Если бы нам повезло, она бы дала нам немного сырого теста.
Я думаю, мне было девять лет, уж точно не старше, когда мама впервые разрешила мне остаться одному у бабушки. Джимми собирался в поход со скаутами, а я собирался остаться с бабушкой совсем один. Уже тогда я знал, что был любимцем бабушки, и был уверен, что без Джимми она даст мне несколько дополнительных лакомств.
Мама высадила меня днем, прежде чем отвезти Джимми в его скаутский лагерь. Она поцеловала меня в нос и погрозила пальцем.
А теперь веди себя хорошо. Не доставляй бабушке никаких хлопот.
Бабушка засмеялась.
Как он может доставить какие-то хлопоты? Когда Джимми уедет, ему не с кем будет драться.
Она дала маме и Джимми по пирожному с кремом, и Джимми дополнительно в дорогу яблочный фриттер.
Войдя внутрь, она разрешила мне выбрать что-нибудь из выпечки. Я несколько раз прошелся взад и вперед по маленькому магазинчику, заглядывая в витрины, прежде чем наконец остановился на датской булочке с вишней.
Хороший выбор, сказала бабушка, улыбаясь. Мне она тоже нравится.
Мы прошли через заднюю дверь магазина в ту часть дома, где жила бабушка. Она не начинала печь до вечерахотела, чтобы утром для покупателей выпечка была свежей, поэтому до конца дня мы играли в игры и смотрели телевизор.
На ужин она приготовила мне гамбургеры и яблочный пирог (мой любимый), и после того, как она закончила мыть посуду, мы пошли в кондитерскую, чтобы начать работу.
Припудри мне доски, пожалуйста, сказала она. Я начну готовить тесто.
Я взял пригоршню мелкой муки и посыпал ею доски для раскатки. Я закончил раньше нее и встал на низкий стул, чтобы посмотреть, как она размешивает тесто.
Она дала мне маленький кусочек теста, который я скатал в шарик и съел. Она продолжала мешать, а потом вдруг остановилась, как будто ей пришла в голову блестящая идея и повернулась ко мне.
Ты хочешь попробовать что-то совершенно другое? спросила она.
Я кивнул, усмехнувшись. Ее эксперименты, новые блюда, которые она готовила, всегда были фантастическими.
Хорошо!
Она подошла к шкафу и вытащила несколько маленьких коричневых бутылочек. Она поднесла их к свету, чтобы лучше разглядеть их крошечные этикетки, а затем высыпала в большую миску тщательно отмеренные ложки каждого. В эту же миску она зачерпнула несколько пригоршней теста. Она протянула мне деревянную ложку.
Мешай, сказала она мне.
Я начал перемешивать. Постепенно тесто приобрело цвет: сначала светло-коричневый, затем темно-коричневый.
Смеясь про себя, бабушка достала из ящика стола несколько формочек для пудинга и для печенья. Она положила их на столешницу рядом со мной.
Я раскатаю тебе тесто, сказала она. А ты можешь разрезать его на фигурки.
А что мы будем готовить? спросил я.
Ты увидишь.
Я продолжал перемешивать. Через минуту бабушка наклонилась через мое плечо, чтобы заглянуть в миску.
Ладно, сказала она. Этого достаточно.
Она подняла миску, перевернула ее вверх дном над доской для раскатки и резко ударила по дну. Из нее выскочил комок теста. Бабушка взяла свою скалку и, напевая себе под нос, начала раскатывать тесто, пока оно не стало плоским.
Пока она катала, я смотрел на кучу формочек. Для меня они все выглядели классно, но в конце концов я выбрал одну. Человечка.
Бабушка отступила в сторону.
Ладно, сказала она и посмотрела на формочку в моей руке. И что же ты выбрал?
Я показал ей маленькую человеческую фигуру.
Она засмеялась и захлопала в ладоши. Полетела мука.
Прекрасно! воскликнула она. Это идеальный выбор!
Я подошел к доске для раскатки, прижал формочку и обратно вытянул ее; вырезанный силуэт человека, раскинувшего руки, идеально выделялся на фоне бесформенного теста. Я снова прижал формочку.
Остановись, сказала бабушка.
Я поднял на нее глаза.
Подержи формочку на месте, сказала она мне.
Я так и сделал.
Бабушка положила свою руку поверх моей. Она нараспев произнесла несколько незнакомых слов, потом отняла руку.
