Мне кажется, нам всем нужно отойти отначал было Максим, но в этот момент окно возле койки Седого взорвалось.
Словно в замедленной съемке Катя видела, как осколки стекла летят во все стороны, целясь в людей, в их руки, тела, лица. Аделина вскрикивает, когда один из них впивается в ее безупречное лицо. Осколки бьют и по Кате, но боли она не чувствует, значит серьезных ран нет.
Из отверстия в окне торчит рука.
Нет, не рука!
Болотного цвета лапа с когтями, обвитая лесной порослью. Короткая шерсть, торчащая клочками. Длинные гибкие пальцы, каждый из которых был в два раза больше человеческого.
Лапа шарит по телу Седого, ощупывает, почти ласкает. Он в ужасе таращится на нее, только что очнувшийся, не понимающий, что происходит. Лапа обволакивает шею Седого и рвет на себя. Его тело взымается в воздух и несется к окну, но отверстие для него слишком узкое. Седой застревает между острыми клыками стекла, его крики напоминают непрерывный вой. Чудовищные пальцы сжимают шею все крепче, пытаясь протиснуть добычу.
Стреляй уже! послышался голос Доминика справа. Катя оборачивается на звук.
Максим целится из пистолета, но медлит нажать на спусковой крючок. Его сомнения понятнывелика вероятность попасть в Седого. Доминик продолжает кричать, но Максим не реагирует.
Слишком поздно. Со стороны окна что-то громко хрустит. Катя понимаетэто не стекло. Ломается тело Седого. Его глаза выпучены, на лице выражение боли и ужаса. Тело уходит в отверстие, сначала по грудь, затем оно проворачивается (Катя содрогается от звука очередного хруста костей) и исчезает полностью.
Слышен лишь чей-то крик. Только через несколько секунд Катя понимает, что кричит она. Предсмертное выражение лица Седого навсегда запечатлелось в ее памяти. Что, если бы лапа схватила ее? Каково это, чувствовать, как твои кости крошатся, протискиваясь сквозь дыру?
Катя, успокойся! Возьми себя в руки! твердо говорит Максим.
Он тронул Катю за плечо. От прикосновения стало чуть легче. Достаточно, чтобы двигаться и хоть как-то воспринимать обстановку. Недостаточно, чтобы выкинуть из памяти страшную картину.
Катя услышала, как недалеко от нее кто-то плакал навзрыд. Это была Аделина. Она сжимала в руках окровавленные осколки стекла, которые достала из своего лица. На ее щеке остались безобразные рваные раны, с одной из которых свисал лоскут кожи.
«Шрамы останутся наверняка», подумала Катя, но вслух ничего не произнесла.
Видели эту руку? Она сломала Седого как ветку! вопил Доминик. У людей таких не бывает! Что это было? Будто скрестили человека и рептилию!
Я не знаю, что это было, но здесь больше не безопасно, сказал Максим. Нужно уходить, уже нет разницы куда.
Там же волки, заметила Катя.
Она пыталась не обращать внимания на Аделину, которая не переставала плакать. Сейчас были вещи поважнее испорченной внешности.
Волков я отгоню, заверил Максим. Осталось еще шесть патронов. А эта тварь из окна выглядела гораздо опаснее любой стаи. Тем более, мы даже не знаем, что это.
Он собрался было идти, но заметил, что Аделина ни на что не реагирует. Она ощупывала лицо, касаясь раны пальцем. От шока она едва ли ощущала боль.
Возьми ее за руку, сказал Максим Доминику.
Тот послушался. К удивлению Кати, Аделина прекратила рыдать. Лишь тихонько всхлипывала.
Они подошли к входной двери. Максим приоткрыл ее и выглянул наружу.
Пока все чисто, сказал он. Идем вдоль железной дороги. Когда она закончитсячто ж, будь что будет.
Глава 12
Они снова вышли в лес. Каждый шаг, утопающий в тумане, грозил обернуться нападением диких зверей. Но мгла теперь казалась еще опаснее, ведь в ней затаилось таинственное злобное существо. Все, что было о нем известнооно жаждет убивать. Этой информации было достаточно, чтобы постараться убраться отсюда как можно скорее.
Катя слишком хорошо представляла, как существо прячется за каждым кустом, каждым деревом, вырастающим из тумана. Его не сдержало даже то, что они были все вместе впятером, а сейчас их осталось еще меньше.
