Не забудьте оформить все документы, сказал Анатолий Александрович. Он инвалид, и вы будете получать на него пособие. Но, Екатерина это не стоит тех денег.
Я знаю. Я делаю это не ради денег.
А ради чего тогда?
Ради него.
Что ж, посмотрим, сколько продлится ваша уверенность! насмешливо заявил врач. И помните: вы можете сдать его в клинику в любой момент, никто вас за это не осудит.
Спасибо, учту.
Он серьезно ожидал, что я снова брошу Руслана? Да конечно!
Больше никогда
Он был рядом со мной, почти как раньше, но вместе с тем совсем не так. Тишина между нами угнетала. Я старалась не думать, как буду справляться с почти двухметровым дядькой, который намного тяжелее и сильнее меня. Глядя на Руслана, я просто не могла поверить, что он способен напасть на меня.
Но и верить, что он такой, как раньше, уже не получалось. Как я объясню это соседям? Они Руслана никогда не видели, я переехала в эту квартиру, когда он меня бросил. Что они скажут, если узнают, что он сумасшедший? Знаю я пару дамочек, которые тут же начнут доносы строчить! Но какой смысл уже сейчас дергаться? Буду решать проблемы по мере поступления, все равно я не смогу вернуть Руслана туда только не после всего, что я узнала!
Мы ехали в тишине. Иногда я смотрела на Руслана, надеясь на прояснение, хоть на какое-то узнавание Ага, размечталась! Мир был ему совершенно безразличен, его, в отличие от того же ребенка, не интересовали даже деревья, мелькающие за окном.
Зато он был послушным, этого не отнять. Когда мы добрались до дома, я сказала ему выйти и он вышел. Сказала сумку нести он понес. Смиренный, как ягненок Вот только Руслан, которого я знала, ягненком не был.
Я поспешила провести его в квартиру, надеясь, что никто не заметит нас. Хотя зря я это, конечно, его сложно было не заметить. Но сначала они не поймут, кто он такой, а потом я что-нибудь придумаю наверно.
Надеюсь, что придумаю.
Сегодня у меня была забота поважнее: обработать его раны. Одевали его без меня, и я понятия не имела, удосужился ли кто-то помочь ему. Да и потом, я пока побаивалась его. Чтобы преодолеть это, мне нужно было сразу перейти к самому сложному, коснуться его, убедиться, что он не нападет.
Оставив его вещи в коридоре, я провела Руслана на кухню, там свет был поярче.
Разденься до пояса, пожалуйста, попросила я.
Он никак не ответил, даже не кивнул, и по его взгляду было непонятно, слушал он меня или нет. Но он начал раздеваться значит, слушал. Анатолий Александрович не ошибся: Руслан выполнял все, что ему скажут. И как-то тоскливо у меня было на душе от этого То есть, если бы он спорил и скандалил, было бы хуже, я понимаю. Но я хотела не буйного психа увидеть, а вернуть своего мужа.
Ситуация получалась почти потусторонняя Руслан снова был в моей жизни, он сидел на моей кухне то есть, случилось то, что еще вчера вечером показалось бы мне невозможным. Но это сложно было назвать переменами к лучшему. Что ж, по крайней мере, мне теперь не будет так страшно по ночам! Из-за всех переживаний, связанных с Русланом, я перестала бояться ночного стука, уже хорошо.
Как я и подозревала, никто в больнице его раны не обработал. Санитары, небось, тихо радовались, что избавились от главной проблемы! Они натянули рубашку прямо на кровоточащие язвы, вот ведь идиоты Но ничего, я все исправлю.
Я разложила на столе набор для перевязки, приготовилась заняться делом, но так и застыла в движении. Потому что здесь, при ярком свете лампы, я сумела разглядеть куда больше, чем при тусклом освещении больничной палаты. И то, что я увидела, шокировало меня.
Он был весь покрыт шрамами. Весь! Его смуглая кожа, не очень чистая и заляпанная кровью, делала это неочевидным, поэтому я и просмотрела самое главное там, в больнице. Но уж здесь от меня ничего укрыться не могло! Я знала его тело каждый сантиметр, каждую клеточку. Поэтому теперь я не сомневалась, что шесть лет назад, когда он ушел от меня, ни одного шрама не было!
