Карина задумчиво переводила взгляд с Анны на поезд. Савина потерла ладони, сбивая ощущение грязи.
Что-то сказать хочешь? спросила она, а сама мысленно уже была в купе и доставала влажные салфетки. До колик и раздражения по телу растекалось ощущение немытости, будто через переполненный кипящий котел выплескивается и проливается на пол лишний бульон.
Карина блеснула темными глазами и закусила губу.
Сон приснился нехороший, предчувствие такое гадкое, промямлила она.
Анна прыснула смешком. Подруга решила заделаться родственницей Камаева?
Ты же не суеверная. Никогда не думала, что веришь в сны, Савина потрепала девушку за плечо. Карина опустила голову и медленно выдохнула.
Как знаешь. Но будь осторожна. Обещай?
Проводница негромко шмыгнула носом, показала знак рукой, что пора уже зайти в вагон.
Кори, конечно! Даже не сомневайся. Я с таким гидом заключила договор! С ним ничего не страшно. Соседка посоветовала, говорила, что лучшего мне не найти.
Иногда опасности есть там, где мы их не ждем.
Анна вгляделась в глаза Карины. На густо-черных радужках танцевали солнечные зайчики.
Кто украл мою подругу? Где бесстрашная Карина? А ну, возвращай ее!
Что-то сердце не на месте, тревожный взгляд Карины скользнул по лицу и впился в глаза. Прямо горечь во рту после ночи. Никогда такого не было, она приложила руку к груди и снова выдохнула.
Анна поцеловала подругу в щеку и со словом «глупости» забралась в вагон.
Спасибо, что успела! Не забудь, что сенполии поливать нужно только раз в три дня, остальные цветы по необходимости.
Помню-помню, махнула ладонью Кори и отвернулась, показывая свой точеный профиль. Так жаль, что ей не везло с ухажерами. Вечно одни циники попадались. Анне хотелось верить, что девушка обязательно встретит того самого. Иначе и быть не может. Сама хоть и не верила в любовь, но подруге желала этого.
Из громкоговорителя скрипучий женский голос объявил об отправлении. Анна отступила глубже в тамбур, но Карина вдруг притормозила ее:
Отменить поездку нельзя?
Брови поползли на лоб от удивления, голова мотнулась из стороны в сторону. Карина глянула вдоль вагона, нервно пригладив растрепанные волосы. Снова посмотрела в глаза: во взгляде читалась искренняя тревога.
Как приеду на место, позвоню, бросила напоследок Анна и отошла за проводницу.
Поезд тронулся, Савина осталась в тамбуре одна: долго смотрела в грязное запотевшее окошко, за которым мелькали столбы и деревья. Утреннее солнце пронизывало стекло и засвечивало глаза. Анна зажмурилась, выдохнула неприятный осадок от встречи с Кариной, и побрела к своему купе. Теперь уже поездка не казалась такой радужной. Да и еще этот Камаев со своими страстями. А от подруги, тем более, такого не ожидала. Прямо сговорились!
* * *
Анна стоит посреди пшеничного поля укрытого тяжелым свинцовым небом. Духота не дает дышать.
Не уходи! кричит девушка.
Слова дробятся далеким эхом:
Ди ди ди
Русые волосы треплет порывистый ветер. Анна смотрит в небо и снова кричит:
Где ты?! голос летит по пустынному месту и исчезает за горизонтом. Ты ты
Ноги неприятно обдает холодом, пальцы тонут в грязи.
На горизонте появляется клуб пыли. Он налетает вихрем и сбивает девушку с ног.
Падая, Анна размахивает руками и шлепается в густую и липкую муляку. Грязь мигом обсыхает и, растрескавшись, стягивает лицо.
Боль растекается по телу горячей волной.
Кусочки кожи падают в руки: сухие хлопья, смешанные с глиной и мелкими камушками и песком. И совсем не противно. Девушка смотрит на них, словно это драгоценности, не понимая, что происходит.
Где-то вдали, на горизонте, проявляется контур силуэта. Туман съедает его голову и размывает туловище, расстилаясь по земле белым молоком.
С трудом поднявшись с земли, девушка встает и бежит к человеку. Он поможет! Ноги заплетаются и не слушаются. Она должна добраться к нему!
Дымка качается, фигура поднимает руку и машет. Прощается.
Сто-о-ой!
