Я здесь, Армстронг.
Тот продолжал молчать, притворяясь спящим, и Тоби знал, что старший мальчик боится.
Боится чего?
Послышался мягкий звук падающих на пол простыней. Маленькие, легкие ноги неслышно прошлепали мимо изножья кровати Тоби. Тот зажмурился крепче.
Нет.
Голос Армстронга был заглушен. Послышались звуки борьбы и возни на безмолвных простынях. Тоби услышал, как палец давит на кнопку вызова медсестры.
Клик, клик, клик, клик, клик.
Нет.
Это было последнее, что сказал Армстронг.
Затем наступила тишина.
В палате всё ещё было тихо, когда Тоби заснул по-настоящему.
* * * *
Наутро все было в порядке. Армстронг, глядя на окно, дымил сигаретой; его серьга поблескивала на солнце.
Билл спал в своей кровати, и казался маленьким, напуганным и больным.
Впрочем, не особо больным.
На его щеках начал появляться розовый румянец. Его кожа выглядела здоровее, менее бледной. Все его тело казалось ну, здоровее. Не крупнееза ночь Билл не набрал вес и не нарастил мышцы штангистано сильнее.
Как будто, он смог побороть свою болезнь, как будто, он смог выжить.
Следуя графику, зашла медсестра, которая принесла три подноса с едой:
Как спалось этой ночью, мальчики?
Хорошо,ответил Тоби.
Армстронг буркнул.
Сестра поставила поднос с горячей овсянкой, тостом и апельсиновым соком на кровать перед Тоби. Билл все еще спал, и она, не желая его будить, поставила поднос на столик возле кровати.
Бедняжка. Ему нужно спать как можно больше.
Она обошла кровать Тоби и вручила Армстронгу последний поднос.
Мне нужен лейкопластырь,сказал Армстронг.
Что случилось?заинтересовалась медсестра.
Я поранился.
Где?
На шее.
У Тоби застучало сердце. Он окинул взглядом Билла, который всё ещё спал на соседней кровати.
Медсестра наклонилась, осматривая шею Армстронга:
Так и есть,сказала она.Как это случилось?
Просто дайте мне пластырь.
Мне придется наложить немного антисептика.
Отлично,сказал Армстронг.А пластырь вы мне все-таки наклеите? Если это не слишком вас затруднит. То есть, я не хочу вас отвлекать, или типа того.
Покачивая головой, медсестра вышла из палаты:
Слишком длинный язык у тебя, мальчик.
Как и у многих других.
Медсестра хмыкнула.
Вернусь через минуту. Не трогай, не чеши, ничего не делай. А то будет ещё хуже.
Тоби посмотрел на Армстронга. Ему казалось, что он видит на шее другого мальчика красное пятно и небольшие проколы на покрасневшей коже.
Что случилось,спросил он.
Не твое дело, педик,сердито глянул на него Армстронг.
Тоби отвернулся. Его взгляд упал на очертания спящего Билли Айвза на соседней кровати. У Тоби перехватило дыхание. Билли все еще спал, но поменял позу. Он лежал лицом к Тоби и его рот был раскрыт.
Его губы и зубы были слегка покрыты красным.
* * * *
Билл становился сильнее.
А Армстронгслабее.
На самом деле это было практически незаметно; кажется даже врачи и медсестры не замечали никаких видимых изменений. Но Тоби жил с этими двумя мальчиками, жил с ними день за днём. Все трое были прикованы к своим постелям, и постоянно проводили весь день в компании друг друга. При таком тесном соседстве легко заметить небольшие изменения.
Конечно же, Тоби всё ещё не знал точно, что происходит. И после той первой ночи, он заставлял себя ложиться спать задолго до отбоя. Теперь он засыпал, пока телевизор был еще включен, пока горел свет, пока вокруг были другие люди. Он не знал, что происходило ночью, в темноте, когда мальчики оставались одни.
Он не хотел этого знать.
Но повязку с головы Билла сняли, и кожа мальчика была, если и не покрасневшей, то, как минимум, нормального цвета. Врачи всё ещё не выяснили, что с ним случилось, но Тоби подумал, что когда они окончательно определятся с болезнью, Билл, наверное, будет готов вернуться домой.
С другой стороны, Армстронг стал бледнее и намного раздражённее, чем был.