Сперва они двигались быстрым шагом вдоль поезда. Убедившись, что зверей в прямой видимости нет, Максим стал всех подгонять. Чтобы следовать за ним, пришлось перейти на бег. На мгновение Катя даже почувствовала облегчение от того, что надела кроссовки перед поездкой. Вместо мягкого мха на пути встречались ветки, камни и ямы. Будь она в шлепках, ни о каком беге и речи быть не могло.
Они миновали головной вагон и единственным их ориентиром осталась железная дорога. В кустах справа раздалось шуршание. Максим на ходу выстрелил в сторону источника звука. Грохот спугнул птиц с деревьев вокруг, они взметнулись вверх, растворившись в черном небе. Взволнованное карканье пронеслось над лесом.
Что бы ни было в кустах, там оно и осталось. За то время, пока они добирались до обрубленного конца железной дороги, ни одно из чудовищ не посмело напасть.
До этого места мы дошли в прошлый раз, сказал Максим, повернувшись к остальным. Теперь просто пойдем дальше в этом же направлении. У меня нет компаса, нет ориентиров, нет представлений куда мы придем. Все, чего я хочуэто оказаться как можно дальше от той твари в поезде. Мы либо выберемся, либо забредем в самую чащу. Если есть другие предложения, самое время их озвучить.
Предложений не было. Возражений, впрочем, тоже.
«Разумеется, подумала Катя. Все мы понятия не имеем, куда идти».
Но двигаться было нужно, пусть даже наугад. Любое промедление могло привести к тому, что звери догонят их и разорвут в клочья. Или не звери, что еще хуже. В голове вдруг снова всплыло лицо Седого в тот момент, когда его тело проталкивали сквозь дыру в окне.
Катя помотала головой, пытаясь отогнать страшный образ.
Ей пришлось немного ускориться, чтобы не отстать от группы. Пожалуй, было даже хорошо, что Максим так гнал их вперед. Жаль, что она была не в лучшей форме. Последний раз Катя бегала на дальние дистанции еще в школе. Да и то, физрук многого с них не просил.
Она не знала, сколько времени прошло, прежде чем ощутила, что легкие работают на пределе. Катя думала, что не так уж много. Затем что-то кольнуло в печень. Сначала один раз, но вскоре это ощущение закрепилось и не желало уходить. Будто внутри поселился злобный лепрекон с булавкой.
Ничего, какое-то время она еще продержится. Вопрос был в том, как долго? Достаточно для того, чтобы достичь того места, куда они бегут? И куда они бегут? Это был тот еще вопрос.
Аделина держалась немного лучше. По ее фигуре и так можно было сказать, что она полжизни провела в спортзале, а ровное дыхание за все время марафона это только подтверждало. Ей мешали лишь неудобные кроссовки на платформе. Отличный выбор для города и очень плохой для леса.
Аделина изредка прикасалась к щеке, морщась от боли. Катя заметила, что ее пальцы были покрыты красным. Мысли о том, что ее лицо изуродовано, наверняка причиняли больше страданий, чем сами раны. Катя хотела заверить ее, что не все так страшно, но берегла силы, которых и так почти не осталось. Она едва не запнулась о камень.
Мгла оставалась все такой же густой. Более того, туман поднялся выше, скрывая деревья почти наполовину.
Проклятье! Не могу ничего толком разглядеть, возмутился Максим. Его голос был ровным, как будто все это время он не бежал, а размеренно прогуливался по набережной. Я даже не уверен, куда мы двигаемся. Не удивлюсь, если мы вновь возвращаемся к поезду.
Это не важно, ответил ему Доминик. Кожаный плащ, что мешал двигаться, он снял и держал в руках.
В смысле?
Потоки энергии здесь устроены иначе. Что ни делайвсе равно придешь туда, куда предначертано. Все произойдет, как должно. Не мы управляем ими, а они управляют нами.
Опять ты со своей чепухой, недовольно произнес Максим. Лучше бы бросил свой плащ. Он тебе только мешает.
Там еще много разных штук, сказал Доминик. Он немного выдохся и старался экономить силы. К тому же знаешь сколько он стоит?
Затем он погрузился в свои мысли и в течение бега больше не сказал ни слова. Все это время лицо было сосредоточено, будто Доминик решал сложную математическую задачу.
«Экстрасенсорную задачу», поправила себя Катя.