Хотя я не жалела, что не спросила об этом Анатолия Александровича. Он бы точно не сказал мне правду как с этими пролежнями, начал бы наверняка заливать что-то про аварию, в которую Руслан попал когда-то. Только я ведь не слепая! Да, я не медик, но кое-что знаю.
Во-первых, эти шрамы были получены в разные годы. Что-то осталось на его коже после того несчастного случая три года назад. А остальное откуда? Вот это, например, похоже на след от удара чем-то острым, но не ножом, а как будто копьем? Или палкой проткнули? Или на арматуру напоролся? В любом случае, дико! А вот это ожог, и не термический, а кислотный А еще
Господи, прошептала я. Родной, что же с тобой случилось!
Он не ответил мне, а когда я коснулась самого жуткого шрама, Руслан даже не шелохнулся. Как будто меня не было или его не было здесь, со мной.
Я сейчас даже об этом сокрушаться не могла, меня завораживало то, что осталось на его коже. Это не новый шрам но и не слишком старый, трех лет, похоже, еще нет! Такой большой, но незаметный из-за того, что он на боку, на уровне ребер, под рукой. А шрам ведь крупный, неровный, такой не оставит ни лезвие, ни пуля. Это
У меня была всего одна догадка, но она казалась настолько невероятной, что я просто не могла в нее поверить. Я намеренно отталкивала ее, искала альтернативы, однако альтернатив не было. Мне пришлось принять невозможную правду
На коже Руслана остался след от изогнутых, нереально огромных звериных когтей.
* * *
Катька, ты с ума сошла?! Что это, месть? Но ты же взрослая женщина, ты не имеешь права вести себя так!
Наверно, в моей ситуации, чтобы окончательно не рехнуться, нужно искать маленькие плюсы и сосредотачиваться на хорошем. Например, на том, что ночь прошла спокойно и никто на этот раз по зеркалу не стучал. Я постелила Руслану на диване и первое время чутко прислушивалась: как он там, не нужно ли ему что-то? Но в его комнате было тихо, и я, утомленная событиями дня и предыдущей ночи, тоже уснула.
На утро он был здесь, со мной, и с ним ничего не случилось. Чем не плюс? У него по-прежнему не было тех страшных приступов, о которых предупреждал меня врач. Руслан был послушным мальчиком, и хотя меня это угнетало, я вынуждена была признать, что такая покорность упрощает мне жизнь.
Но за хорошее надо платить, и вот она моя плата: вопли, которые наверняка разносились на три этажа.
Я знала, что так будет. Наташка человек разумный, но темпераментный. Я бы сильно удивилась, если бы она одобрила мое решение! Так что, приглашая ее в свою квартиру и рассказывая ей правду, я морально готовилась вот к такому взрыву.
Не то чтобы мне так уж хотелось выслушать поток критики в свой адрес, просто поступить иначе я не могла. Наташка была единственным хорошо знакомым мне врачом и одной из немногих, кому я все еще доверяла.
Она работала хирургом, а это по умолчанию профессия, где женщин не жалуют. Откуда я это знаю? Да от Наташки слышала раз сто и, думаю, услышу еще столько же. Вряд ли ее жалобы были пустыми, скорее всего, пациенты на самом деле просили, чтобы им назначили врача-мужчину. Логика у них была проста: женщины слабее физически, легче срываются и поддаются настроению. А Наташка своими бурными вспышками эмоций себе репутацию не укрепляла! Нельзя ведь было объяснить всем пациентам, что в жизни она одна, а в операционной совсем другая.
А вот я знала ее достаточно хорошо, чтобы доверить ей свою тайну. Мне нужно было, чтобы она осмотрела Руслана эти его странные шрамы. Она могла понять куда больше, чем я!
Это не месть, Наташа, ответила я. Если бы я хотела ему отомстить, я бы просто послала его в какую-нибудь захудалую больницу, где его сгноили бы заживо.
Тогда что это? Миссия Матери Терезы? Твой личный крестовый поход? Ты хоть понимаешь, во что ввязалась?
Да, догадываюсь, меня там всей клиникой отговорить от этого решения пытались.
И не зря! Я не понимаю, зачем тебе это!
Потому что я люблю его, просто сказала я.
Это действительно было моей единственной настоящей причиной поступить так. Нет, я могла бы наболтать ей что-то о долге, о совместных воспоминаниях, о чувстве вины. Но все это было бы фарсом, на который у меня не было настроения. По-настоящему важно было только одно: я его люблю, а любимых не бросают.