Убирай формочку, сказала она.
Я вытянул формочку и посмотрел на человеческую фигуру. Она ничем не отличалась от первой.
Бабушка открыла маленький пузырек от таблеток, который держала в руке, и достала несколько круглых конфет. Она вдавила их в голову человечка из тестаглаза, нос, О-образный рот; сформировав лицо, пока пела еще какие-то странные незнакомые слова. Она посмотрела на меня.
И фигура из теста вдруг подпрыгнула, судорожно вскочила, замахала руками.
Я вскрикнул и отвернулся, закрыв глаза и обхватив руками бабушкину талию в фартуке.
Все в порядке, сказала она. Здесь нечего бояться. Повернись и посмотри.
Крепко держа бабушку за руку, я медленно обернулся. Маленький человечек странно пританцовывал на доске для раскатки. Я видел крошечные следы на тесте и в муке, где он двигался. Хотя я знал, что черты лица человечка из теста были сделаны из конфет, казалось, что он улыбается, и я был уверен, что он смотрит на меня.
Дай-Ви! произнесла бабушка.
Человечек из теста спрыгнул с доски для раскатки на пол и побежал ко мне, его кривые ноги бешено мельтешили.
Ты лучше беги, сказала бабушка, смеясь. И она больше не была похожа на бабушку. Ее лицо было жестоким, а смех злым. Беги! Он охотится за тобой!
Я так и сделал. Побежал так быстро, как только мог. Я понесся по коридору в спальню бабушки, где на секунду остановился и оглянулся. Маленькая фигурка из теста мчалась по коридору, его круглые леденцовые глаза смотрели на меня. Я закрыл дверь и побежала вокруг бабушкиной кровати в ванную комнату. Там я тоже закрыл дверь и залез в ванну.
Мое сердце колотилось, я пытался успокоить свое тяжелое дыхание. Может быть, если он меня не услышит, то не будет знать, где я. Вдруг он уйдет.
Дверная ручка повернулась. Дверь открылась.
Я начал кричать.
Мне очень жаль! воскликнула бабушка, подбегая ко мне. Она схватила меня, обняла и прижала к себе. Я не хотела тебя напугать. Все хорошо, дорогой. Все в порядке.
Я посмотрел через ее плечо, и увидел, что из-за двери на меня смотрит человечек из теста. Я снова начал кричать и закрыл глаза.
Открой глаза, сказала бабушка. Тебе нечего бояться. Это просто шутка. Открой глаза.
Я открыл их. Маленький человечек все еще смотрел на меня из-за двери.
Ю! сказала бабушка.
Маленькая фигурка вбежала в ванную, быстро вскарабкалась по бабушкиной ноге и полезла вверх по ее телу. Когда человечек добрался до ее шеи, бабушка быстро схватила его примерно в середине и откусила голову. Тело из теста резко обмякло в бесформенную массу. Бабушка улыбнулась, и я увидел тесто у нее во рту. Она заговорщически подмигнула мне.
Классная штука, сказала она.
Я рассмеялся. Я ничего не мог с собой поделать.
Видишь? сказала бабушка. Я же говорила тебе, что бояться нечего.
Она протянула мне тело человечка из теста, и я его съел. Было неплохо; учитывая что это сырое тесто. Она протянула руку, и я схватился за нее.
Пошли, сказала она. Давай сделаем еще одного.
Мы вернулись в кондитерскую и снова прошли через тот же ритуал. На этот раз, когда он танцевал, я схватил маленького человечка. Я чувствовал, как его тело изгибается и вертится под моими пальцами, как будто под тестом были мышцы. Когда я откусил ему голову, все движения резко прекратились.
Я сел возле стойки.
Как ты это делаешь? спросил я, глядя на нее. Как так происходит?
Бабушка улыбнулась мне и похлопала по руке.
Это то, что я могу делать, сказала она. Это мой талант.
Ясно, но что это такое? спросил я. Как ты это делаешь?
Она рассмеялась.
На самом деле это не так уж и важно. Дело в том, что ну, ты учишься разным вещам, выпекая всю свою жизнь.
Она придвинула стул и села рядом со мной.
Видишь ли, однажды, много лет назад, когда твой дедушка был еще жив, я экспериментировала с разными ингредиентами, пытаясь изобрести новую выпечку.
Она улыбнулась.