Казалось, что он съёжился, если не физически, то морально, и Тоби понял, что больше его не боится, У Амстронга была та же серебряная серьга, та же грубая одежда, та же вызывающая прическа, но его присутствие уже не было столь грозным и доминирующим, как в первые дни. Теперь он общался редко и даже перестал переговариваться с медсестрой.
Странно, но Тоби поймал себя на сочувствии к Армстронгу. Он всё ещё не мог сказать, что старший мальчик ему нравится, но чувствовал себя ближе к Армстронгу, чем к Биллу. Он понимал, через что проходит Армстронг. Старший мальчик испугал его поначалу, но то был физический страх, страх перед школьным хулиганом.
Страх, который он испытывал к Биллу был не простой. И не физический.
Тоби не понимал, почему маленький мальчик его пугает. Но было в Билле Айвзе нечто не совсем правильное, нечто необъяснимое, нечто выходящее за рамки обычных человеческих страхов, нечто связанное с тем ночным шёпотом и с тихой яростной борьбой в темноте.
Тоби невольно взглянул на Билла и увидел, что тот пристально смотрит на него.
Тоби быстро отвернулся и закрыл глаза, притворяясь спящим.
* * * *
Когда Тоби проснулся, телевизор был выключен, и в палате было темно. Он открыл глаза, хотя ничего не видел и, прислушиваясь, затаил дыхание, хоть ничего и не было слышно.
Тоби почувствовал легкое прикосновение к плечу.
Он в шоке подскочил и вскрикнул, отодвигаясь от невидимого прикосновения.
В темноте раздался тихий мальчишеский смех:
Всё в порядке. Это всего лишь я. Билл.
Сердце Тоби бешено колотилось. Его рука медленно потянулась из-под одеяла вдоль края кровати, нащупывая кнопку вызова медсестры.
Правда?сказал он, пытаясь говорить невозмутимо.
Правда.Рука Билла нашла и стиснула руку Тоби.Не надо никого звать.
Тоби отстранился. Он просунул обе руки под одеяло и крепко прижал их к себе:Чего ты хочешь?
Не догадываешься?
Тоби безответно молчал.
А ты не заметил каких-нибудь изменений?
Тоби с трудом сглотнул.
Ты вампир,сказал он.
Билл рассмеялся. Его смех был легким, воздушным, музыкальным.
Нет,сказал он.Не совсем.
Отстань от меня.Тоби старался, чтобы его голос звучал уверенно и решительно, но получилось испуганно и тихо.
Билл протянул руку, схватил край одеяла Тоби и потянул его вниз:
Иди сюда,сказал он.Я покажу тебе кое-что.
Его рука нашла руку Тоби и потянула.
Нет!
Да.И он вытащил Тоби из постели, заставляя его мышцы двигаться против их воли, толкая его через комнату к Армстронгу.
Просто открой рот,тихо сказал Билл.А когда я скажу, кусай.
Нет!
Да.На затылок Тоби легонько надавили, толкая его лицо вниз. Он открыл рот, чтобы возразить, и почувствовал, как зубы коснулись мягкой плоти шеи Армстронга.
Не волнуйся,сказал Билл.Он не проснется.
Билл слегка поправил голову Тоби.
А теперь кусай.
Тоби укусил. В рот хлынул теплый поток соленой крови; целебной, живительной крови; и он начал её пить, лакать, чувствуя, как в него вливается сила, как болезнь в его теле отступает.
Нет,пробормотал Армстронг во сне. Его ноги откинули одеяло, скидывая его с кровати.Нет.
Тоби пил.
* * * *
Утром Тоби проснулся как всегда. Палату заливал солнечный свет, и это его не пугало. Медленно, осторожно, Тоби подставил руку солнечному лучу.
Ничего не произошло.
Он не был вампиром.
Армстронг всё ещё спал, закрыв лицо рукой, но Билл уже проснулся. Тоби растерянно посмотрел на него.
Вчера вечеромначал он.
Это случилось,сказал другой мальчик.
Тоби обнаружил, что больше не боится Билла. Он больше никого из них не боялся. И чувствовал себя лучше и здоровее, чем за последние недели.
Следуя расписанию, вошла медсестра, подала всем завтрак и ушла. Армстронга разбудил запах тостов и овсянки. Он хмыкнул, потянулся и потер глаза. Тоби некоторое время молча наблюдал за ним, внезапно осознав, что старший мальчик уже два дня не курит.