Наташка, кажется, тоже поняла это, она наконец притихла.
Даже после всего, что он сделал? устало спросила она.
Даже так. Потому что я и полюбила его не за то, что он делал, а просто за то, какой он.
Боже, какая ж ты неадекватная!
Как будто ты не знала, улыбнулась я.
Знала, но не думала, что все настолько запущено. Ладно, давай еще раз, чего ты хочешь от меня?
Мне кажется, в клинике мне рассказали не все. У него очень странные шрамы на теле! Я просмотрела всю историю болезни, которую мне передали, и там указаны кое-какие травмы, в основном связанные с аварией. Но они не совпадают с этими шрамами! Да и выглядит он не как человек, который три года большую часть времени проводил в постели.
Думаю, ты насочиняла уже! Я слышала об этой клинике, у нее хорошая репутация, никто там тебе врать не будет. Веди сюда своего теленка!
Наташка была знакома с Русланом. Мы с ней никогда не были задушевными подружками просто потому, что с ней невозможно задушевно общаться. Лишь с годами я научилась по-настоящему ценить ее неумолимую честность. Но уже тогда мы общались достаточно хорошо, чтобы я пригласила ее на свадьбу. Они там отлично поладили, однако Руслан со всеми ладил, так что я не удивилась.
Теперь даже она не могла смотреть на него без сочувствия. Еще бы! Она видела того человека живой огонь! Ей, должно быть, тоже сложно было поверить, что он превратился вот в это.
Но в ее взгляде мелькнуло не только сочувствие я увидела и настороженность.
Говоришь, он три года лежал?
Ну, совсем лежачим он не был, уточнила я. Но я видела распорядок дня в клинике! Прогулки там редкие, большую часть времени он проводил в комнатухе три на два метра. Да и к кровати его часто привязывали, у него пролежни на спине!
Пролежни дело быстрое, но вот насчет этих трех лет я бы не была так уверена. Скажи ему, пусть разденется.
Руслан прекрасно ее слышал, но никак не отреагировал на ее слова. Зато когда просьбу повторила я, он тут же выполнил ее все с таким же безучастным видом.
Он раздевался без малейшего смущения. В своем нынешнем состоянии он уже не воспринимал разницу между одетым человеком и раздетым, не помнил, что такое стыд. Я снова вспомнила ту неопрятную медсестру, и меня аж передернуло. Жалко, что память не так просто очистить!
Вот уж не думала, что твоего мужа голым увижу, усмехнулась Наташка. В отличие от некоторых
Не смешно.
Прости, ты права. Посмотрим, что тут у нас.
Она надела белые медицинские перчатки и подошла ближе к Руслану. В этот момент для нее было не важно, кто он такой, знакомы они или нет, что с ним случилось. Для Наташки он был очередным пациентом не больше, не меньше.
Она осматривала его долго, заставляла поворачиваться, поднимать руки, наклоняться. Я все ждала, когда она начнет расспрашивать меня о нем, однако Наташка сосредоточенно молчала. Она то и дело просматривала историю болезни, которую я передала ей, и хмурилась все больше. А я убеждалась, что не зря беспокоилась, не зря ее позвала и вытерпела этот скандал.
Да, ты права, многое не сходится, наконец объявила она. Не понимаю Он выглядит лучше, чем должен, и если этого добились в клинике, зачем им скрывать это? Зачем списывать на аномалию то, что они могли приписать себе в заслуги?
Про клинику, думаю, можно забыть. Даже если я позвоню и начну расспрашивать об этом, они вряд ли ответят мне честно.
Раз сразу не сказали, то и не ответят.
О чем и говорю, кивнула я. Так что давай начинать с нуля. Что ты можешь сказать о нем?
Для начала: он не только последние три года, но и последние месяцы жил очень активной жизнью. Он много ходит, бегает, прыгает, поднимает тяжести, у него отлично развита мускулатура. Ты ведь понимаешь, что этого не может быть?
О, я понимала это как никто другой! И не только из-за слов его лечащего врача. Я наблюдала за Русланом почти сутки и усвоила, что двигается он мало. Если скажешь ему он пойдет. Если нет будет стоять и пялиться в темноту. У него ни разу даже желания самостоятельно пойти куда-то не было!
Может, это и правда аномалия мышечного развития? неуверенно предположила я.