Девушка бежит. А незнакомец удаляется. Его ладонь колышется туда-сюда, будто метроном. За несколько секунд силуэт становится точкой и вскоре совсем сливается с линией горизонта.
Нет! кричит Анна, протягивая руки вперед
* * *
Девушка! проводница дернула ее за плечо. Открыв глаза, Савина уперлась взглядом в облущенную третью полку для багажа. Вот что значит ехать вторым классом: никакой гигиены, никаких удобств. Но на элитные места средств не хватало. Она работала в престижном журнале, только все деньги теперь уходили в семью. И позволить себе роскошь в виде элитных купе не получалось.
Женщина, упираясь грудью в перегородку, грозно постучала по часам на запястье. Скоро прибытие. Анна кивнула и, когда проводница умчала по коридору, накрыла лицо ладонями.
В вагоне было душно: липкая влага собиралась на крыльях носа и над губами. Было неприятно до мерзкого покалывания в кончиках пальцев. А еще странное волнение сдавливало сердце и не давало свободно дышать.
Вчера весь день в поезде Анна читала статьи про озеро и Туманную долину, стараясь пометить нужные детали в документе. Чтобы правильно задавать вопросы и понимать, что искать. Но мысли рассыпались: никак не получалось сосредоточиться. Как нарочно слова Карины и Максима переплетались в голове в жуткий комок опасений и чуть не резали невидимым лезвием душу. Нельзя поддаваться пустым страхам! Ведь обычное дело: сходить к озеру и написать о нем статью. Что может быть проще? Но в груди рос и рос камень, и почти не получалось дышать, потому подготовку статьи Анна отложила, и до конца дня всматривалась в мелькающие пейзажи за окном. Изредка прислушиваясь к разговорам соседей. Всякие бытовые проблемы и сплетни, которые навевали на нее скуку.
Взгляд то и дело цеплялся за красочный горизонт. Жаль, фото не получались достаточно четкими, но Анна все равно щелкала снимки через открытую форточку. Широкие поля, усыпанные нежно-голубым леном напоминали ей призрачную свободу, в которой погрязло человечество. Ведь люди только думают, что они хозяева своей жизни, а на самом деле все повязаны работой, обязательствами, обещаниями и отношениями. Анне нравилось думать, что она вольна выбирать, что ей делать и когда, но последнее время накатывала странная тоска, и где-то в глубине души кусалось ощущение, будто ей чего-то не хватает. Признаться себе, что любви, Анна не хотеласлишком глупо, да и мечтать о принце, как Кори, она не умела и не собиралась.
Луговые просторы плавно перетекали в широкий водоем. Хранилище окрашиваясь вечерним солнцем в темно-бордовый, словно разлиты цистерны крови. Рыбаки, что стояли над водой, рассеяно смотрели вдаль. Их тонкие удилища свисали, как нити кукловода. Того гляди: дернет хозяин за веревочку и куклы запляшут чечетку.
И сейчас, глядя в окно, Анна расстроилась. Утренняя мгла сгустилась, и все пейзажи до ужаса смазались, даже смотреть стало неинтересно. Один туман. Будто край города облили молоком.
Сосед по купе, сухопарый седовласый мужчина, слез с полки и потянулся открыть форточку.
Девушка, не просквозит?
Нет, как раз будет хорошо, ответила Анна, сглотнув тошнотворный ком в горле. Нужно заставить себя встать и умыться.
Сквозняк ласково погладил Анне волосы. Русые локоны полезли в глаза и налипли на лицо. С полей донесся пряный запах цветов и перебил неприятные ощущения. Стало свежо, хотя душу не покидало гадкое чувство тревоги. Возможно, послевкусие ото сна, а может предчувствието самое, которое застряло занозой где-то под ребрами и мешало дышать.
Внизу копошилась мамочка с пятилетним малышом. За вчерашний день Анна наслушалась и капризов, и просьб, и даже почти истерик молодой женщины. Ребенок вел себя неподобающе и все время баловался, а это невероятно раздражало.
Шорох пакетов заставил поморщится и глянуть вниз. Потянуло ванильными булочками с изюмом и терпким ароматом черного чая с бергамотом.
На отдых? вдруг спросил мужчина, когда Анна осторожно сползла со своего места и присела на край полки соседей.
Не совсем. По работе, ответила она, улыбнувшись.
