VII
Громкие, оживлённые голоса и яркое, слепящее сияние внезапно ворвались в окутавшую его плотную пелену, вмиг разорвав её в клочья. Он не без усилия поднял веки и, щурясь от резкого красноватого света, ударившего ему в глаза, растерянно уставился на представшие перед ним, словно вынырнувшие из-под земли расплывчатые человеческие силуэты.
Нет, братан, ты глянь только: он, походу, спал! послышался вздрагивавший от смеха женский голос. Это ж какие дубовые нервы надо иметь, чтоб умудриться заснуть в его положении. Даже Валерка, наверно, не был бы способен на такое. Да, Валер?
Ага, не был бы, отозвался сиплый, тоже смеющийся мужской голос. Я б ни за что не закимарил, коли б знал, что из меня щас жилы тянуть будут. Какой уж тут сон! И Валера разразился отрывистым грохочущим хохотом.
От этих слов и смеха болезненная дремота Дениса рассеялась окончательно, и его прояснившемуся взору со всей чёткостью явились уже известные ему фигуры. Огромные, под два метра ростом, крепко сколоченные, плечистыемужские и тонкая, миниатюрная, грациознаяженская. Все трое стояли у раскрытой двери, за которой угадывались сгущавшиеся вечерние тени, и с различным выражением на лицах взирали на валявшихся у их ног пленников. Лизас мягкой, приветливой, едва ли не ласковой улыбкой, как если бы перед ней были дорогие, долго ожидавшиеся ею гости, наконец-то почтившие её дом своим визитом. Валерас широкой безалаберной усмешкой, обнажавшей крепкие, не очень ровные желтоватые зубы и сообщавшей его крупному, почти круглому полнокровному лицу медного цвета простодушно- туповатое выражение, видимо вполне соответствовавшее его характеру и уровню интеллектуального развития. И лишь Толян отчего-то не поддался владевшему его родичами благодушному настроению: он был хмур, сосредоточен, немного напряжён, словно ему предстояло важное, ответственное дело, не терпящее легкомысленного к себе отношения.
Денис сразу же отметил, что братья очень похожи и телосложением, и обличьем. Возможно даже, они были близнецами. Единственное, что их отличало и мешало спутать, это выражение лиц. У Валерыбеззаботное, открытое, глуповато-наивное, почти детское, как будто, в полной мере развившись физически, он остался ребёнком в умственном отношении. У Толяна жетвёрдое, чёрствое, замкнутое, обличавшее сильный, упрямый характер и хотя, может быть, и ограниченный, но по-своему цельный и здравый ум.
Сохраняя на лице добродушную, снисходительную улыбку, как могло показаться, вполне искреннюю, непритворную, Лиза приблизилась к Владу и, чуть склонившись к нему, внимательно всмотрелась в его уткнувшееся в солому поблёкшее, синеватое, без единой кровинки лицо.
Эй, алё! позвала она, касаясь его запавшей щеки кончиком ноги, обутой в немного поношенный полосатый кроссовок. Владик или как там тебя? Ты живой ещё, или окочурился уже?
Влад, то ли по-прежнему бесчувственный, то ли в самом деле уже испустивший дух, никак не откликнулся ни на её слова, ни на прикосновение.
Ну, ну, не притворяйся, ещё не желая верить, что перед ней мертвец, продолжила Лиза свои призывы. Тоже мне, симулянт выискался. Вздумал тут покойника разыгрывать. Меня не надуешь такими дешёвыми номерами. Не на ту напал. Давай, не упрямься. Поверни ко мне свою рожу и посмотри на меня, живо! Я ведь, если не ошибаюсь, так нравилась тебе. Ты глаз от меня оторвать не мог. На край света готов был идти за мной Ну вот и пришёл!
И, не выдержав, она залилась звонким мелодичным смехом, как-то странно и дико прозвучавшим в этом мрачном сарае, озарённом слабым дрожащим светом запылённой рыжеватой лампочки, висевшей под потолком на тонком кривом проводке.
Но, видя, что Влад не отзывается и, как и прежде, лежит без движения, она резко оборвала смех и, насупившись, процедила сквозь зубы:
Слушай, не зли меня, чувачок. Не надо испытывать моё терпение на прочность. Повернись ко мнеили горько пожалеешь!
И вновь никакой реакции со стороны Влада. Что заставило девушку подумать, что он действительно мёртв. Она надула губы и, сердито пнув неподвижное тело, разочарованно протянула:
Вот те на-а От незадача-то. Сдох! Так быстро. Не ожидала я от него такой прыти. Думала, протянет ещё немножко Ну хотя бы эту ночь.
