в Кленовой роще пишут все петербургские газеты, отчего лесник пришел в полный восторг.
Так вы, значит, из Петербурга? спросил он с почтением.
Да, из него. Едем по делам, мне даже не пришлось лгать.
Впрочем, лесника, похоже, меньше всего интересовало, кто мы такие. Он упивался тем фактом, что о нем писали в столичных газетах.
А скажи, Никифор, страшно тебе было, когда ты ее нашел? спросил я.
Лесник поднял на меня изумленные глаза и осведомился:
Вы знаете, как меня зовут?!
Конечно, подтвердил я, ведь твое имя было напечатано в газете.
Это был выстрел в яблочко. Я понял, что мгновенно стал для лесника самым дорогим человеком на земле.
Господи! воскликнул он, воздевая руки к небу. Спасибо тебе! Затем глянул на меня влюбленными глазами и продолжал чуть спокойнее: Так что вы хотите знать, господин хороший? Было ли мне страшно? Отвечу вам со всей прямотой: еще как! Не каждый день в нашем тихом местечке увидишь такое. Пожалуй, разве только в Петербурге иногда случаются подобные вещи. Грудь бедняжки была пробита насквозь. Такая вот беда, ваше благородие! Сам я этого, конечно, не заметил, но лекарь, который делал вскрытие, мой добрый друг, мне показалось, что тут в словах лесник на секунду запнулся, сказал мне потом, что удар рассек сердце пополам. Можете представить себе такое? Несчастная женщина. Кому могло прийти в голову убить ее? Только изуверу, поверьте моему слову!
Ты знал ее? спросил я. Видел до того, как нашли тело?
Конечно, ваше благородие. Графиня часто беседовала со мной, когда я проходил мимо. Она любила качаться на качелях, что стоят у них перед домом, и всегда окликала меня, если я шел из леса.
И о чем вы разговаривали?
Ну, по правде сказать, она спрашивала почти всегда одно и то же: все ли в порядке с деревьями, со зверями. Нравится ли мне моя работа. Иногда просила сказать ей, как называется та или иная птица. Словом, ничего особенного.
И ты сразу узнал ее, когда нашел?
Лесничий закивал.
Да-да, тотчас же! Я вначале подумал, что ей сделалось дурно. Подбежал, а у нее в груди рана, кровь так и хлещет!
Что, очень сильно текла? Я сделал сочувственное лицо.
Да, ваше благородие. Я как подумаю об этом, так меня даже зло берет! Узловатые пальцы лесника сжались в кулаки.
Отчего же?
Да ведь если кровь не свернулась, да еще так сильно шла, то это значит, что графиню почти перед самым моим приходом убили. Вот я и думаю, что кабы пришел на минутку-другую пораньше, так, глядишь, и не было бы несчастья. Ведь не посмел бы душегуб при мне на нее напасть. Как вы сами-то думаете?
Надо полагать, что так, согласился я.
Об этом я и говорю, кивнул лесничий.
А скажи, ты, собственно, куда сейчас направляешься? Я спрашиваю потому, что мы с приятелем едем в Кленовую рощу и будем рады, если ты составишь нам компанию. Я повернулся к доктору, как бы спрашивая у него подтверждения.
Тот кивнул и сказал, что мы, безусловно, будем рады.
Лесничий покачал головой и проговорил:
Я бы удовольствием, ваше благородие, вот вам крест, но мне очень нужно встретиться здесь с одним человеком. Точно не знаю, сможет ли он завтра прибыть сюда. Но затем я, конечно, вернусь домой и тогда уж милости прошу, заходите. Наш собеседник встал и неловко поклонился. Я живу на окраине, но если вы спросите кого угодно, то вам наверняка укажут дорогу там все меня знают.
Мы поблагодарили Никифора за приглашение, и я подумал, что не премину им воспользоваться.
Что ж, сказал лесничий. Пора мне идти. Время позднее, а вставать рано.
Он распрощался с нами, надвинул на лоб мятую широкополую шляпу и ушел, слегка пошатываясь.
Видите, доктор, как благодаря мне вы обзавелись новым другом и даже получили приглашение наведаться в гости, заметил я, допил свое вино, снова наполнил стакан и добавил: Главное, безо всяких усилий с вашей стороны.
Отдаю вам должное, отозвался Мериме, салютуя мне трубкой. Это было весьма ловко проделано. Когда вы собираетесь раскрыть ему свое инкогнито?
Во время визита, конечно.
Маленький сюрприз?
Именно.
Мы с доктором чокнулись и выпили.
Неплохое начало расследования, не правда ли? заметил он и выпустил несколько дымных колечек.
Может быть, ответил я, возвращаясь взглядом к картине, висящей над камином. Но, во всяком случае, как вы совершенно справедливо заметили, это только начало.
Вы не знакомы с теорией вечного возвращения? поинтересовался Мериме, откидываясь на спинку стула. Ее придумал Фридрих Ницше весьма модный в нынешнее время немецкий философ.