То, что сказал Доминик, произвело на нее впечатление. Неужели он прав, и все предопределено? Тогда какой смысл бежать и что-то делать? Как приятно было бы остановиться, позволить всему течь своим чередом
Они двигались сквозь темный лес, в котором непролазные заросли сменялись ямами и ухабами. Среди мха неожиданно вылезали скользкие булыжники и трухлявые пни. Сухие ветви, как копья, метили в голову.
Туман, что неотрывно сопровождал их еще с поезда, вел себя странно. Чем ближе они были друг к другу, тем дальше он уплывал, тем реже становились его клоки.
Но стоило кому-либо оторваться от группы, как белесые клубы сгущались вокруг него, словно живое существо, играющее с добычей. Мгла становилась столь плотной, что, казалось, можно протянуть руку и схватить ее, как горсть снега.
Им пришлось сбавить ход после того, как Катя пару раз отстала и чуть было не потеряла их окончательно.
Еще через пятнадцать минут в ее голове попеременно пульсировали лишь две мысли: «Я больше не могу!» и «Когда же это закончится?»
Вместо ног она ощущала несгибаемые деревяшки, ступать на которые было больно и неприятно. Легкие обжигало с каждым вдохом, во рту пересохло. Сердце было готово взорваться в любую секунду.
Сквозь пелену боли и усталости она слышала, как Максим пытался ей помочь.
Дыши носом! Два шагавдох, два шагавыдох! говорил он. Или еще чаще, если воздуха не хватает! Терпи, солнце, терпи!
И Катя старалась настолько, насколько это было возможно. Она слушала его, пыталась контролировать дыхание. Представляла, что волки следуют по пятам, что существо, убившее Седого, затаилось в тумане. Что оно ждет, когда она ослабеет и останется одна.
Все это поддерживало ее на ходу, как судно, идущее к цели, но обреченное затонуть.
Спустя некоторое время, они выбежали из чащи и оказались на ровной маленькой поляне. Сделав еще несколько шагов, Катя без сил рухнула на землю.
Глава 13
Катя лежала на холодной, влажной траве, судорожно пытаясь привести дыхание в порядок. Ни одна постель в мире не была комфортнее этого клочка земли, от которого требовалось быть лишь ровным и мягким. Впрочем, даже будь он покрыт колючей проволокой, это вряд ли ее смутило бы.
Катя оказалась слабым звеном, из-за которого могли пострадать остальные. Если погоня продолжалась, то сейчас они все медленно приближались к смерти.
«Если бы физрук гонял нас, как положено, вдруг подумала она, я бы справилась».
Разумеется, Катя понимала, что пытается найти отговорку. Кроме себя винить было некого. Ее немного утешило, что Аделина и Доминик тоже выдохлись и тяжело дышали. Они, конечно, были способны бежать еще какое-то время, но были рады неожиданному отдыху. Только Максим оставался в полной готовности. Похоже, он ничуть не вспотел.
Мои часы остановились. Кто-нибудь помнит, неожиданно подал голос Доминик, сколько времени прошло с остановки поезда?
Пару часов? сказала Аделина. Она достала смартфон, взглянула на экран. Затем удивленно подняла глаза. Странно, у и меня часы не идут. Батарея не разряжена, как такое может быть?
Или не идет время вокруг нас, удовлетворенно кивнул Доминик. Он будто бы ожидал такой ответ.
Если бы время не шло, то и мы бы не двигались, сказал Максим. Ты продолжаешь нести какую-то чушь. А за нами может охотиться это существо! Хватит!
В существо ты можешь поверить, а во все остальноенет? Как можно быть таким недалеким!
То существо я видел своими глазами!
Катя слушала их спор, уставившись на черное небо, покрытое звездами. Они были прекрасны. Вскоре, ей удалось восстановить дыхание. Она перевернулась, облокотившись о землю.
Максим, дай ему сказать, пожалуйста. попросила Катя. Затем бросила взгляд на Доминика. Да, здесь много странных, очень странных вещей. Нет людей, везде этот чертов туман. Он как живой, боится, когда мы вместе. Не работают часы, не проложены рельсы И никто не может этого объяснить. Так хотя бы ты попробуй!
Она задумалась на секунду.
Там, в поезде, перед нападением ты пытался что-то сказать. Мол, все не случайно. У тебя есть какое-то предположение? Самое время его озвучить.