Почему ты здесь?спросил он наконец Армстронга.Что с тобой не так?
Армстронг зыркнул на него:
У меня нет СПИДа, гейчик.
А что у тебя?
Арстронг устало вдохнул и, в первый раз, его голос прозвучал честно и серьезно:
Я не знаю,признался он.Мне не сказали.
И надолго ты здесь?
Старший мальчик посмотрел на него, теребя пальцами серебряную серьгу. Он выглядел неуверенным и смущенным.
Даже не знаю. Они мне не говорят.
А сколько ты здесь уже находишься?
Армстронг несколько секунд разглядывал свою овсянку. Он сделал глоток апельсинового сока и посмотрел на Тоби. Их взгляды встретились.
Пять лет,сказал он.Я здесь уже пять лет.
Армстронг взял свой тост и, глядя в окно, начал есть, а Тоби заметил, что отблеск солнечного света делает его серьгу похожей на распятие.
Childrens Hospital by Bentley Little, 1985
Шамиль Галиев, перевод, 2020
Танец Слэм
Портрет Святого Милларда висел на передней стене класса между часами и флагом: оборванная ужасающая фигура, стоящая перед толпой сбившихся в кучу крестьян; изможденный, почти голый человек с растрепанными волосами и пронзительными демоническими глазами, которые смотрели с картины вниз на шесть рядов аккуратно расположенных парт и на двадцать три студента, усердно решающих свои задачи по математике. Анна, как обычно, закончила письменное задание пораньше. Она перевернула лист контрольной работы на своей парте, чтобы никто не мог списать ее ответы, и теперь с любопытством смотрела на портрет.
А портрет смотрел на нее.
Казалось, она никогда не смогла бы совместить ненависть в глазах этого сурового и страшного облика с христианством, проповедуемым Иисусом, тем кротким и нежным мучеником, о котором она узнала в церкви. Они казались двумя противоположными сущностями, не имеющими абсолютно ничего общего.
- Анна! - прошептал кто-то рядом.
Прежде чем искать источник шепота, она перевела взгляд с оборванной фигуры Святого Милларда на спокойную фигуру сестры Каролины, мирно и самозабвенно читавшей за своим столом.
- Анна!
Она повернулась, посмотрела назад и почувствовала, что ей сунули в левую руку что-то твердое, квадратное, что-то по типу книги. Ее пальцы сомкнулись вокруг этого предмета, и она кивнула Дженни Макдэниелс, подтверждая его получение. Дженни быстро вернулась к своему заданию.
Анна не сводила глаз с сестры Каролины, пока медленно и незаметно перекладывала книгу с колен на стол. Книга Слэм, гласила надпись фломастером на обложке, и Анна почувствовала, когда она прочитала эти слова, как дрожь запретного возбуждения пробежала по ее телу. Она оглянулась на Дженни, но та сидела, уставившись в свою контрольную, и что-то деловито писала.
Взгляд Анны вернулся к переплетенному томику. Книги Слэм были в моде в Святой Марии в течение последнего семестра, и хотя они с Дженни изо всех сил старались заполучить одну из этих книг, никто из них не видел, а тем более не держал в руках эти знаменитые и страшные вещи. В октябре прошлого года отец Жозеф объявил, что в школе запрещены книги Слэм, обещая, что любой ученик, пойманный с одной из них, будет наказан, но на самом деле запрет не имел никакого эффекта. Во всяком случае, после указа отца Жозефа, популярность книг только возросла.
Как, черт возьми, Дженни нашла одну из них?
Анна осторожно открыла книгу на первой странице. "Джерард Старр", - было написано сверху аккуратным почерком. Ниже был список личной информации: рост, вес, возраст, любимый цвет, любимый музыкальный исполнитель, любимый фильм, любимая еда. Ниже приведены комментарии к статистическим данным. Все без подписи, конечно.
Какая милашка! Я люблю его волосы!!
Ооочень крутой! Я хочу выйти за него замуж.
Придурок.
Наверное, педик. Гейская прическа.
Гомик.
Какой красавчик!
Анна улыбнулась. Сразу было понятно, где мужские комментарии, а где женские. Но все-таки хорошие замечания перевешивали плохие. И даже вопросы были общими и не такими острыми.
