- Я не проститутка. Я актриса. Так что, что бы ты ни планировал, забудь об этом.
Она начала отворачиваться, но он сунул руку в карман и вытащил три маленьких шарика, наполненных героином. Взгляд Глории задержался на них, и она начала потеть. Из уголка ее рта потекла слюна.
- Актриса. Это именно то, что я ищу, Глория. Актрису, которая снимется в моем следующем фильме.
Он улыбнулся, отталкивающе изогнув лицевые мышцы, которые, как она предположила, должны были успокаивать, но вместо этого заставили ее тело покрыться мурашками.
- Что за фильм? Если ты такой большой мой поклонник, то ты должeн знать, что я ВИЧ-положительная. Вот почему я снимаюсь в видео с животными. Они не могут подцепить его.
- Не волнуйся. Ты не будешь трахать ничего человеческого в моих фильмах.
* * *
Глория была почти уверена, что человек с огненно-рыжими волосамисумасшедший. Он не только бесплатно дал ей героин, но и пообещал пятьдесят тысяч долларов за ее услуги. Все, что ей нужно было сделать, это лечь на кровать в захудалом старом доме и просто «пойти с ним», как он выразился. Он получал удовольствие от жутких старых домов? Глория однажды провела выходные с парнем, у которого хер вставал только в гробу. Он любил притворяться трупом. Может быть, обветшалый дом был для этого парня способом избавиться от импотенции или комплексов. Как бы то ни было, он платил слишком хорошо, чтобы ей было на это наплевать.
Он сказал ей, что в доме обитает дух осужденного серийного насильника, которого зарезали в тюрьме, и что он платит ей за секс именно с призраком.
Глория улыбнулась.
- Все.
Она воткнула иглу в вену под коленом и накачалась хмурым.
Оказавшись под кайфом, она сбросила с себя одежду и легла на пропитанный мочой и каловыми массами матрас. Героин подействовал, и вскоре после этого она больше ни о чем не волновалась.
* * *
Глория медленно очнулась от дремотного, полубессознательного состояния. Она чувствовала, как руки ползут по ее коже, разминая ее огромные силиконовые груди, и изо всех сил пыталась открыть глаза, чтобы сфокусировать зрение. Она хотела знать, кто был привязан к этим грубым рукам. Он раздвинул ей ноги и засунул в неё сначала один палец, потом второй, затем третий, пока вся его рука не оказалась внутри нее. Рот прижался к ее левой груди, тяжело дыша, горячее парное дыхание почти обжигало её плоть. Он так сильно укусил ее за сосок, что она распахнула глаза.
Она осмотрела пустую комнату, если не считать рыжеволосого извращенца за видеокамерой, в ней было абсолютно пусто, ну ещё если не считать того, что все еще проводило руками и ртом по ее телу. Какое-то невидимое существо, чье горячее туманное зловонное дыхание чувствовалось на внутренней стороне ее бедер, при этом поначалу куннилингус был весьма искусен. Но потом невидимое существо принялось грызть ее клитор, оно с неимоверной силой пропихнуло кулак внутрь Глории. Глория закричала и попыталась оттолкнуть это, и удивилась, когда ее руки наткнулись на нечто там, где ее глаза видели лишь только мертвый воздух. И все же, хотя она и могла дотронуться до него, она не могла сдвинуть его. Чем бы ни было это невидимое существо, все его мускулы были твердыми, как камень.
- Вот именно, Глория. Замечательная работа. Продолжайте в том же духе, так сказать.
Твердые невидимые пальцы вцепились в ее волосы и дернули голову вперед. Она безошибочно чувствовала, как твердый член прижимается к ее губам, заставляя их раскрыться, чтобы впустить его внутрь. Она чувствовала сильный запрелый запах мужских гениталий. Вкус соленых капель предварительной спермы, как пульсирующая эрекция скользнула мимо ее языка и вниз по горлу. И все же она ничего не видела. Ничего, кроме почти пустой комнаты.
Влад придвинулся ближе с камерой, и Глории захотелось отвернуться, отталкиваемая Владом, невидимым существом, трахающим ее до крови. Она испытывала отвращение к себе за то, что допустила такое унижение, ей было тошно от того, во что она превратилась.
Влад оторвался от камеры, усмехнулся и покачал головой.
- Во что все это превратилось, дорогая, милая Глория? «Христиане дали Эросу выпить яду. Он не умер от этого, а выродился в порок...» - так говорил Ницше. Я думаю, что так оно и было.
