Он обернулся и осознал - то, что пыталось достать их, уже не было человеком. Может, было, когда-то. Может, оно было животным с мозгом и чувствами, но сейчас оно превратилось... в нечто. Оно завопило и в этом вопле слышалась ненависть, такая же черная, как и кожа этого существа.
- Доминик! - выкрикнул Ари.
Раздался выстрел. Тварь на столе откинулась назад, в её голове зияла дыра. Она лежала тихо, на этот раз, действительно, мёртвая.
Прошло 5 бесконечно долгих секунд. За это время Доминик успел ощутить всю невыносимую тяжесть вечности над собой. Когда всё кончилось, он повернулся к выходу и увидел всё того же человека с пистолетом в руке. Всё-таки, он целился не в них. Он убрал оружие в кобуру и глубоко вздохнул. Жест этот получился у него довольно неуклюжим, он нервной походкой двинулся к ним.
Человек помог Ари подняться на ноги, затем протянул руку Доминику.
- Создавать нечто подобное? Ха! Господин Камински, это просто смешно. Разумеется, вы здесь не за тем, чтобы создавать подобные штуки. Штуки, похожие на капитана Шмита? Враг - это совсем иное дело, в отличие от наших собственных людей, - он рассмеялся собственной шутке. - Меня зовут доктор Криге, господин Камински и, уверяю вас, мы здесь занимаемся не оружием. Мы просто изучаем, пытаемся понять, что это такое и откуда взялось. Но у вас, господин Камински, задача ещё проще. Вы должны понять, как её уничтожить.
5
В то время, пока её отец исследовал лабораторию, Люсия шла по территории базы в сопровождении молодого солдата. Она пыталась убедить себя, что все новые люди здесь выглядели одинаково, но не могла. Она прекрасно знала, как его зовут, а он знал, как зовут её и это было самое ужасное. Ей было противно, что у кого-то здесь было конкретное лицо и конкретное имя. Это вселяло в неё сомнение, как было с отцом на судне, а она не хотела быть похожей на отца. Благодаря ему, их шансы на побег стали нулевыми. Но, оказавшись в той же ситуации, могла ли она поступить иначе? Смогла бы она опустить топор на голову того отвратительного создания, по какой-то нелепой ошибке, считавшегося человеком? Она не могла знать. Люсия не переставала думать об этом с самого момента высадки на острове.
- Вы в порядке? - спросил парень.
Она сунула руки в карманы пальто. В одном из них обнаружилась дырка и её пальцы касались рубашки, а под ней она нащупала выступающие кости рёбер. В другом кармане лежала отвертка, которую она подобрала в бункере. Не самое внушительное оружие по сравнению, даже, с топором, но, что есть, то есть.
- Всё нормально.
- Не хотелось бы вам досаждать. Вы, просто, очень мило выглядите - странный он, этот парень. "Ганс, - подумала она. - Его зовут Ганс".
Его глаза смотрели на неё сквозь линзы огромных очков. Его улыбка казалась искренней, но было и что-то иное. Может, он был слишком заторможенным.
На наблюдательной вышке она заметила силуэт лейтенанта. Он стоял без движения и почти сливался с серым небом. "Как ящерица" - подумала она, силясь вспомнить название рептилии, которая умела сливаться с окружающей обстановкой. "Ты и есть ящерица, Дитрих". Может, он был хорошим молодым человеком, в конце концов, он не отказал ей в помощи в деликатной ситуации на "Адальгизе", но он и не должен ей нравиться. Особенно, после того, что он сделал.
Ганс остановился и указал на вышку, улыбаясь своей странной улыбкой.
Бункер для пленников находился вне её поля зрения и это беспокоило. София осталась в комнате одна. Малышка София скрепляла их семью, как и Люсия. Даже лучше.
- Вперёд, - произнес парень.
Люсия поставила одну ногу на ступеньку, затем другую и начала подниматься. Молодой человек попытался помочь и она, вдруг, поняла, что взбирается изо всех сил, лишь бы избежать его прикосновений. Очень быстро она оказалась на самом верху. И тут её ухватила крепкая рука и втянула на площадку. Она взвизгнула, но Харальд уже сжимал её за ворот пальто и тащил наверх.
- Осторожней. Вы чуть не упали.
- Простите, я... благодарю.
