Хотя бы эта роза! Скажите, доктор, производит ли ваш восток такие изысканные розы?
Фадлан взял розу и, внимательно рассматривая ее, сказал:
Да, великолепный цветок! Однако, я позволю себе уверить вас, княгиня, что наш восток производит еще лучшие
Он сделал легкую гримасу и уронил розу.
Лучшие хотя бы потому, что они не колются.
Вы укололись? спросил Моравский со смехом.
Действительно, Фадлан укололся настолько, что капля крови упала на розу и потекла по ее стебельку. Джординеско быстро потянулась за цветком и прежде, чем Фадлан заметил это, роза была уже в ее руке.
Позвольте, княгиня, сказал он с живостью, эта роза вас испачкает
Он хотел взять цветок, но молодая женщина не отдавала его, как бы забавляясь его легким смущением.
Это ничего не значит, доктор. Ваша кровь окрасила этот цветок и тем сделала его еще красивее. Не примите мои слова за комплимент: я не говорю именно про вашу кровь, а вообще! Человеческая кровь очень красива: где вы найдете такой густой и вместе с тем живой цвет, такую чудную краску? Как все таинственное, она скрыта от света и сама не любит свет. Посмотрите, как красива эта капля на палевом лепестке!
Фадлан сделал попытку потянуть розу к себе, но Джординеско с серьезным видом проговорила:
Нет, доктор, я ее хочу оставить у себя: теперь она стала еще дороже.
Коллега! Я начинаю думать, что вы трусите, вмешался Моравский. Вы боитесь, что новая Цирцея сделает из вашей крови любовный напиток?
Джординеско расхохоталась и, вновь пришпиливая розу к своему корсажу, заметила:
О, мне далеко до Цирцеи и ее чар! А так как вы, по-видимому, меня боитесь, так в наказание оставайтесь одни.
И она, встав из-за столика, направилась в глубину столовой и скрылась в толпе.
После удаления Джординеско Фадлан остался сидеть нахмуренный и расстроенный. Мрачный, как туча, он бросал вокруг себя сердитые взоры и с ожесточением мял шарик хлеба, попавшийся ему под руку. Моравский заметил изменившееся настроение духа своего друга, наклонился к нему и тихо спросил:
Что с вами, мой друг? Вы совсем не в своей тарелке. Неужели пустые слова вздорной женщины имели на вас такое влияние?
Да.
Вы очень нервны. Если такая безделица может вас расстроить, вам нужно лечиться. Я говорю это на правах вашего старого учителя Вы не знали раньше княгиню?
Совершенно.
В таком случае, я не понимаю вашего поведения
В каком случае? Ах, да; это вы насчет того, когда я хотел взять цветок?
Да.
Фадлан несколько задумался.
Вот видите Вы говорили о черной магии Знаете ли вы, что является самым главным элементом при действиях черной магии?
Нет, сказал Моравский.
Человеческая кровь. Вы понимаете?
Как, вы думаете
Ах, дорогой учитель! Коли бы всегда можно было предвидеть опасность, ее никогда не существовало бы.
Ужин окончился и столовая опустела. В большой зале снова начались танцы и гостиные наполнились толпой. Хозяйка делала легкий выговор Хелмицкой и Варенгаузен, только теперь приехавшим к ней на бал.
Друзья мои, как же вам не стыдно так поздно?
Не говорите, Анна Борисовна! Я думала, что никогда не вытащу этих детей из их гнезда. Не угодно ли: приехали из театра и собирались ложиться спать вместо того, чтобы ехать на бал, как это вам понравится?
Репина повернулась к молодым Варенгаузенам.
Все еще продолжается медовый месяц? Вы совсем стали дикарями и забываете своих старых друзей: я не помню уже, как вы выглядите. Стыдно, стыдно: бросили старуху, мол, совсем не нужна теперь, может умирать себе с Богом Что вы скажете, Надя, а?
Ах, Анна Борисовна, ответила молодая женщина, так тяжело отрываться от счастья!..
Но ведь оно с вами, улыбнулась Репина, указывая глазами на молодого Варенгаузена.
Тот в свою очередь постарался оправдаться.
Анна Борисовна, не сердитесь на нас: наш первый выезд к вам, мы ведь еще нигде не были.
Это очень мило. Бог с вами, повинную голову меч не сечет! Хорошо, что хоть сегодня явились, смягчилась старушка, протягивая руку Варенгаузену, которую тот почтительно поцеловал.
