А если отпустить вожжи, утопить «Диджитрак» и начать заново с новыми инвесторами?
«Диджитрак» не акционерное общество, а партнерское. Он тонетя тону. Мы потеряем дом, участок.
Черт.
И есть еще одна проблема.
У Арчи хватило такта перестать жевать.
Младшая сестра Сьюзен, Кейси. Я тебе о ней рассказывал.
Арчи наморщил лоб:
Которая в Америке?
Да. Ее содержание обходится в две тысячи долларов в месяц, и страховка истекает в сентябре.
Арчи присвистнул:
Куча денег. Ты будешь платить за нее?
Мы со Сьюзен.
А ее семья в Лос-Анджелесе?
Джон улыбнулся и покачал головой:
У них нет на это денег. Они могут обеспечить себя, но не больше.
Официант наполнил бокал Арчи и символически плеснул пару капель в бокал Джона, который был почти полон. Джон попросил еще один стакан минеральной воды. Арчи указал подбородком на шеренгу ракообразных, выстроившихся на тарелке:
Давай ешь. Не отставай.
Джон взял себе омара. Вообще, он любил омаров, но сегодня он был настолько погружен в свои мысли, что едва замечал его вкус.
Если «Диджитрак» не выплывет, Сьюзен придется несладконе говоря уже о том, что у нее самой с работой не все ладно.
Арчи кивнул.
Я позвоню сегодня кое-кому, сказал он и перетащил к себе на тарелку большого краба.
Заглушив в себе гордость, Джон сказал:
Арч, я тут подумал, может быть, ты сам вложишься в «Диджитрак»? Ты бы не прогадал. В течение ближайших двух лет мы планируем стать акционерной компанией.
Арчи покачал головой:
Я, конечно, подумаю, но вряд ли. Не обижайся. Я продавец, а не инвестор. За последние несколько лет я вложил деньги в пяток фирм: в винный бизнес, шинный бизнес, сотовую компанию. Мне приходится выплачивать огромные взносы за загородный дом, а инвестиции мне ничего не приносят. У меня нет в наличии столько денег, сколько тебе нужно. Он улыбнулся Джону. Но если тебе придется совсем туго, дай знать. Я одолжу тебе столько, сколько нужно, чтобы ты мог хоть как-то выплыть.
Спасибо, я очень ценю это, ответил Джон. Но очень не хочу, чтобы так получилось.
И Арчи, который в жизни не сделал ничего, чего бы не хотел сделать, вскрыл крабовый панцирь и сказал:
Иногда нам приходится действовать вопреки своим желаниям.
9
Ладно, я понимаю это вот так, сказала Сьюзен. Если заморозить воду, она превратится в лед. Если нагреть лед, он превратится обратно в воду. Молекулы возвращаются в исходное состояние, но все равно это происходит в линейном времени.
Она теребила этикетку на новом телефоне, который поставили в ее кабинете сегодня утром, до того как она приехала на работу. В старом, очевидно, обнаружилась какая-то неполадка, хотя вчера он работал совершенно нормально.
Лицо Фергюса Донлеви было непроницаемо, как у хорошего игрока в покер. Он сидел в кресле, сложившись в нем, как телескоп. Кабинет был крохотный и заваленный бумагами, с одним-единственным креслом и давно не мытым окном, из которого можно было увидеть крышу Ковент-Гардена.
На Фергюсе был старый твидовый пиджак, плотная рубаха, прямые джинсы и высокие черные ботинки. Его волнистые волосы с проседью небрежно разметались по плечам. Черты его лица были тонкими и острыми, а само оно отличалось особой мужественной красотой, какой обладают лица актеров из рекламы сигарет «Мальборо». Сьюзен считала, что Фергюс похож на стареющего ковбоя.
За пять лет работы в качестве его редактора она очень сблизилась с нимв чем-то он даже заменял ей отца. Он был первым человеком, которому она позвонила, чтобы сообщить о том, что они с Джоном решили купить дом, и он одобрил выбранный ими район, хотя и предупредил, что пару десятков лет назад с экологией там было совсем не так хорошо, как сейчас.
Если сварить яйцо начал Фергюс. Он всегда говорил тихо, почти шепотом, то никаким способом его уже не сделать опять сырым. Нельзя вернуть в исходное состояние оплодотворенную сперматозоидом яйцеклетку. Вот линейность, но это пример скорее из области химии, а не физики.