Конечно! повысил голос Максим. Давайте сядем в круг на прекрасной полянке, будем читать мантры и водить хороводы! Подождем пока всех не сожрут. Надеюсь, это будут волки, а не та тварь с поезда.
Заметив, что никто не отреагировал, он недовольно замолчал, скрестив руки на груди. Катя и Аделина уставились на Доминика. Он прокашлялся, прежде чем начать. У Кати сложилось впечатление, что в этот момент он преображался в свою телевизионную версию.
Я уверен, есть причина, по которой мы, и именно мы, а не другие пассажиры, оказались здесь, вкрадчиво начал Доминик. Это место отнюдь не праздничная ярмарка, если не заметили. Здесь все создано так, чтобы измотать нас, вывести из себя, уничтожить.
Он повертел амулеты на запястье.
Нас, таким изощренным образом, наказывают. А наказывают тех, кто совершил нечто плохое. Судя по тому, в какую потустороннюю жопу мы попали, каждый из нас далеко не ангел во плоти.
Ты считаешь, что мы это заслужили? прервала его Аделина. Да каждый второй в мире гораздо хуже нас! У меня во дворе каждый вечер собираются алкаши. Пусть чудовище их забирает!
Нужно совершить что-то действительно плохое. Ты подумай над тем, что я говорю. Седойпреступник, который только вчера освободился из тюрьмы. Он там не в отпуске был. Наверняка ограбил или замочил кого-то!
Он застал жену с любовником, кивнул Максим. Похоже, он все-таки решил прислушаться к разговору. Зарезал его и расчленил на части. Дали десять лет. Седой сам мне рассказал.
Черт! воскликнула Аделина. А я еще жалела, что он умер.
Доминик ткнул пальцем в Максима.
А много людей ездит в поезде с пистолетом? Максим сказал, что он из полиции, но формы на нем нет. А на слово, уж извини, поверить трудно. Думаете, он просто так с Седым на разведку ходил? Может, он такой же бандит.
Тебе удостоверение показать? Так давай, вернемся в поезд! возмутился Максим. А девчонки, что? Тоже убийцы?
Катя вздрогнула. С этого момента она понялаДоминик нашел то, что объединяло их всех. Похоже, он был прав. Они здесь не случайно. Вот только рассказывать свою историю она не имела ни малейшего желания.
К счастью, Доминик развернулся к Аделине.
Тебе есть, что нам рассказать?
Ну, я-то никогда никого не убивала. Она неловко улыбнулась, что было больше похоже на нервную гримасу. Заметив их взгляды, она поспешно добавила: Никогда! Это херня какая-то, чего вылупились?
И не делала ничего столь же плохого? не отставал Доминик. Знаешь, я ведь многое могу понять по твоей энергии. Стоит потянуть за ниточку-другую, и каждый из твоих секретов выйдет наружу. Каждый.
Катя уже собиралась попросить его перестать пугать и бросить эти фокусы, как Аделина неожиданно разревелась.
Аборт, произнесла она сквозь всхлипывания. Доволен? Аборт считается?
Не знаю. Это не совсем то же самое, Доминик выглядел озадаченным и смущенным.
Катя вспомнила, как в одном из выпусков новостей показывали противников абортов. Они собрались возле клиники, агрессивно скандировали лозунги. Один из них тряс табличкой с огромными буквами: «АБОРТЭТО УБИЙСТВО!».
Что бы ни затащило их сюда, оно могло разделять позицию активистов.
Срок был уже поздний. Ни один врач не соглашался взяться за это дело. Оно и понятноэто было незаконно, прорвало Аделину. Пришлось обратиться в бабке, которую посоветовали знакомые. Она все и устроила. Вы не представляете, какая это была невыносимая боль! Но я сделала это. Да, сделала. И теперь расплачиваюсь, как все вы!
Какой был срок? мрачно спросил Максим.
Двадцать семь недель. Почти семь месяцев.
На мгновение повисла пауза. Все молча переваривали услышанное.
Нельзя убить того, кто еще не родился, нарушил тишину Доминик.
Остынь, многие понимают это по-другому, заявила Катя.
Он повернулся к ней и уставился со странным выражением лица. Затем сделал шаг вперед.
Катя, теперь твоя очередь! Несмотря на твое невинное лицо, я не думаю, что ты здесь случайно. Признавайся, кого убила ты?