Искупайте свой грех и идите танцевать, прибавила она.
Они направились в зал, откуда доносились звуки восхитительного вальдтейфелевского вальса.
Появление молодой и прелестной баронессы Варенгаузен, одетой в щегольский бальный туалет из черных кружев, как нельзя более идущий молодой женщине и оттенявший молочно-матовую бледность ее античной шеи и плеч, произвело впечатление. Молодежь обступила ее со всех сторон, наперерыв приглашая на тур вальса, грозивший сделаться бесконечным. Фадлан, оставаясь безмолвным и недвижимым, внимательно следил за Варенгаузен, не спуская глаз с молодой вальсирующей женщины. Вдруг нервным движением он взял руку Моравского, вместе с которым стоял в амбразуре широкого окна.
Что с вами, дорогой коллега? спросил удивленно Моравский.
Фадлан, овладев собой, пробормотал:
Ничего.
Потом, указывая на Варенгаузен, он добавил, тщетно стараясь придать голосу тон безразличия и сухости:
Кто такал эта красивая барышня? Это не mademoiselle Хелмицкая?
Профессор взглянул по указанию Фадлана.
Нет по крайней мере, теперь: фамилия этой дамы баронесса Варенгаузен. Вот там, у входа, стоит ее муж.
При первых словах Моравского Фадлан вздрогнул, затем низко склонил голову. Профессор внимательно посмотрел на него, и точно свет блеснул в его мозгу, он понял.
Да Вы могли знать их, могли встречать: ее семья долго жила на Востоке, там, где были и вы. Старик Хелмицкий по назначении в государственный совет вскоре умер, а через несколько времени после того дочь его вышла замуж. Очень милая семья, я их хорошо знаю, это мои большие друзья. Вы не были с ними знакомы?
Да я знаю их понаслышке, ответил Фадлан, снова вернув к себе хладнокровие. Но я никак не ожидал встретиться с ними в Петербурге.
Хотите, я вас представлю?
Фадлан смутился.
Благодарю вас Может быть Лучше как-нибудь в другой раз. Я думаю сейчас незаметно удалиться: уже четвертый час.
Этоидея. Я, пожалуй, последую вашему примеру. Может быть, нам по дороге?
Я живу на Каменноостровском.
К сожалению, не по дороге! Но вы позволите, дорогой коллега, предложить вам мои санки и меня самого в провожатые? Я с удовольствием провожу вас: хочется подышать воздухом и нам еще есть много о чем поговорить.
Дорогой учитель, чем я заслужил такое внимание?
Ради Бога, бросьте раз навсегда этого «учителя». Так было когда-то, а теперь я хочу сделаться вашим учеником.
И, заметив удивленный взгляд Фадлана, он добавил:
Не веря в вашу скромность, я все-таки настаиваю, что вы знаете гораздо больше моего
Может быть, вы ошибаетесь?
Не думаю.
Они незаметно удалились из зала.
Между тем, в интимном салоне разыгралась в третий раз интересная сцена. Княгиня Джординеско, завладев молодым Варенгаузеном, который был ей представлен в то время, как жена его порхала по зале, взяла своего кавалера под руку и, оживленно болтая, привела его в салон. Здесь они уселись на мягком диванчике, ближе к входу. Трельяж скрывал от них недвижное бледное тело бедной Таты, все еще лежавшей в глубоком обмороке:
Я очень довольна, барон, что судьба послала мне такого кавалера, как вы, сказала с милой улыбкой Джординеско.
Вы позволите узнать, довольно сухо спросил Варенгаузен, чему я обязан, что слышу эти любезные слова? Чем я снискал ваше благоволение?
Княгиня немного смешалась, но быстро оправилась и продолжала:
Я должна вас предупредить; я издалека и
Вы, кажется, приехали из Бухареста?
Да Только всего какую-нибудь неделю тому назад и положительно никого не знаю.
О, здесь, княгиня, знакомства делаются очень быстро!
Не сомневаюсь. Если бы я приехала в незнакомый городе своим мужем, да. Но
Ваш муж?..
Я вдова, барон. Мой муж умер два года назад, и я путешествую почти со дня его смерти.
Чтоб забыться?
Чтобы рассеяться, это то же самое.
Она немного задумалась.
Говорят, Россия страна неожиданных приключений. Говорят, петербургский свет очень интересен. Я хочу сделать опыт.