Я собиралась назвать ее в честь твоего дедушки. Он стоял у печей, выпекал хлеб, а я здесь готовила свою новую выпечку. Я пела про себя и вырезала фигуры, когда вдруг тесто ожило в моей руке! Никогда в жизни мне не было так страшно! Я бросила тесто и с криком побежала к твоему дедушке. Я сказала ему, что тесто ожило у меня в руках, и ждала, пока он сходит взглянуть. Но к тому времени, когда он подошел к нему, тесто перестало двигаться.
И что же ты сделала?
Ну, примерно через десять минут, когда мы просто стояли и смотрели на кучку теста на столе, мы решили, что это не опасно и что мне можно спокойно вернуться к работе. И тогда у меня появилась идея. Я снова взяла тесто и начал петь свою песню, как и раньше. И действительно, тесто начало двигаться.
Бабушка рассказала, что она продолжала свои эксперименты в течение следующих нескольких недель и обнаружила, что она может делать все что угодно со своей выпечкой. Она могла делать живых людей из сырого теста; она могла делать пончики с желе в форме змей, которые скользили по столешницам; она могла делать мучных запеченных людей с тщательно детализированными лицами, которые могли делать все, только не говорить; она могла делать само-скатывающиеся пончики.
Мой дедушка, напротив, не мог сделать ничего из перечисленного, хотя и пытался. Даже точно следуя указаниям бабушки, он не смог создать ничего, кроме традиционной выпечки.
Только у бабушки была такая способность.
Однако она не называла свой талант чем-то столь банальным или очевидным, как «Сила» или «Дар». Она называла это Джинджербред.
Бабушка закончила рассказывать мне эту историю и встала, чтобы приступить к работе.
Ты единственный человек, которому я когда-либо рассказывала об этом, сказала она. Я никогда никому ничего не говорила.
Даже маме?
Даже твоей маме. Она посмотрела на меня. Обещай, что никому не скажешь ни слова.
Обещаю, сказал я и на мгновение задумался. Зачем ты мне это рассказала?
Бабушка улыбнулась.
О, я не знаю. Мне вдруг пришло в голову, что, может быть, в тебе тоже есть способность оживлять хлеб.
Я вскочил со своего места.
В самом деле? Ты научишь меня как это сделать?
Она рассмеялась.
Думаю, это можно устроить.
Рецепт был довольно прост. Странные жидкости в экзотических маленьких коричневых бутылочках оказались ванилью, экстрактом какао, кленовым сиропом и, как ни странно, лекарством от кашля. Маленькие круглые конфеты можно было купить в любом магазине, где продавали украшения для тортов. Все, что мне нужно было сделать, это добавить все это в лепешку или тесто для пончиков, перемешать и спеть песню.
Она разрешила мне прямо там попробовать пару раз, и это сработало. Она даже дала мне список основных командотдельные слова из песни, которые будут управлять созданиями.
Это осталось нашей тайной. И, верный своему слову, я никому не сказал; даже маме, даже Джимми.
Однажды ночью, несколько недель спустя, перед тем, как лечь спать, я услышал легкий стук в окно. Я перекатился на кровати, раздвинул шторы и увидел маленькую мучную запеченную лошадку, которая смотрела на меня, царапая стекло. Смеясь, я открыл окно, схватил лошадь и съел ее.
Через пару дней, когда мама и Джимми ушли в магазин на несколько часов, я быстро сделал свое маленькое животное. У меня не было никаких формочек, и животное не было похоже ни на что, но оно двигалось. Я просмотрел свой лист с написанными командами и отослал животное, но оно так и не добралось до бабушки. Мои методы управления еще не были настолько хороши.
Впрочем, я продолжал работать над этим, и со временем стал весьма опытен. Я не использовал формочки для печенья или пудинга, а вместо этого лепил свои собственные фигуры. Я отправлял создания из теста к бабушке, а она переделывала их, добавляла что-то, убирала и отправляла обратно мне, измененных, но все еще узнаваемых.
Только однажды у меня случилась неприятностьпеченьки-циклопы, которые сбежали от меня и сновали по дому, выбегая на улицу, но я не сказал об этом бабушке.
* * *
Бабушка умерла, когда мне было девятнадцать. Сердечный приступ, так сказал доктор. Мама была той, кто нашел ее; она лежала на полу своей кондитерской, ее лицо было покрыто белой мучной пудрой, а на столе над ней лежал наполовину свернутый лист теста. Очевидно, она умерла, когда готовила пончики и пирожки для утренних покупателей.