Фергюс говорил спокойно, но вместе с тем убедительно, как человек, которому судьба не раз подставляла подножку, но который еще не устал жить и был по-прежнему полон энергии.
Сьюзен, я просто хочу, чтобы читатели представили, что времяэто вода. Оно может быть жидким и текучим, но также может быть твердым, как лед, и трехмерным. Это зависит от того, как мы воспринимаем его в каждый конкретный момент. Время и линейно, и статично. Это как в уравнении Шредингераволна и частица
Сьюзен перебила его:
Фергюс, неужели ты рассчитываешь, что тебе удастся довести свою мысль до простого читателя, если даже яа я немного разбираюсь в физикене понимаю твоей аргументации?
Предыдущие две недели Сьюзен не расставалась с рукописью Фергюса. Несмотря на то что она отчаянно переживала за Джона, который никак не мог найти новых инвесторов для «Диджитрака», она изо всех сил постаралась сосредоточиться на работе. Ее внутреннее чутье говорило ей, что рукопись в том виде, как она есть, не годится.
Она отхлебнула кофе из желтой чашки, пару лет назад подаренной ей Джоном на день рождения. На боку чашки жирными черными буквами было написано: «Вам не узнать, о чем я думаю».
Фергюс, когда Эйнштейн опубликовал свою теорию относительности, во всем мире только пять человек смогли понять ее.
Доктор Фергюс Донлеви, профессор университетского колледжа в Лондоне, улыбнулся:
Я слышал, что их было шесть.
Мы же хотим, чтобы эта книга продавалась лучше, чем «Краткая история времени», и единственный способ этого достичьсделать так, чтобы люди хоть что-нибудь в ней поняли. Я ничего не имею против твоих идейпросто ты слишком сложно их излагаешь.
Фергюс задумчиво посмотрел на Сьюзен:
Тебя беспокоит семнадцатая глава?
Сьюзен искренне полагала, что эта книга может стать международным бестселлером. Фергюс Донлеви был авторитетным ученым, а книга обещала быть содержательной. По крайней мере, такие выводы можно было сделать после прочтения шестистраничного синопсиса. А теперь на ее столе лежала стопка из тысячи ста страниц практически нечитабельного текста. Фергюсу придется бросить все, чем он собрался заниматься следующие полгода, и переписать его. К этой мысли Сьюзен и пыталась тактично подвести Фергюса, старалась заставить его самого осознать необходимость переработки рукописи, но пока это не очень у нее получалось.
Она несла немалую долю ответственности за эту книгу: это она предложила Фергюсу написать ее, а затем убедила начальство заключить с Фергюсом контракт и вызвалась редактировать ее. Идея, заложенная в основу книги, была замечательная: Фергюс утверждал, что при помощи физики можно доказать существование Богаили, по крайней мере, высшего разума в любой его ипостасии что Вселенная была создана именно таким существом высшего порядка.
В книге Фергюс развенчивал теорию Большого взрыва, показывал неспособность теории Дарвина объяснить существование человека, научно обосновывал осуществимость передвижения со скоростью большей, чем скорость света, приводил веские доказательства тому, что человечество зародилось не на Землечто первые люди прибыли на нашу планету из космоса.
Сьюзен подумала о Джоне. У него сегодня еще одна встреча в еще одном банке, рекомендованном Арчи Уорреном. Потом он встретится с Арчи. Джон подумывал о том, чтобы собрать консорциум спонсоров, включив в него людей, уже вложивших деньги в «Диджитрак», таких как гинеколог Харви Эдисон, который исполнял роль ведущего в их лучшей серии программ. Но пока дело двигалось вяло.
Камнем преткновения был судебный иск. Джон уже получил исковое заявление от Зака Данцигера, и в нем не было ничего утешительного. Он держался молодцом, но Сьюзен знала, что шансов у него все меньше и меньше. И ко всему прочему, в «Магеллан Лоури» тоже было не все ладно: в издательстве усилилось беспокойство по поводу надвигающегося слияния.
На завтра Арчи пригласил их с Джоном в Аскот, и она ждала этой поездки, видя в ней краткую передышку в череде наполненных треволнениями дней. Арчи ездил на Королевский Аскот каждый год, снимал целую ложу и всегда привозил с собой компанию, состоящую из влиятельных людей. Возможно, Джон найдет там кого-нибудь, кто вложил бы деньги в его бизнес, но вероятнее всего, что он только проиграет несколько сотен фунтов на тотализаторе.
По крайней мере, в обществе Арчи всегда весело. Он нравился Сьюзенон умел ее рассмешить.