Эта грубая откровенность не понравилась барону, который не без насмешливости посмотрел на княгиню.
Я буду иметь честь служить препаратом для вашего опыта?
Боже мой, какой вы злой! Вовсе нет. Я должна вам сознаться, что для меня вы представляете совсем особый интерес.
Ого!.. Какой же, смею спросить?
Из разговора случайно я поняла, что Как бы это вам сказать?.. Вы, после двухлетнего супружества, влюблены в вашу жену. Так вот Вы понимаете?.. Красивая иностранка, вдобавок, когда она вдова и молода, всегда имеет за собой репутацию опасной. Не будем наивны: каждая женщина прекрасно знает себе цену. И я знаю, что я красива и молода. Но я хочу испытать, насколько я опасна, и испробовать свои силы на неприступном северном граните, на вас. Я откровенна, барон, не правда ли? Каково ваше мнение по этому вопросу?
Княгиня кончила тем, что заинтересовала барона. Все время он был холоден, сдержан, вежлив. Некоторые ее выражения ему не нравились, и вообще вся она казалась ему несколько вульгарной. Но каждый раз, когда он пробовал взглянуть на нее, он чувствовал в своих глазах какое-то странное ощущение: они точно закрывались под острым взглядом молодой женщины и веки делались тяжелыми, точно наливались свинцом. А когда он не смотрел на нее, он чувствовал, как ее взгляд, от которого он хотел бежать и не мог, обволакивал его и покорял его волю. Это странное влияние княгини проникло все его существо, и он был уже покорен ею, незаметно для самого себя.
Итак, ваше мнение, барон? повторила княгиня.
По-моему, княгиня, ни одна женщина не может быть опасна сама по себе для мужчины, как бы прекрасна она ни была. Существуют положения, княгиня, при которых чары прекраснейших из женщин, опытных волшебниц и фей, бессильны перед мужской волей. Заслуга мужчины в этих случаях невелика, ему даже не нужно бороться с искушением: он просто не замечает искусительницу, будучи всецело поглощен иной, более великой, настоящей и возвышенной любовью.
Значит, вы меня не боитесь? Вас кто-нибудь охраняет? У вас есть щит, которым вы закроетесь?
Вам об этом, наверно, говорили, ответил с достоинством барон. Я люблю мою жену. А вот вам и доказательство.
Он вынул из бокового кармана бумажник, открыл его и осторожно освободил из небольшого конвертика крохотный кусок белой ленты.
Что это такое?
Этот обрывок ленты я поднял в гостиной, когда был впервые представлен моей будущей жене. И это осталось ее первым сувениром.
Княгиня усмехнулась.
В вас сказывается кровь ваших немецких предков. Вы сентиментальны. Послушайте, ведь это неосторожно показывать интимный сувенир, которым вы должны так дорожить! Что вы будете делать, если какая-нибудь женщина, желая подвергнуть вашу супружескую любовь испытанию воспитанием и вежливостью какая-нибудь женщина, например, хотя бы я, попросит вас в память этого разговора поменяться заменить этот маленький обрывок чем-нибудь иным?
Она задумалась на мгновение и затем, отколов розу от своего корсажа, добавила:
Заменить его вот этой розой. Смотрите, какая она свежая, не чета вашему пожелтевшему обрывку.
Варенгаузен поднял глаза на княгиню. Ее острый металлический взгляд проник до самой глубины его души. А ее поражающая красота опьяняла его, туманила его голову и овладевала его душой.
Все-таки он сделал усилие и сказал:
Я я отказался бы.
Даже если бы я попросила?
Он снова посмотрел на нее и снова почувствовал себя во власти княгини.
Что вы хотите этим сказать? пролепетал он.
Только то, что я не думаю, чтобы воспитанный человек вашего общества мог отказать мне в моем маленьком капризе!
Позвольте, княгиня
Я знаю, что вы хотите мне сказать: про этот сувенир знают, не правда ли? Могут изумиться его исчезновению. Вы разве обязаны отчетом, барон?
Варенгаузен хотел спрятать ленточку, но она выпала из его дрожащих рук. Княгиня с быстротой молнии подняла ее и, свободной рукой протянув ему розу, сказала:
Видите: она уже у меня и по праву победителя я вам ее не отдам. Возьмите розу взамен, это фантазия женщины!
Бог мой! ответил барон дрожащим голосом. Если она уже у вас?.. Но я не понимаю, зачем она вам?