Меньше слушай всякую ерунду! Дело не только в мышцах. Состояние стоп, мозоли на руках все это указывает на то, что я тебе сказала. Он выполняет тяжелую физическую работу, Кать, причем регулярно. В больнице были условия для такой работы?
Нет По крайней мере, я ничего подобного не видела!
Если бы там пациентов заставляли работать, это вряд ли касалось одного Руслана. Однако другие пациенты были истощены и совсем не похожи на него!
А еще он много времени проводит на свежем воздухе, добавила Наташка. Кожа обветренная, есть ровный, пусть и не слишком сильный загар. Судя по состоянию кожи, он часто бывает на воздухе без рубашки, но полностью голым нет. И загар не тропический, это неяркое солнце, в принципе, соответствует нашим широтам. Если учесть, что сейчас ноябрь и загар частично сошел, можно предположить, что он сильно загорел летом.
Мне нужно говорить, что это тоже невозможно?
Нет, я тебе сама это скажу!
В «Серебряном бору» его точно не посылали бы загорать! Допустим, некоторых пациентов заставляли выполнять тяжелую работу что уже маловероятно. Но это делали бы тайно, тщательно скрывая от посторонних глаз. Их держали бы в подвале или сарае, никак не на открытом воздухе! Это ж Подмосковье, а не глухая Сибирь. Если бы кто-то снял на видео, как пациентов гоняют на плантации, клинике пришел бы конец. Да и зачем им плантации? Я видела их цены, они отлично зарабатывают вполне законным способом!
Но где он тогда был? И зачем Анатолию Александровичу врать мне?
Уже очевидно, что с этим мы так просто не разберемся, признала я. Давай перейдем к шрамам.
Да уж, это большой переход Слушай, Руслан ведь не служил нигде?
Нет Почему ты спросила? насторожилась я.
Потому что многие из этих ран просто нельзя получить в несчастном случае. Вот это можно, это след открытого перелома. Но вот это явно зажившее пулевое ранение, а тут его резанули армейским ножом, если я не ошибаюсь. А я вряд ли ошибаюсь, у таких ножей специфическое лезвие.
И когда все это было?
В разное время. В целом, здоровье у Руслана отличное, и рискну предположить, что раны на нем заживают быстро. Но даже так Прости за этот вопрос, но когда вы расставались, что-нибудь из этого уже было?
Нет, ничего
Ты не могла не заметить? допытывалась Наташка.
Ты издеваешься? Как я могла не заметить, что моего мужа пырнули армейским ножом!
Готова поверить. Но раны все равно нанесены в разные сроки, и промежуток времени большой. Можно предположить, что первые из них Руслан получил как раз шесть лет назад.
Когда расстался со мной. Я действительно не знаю, что происходило в его жизни с тех пор. Но вряд ли он отправился на войну! Анатолий Александрович сказал, что пять лет назад у Руслана уже начали подозревать шизофрению. Получается, он был здесь, в России, и показывался врачам.
Все это просто не сходится. Даже с учетом шизофрении, где он мог получать такие ранения? Если бы все можно было списать на агрессию, он пошел бы и подрался в каком-нибудь кабаке. Но пулевые ранения, нож, открытые переломы Откуда все это?
Наташка продолжала осмотр, и странности накапливались.
Тут он, похоже, нанизался на что-то Видишь: шрамы с двух сторон, рана была сквозной. Обработали ее абы как, зашили криво, поэтому и шрам получился такой объемный. Тут плеснули чем-то вроде кислоты, но попали по касательной, и хорошо! Таких шрамов у него несколько, и получены они с разницей не меньше года.
Пока мы говорили о нем, Руслан оставался в привычной для него прострации. Все те чудовищные травмы, которые мы упоминали, будто ничего не значили для него! Он снова был не здесь, не с нами. А я боялась даже предположить, сколько он вынес за эти годы.
Ну а вот это? Я указала на тот шрам, что больше всего пугал меня. Мне кажется, его какой-то зверь порвал Знаешь, тигр там или медведь!
Какой еще тигр, Катя?
Уссурийский, блин! Не знаю, какой тигр, но посмотри на это!
Этот шрам интриговал Наташку не меньше, чем меня, однако она как раз не спешила с выводами. Она осматривала его со всех сторон, осторожно прощупывала пальцами, а потом отрицательно покачала головой.