Сегодня вечером тоже что-нибудь могло получиться, так как они с Джоном были приглашены на банкет в Гилдхолле. Как получилось, что их пригласили туда, ни Сьюзен, ни Джон не знали. Открытка пришла всего неделю назад, будто о них вспомнили в самый последний момент. Сьюзен полагала, что это связано с книгой об истории Востока, которую она редактировала, но точно ничего не было известно.
Подпись под приглашением вызывала уважение: мистер и миссис Уолтер Томас Кармайкл. Уолтер Томас Кармайкл считался одним из самых богатых людей Америки. Он имел репутацию филантропа и покровителя всяческих искусств. Поначалу Джон не слишком обрадовался приглашению, но Сьюзен убедила его поехать, указав на то, что на таких банкетах обыкновенно бывает очень много богатых людей и не исключено, что кто-нибудь из них согласится помочь ему.
Сьюзен предложила Фергюсу вместе пообедатьона подумала, что вне стен издательства ей будет проще дать понять ему о необходимости переписать книгу, а он легче это воспримет. Они сидели за столиком в большом ресторане на верхнем этаже Ковент-Гардена, ели копченого тунца, пили «Сансер» и говорили обо всем на свете, кроме книги. Фергюс рассказал Сьюзен, что с сентября этого года его дочьон был один раз женат и развелся много лет назадбудет учиться на психолога в Герцогском университете в Северной Каролине.
Теперь, когда вы переехали в большой дом, вы собираетесь завести ребенка? спросил он.
Нет. Сьюзен видела, что Фергюс подумал, что задел своим вопросом за живое, и сказала, чтобы сгладить неловкость: Мы Джоном решили не иметь детей. Разве я не говорила тебе этого?
Фергюс отрезал от тунца ломтик, обмакнул его в подливку, но есть не спешил. Вместо этого он проворчал что-то нечленораздельное, что можно было воспринять и как осуждение, и как одобрение. Его лицо посуровело, но голос был по-прежнему тихим и спокойным.
Ты могла передумать. Он поднял брови. Ты говорила мне, что это Джон не хочет иметь детей, потому что его собственное детство было очень тяжелым. Конечно, я знал, что ты приняла его условия, но надеялся, что ты передумала.
Нет, неловко сказала она. Он действительно задел ее за живое. Переезд в этом отношении он ничего не меняет.
Я рад, что вы с Джоном так хорошо понимаете друг друга.
Сьюзен с трудом расслышала его фразу на фоне ресторанного шума.
Да, сказала она почти так же тихо, как он.
Фергюс знал множество людей. Она подумала, не рассказать ли ему о затруднениях Джона, но решила, что, несмотря на их дружбу, это было бы непрофессионально. Этот обед был затеян ради книги Фергюсане надо об этом забывать.
Многие супружеские пары заводят детей из-за того, что им уже нечего друг другу сказать, сказал Фергюс.
Она улыбнулась:
Может быть.
Хорошо, что вам с мужем еще есть что друг другу сказать. Если уж вы не надоели друг другу за семь лет, то, скорее всего, будете вместе до самой смерти.
Вам с женой нечего было друг другу сказать? спросила она.
Фергюс отправил кусок рыбы в рот и медленно прожевал его. Он весь внутренне оселСьюзен задела его старую рану.
Было еще много других причин, сказал он и замолчал.
Сьюзен отпила вина и решила не развивать тему.
Я тебя никогда об этом не спрашивал, сказал Фергюс. Как ты справляешься с биологически обусловленным желанием стать матерью? Или у тебя нет такого желания?
Сьюзен оглядела зал ресторана, обращая особое внимание на ближние столики. Она не хотела, чтобы кто-нибудь из ее коллег хотя бы краем уха уловил какие-либо подробности ее личной жизни. За соседним столиком сидел директор по рекламе и с ним трое незнакомых ей мужчин. Они что-то живо обсуждали.
Конечно, оно у меня есть, но я не позволяю ему диктовать мне, как жить.
Фергюс отпил вина, поставил бокал, что-то снова проворчал, затем сказал:
Звезды властвуют над человеком, однако мудрый человек властвует над звездами.
Хорошо сказано. Кто это?
Фрэнсис Баррет. Это из книги под названием «Маг».
Не знала, что увлекаешься магией.
Он наклонил голову:
Насколько хорошо ты меня знаешь?
Я? Не очень хорошо. Мы знакомы уже давно, но я не знаю тебя.