За столько лет практики притворяться стало легче. Работать приходилось с разными людьми, и общение было обязательным, хотя поначалу Анне хотелось, как страус, спрятать голову в песок и сбежать. Чтобы уединиться и никого не видеть и не слышать. И теперь уже казалось, что она не притворяется, а любит свое дело и ведет себя с незнакомыми людьми слишком открыто. Поначалу было трудно выползать из панциря, все время боялась, что люди начнут лезть в душу и нарушать ее личный спокойный мирпривычный и неразрушимый. Но через несколько лет Анна уже свободно общалась и с деревенским одиноким дедушкой, и замороченным избалованным подростком, потому что они были ей одинаково интересны. Для статей, для фото, для себя. Красоту можно найти в разнообразии. Единственное, что ее раздражало в командировках: отсутствие гигиены. А с фобией, что преследовала с детства, это переносилось с каждым разом все трудней. Как избавиться от этой проблемы, она пока не знала.
Потянувшись за полотенцем, Анна осторожно стала пробираться к выходу из купе. Целительная вода должна снять напряжение, пусть даже ненадолго. Этого хватит, чтобы доехать до отеля и не позеленеть от тошноты.
Прибрежный довольно странный городок, пробормотал мужчина, обращаясь к Анне, и пригладил пальцами закрученные усы. Он глядел на нее с неожиданным интересом, поблескивая черными глазами из-под густых серебристых бровей. Савина не особо хотела разговаривать, но если это поможет делупридется.
И в чем же странность? поинтересовалась она.
Сосед пожал плечами.
Много разных легенд. Надуманных, жутких и шокирующих. Особенно в районе Северного. Я заметил, что вы изучали вчера наши легенды.
Думаете, есть среди них и правдивые истории? Савина даже повернула корпус и шагнула назад в купе. Если она сможет привезти из Прибрежного сенсацию или хотя бы частично реальную сказку, то получит приличную премию, а это сейчас очень важно. Она сможет помочь отцу.
Соседка снизу резко передвинулась и, зацепив ногу Анны, взглянула искоса на мужчину. Ее маленький сын со спутанными после ночи кудряшками уплетал очередную булку и с набитым ртом проговорил:
Ма, сказкуза сутки поездки он повторял это уже столько раз, что Анна даже не удивилась, но каждый раз реакция мамочки настораживала.
Женщина строго цыкнула на него, отчего мальчишка запнулся и виновато окинул всех взглядом.
Любит разные сказки и легенды слушать, приходится придумывать, буркнула она.
Там, где маленький мальчик встретилне унимался малыш.
Да, перебила его мама. Доедай! Сейчас уже вставать будем, а дома все тебе расскажу, потрепав сына по румяной щеке, женщина фальшиво улыбнулась. Тот радостно закивал, дожевывая остатки булки.
Общение с детьми было для Анны из категории неопознанного. Она как-то не сталкивалась с малышами такого возраста. Сестер и братьев у нее нет, а единственная подруга, как и она, была не замужем. Так что скудным опытом можно посчитать ее редкие встречи в подъезде с соседом-школьником, который каждый день выгуливал коротконогую собаку, а та вечно гадила у выхода. Анна не ругалась, но домашних животных за мерзкий запах ненавидела, да и к детям, которые не могут уследить за своими питомцамиотносилась не лучше.
Поведение мамаши в который раз Анне показалось странным и неискренним. Что плохого в том, что ребенок любит сказки? Сложно придумать, что ли? Сложно рассказать, когда ему так хочется? Вот так и начинаются комплексы: когда на твое пожелание, мать шикает и просит помолчать. Но судить Анна не собиралась, потому не стала акцентировать внимание. Ни вчера, ни сегодня. Но зато поняла, что этот разговор шанс что-то узнать, ведь, похоже, ее соседи по купеместные из Прибрежного и могут поделиться ценными историями для статьи.
А вы что-нибудь слышали о Туманной долине? спросила Савина. Женщина, резко отвернувшись, уставилась в окно.
Анна дернулась от такого неуважения, но промолчала. Отметила, как стало тихо в соседних купе.
Нехорошее место, насколько я знаю, сказал мужчина. Там без вести пропавших очень много. Но многие говорят, что это старые слухи, да и часто люди по своей глупости попадаются. Лес не любит, когда им пренебрегают. Можно верить, а можно нет. Все, пора собираться! он резко поднялся и завозился с дорожной сумкой.