Глория нащупала руками большие волосатые яички, пока ее невидимый насильник рьяно наяривал ее горло. Она почувствовала, как член набухает у нее в гортани. Почувствовала, как он дернулся, и теплая струя призрачной спермы заполнила ее рот. Призрак отстранился, и она выплюнула его семя, чувствуя, как оно стекает по подбородку. Но она по-прежнему ничего не видела. Даже сперма этой твари была невидима.
Освободившись, она попыталась отползти, но невидимые руки швырнули ее обратно на матрас и снова раздвинули ей ноги.
Его эрекция казалась еще длиннее и толще, чем та, что была у нее в глотке. Он прорвался внутрь нее и начал врываться в нее с маниакальной скоростью. Руки сомкнулись на ее горле и начали сдавливать его. Длинные мозолистые пальцы сдавили ее трахею, отрезав ей поток кислорода, поскольку полтергейст продолжал долбить ее слабые стенки влагалища своим жестоким пенисом. Перед ее глазами заплясали пятна, и все вокруг потемнело.
- Чертова шлюха! Шлюха! Иезавель! Блудница!
Слова напали на нее, слова, произнесенные с губ, которых она не могла видеть. Глория заплакала, и это, казалось, одновременно разозлило и взволновало ее обидчика. Кулак с громким хлопком врезался ей в нос, и глаза Глории закатились.
Ее тело вздрагивало и раскачивалось, когда призрак жестко трахал её, переворачивая из одного положения в другое и входя в нее со всех возможных сторон. Всякий раз, когда она не стонала и не визжала должным образом, ее били, кусали или душили почти до смерти. Изнасилование продолжалось всю ночь, и рыжеволосый человек с камерой все это снимал.
* * *
На следующее утро Глория вернулась в свою квартиру. Пятьдесят тысяч долларов в ее кошельке едва ли могли компенсировать бесчисленные синяки и следы укусов на груди, лице, бедрах и ягодицах.
Она перевернулась на бок, повернулась лицом к ночному столику, схватила полупустую пачку сигарет и вытряхнула одну в рот. Слишком много героина она употребила прошлой ночью. Теперь в ее голове стучало так, словно кто-то пытался выбраться оттуда с помощью кувалды.
Лучший способ избавиться от головной боли было, несомненно, снова поставиться. Ее мысли вернулись к прошлой ночи, и она попыталась сосредоточиться. Что бы ни напало на нее, оно никак не могло быть призраком. Она была так объебашена белым, что, должно быть, вообразила это. Представляла себе невидимого насильника. Может быть, ей завязали глаза, и всё это был плохой приход.
Этот маленький рыжеволосый урод, - подумала она. - Должно быть, он накачал меня наркотиками и изнасиловал сам.
- Надеюсь, этот ублюдок подхватит СПИД и сдохнет!
Потом она вспомнила о деньгах. Она ещё никогда не поднимала так много на одном фильме, даже на пике своей карьеры.
Ее задница, болевшая до сих пор от ебли с ослом, была вывернута почти наизнанку, воспаленная геморроидальная ткань выпирала из заднего прохода, как виноградная гроздь. Она была похожа на задницу бабуина. Глория затушила сигарету в переполненной пепельнице и снова заснула.
В ту ночь ей приснился Райан с дочерью, и она проснулась с чувством вины, стыда и отчаянной потребности в новой дозе. Лицо дочери не выходило у нее из головы; ее совесть всегда носила лицо Анджелы. Эта милая, ангельская улыбка с ямочками на щеках говорила ей, какой никчемной шлюхой она стала, какой дегенеративной наркоманкой, кричащей на нее, чтобы она перестала убивать себя. Еще одна доза, и ее совесть снова впала в кому, в которой она так часто томилась большую часть своей взрослой жизни, пока материнство не разбудило ее мучительным криком. Если бы только она могла вытащить вилку из этой проклятой штуки раз и навсегда. Но даже после многих лет деградации, наркотиков и прочих злоупотреблений она все еще знала, что правильно, а что нет. Наркотики просто помогали ей не волноваться.
* * *
Это был не тот путь, о котором когда-то мечтала Глория. В детстве она представляла себе мир танцев, живописи и счастливого замужества, как это обычно делают маленькие девочки. Когда она подрастет, то будет мечтать о славе, поднимаясь к славе в кино, появляясь на разных ток-шоу.
Она была красивой и популярной девушкой в школе. Потом она уехала автостопом в Голливуд, чтобы стать звездой. Ее изнасиловал один водитель грузовика, и он предложил ей выбор: высадиться посреди пустыни Невада или всю оставшуюся дорогу делать ему минет. Но она выжила, и, по ее мнению, это того стоило. Почти.
Глория знала, что она никогда не закончит колледж. Только длинные светлые волосы, длинные ноги и большая грудь спасали ее от обреченности на работу с минимальной зарплатой до конца жизни. Но с ее телом она скоро обнаружила, что может заработать больше денег, чем когда-либо представляла... в порноиндустрии.
Она добилась мгновенного успеха. Она не возражала против всех тех петухов, которые ей пришлось сосать, или кисок, которые она должна была лизать. Она была знаменита и получала деньги за то, для чего было создано ее тело. Потом пришли наркотики, и возраст, и молниеносное падение.
Она могла бы выйти, но не скопила ни копейки из заработанных денег - все они отправились ей в нос или в вену - она не могла представить себя официанткой на стоянке грузовиков или ползущей обратно к Райану с поджатым хвостом и резко падающим количеством красных кровяных телец. Так что вместо этого она вернулась на восток и трахалась с животными, и что бы это ни была за чертовщина прошлой ночью, после неё она была опустошена. Ну по крайней мере она ещё была жива и, благодаря героину, почти не чувствовала боли в своем теле и гордости.
* * *
Прошла неделя, и Глории по большей части удалось оставить позади это странное испытание. Ее синяки почти зажили, а также ее порванные и частично вывернутые анус с влагалищем. Пятьдесят тысяч почти исчезли. Они превратились в крепкий алкоголь и тяжелые наркотики.
Два гика ей сказали:
- Эй, Глория! Мы нашли жирафа! Мы пытаемся придумать, как установить жгут под ним, чтобы ты могла трахнуть его. Прикинь, его член три фута длиной! Если ты сможешь это сделать, мы заплатим тебе штуку баксов! - по-видимому, он нашел это чрезвычайно забавным. - Но серьезно. Если ты не сможешь трахнуть его, ты можешь засунуть свою голову ему в задницу за пару сотен. Мы позвоним тебе завтра.
Глория повесила трубку и в слезах упала на кровать. Ее жизнь превратилась в фильм ужасов. Жираф? Они больные ублюдки! Но, она знала, что сделает это. Скоро у нее не будет ни денег, ни наркотиков. Она снова почти разорилась, и за последнюю неделю ее привычка усугубилась. В то время как раньше она зарабатывала достаточно денег, чтобы не знать ломки, сейчас на свои пятьдесят кусков она торчала целыми днями. Теперь эти долбаные выблядки могут заставить ее делать все что угодно, лишь бы у неё были деньги на очередную дозу.
Телефон зазвонил снова. Глория перевернулась и нерешительно подняла его.
- Алло?
- Глория? - eго елейный голос пополз по ее коже, как ведро вываленных пиявок.
Глория вздрогнула.
- Кто это?
Но она уже знала.
- Билл Влад. Ты снялась для меня в фильме на прошлой неделе. Это было потрясающе! Я уже продал почти миллион копий. Ты снова звезда, детка!
- Ты серьезно? - вновь пробудилось тщеславие Глории.
- Абсолютно.
- Да, и почему я не видела его на полках ни в одном видеомагазине?
- Большинство моих клиентов не посещают видеомагазины. Они требуют большего, Глория. Как насчет того, чтобы заработать еще пятьдесят тысяч?
Ответ не заставил себя долго ждать. Она перезвонила двум придуркам и предложила им самим трахнуть жирафа.
* * *
Мальчик-подросток лежал на кровати, закованный в цепи вокруг запястий и лодыжек. Его худое тело было покрыто рубцами и синяками, а дыхание превратилось в облако пара, несмотря на гнетущую жару и влажность в комнате.
- Ого! Что это за хуйня? Сколько лет этому ребенку? Я не снимаюсь в детском порно! - Глория повернулась, чтобы уйти.
Билл Влад встал перед ней, чтобы преградить ей выход, крутя усы, как какой-нибудь злодей из немого фильма.
- Я не снимаю детское порно, моя милая. Стюарту - семнадцать. Возраст согласия в этом штате составляет шестнадцать лет.
Глория посмотрела на мальчика, который корчился на кровати, рычал и дергал себя за ремни.
- Не похоже, чтобы он был согласен. Почему он привязан?
Билл Влад улыбнулся. Глория заметила, что его зубы были подпилены до острых углов. Она вздрогнула, вспомнив невидимку, который грыз ее грудь и влагалище.
- Потому что он одержим.
- Что?
- У Стюарта внутри довольно противный демон. Я хочу, чтобы ты занялась сексом с этим демоном.
- Боже мой. Ты что, сошел с ума?
- Нет. Нисколько. - Билл снова улыбнулся и указал на Стюарта. - Разве ты не хочешь снова стать звездой?
Нет, - подумала она. - Только не так. Оно того не стоит. Она была уверена, что Стюартобычный ребенок. Даже если он был совершеннолетним, это было неправильно. Это было аморально, тошнотворно и, вероятно, незаконно. Она взглянула на Влада и подумала, что он вряд ли позволит ей уйти, не сделав того, за что ей заплатили. Но слишком большая часть этого нового платежа уже была обещана ее дилерам еще до того, как она прикоснулась к деньгам. Она не могла позволить себе уйти сейчас.
Глория стянула платье через голову, ее массивные груди выскользнули из бюстгальтера размером где-то в середине алфавита. Влад улыбнулся, вытер тыльной стороной ладони нижнюю губу и установил видеокамеру.
Кровать отскочила от земли почти на фут и подползла на три фута ближе к Глории, скользя по расколотому и покоробленному деревянному полу, как планшетка для спиритических сеансов. Она чувствовала, как дрожат ее ноги, когда она смотрела в глаза молодого Стюарта, которые закатились в голову, открывая только белки. Эти белые шары следили за ее движениями; было ясно, что он все еще может видеть ее.
Она скрестила руки на голой груди, соски щекотали кожу, тело дрожало от холода, страха и возбуждения. Это была новая территория, в этом нельзя было ошибиться. Даже если это был какой-то трюк, он был чертовски убедителен. Глория никогда не была особенно религиозной - она отказалась от Бога много лет назад, когда было ясно, что он отказался от нее в первую очередь - но это было уже слишком
Влад откашлялся, но ничего не сказал. Он явно хотел дать Глории немного времени, но она догадывалась, что он не имел в виду вечность.
Пришло время зарабатывать деньги. Наркотики подействовали и теперь оправдывали себя. Глория выскользнула из нижнего белья и легла на кровать. Ничего, - подумала она. - Трюки. Все трюки. К черту все это, мне нужны мои деньги.
Глория поползла вверх по безволосому торсу мальчика, целуя его плоть попутно. Ее слюна вскипала там, где попадала на его кожу, а язык покрывался волдырями. Она спустилась вниз по его телу. Ее лицо было в нескольких дюймах от его члена, когда он начал удлиняться, разрывая кожу, которая почти набухла до длины ослиного члена, который она трахнула чуть больше недели назад.
Желтоватый жир и клубнично-красные мышечные волокна сочились сквозь раны на коже, когда его член набух, теперь он был толще запястья и длиной с детскую руку. Кровь и сперма брызнули во все стороны, как лава из извергающегося вулкана.
Глория скользнула языком по головке, и сперма стала густой и коренастой, как свернувшееся молоко. Мальчик взвыл, и его кожа начала разрываться повсюду, его тело истекало кровью на матрас.
Глория вскочила.
- Прости, но я не могу этого сделать! Что, черт возьми, не так с этим пацаном? Он что, больной? Чё это за хуйня такая с ним?
- Я же сказал. Он одержим. А теперь залезай на его член и выеби из него дьявола! - Билл Влад рассмеялся и облизал свои острые, как бритва, зубы, пока не потекла кровь.
Глория обернулась, чтобы посмотреть на огромный гноящийся член мальчика, а затем на его тело, которое теперь было покрыто полосами и кровоточащими рубцами от лба до паха.
- Господи, - пробормотала она, забираясь обратно на кровать, и в ее голове заплясали долларовые знаки.
Болезнь или нет, но она должна была трахнуть этого ребенка. Она оседлала его набухшие мышцы и медленно опустилась на них. Он обжигал центр ее тела, скользя все глубже и глубже, пронзая ее насквозь. Мальчик начал биться в конвульсиях, входя в нее с такой силой, что она слышала, как хрустят кости в его спине и тазу, чувствовала, как двигаются ее собственные органы. Кровь сочилась из ее собственного рта, когда член мальчика входил все глубже и глубже. Она попыталась слезть, но оказалась в ловушке, насаженная на массивный орган, как на кол.