Он отстраненно улыбнулся:
Насколько хорошо можно узнать кого-нибудь?
Что ты имеешь в виду?
Насколько хорошо ты знаешь своего мужа? Знаешь ли ты его вообще? Знаешь ли ты себя? Знаешь ли ты себя по-настоящему?
Сьюзен развела руками:
Думаю, что да, но не уверена.
Никто из нас не знает, на что он способен, пока обстоятельства не подвигнут его на конкретные действия. Целясь в тунца на тарелке, Фергюс выжал из ломтика лайма последние капли сока.
Я думала, ты ученый, сказала она. Магия описывает сверхъестественные явления. Как ты смог примирить в себе магию и науку?
Артур Кларк как-то сказал, что магией можно назвать любую в достаточной степени развитую технологию. Мы называем сверхъестественным то, для чего пока не нашли объяснения.
Ты и в самом деле в это веришь?
Да, сказал он.
Ты полагаешь, что мы постепенно найдем объяснения всему?
Да. Только не знаю когда.
И какими они будут?
Он пожал плечами:
Кларенс Ирвинг Льюис сказал: «Нет никаких оснований полагать, что, когда мы отыщем правду, она покажется нам интересной».
Сьюзен улыбнулась:
Надеюсь, он не прав.
Фергюс посмотрел на нее странным взглядом:
Думаю, это очень возможно. Что он не прав.
Сьюзен поднесла бокал ко рту.
Ты полагаешь, что очень немногие из нас выполнят свое предназначение, так как понятия не имеют, в чем оно заключается?
Возникла долгая пауза, затем Фергюс произнес:
Ты выполнишь. Ты выполнишь свое предназначение.
Он сказал это так серьезно, что ей захотелось рассмеяться, но она сдержаласьуж слишком серьезно он это сказал. А затем ей стало неуютно. Он больше не смотрел на нее, он смотрел внутрь ее, в какой-то скрытый от всех уголок ее души. И казалось, его поразило то, что он там увидел. Почти испугало.
По телу Сьюзен словно прошла ледяная волна.
Что? На что ты смотришь? спросила она.
Но он уже взял себя в руки, натянул на лицо улыбку и сменил тему разговора.
10
Джон не заметил ребенка на велосипеде.
Не обратив внимания на ограничение скорости в тридцать миль в час, он разогнался до пятидесяти и продолжал давить на акселератор. Ему приходилось петлятьон выбрал маршрут, который обычно позволял ему избегать пробок по пути с работы домой. Этот маршрут проходил по жилым кварталам, и ему нужно было внимательно следить за дорогой, но этому мешала скорость движения машины.
Он выпил столько спиртного, что ему вообще не следовало садиться за руль. Он возвращался с ланча, прошедшего в компании с Арчи. Ланч задумывался просто как быстрый перекус сэндвичами, но это не помешало ему в какой-то момент вдруг превратиться в настоящий обед с устрицами и шампанским вперемешку с портером. У Арчи были для Джона неутешительные известия: он не нашел ни одного инвестора для задуманного Джоном консорциума.
Пока единственным, кто дал твердое согласие на участие в нем, был Харви Эдисон, который обещал двадцать пять тысяч фунтовв случае, если Джон найдет остальную сумму.
Чертов судебный иск. Проблема заключалась в Заке Данцигере. За ланчем Арчи в который раз сказал, что Джону необходимо как-нибудь уладить судебную тяжбу. Как будто Джон не бился над этим две последние недели. Он даже договорился о встрече с Данцигером в конторе его адвоката и во время этой встречи едва удержался от того, чтобы дать в морду высокомерному коротышке-композитору. Данцигер опоздал на час, а когда появилсяпроволочные, зализанные назад волосы, прихотливо подстриженная борода, пиджак с пуговицами из стразов, то, не теряя времени, назвал Джона по очереди дерьмом, вором и капиталистическим отродьем.
Джон сказал Арчи, что, по мнению его собственного юрисконсульта, позиции Данцигера, которые на первый взгляд кажутся незыблемыми, на самом деле не так уж прочны. Есть шанс, что Данцигер со временем поймет это и дело можно будет уладить вне стен суда, заплатив несколько сотен тысяч фунтов. Эти издержки, в отличие от тех, которые возникнут в случае полноценного судебного процесса, вполне покрываются страховкой. В ответ Арчи резонно спросил, что Джон должен будет делать, если Данцигер не согласится на мировую.