Видя, что она немного расстроена, Валера попытался, как умел, утешить её:
Да он в любом случае не жилец был. Слишком много кровищи из него вытекло. Ведро, наверно, целое.
Н-да, жаль Очень жаль, не слушая его, промолвила Лиза, вновь, на этот раз с некоторым ожесточением пихнув ногой безжизненное тело Влада. А я специально ради него прихватила с собой его член. В пакетик его упаковала. Хотела, чтобы, перед тем как дать дуба, он посмотрел, как я скормила бы его дохлый хер Вольфу А он, стервец, взял и загнулся! Лишил меня забавы. Э-эх, поспешил, поспешил
Поспешишьлюдей насмешишь, ввернул острое, как ему показалось, словцо Валера и громко расхохотался, трясясь всем своим объёмистым туловищем и взмахивая руками.
Однако его веселья никто не разделил. Лиза, похоже, действительно была раздосадована тем, что запланированная ею потеха неожиданно сорвалась. Толян, как и прежде, был непроницаем и угрюм и, вероятно, менее всего склонен к развлечениям. А уж про Дениса и говорить нечего: состояние, в котором он находился в этот момент, вообще трудно было передать словами. Он водил кругом одичалым, затравленным взглядом, как зверь, загнанный в расставленную ему ловушку, окружённый со всех сторон охотниками и приготовившийся к неотвратимой и скорой гибели, подступившей к нему вплотную. Он понимали на основе услышанного и узнанного до сих пор, и, в не меньшей степени, на основе внутреннего чувства, которое явно не обманывало его, что рассчитывать ему не на что и не на кого, что пощады ему не будет, что нужно быть готовым к самому жестокому и страшному финалу.
Да он, собственно, уже и был готов. Он примирился со своей участью. Он не верил в спасениеему неоткуда и не от кого было прийти. Пока был жив Влад, он, несмотря на всю отчаянность их положения, как ни странно, ещё на что-то надеялся. Не мог в полной мере осознать весь ужас происходящего. Не в силах был до конца поверить, что всё случившееся с нимине дурной сон, не бред, а правда, явь. Что всё происходит на самом деле.
Смерть друга окончательно убедила его в этом. В том, что для него всё кончено. Что жизнь его вот-вот оборвётся. Вопрос был только в том, как суждено ему погибнуть. Мгновенно, безболезненно, легко? Или же он обречён умереть в муках, под пыткой, корчась от нечеловеческой, затмевающей разум боли и моля своих мучителей о смерти как об избавлении? Именно это посулила ему Лиза. И всё сказанное и сделанное ею до этого убедительно свидетельствовало, что ей можно верить. Что она не шутит, не бросает слов на ветер. Что она приведёт свои угрозы в исполнение и сделает с ним всё, что посчитает нужным. Ведь никаких препятствий для этого нет. Он в полной, абсолютной её власти. Слабый, беззащитный, беспомощный, жалкий Только на её жалость ему рассчитывать не приходится. Она не пожалеет, не пощадит. Он ясно прочитал свой приговор в её ледяном, мрачно посверкивавшем взоре, который она устремила на него после того, как уверилась в смерти Влада.
Ну что ж, чувачок, вымолвила она, присаживаясь рядом с ним на корточки и заглядывая ему в глаза, раз твой приятель откинул копыта (рано, надо сказать, слишком рано) и с ним мы уже не позабавимсякакой прок от трупа, займёмся тогда тобой. Ты, надеюсь, не против?
Денис не ответил на этот издевательский вопрос. Он не желал подыгрывать ей и участвовать в её гнусном спектакле. Она не просто внушала ему ужас, она была омерзительна ему. Эта милая девушка с утончённой фигуркой и очаровательным кукольным личиком отчего-то не понравилась ему ещё там, на дороге, когда онкак выяснилось, на свою бедуувидел её впервые и ещё ничего не знал о ней, кроме разве того, что она не прочь покататься на машине с незнакомыми парнями, поболтать о своих пристрастиях в интимной сфере и по-быстрому перепихнуться на лесной полянке. И он не ошибся. Предчувствие не обмануло его. Он оказался прозорливее своего несчастного любвеобильного друга, в безумной, слишком далеко заведшей его погоне за наслаждениями погубившего и себя, и своего напарника. За обольстительной, трогательной внешностью скрывалось чудовище. Такое, какого он не встречал в своей жизни и даже не предполагал, что подобное вообще возможно.
Ну, что молчишь-то? окликнула его Лиза, видимо заметив, что в мыслях своих он витает где-то далеко. Язык отнялся от страха? Или не хочешь разговаривать со мной?
Он опять проигнорировал её вопросы. И даже, чтобы не смотреть в её впившиеся в него мерцающие глаза, отвёл взгляд и попытался отвернуться.