Анна поняла, что больше ни он, ни соседка ничего не скажут. И это было странно. Обычно люди охотно делятся всякими страшными историями, да и замечательно их приукрашают своими домыслами. Но это не тот случай, здесь все иначе. Будто жители напуганы и боятся, что за слова будут наказаны.
Женщина так и не ответила. Только когда мальчик стал нетерпеливо дергать ее за рукав, обернулась, и Анна увидела, как незнакомка сжимает губы. Так делают, когда знают что-то, но не хотят говорить. Или опасаются. Можно даже не пытаться спрашивать, все равно увильнет от ответа.
Анна поспешила в конец вагона в поисках утешительной влаги. И почему она вчера не поняла, что ее соседи местные? Было бы больше времени поспрашивать. Вдруг получится на выходе еще поговорить, надо поторопиться с умыванием.
Посмотрела на себя в мутное зеркало и легонько встряхнула головой. Волосы смялись и торчали, как перья взбесившегося петуха; под глазами выделились приличные серые мешки, будто она прилично с вечера выпила пива; губы распухли и заалели, словно она не в поезде ехала всю ночь, а целовалась. Сжавшись от чувства мерзости, Анна медленно выдохнула и прижала локти к себе сильней, чтобы не коснуться случайно грязной стены туалета. Сил не обращать внимание на антисанитарию и непринятые запахи не хватало. Даже дышать получалось с трудом, казалось, что все это впитается в клетки и будет ее преследовать.
Анна долго намыливала руки, растирала кожу и умывала лицо. Хоть сдирайне помогало.
Внезапно сдавило виски и в уши прорвался пронзительный свит. Савина резко дернулась и стукнулась локтем о двери. Вскрикнула от боли, но свой голос не расслышала, он словно провалился в пустоту. В тесном туалете показалось, что стены стали смещаться, наезжая друг на друга: застучали тамбурины, колотушки, затренькали невидимые струны. В голове зазвучала мелодия: тягучая, мрачная и волнующая.
Повозившись с замком, Анна почти вывалилась в коридор, чуть не угодив головой в окно. Исчезли голоса пассажиров и монотонный стук колес. Забарабанив по стеклу кулаком, она поняла, что не слышит ничего кроме трели в голове. Какое-то сумасшествие! Так не бывает!
Поезд качнуло, Анна едва удержалась на ногах. Переливы в голове резко смолкли, и внешние звуки, как волна цунами по берегу, ударили по ушам. Савина непроизвольно согнулась и закричала.
Девушка, вам скоро выходить, проводница протиснулась в узкий тамбур и, звеня ключами, закрыла уборной. Все в порядке?
Анна кивнула, стиснув зубы. Не говорить же, что у нее случились музыкальные галлюцинации? Собралась с духом: она знала, что сейчас совсем нет времени на размышления. Да и никто ее не поймет. Она помнила эту музыку. Помнила! От этого осознания стало еще страшней.
Сложив наспех постель, Анна тщательно проверила документы и деньги и глянула в окно. Тревога лилась горечью по сосудам, и не получалось ее усмирить. Сердце билось в груди, словно сломалосьбудто собиралось проломить ребра и выскочить.
Соседи топтались у выхода купе. Заводить разговор о долине Анна больше не пыталась, да и сейчас больше беспокоило произошедшее в туалете, чем задание. Мальчишка все норовил залезть на сидение в обуви. Это немного напрягало: своим детям она такого не позволит. Тучный мужчина протискивался по проходу, расталкивая сонных пассажиров. Толпа скапливалась в одном месте. Анна решила, что лучше подождет, пока все выйдут, чем касаться потных и грязных тел.
Неожиданно женщина потянула ее за локоть:
Слушайте, мамаша осмотрелась, и, убедившись, что нет лишних ушей, тихо добавила: Не ходите туда. Это нехорошее место. Болтают, что опасно очень. Нехорошее
Отпустив руку Анны, она схватила сына и потащила в узкий проход. Малыш успел только взвизгнуть от негодования, после чего громко застучал маленькими ножками по настилу. Савина застыла в недоумении, боясь шевельнуться и провалиться во мрак от напряжения. Прикосновение женщины, будто горячим паяльником, прожигало кожу.