Это были похороны в открытом гробу, и мне, как члену семьи, пришлось просидеть весь день возле ее безжизненного тела, пока мимо проходили скорбящие. На этот раз скорбящие были правы: она действительно выглядела спокойной в смерти. Но я не мог находиться так близко к ней. Сидя там, я все время вспоминал, какой она была. Я снова видел ее, когда она впервые рассказала мне о Джинджербред, а ее лицо улыбалось и было счастливым.
Выглядеть спокойным было не то же самое, что выглядеть живым.
Я плакал. И я не мог перестать плакать.
Мы похоронили бабушку и молча поехали домой. В конце недели я поехал в ее кондитерскую, чтобы все позакрывать и привести вещи в порядок.
На столе у двери стояли маленькие коричневые бутылочки для Джинджербред.
Я стоял и смотрел. Мне пришла в голову одна идея. Безумная, отвратительная идея. Сумасшедшая идея. Я уставился на бутылки, потом поднял их. Я знал, что моя идея безумна, но но это может сработать.
Я достал бабушкины миски, нашел муку, сахар, яйца и молоко и начал смешивать тесто. Я приготовил в шесть раз больше обычногодостаточно для двенадцати дюжин булочеки добавил в шесть раз больше ванили, экстракта какао, кленового сиропа и лекарства от кашля. Сначала я планировал сделать свою собственную бабушку: гигантскую пряничную женщину, настолько похожую на настоящую бабушку, насколько позволяли мои навыки. Но я передумал. У меня была идея получше.
Я загрузил миски с тестом в машину и поехал на кладбище. Уже смеркалось и темнело, так что шансы встретить кого-нибудь на кладбище были очень малы. Конечно же, я был один, когда приехал. Я оставил миски с тестом в машине, а сам достал из багажника лопату и начал копать бабушкину могилу.
Прошел почти час, когда моя лопата наконец ударилась о тиковое дерево бабушкиного гроба. Я быстро счистил остатки грязи и открыл гроб. За неделю ее состояние не сильно ухудшилось. Возможно, ее кожа была чуть более серой, но и только.
Я побежал к своей машине, чтобы взять тесто.
Полиция подъехала как раз в тот момент, когда я запихивал ей в рот третью миску теста. Сильные руки схватили меня. Пока полиция выполняла свой долг, официальные голоса зачитывали мои права. Но я их почти не замечал.
Я начал петь.
Мэйрзи доатс и дози доатс и лиддле лэмзи дайви!
Полиция вытащила меня из могилы.
А кидле дайви тоже, не так ли?
И бабушкина голова повернулась в мою сторону. Тесто для выпечки стекало из ее рта на подбородок. Веки на ее мертвых глазах дрогнули.
Бабушка! звал я ее. Бабушка!
Никто из них, казалось, не заметил, что лицо бабушки ожило. Двое полицейских закрыли крышку гроба. Я не мог перестать думатьдико, безотлагательно, иррационально, что если бы у меня было время распорядиться всем тестом, если бы я мог спеть всю песню до конца, то она была бы действительно и по-настоящему жива.
Но это не имело значения. Хотя она не произнесла ни слова, губы бабушки за мгновение до того, как гроб закрылся, сложились в два слова. И я это увидел.
Я был спокоен, когда они отвезли меня в окружную больницу для наблюдения, и я ничего не сказал об этом событии в течение всех недель интенсивной терапии. Но вид бабушкиных говорящих губ все это время оставался на переднем крае моего сознания, и это знание помогло мне преодолеть мои трудности.
Она улыбнулась мне, тесто стекало по ее лицу, и на мгновение ее глаза показались почти живыми.
Попробуй еще раз, сказал ее рот.
Попробовать еще раз.
* * *
Не волнуйся, бабушка. Я обещаю.
Безумная мелодия
Эта история началась с образа, который пришел ко мне во сне: маленький мальчик запускает воздушный змей, сделанный из кожи его брата. С этого все и началось. Я также включил в нее один из моих любимых детских слухов, очень популярный среди таких как я детей, которые выросли в Анахайме, штат Калифорния, в тени Диснейленда.
Головорезы из Диснея снова преследуют нас. Мама сказала, что видела двоих из них в машине возле супермаркета. Она сбросила их, приехав домой на автобусе и оставив машину на стоянке. Сейчас они с отцом наверху упаковывают вещи.
Нам придется переехать.