Но она не дала ему сделать это. Вцепившись в его лицо своими маленькими тонкими пальцами с длинными, заострёнными на концах ногтями и приблизив к нему свои губы так, что он ощущал её горячее дыхание, она прошипела:
Э-э нет, не смей отворачиваться! Смотри мне в глаза. Я хочу, чтобы, подыхая, ты видел свою смерть воочию. А твоя смертьэто я!
Несколько секунд они смотрели друг на друга в упор. Онас яростным, немного сумасшедшим блеском в глазах, со злобной радостью, торжеством, упоением и ещё чем-то таким, чему, наверное, и названия не было. Онхмуро, безучастно, казалось, без всякого страха, с какой-то даже усталостью и обречённостью, словно он был безмерно утомлён происходящим и ждал только того, когда всё это закончится.
Но у Лизы, очевидно, были другие планы. Она, в отличие от него, по-видимому, никуда не спешила и, напротив, стремилась растянуть затеянное ею представление подольше. Отпустив его лицо, на котором остались отпечатки её ногтей, она поднялась и, мотнув на него головой, коротко распорядилась:
На столб его.
Её указание было выполнено незамедлительно и чётко. Толян и Валера подхватили Дениса под руки, подтащили к стоявшему поблизости толстому гладкому бревну, крепко врытому в землю, и, вскинув его руки кверху, привязали их запястья к металлическому кольцу, закреплённому у вершины столба. После чего, проверив, хорошо ли они всё сделали, удовлетворённо кивнули и снова заняли свои места за спиной Лизы.
Та тоже с довольным видом качнула головой и подмигнула Денису.
Ну вот и отлично! Ты на своём месте. Можно приступать к делу. Предупреждаю сразу, чтоб не было потом нареканий в мою сторону, что, мол, не сказала заранее. Будет больно! Очень больно. Так, что ты даже вообразить себе не можешь. Свой ад ты проживёшь здесь, в этом сарае, возле этого столба. Который, уж поверь мне, повидал за последние пару лет много мук, много крови. Слышал вопли, хрипы, мольбы о пощаде Хотя нет, перебила она себя, презрительно скривив губы. Какая там пощада! В это они сами не верили. Понимали ведь, с кем имеют дело Они молили о смерти, о прекращении мучений, о смертельном ударе, который покончил бы со всем разом. И с болью, и с жизнью Хотя, снова оговорилась она, увлечённая неожиданно посетившей её мыслью, разве это практически не одно и то же? Вся наша жизньэто, в сущности, сплошная боль. В боли мы рождаемся, в боли умираем. Жизнь невозможна без боли Так же, как, впрочем, и без коротких мгновений наслаждения. За которые, однако, часто приходится расплачиваться. И порой очень высокой ценой Яркий пример томутвой дружок, Лиза мотнула головой в сторону распростёртого на полу Влада. Он испытал самое большое для мужика удовольствие: ему отсосала такая потрясающая красотка, как я! Он мнил себя на вершине блаженства, полагал, что достиг предела своих желаний, и, вероятно, рассчитывал вслед за ротиком оприходовать и мою киску Ха-ха-ха! несколько театрально рассмеялась она, взглядывая по очереди на обоих своих приспешников, точно призывая их разделить её веселье. Какая наивность! Какая слепота. И какая глупость. Тем большая, что за неё пришлось заплатить сначала членом, а потом и жизнью. Твой недалёкий похотливый дружбан не учёл, что в ротике у красотки есть не только нежный, умелый, способный творить чудеса язычок, но и острые, как у кошки, зубки. Она самодовольно усмехнулась, обнажив два ряда прекрасных, сверкавших безупречной белизной зубов. И одним лишь их нажатием я не только сделала его кастратом, но и лишила в конце концов жизни Впрочем, не счастье ли это своего родарасстаться с жизнью таким образом. Принять смерть от рук хотя нет, не от рукот зубов сногсшибательной красавицы, о которой можно только мечтать!