Я отрицательно покачал головой. Работа в полиции не оставляла мне возможностей для чтения трактатов подобного рода, да и новых философских течений развелось немало за всеми, пожалуй, и не уследишь. Но доктор, конечно, был из другого теста. Он интересовался всем. Не раз я выслушивал из его уст лекции о вещах, которые представляли весьма мало интереса для меня, но, рассказанные Мериме, обретали даже некоторую привлекательность.
Суть теории заключается в том, что в природе все рано или поздно возвращается к тому, что уже было. Я же имел в виду то, что человек, начиная некий путь, может и не знать, что в результате вернется к его истоку.
Хотите сказать, что мы зайдем с этим делом в тупик? спросил я.
Мое собственное образование ограничилось гимназией в университетах я не учился, да и широким читательским кругозором похвастать не мог.
Я хочу сказать, что прозрение может настигнуть вас в любой момент. Для этого вовсе не обязательно носиться по всей Кленовой роще в поисках улик и потрошить трупы.
Полагаю, последним займетесь вы, доктор, ответил я. Не забудьте, вас дожидаются три покойницы.
Я всегда готов к встречам такого рода.
Вот и прекрасно. А теперь скажите, что вы думаете об этой картине. Не кажется ли она вам весьма загадочной и мрачной?
Доктор скользнул взглядом по полотну и пожал плечами.
По-моему, все очень в стиле того времени, ответил он. Вспомните хотя бы семейство Борджиа. Стоит ли удивляться маленькому инцесту, произошедшему в каком-то захолустье, если родственники папы римского устраивали оргии чуть ли не на ступенях Ватикана? Кроме того, в современной психологии рассматривается такой вопрос, как комплекс Электры случаи, когда девочки влюбляются в собственных отцов. Вы слышали о трудах некоего Сигизмунда Фройда? В последние годы он становится все популярней.
Читал какую-то статью о его методе.
Весьма любопытная теория.
А описания случаев, когда матери травят из ревности своих дочерей, в трудах этого господина попадаются?
Могу задать вам сходный вопрос, парировал Мериме. В вашей работе такое встречалось?
Бывало всякое. Еще и почище. Так этот ваш Ницше считает, что когда-нибудь все вернется и будет, как прежде?
Что-то в этом роде, кивнул доктор. А почему вы спросили?
И все убитые поднимутся из могил?
Вероятно, ответил Мериме, чуть подумав. Возможно, они уже сейчас рождаются в новых видах и живут среди нас. Хотя я мог что-нибудь и напутать. Ведь моя область медицина, а не философия. Но даже в Библии есть пассаж на эту тему.
«И когда умрет человек, то будет ли жить снова», процитировал я отрывок из книги Иова.
Именно, кивнул Мериме.
В последнее время я все чаще обращался к Библии. Не за утешением, нет. Я искал в ней намеки на то, что ждет умерших в ином мире. В первую очередь невинно убиенных. Пытался отыскать в строках Писания надежду.
Я взглянул на портрет, висевший над камином, и подумал о том, что если такая красота и молодость исчезают навсегда, то это обидно. Однако можно ли жалеть о том, что погибает столь необузданный и болезненный нрав?
Когда мадера была допита, мы с Мериме заказали еще бутылку, прихватили ее с собой и отправились ко мне в номер, чтобы распить вино на сон грядущий. Хотя, вообще-то, я собирался предоставить большую часть содержимого доктору. С зеленым змием я боролся и вроде бы победил его. Но эта мерзкая тварь известна коварством. Она не стремится легко отпускать своих жертв.
Оказалось, что, пока нас не было, конюхи на станции перетащили нашего кучера в дом и положили спать в своей комнате на скамейке, так что за его судьбу можно было не беспокоиться.
Скажите, господин Инсаров, обратился ко мне доктор, когда мы поднимались по лестнице на второй этаж, вы считаете, что убийства в Кленовой роще связаны между собой? Я спрашиваю потому, что последняя жертва явно была умерщвлена другим способом, нежели остальные.
Иное орудие убийства еще не доказательство того, что и преступник был другим.
Но обстоятельства смерти тоже разные. На телах первых двух женщин обнаружены следы борьбы, а на теле третьей только одна рана.
Тем не менее согласитесь, доктор, сказал я, отпирая дверь своего номера, что если убийца использовал в третьем случае, скажем, саблю или шпагу, то у него отсутствовала необходимость бороться со своей жертвой, ибо подобные удары наносятся с некоторого расстояния. Кроме того, все женщины убиты в течение двух недель, а их тела, если я правильно понял, найдены едва ли не в одном лесу. Впрочем, нам придется самим осмотреть места преступлений, хоть я и мало верю в то, что мы сможем обнаружить там что-нибудь полезное. Наверняка наши бравые коллеги превратили землю вокруг трупов в перепаханное поле.
Доктор согласно кивнул. Аккуратность рядовых полицейских давно стала среди следователей притчей во языцех. Мериме, подвизавшийся судебным медицинским экспертом, об этом, конечно, хорошо знал.