Она пролистала страницу Сандры Коуэн и все страницы друзей Сандры из группы поддержки, пока не нашла запись Дженни. Она пробежала глазами статистику и сразу перешла к комментариям.
Слишком застенчивая. Слишком тихая.
Неплохо выглядит. Обычная.
Дурнушка.
Было бы хорошо, если бы она все время не болталась с Анной Дуглас.
Сердце Анны заколотилось, пульс ускорился. Ее лицо запылало и покраснело от смущения.
Не очень симпатичная, но в принципе выглядит нормально.
Милая, но немногословная.
В порядке, за исключением ее умственно отсталой подруги Анны.
Боясь смотреть, но желая знать, Анна открыла свою страницу. Она сразу заметила, что ее имя и статистические данные написаны небрежно, как будто тот, кто создал книгу, не прикладывал никаких особых усилий. Большая часть информации была неверной. Затаив дыхание, она прочитала комментарии.
Противный человек.
Я ненавижу ее.
Была бы моя воля, я бы побрил ей задницу и поставил раком.
С серьезными проблемами.
Реально стукнутая. Она должна быть заперта в своем доме до самой смерти, чтобы мы не страдали.
Снупи, вернись домой!
Она воняет. Я не думаю, что она принимает ванну или знает, что такое дезодорант.
Рыгалова! Блевотина! Рыгаалова! Блевоооотина!
Она превратится в одинокую старуху и умрет в одиночестве. Кому она нужна?
Нацарапанная черная стрелка одним концом указывала на последнюю фразу, а другим вела к другому, связанному с ней, комментарию:
Она должна сделать нам всем одолжение и покончить с собой.
С колотящимся сердцем Анна перевернула страницу, ожидая дальнейших комментариев. Там был только один, написанный мелким аккуратным почерком Дженни.
Мой лучший друг. Очень умная, очень добрая, очень особенная. Мне повезло, что я ее знаю.
Анна с благодарностью посмотрела на Дженни, но ее подруга все еще работала над заданием по математике.
Она снова обратила внимание на первую страницу, ее взгляд вернулся к жестоким комментариям под ее именем. Критика была резкой, даже чрезмерно, и она знала, не глядя, что ни один другой человек в книге по отношению к себе не имел такой враждебности.
И это была только одна книга Слэм в одном классе. Вероятно, по всей школе перемещались десятки других.
Она задумалась, а что говорится о ней в других книгах?
Нет.
Она не думала.
Она знала.
Она знала, что найдет, еще до того, как открыла эту книгу.
Анна взглянула на Святого Милларда, стоявшего перед крестьянами с выражением ненависти на изможденном лице. Он, несомненно, в изображенной сцене проповедовал об Иисусе. Но Иисус способствовал миру и взаимопониманию. Он призывал всех любить своих ближних.
Но ближние не любили ее.
Именно Иисус учил, что она должна подставить другую щеку, но даже его ученики не смогли соответствовать этим стандартам. У нее было чувство, что святой, стоящий сейчас перед ней, перед классом, не потерпит такой мягкости, такой... покорности.
Она смотрела на оборванную фигуру, встретившись взглядом с демоническими глазами.
А фигура смотрела на нее.
* * * *
Молли Колфилд.
Анна закончила писать последнее имя и закрыла книгу. Она положила ручку, разминая пальцы, которые начали сводить судороги. Взяв томик, она осмотрела обложку. Она выглядела почти так же, как у книги Слэм, которую она читала сегодня утром. Она улыбнулась. Это откроет им глаза. Она напишет свои комментарии, изменив свой почерк, а затем раздаст книгу. Они узнают, каково это, на сей раз быть непопулярным, быть мишенью для шуток. Они узнают, каково это, когда тебя ненавидят.
Она положила книгу и открыла ее на первой странице. Сандра Коуэн. Анна некоторое время смотрела на чистый лист, потом написала: Безмозглая курица.
Странная дрожь прошла сквозь нее, порыв запретного удовольствия. Всегда, когда Сандра смеялась над ней в коридорах, Анна опускала голову и спешила мимо, стараясь не обращать внимания на смех, стараясь не дать ему причинить боль. У нее никогда не было ни сил, ни смелости, чтобы сопротивляться и постоять за себя. И вот теперь, в одно мгновение, она вынесла приговор Сандре Коуэн. Написав сверху, голосом анонимной всезнайки, она выпустила девушку на страницы, объявив ее глупой.