Денис промолчал. По-видимому, он не разделял её мнения. А ещё вернееон попросту плохо понимал, что она хочет сказать и что имеет в виду, для чего она всё это говорит, какую цель преследует, чего добивается. Он просто бездумным, отупелым взглядом смотрел на неё и её помощников, чувствуя, как холодеет и тоскливо ноет его сердце, стынет кровь в жилах, а в голове творится такая вакханалия, какая бывает лишь при сильном опьянении или на грани безумия. Но ведь то, что происходило с ним сейчас, по сути и было самым настоящим безумием. Разве это возможно в действительности? Как такое может быть на самом деле? Если бы кто-то сказал ему сегодня утром, когда он выходил на улицу, что вечер он встретит не у себя дома, и не в компании друзей, и не в каком-нибудь весёлом заведении, где он имел обыкновение не без удовольствия, расслабляясь и развлекаясь, проводить вечера, а где-то далеко за городом, в лесу, в грязном, тускло озарённом пыльной лампочкой сарае, привязанным к пыточному столбу, рядом с мёртвым, истёкшим кровью другом и лицом к лицу с тройкой маньяков, готовых приступить к своему кровавому делу, он, скорее всего, просто пожал бы плечами или покрутил пальцем у виска, а ещё вероятнееот души посмеялся бы такой странной и мрачной фантазии, сильно смахивавшей на фильм ужасов. Однако каким-то диким, невероятным образом всё случилось именно так. Нечаянная встреча и болтовня с приятелем, затеянная последним чехарда с прохожими девушками, поездка на дорогом новеньком авто в неизвестном направлении, соблазнительная остроглазая девица, любительница ароматных сигарет и пикантных разговоров, плавно перетекающих в спонтанный секс на лоне природы, поэтапно, шаг за шагом злая, за что-то ополчившаяся на него судьба, будто задавшись целью погубить его, вела его к этой внезапной и катастрофической развязке. Если бы он когда-нибудь задумался о своей смерти, он мог бы, наверное, представить всё, что способно породить самое буйное воображение, предположить какой угодно вариант, сделать самое причудливое и необычное допущение. Но только не такое! То, что в итоге действительно случилось с ним, выходило за рамки возможного, превышало всякое вероятие, превосходило любую, самую изощрённую и ненормальную фантазию. Этого не может быть! чуть ли не кричало что-то внутри него, заходясь от ужаса. Этого просто не может быть!
И снова, как уже не раз до этого, он, цепляясь за эту мысль как утопающий за соломинку, попытался уверить себя, что всё это не на самом деле, а лишь мерещится ему. Что это бред, иллюзия, игра воспалённого воображения, завлёкшая его в тёмные, непроходимые дебри сознания, где, по-видимому, были заключены самые потаённые, сокровенные его страхи, о которых, возможно, не догадывался он сам. И вот они внезапно всплыли на поверхность, вырвались на свободу, овладели им и помутили его разум настолько, что он утратил всякое представление о реальном и мнимом, перепутал сон и явь и свои жуткие, химерические фантасмагории стал принимать за чистую монету. Он настолько распалил и взвинтил себя, что всерьёз уверовал, что он не в городе, не дома, не со своими друзьями, а в какой-то далёкой глуши, в руках садистов и убийц, на волосок от страшной, мучительной гибели
Эй, чувачок, ты о чём так задумался? пробился к нему, как сквозь плотную завесу, резкий насмешливый голос. Жизнь свою небось вспоминаешь? Маму с папой, родных и близких, девочек, которых успел потрахать. Много их было, а? Ну скажи, не стесняйся. В твоём положении уже ничего стесняться не нужно. Ты ж не девственник, я думаю? Парнишка вроде видный из себя. Должен пользоваться успехом. Хотя и не такой бойкий, как твой ныне покойный дружок. Тот, видать, просто бешеный был по этой части. На чём, собственно, и погорел Ну так скольким девчонкам сунуть удалось? Двум, трём, пятерым? Говори, говори, нам всем очень интересно. Правда ведь, братцы, интересно?
«Братцы» отреагировали неодинаково. Валера радостно заулыбался и усиленно закивал, точно ему и впрямь было очень любопытно узнать о мужских подвигах Дениса. Толян же ограничился чуть заметным кивком, явно занятый более серьёзными соображениями и не склонный отвлекаться на пустяки.
И только тот, от кого так упорно добивалась ответа Лиза, остался, как и прежде, безучастен и нем как могила. Он больше не витал в облаках, он вернулся к действительности, он, на этот раз уже бесповоротно, убедился в реальности происходящего. И это окончательное крушение хрупких и зыбких, как дымка, надежд подействовало на него убийственно, сломало его совершенно, придавило его своей неподъёмной тяжестью. В голове у него зашумело так, словно там поднялся ураган. Кровь застучала в висках, точно по ними били молотками. Перед глазами растеклась мутная кроваво-красная мгла, из которой то и дело выбивались искажённые почти до неузнаваемости обличья его похитителей, кривлявшиеся, гримасничавшие, скалившие зубы, ухмылявшиеся и хохотавшие. Это были даже не человеческие лица, а то ли звериные морды, то ли невообразимые, мерзкие образины каких-то адских тварей, вырвавшихся из преисподней специально для того, чтобы потерзать, поиздеваться, поглумиться над ним.