Зачем-нибудь да нужна.
Я вижу, что, действительно что хочет женщина
Того хочет дьявол, не правда ли? Но я хочу еще большого: дайте мне розу!
Она взяла розу из его покорных рук и, переломив длинный стебель пополам, отдала цветок ему, оставив стебель себе:
Это будет мне воспоминанием, что, хотя на минуту, а все-таки я одержала над вами победу.
Княгиня, на стебле, который у васкровь. Вы оцарапались?
Я? нет Не все ли равно? Я вам отдала лучшую часть. Посмотрите, какая женщина: дарит розу и оставляет себе шипы!
Барон медленно вдел в петлицу своего фрака фатальную розу, не отдавая себе отчета в том, что делает.
За трельяжем раздался тихий стон.
Что это такое? спросила княгиня с прекрасно разыгранным удивлением.
Барон бросился за трельяж и остолбенел при виде бледной Таты.
Княгиня Посмотрите!.. Ах, бедная девушка!.. Несчастье, обморок! Посмотрите!..
Скорее бегите за Анной Борисовной, найдите доктора! Я останусь здесь с бедняжкой. Скорее, барон!
Но барону не пришлось долго искать Анну Борисовну. Она, заметив наконец отсутствие внучки и побывав уже почти везде, обеспокоенная, направилась к салону. Нашелся и доктор, который сейчас же распорядился перенести бесчувственную Тату в ее комнату. Печальная новость о внезапном нездоровье молодой хозяйки быстро разнеслась по всему дому и смущенные гости стали собираться домой. Веселый бал кончился печально, разъезд совсем не походил на давешний оживленный съезд.
К Варенгаузену подошла его жена.
Борис, где ты был столько времени?
Я? Здесь, с княгиней.
Джординеско, не отпускавшая до сих пор своего кавалера, прибавила в свою очередь:
Графиня просила барона не оставлять меня одну; я здесь никого не знаю. Барон был так любезен
Мы едем? нервно спросил барон.
Я тебя разыскиваю уже полчаса, с легким неудовольствием ответила баронесса.
Они церемонно раскланялись с княгиней и направились к выходу. Джординеско в отдалении следовала за ними, не сводя глаз с молодого барона.
Баронесса заметила цветок в петлице своего мужа.
Кто это тебя украсил? спросила она не без удивления.
Присутствие молодой жены вернуло барону все его хладнокровие. Он посмотрел на розу, вынул ее из петлицы и сказал:
Это? Это ни к чему!
И, пропустив вперед жену, он бросил цветок на паркет и нервно растоптал его ногой.
Мрачный взгляд Джординеско следил за этой сценой. Улыбка чуть тронула губы княгини. Она прошептала:
Глупый!.. Он думает, что это победа!
III
Несколько дней спустя по городу разнесся слух, что молодая Репина скончалась. Одним прекрасным молодым созданием стало на свете меньше. Одной богатой невестой в Петербурге убавилось.
Эта смерть, может быть, прошла бы незамеченной в сутолоке огромного петербургского света. Но обстоятельства смерти были не совсем обычны и толкам и пересудам не было конца. Бедная Тата так и не приходила в сознание; медицинские светила стали в тупик перед странной болезнью и не смогли оказать ни малейшей помощи. Органических перемен не было никаких: полная сил девушка впала в обморок, какой-то продолжительный сон, и так и угасла, не приходя в себя.
Тата умерла рано утром.
В полдень, после первой панихиды, Анне Борисовне сделалось совсем плохо. Она совершенно обессилела от горя и слез. Она лежала у себя в будуаре, плохо сознавая окружающее, с припухшими от слез глазами, с поникшей головой, которую, как ей казалось, точно стягивал какой-то тяжелый обруч. Он не позволял ей ни на чем сосредоточиться, ни о чем подумать. Ее не вывел из апатии даже доклад дворецкого о том, что покойница уже тронулась и предполагают заморозить труп. Она только досадливо отмахнулась рукой:
Делайте все, что нужно!
А между тем, подобный доклад мог явиться только благодаря общей растерянности в доме, ибо на самом деле никаких признаков разложения вовсе не было. Не успел уйти агент похоронного бюро, как к дворецкому обратился какой-то молодой человек со смуглым лицом и курчавыми волосами. Он представился, как помощник агента, предъявил карточку и указал на якобы начавшееся разложение: