Я не знал, простит ли меня Чарли, но при моем приближении он вдруг побежал и напрыгнул на меня. Я пошатнулся, но устоял и сказал:
Эй, потише, а то оба упадем.
Но я говорил не сердито.
Чарли вжался лицом мне в шею и повторял снова и снова:
Прости, Джейми. Прости. Я буду слушаться. Я буду хорошим. Прости. Только не бросай меня.
Жаль, что я не мог пообещать ему, что с ним ничего плохого не случится. Такие обещания давать нельзя былони на острове, ни в Другом Месте. С мальчишками всегда что-то случается. Они падают. Они разбивают друг другу носы. Они обзывают друг друга. Иногда их съедают крокодилы. Иногда их протыкают пираты.
Я не буду врать Чарли. Но я могу пообещать, что я его не брошу.
Глава 4
На самом верху тропинки я поставил Чарли на ноги и вытер ему лицо. Руки у меня были грязные, так что на щеках остались разводы.
Нельзя чтобы остальные тебя таким увидели, сказал я.
Мальчишкам плакать не положено, согласился Чарли. Мой брат Колин так говорил. Говорил, что плачут только младенцы и девчонки, так что мне надо прекращать. Поэтому он меня и отправил на улицу.
На улицу? переспросил я.
До этого я слушал его вполуха, наклонив голову и пытаясь уловить голос Питера в том шуме, который доносился из пещеры. Мне отчаянно хотелось опередить Питера и Щипка, доказать, что Чарли способен на большее, чем решил Питер, продемонстрировать, что Чарли не будет ему обузой. Я не слышал нашего бесстрашного предводителя, который обычно старался быть самым громким.
Чарли продолжил свой рассказ:
Да, он выставил меня на улицу, потому что он меня испугал и я заплакал. Мама велела ему за мной присматривать, а он не стал. Он спрятался в шкафу и постучал изнутри в дверцу и притворился привидением, а потом выпрыгнул и напугал меня. Он меня напугал, я заплакал, а он сказал: «Заткнись, не желаю слушать твои вопли, так плачут только малыши», а когда я не перестал, он выставил меня на улицу и закрыл дверь. Я стучал в дверь, плакал и просил меня впустить, а он только скорчил мне рожу через окно и ушел. Тогда я перестал плакать, а он все равно меня не впускал, а мне захотелось пить. Я решил попить из колонкиона на площади, только заблудился и не смог ее найти, и я плакал и очень хотел пить. А потом я устал и перестал плакать, но дом найти так и не смог. А потом вы с Питером меня нашли и сказали, что у нас будет приключение, а я не мог найти дорогу домой и пошел с вами.
Я изумленно посмотрел на него. Чарли еще ни разу так много не говорили его слова подтвердили мои подозрения: мы очень сильно ошиблись. Мы не спасли Чарли из дурной семьи или из сиротского приюта. Мы украли его у мамы, которая, наверное, теперь каждый день о нем плачеткак мама-утка из истории, которую рассказал нам Питер.
Не знаю, что бы я в эту минуту сказал или сделалмоим первым желанием было подхватить его и унести прямо домой, и к черту Питера и его налет на пиратов.
Но в этот момент я уловил звукчиркающий щелкающий звукзвук, которого не должно было быть так близко от Медвежьей берлоги, вообще не должно было быть в этой части острова.
Что это? спросил Чарли.
Ш-ш! прошептал я. Будь рядом и делай, что я скажу.
Он больше не задавал вопросов. Может, дело было в том, как я это сказала может, в том, что он помнил, как я оставил его в начале подъема, но он меня послушался. Чарли прижался к моим ногам, а я настороженно прислушивался, пытаясь понять, откуда идет этот звук.
Он шел не от леса, и не от тропы, по которой мы только что поднялисьв этом я был уверен. Многоглаз каким-то образом нас обошел.
И вообще это была какая-то чушь. Они не должны были приходить с той стороны, со стороны леса. Они пришли бы с другой стороны пещеры. Там была дорога вниз, которая шла через предгорья, окаймлявшие прерию. Многоглазы жили в прериии обычно оставались в прерии.
В последнее время мы натыкались на одного-двух одиночек, забиравшихся в лес, словно разведчики. Мы прогоняли их, когда обнаруживали: обстреливали камнями из рогаток, вспугивали. В лесу их легко было испугать: мы ведь могли забираться на деревья и оставаться в безопасности.
Я не раз говорил, что когда они заходят на нашу территорию, их надо просто убивать, что тогда они поймут, что надо прекращать соваться в эту часть острова. Но Питер считал, что они сочтут убийство объявлением войны, и тогда к нам вторгнутся разозлившиеся Многоглазы. Питер лучше нас знал остров, так что мы слушались и не убивали их.
И вот сейчас один из них был рядомдалеко от своего дома в прерии. Многоглазы гнездились в центральной части прерии, так что обычно было легко избежать встречи с большинством из них. Ни один никогда не добирался до Медвежьей берлогив основном потому, что им не нравилось карабкаться по скалам. По крайней мере, так мы думали, потому что горы были единственной частью острова, где их никогда и следа не видно было.
Чирканье и щелканье приближалось, и теперь я был уверен, что оно доносится от дорогитой дороги, по которой нам завтра утром предстояло идти к пиратскому лагерю. Я надеялся, что Многоглаз только одинможет, из молодняка и просто заблудился, и его надо будет заставить вернуться к себе домой, уйти подальше от нас.
Мальчишки в пещере кричали, верещали и, похоже, даже не догадывались о том, что происходит. Я потащил Чарли к пещере. Мне нужно было спрятать его внутри, потому что для Многоглаза он станет просто маленькой конфеткой.
Мы быстро и молча пересекли плоский скальный козырек, который вел к пещере. У меня колотилось сердце. Я не боялся за себя: я боялся за Чарли и других мальчишек. Особенно за новеньких. Они ни разу не видели Многоглаза и могут запаниковать, а это может помешать мне их уберечь.
Если бы здесь был Питер, он сказал бы, что им надо учиться на ходу. Я на такое возражал, говоря, что в результате мы получаем много мертвых мальчишек, а это расточительно, даже если ему на них наплевать. Но Питера здесь не было. А я был.
Мы с Чарли дошли до входа в пещеру, и я сразу понял, почему они не замечают ни шума, ни чего-то еще.
Кто-то убил оленясудя по всему, Кивок, потому что у него на плечи был наброшен кусок шкуры с головой. Они быстро разделали тушу, и уже жарили на огне оленьи ноги.
В какой-то момент они все разделись догола и расписали себя кровью. Они плясали, прыгали и улюлюкали вокруг костра.
Я подумал: «Питеру будет обидно, что он такое пропустил». Питер обожал, когда мальчишки бесились. Это крепче привязывало их к нему, помогало забыть Другое Место, прижиться у Питера и на острове.
А потом я подумал: «Эта кровь привлечет Многоглаза прямо к нашим дверям. Уже привлекла».
Я сунул пальцы в рот и свистнул. Звук гулко отразился от дальней стены, так что Чарли зажал уши.
Все мальчишки замерли, уставившись на нас с Чарли, стоящих у входа.
Многоглаз приближается, сказал я.
Мгновение они не шевелились, и я подумал, какими беззащитными они кажутся без одежды и оружия, и как свежая кровь похожа на краскуна маскарад, и они совсем не похожи на могучих воинов, которыми себя считают.
Тут Кивок сбросил шкуру и метнулся к своим штанам и рогатке с ножом, и Туман тоже. Те мальчишки, которые уже какое-то время пробыли на острове, последовали их примеру: в их глазах отражались страх, мрачная решимость или паника. НовенькиеБилли, Терри, Сэм и Джексбились в кучу, в основном недоумевая.
А что такое Многоглаз? спросил Терри.
Чудовище, ответил я, затаскивая Чарли в пещеру.
Я подвел его к Делу: на его благоразумие можно было рассчитывать. И потом, мне не хотелось, чтобы Делу становилось еще хуже. Если он выкашляет кровь, это приманит Многоглаза прямо к нему.
Останешься здесь с новенькими, сказал я Делу.
Я вложил руку Чарли в свободную руку Дела, который как раз выпрямился, держа маленький металлический меч. Он дьявольски гордился этим мечоми правильно делал: он вытащил его прямо из ножен у какого-то пирата, когда этот дурень заснул на часах.
Дел нахмурился: я прочел на его лице вопрос, который ему хотелось задать: «Почему это я должен оставаться здесь и нянчиться?».
Надо, чтобы ты за ними присмотрел, объяснил я, на случай, если Многоглаз прорвется мимо меня.
Дел бросил на меня взгляд, говоривший, что он считает это маловероятным, и понял, чего я добиваюсьоднако он все-таки собрал новичков и оттеснил к задней стене пещеры. Чарли явно испугался расставания со мной, но пошел со всеми без возражений.
И вы, сказал я, указывая на Кита, Джонатана и Эда. Помогите Делу приглядывать за остальными.
Эти трое явно почувствовали облегчение. Остались Кивок, Туман, Гарри и я.
Хотелось бы мне, чтобы Питер был здесь! Мы с Питером смогли бы взять одного Многоглаза на себя, и тогда мне не надо было тревожиться за остальных.
Гарри был не слишком сообразительный, но зато он был сильный и выполнял приказы без возраженийименно поэтому я оставил его при себе. Кивок и Туман ужасно боялись Многоглазов, но смелости им было не занимать. Они не убегут с поля боя.
Я дал им знак выходить со мной из пещеры. Мы прокрались к выходу: я впереди, а за мной Гарри, Кивок и Туман. В левой руке у меня был кинжал, хоть я и не мог вспомнить, когда именно снял его с пояса.
Теперь, когда мальчишки затихли, щелчки клыков Многоглаза стали невероятно громкими. Они заполняли пустоту, забирались нам в уши, спускались по горлу прямо в сердце. Эти звуки издавал голодный охотник.
Из-за эха не получалось понять, где находится эта тварь: то ли еще на дороге, идущей вниз, то ли у самой пещеры, готовясь на нас наброситься. Я шагнул впереди моя нога поехала по чему-то скользкому.
В отличие от Питера, который предпочитал ходить босиком, я носил высокие мокасины из лосиной шкуры. Сейчас подошва левого была запачкана оленьей требухой, на которую я наступил, не заметив. Это навело меня на мысль.
Туман, прошептал я парню, который стоял на ней. Передай-ка мне немного вот этого.
Туман с готовностью подхватил две горсти кишок и принес мне. Я взял у него эту неопределимую гадость и выглянул из пещеры.
Многоглаз как раз забирался на скалистый карниз. Его туловище еще не вышло из-за края целиком. Одна из его волосатых лап прощупывала поверхность, проверяя, хватит ли ему на ней места.