Ей показалось, что лейтенант выглядел усталым. Он был в шляпе - в новой, подумала она - но тень на его лице, казалось, была вызвана чем-то иным.
- Прошу прощения, что приказал привести вас сюда, но здесь повсюду глаза и уши. Не следовало этого делать, - он горько усмехнулся. - Уверен, отсюда нас никто не услышит. От пристальных взглядов нам тут нигде не скрыться, но это лучшее, что я могу. С другой стороны, может, оно и к лучшему, что нас видят. Всё-таки я, - он замолчал, подыскивая нужное слово, - профессионал. Уверен, вы в курсе.
Видимо, он ожидал какого-то ответа, но Люсия только кивнула.
- Я хочу вас кое о чем попросить. Однажды я помог вам, теперь я хочу получить кое-что взамен, - он оборвал себя на полуслове. - Простите. Я прошу об ответной помощи. Для меня это слишком трудно, но в моем положении трудно поделиться этим с кем-то иным. - Он отпрянул в сторону и достал из кармана что-то, похожее на письмо. Она взяла его.
- Со мной?
Вместо ответа, он взглядом указал на текст. Она прочитала первую строку.
Я встретила другого. Прости.
Она подняла взгляд, Харальд развернулся к ней спиной и оперся о перила вышки. Люсия едва понимала, как мило эта сцена выглядела со стороны. Но лейтенант ожидал её решения и она вернулась к чтению.
Прошел месяц и я люблю его. Понимаю, как это звучит, но я должна была тебе сказать ещё тогда. Но ты уезжал и я решила, что это будет слишком тяжело для нас обоих.
Ты говорил, что я нужна тебе, Харальд, но это не так. Тебе, просто, нужен кто-нибудь. Ты, наверное, считаешь меня чудовищем, что я скрывала от тебя это, но даже представить не можешь, как тяжело мне это давалось. Такому, как ты нелегко лгать, Харальд, но тебе и трудно говорить правду.
Прошу, не надо меня ненавидеть. Я желаю тебе успехов в выполнении задания, чем бы ты ни занимался.
Я пыталась.
Мике.
Пока лейтенант стоял без движения, Люсия перечитала письмо. Его смысл был ясен, но она не понимала, зачем он показал его ей. Затем, она вспомнила.
- У вас была её фотография. Вы показывали её мне на судне. Она ещё у вас?
- Я её сжёг, - ответил он.
- Сожгли?
- Да, сжёг. Может, это был не самый разумный шаг, но теперь я по ней скучаю. Я просто был очень зол. Думал о том, что она писала, говорила, когда всё уже было ясно. Знаете, как это было тяжело, читать такое в первый раз? Скорее всего, она отправила письмо сразу после моего отбытия. Оно пришло с китобоями этим утром.
- Да?
- Женщины все одинаковы. Простите, но так и есть. Вы... эмоциональны. Особенно, Мике. Она не из тех, кто выдержит одиночество.
- Эта девушка, Мике. Она сказала вам, что будет вас ждать?
- Ну, разумеется, сказала! Сказала, что будет встречать меня на причале. Теперь же, мне кажется, что меня ждало бы какое-нибудь похожее письмо о том, что она встретила другого.
- Может, так и было бы, - ответила она со всей осторожностью.
- О, перестаньте! - лицо Харальда покраснело. - Скорее всего, она продумала всё заранее. Сомневаюсь, что это было каким-то мимолетным порывом. Я бы с Мике два года и могу с уверенностью сказать, что она... она не шлюха.
Люсия шагнула назад.
- Простите, не хотел грубо выражаться. Но все эти её эмоции, просто, смешны. Как будто, мне больше не о чем беспокоиться. Благополучие государства покоится на плечах армии, на моих собственных плечах, на том, как я выполняю отданные мне приказы.
Она сделала ещё шаг назад и не стала отвечать. Этот человек любил поговорить и, чем раньше он закончит, тем раньше она уберется отсюда.
- Оно покоится и на плечах вашего отца.
- Что? - Среди всего происходящего она почти забыла, что их не просто перевезли из одной точки на карте в другую. У его отца была работа. Впрочем, скорее, у них была работа для её отца. Его слова вызвали у неё чувства, которые ей было трудно испытывать: гордость, тревогу, страх, обиду. Наверное, последнее было сильнее всего.
- Он нужен нам, чтобы победить эту дрянь. Или взять её под контроль. Криге полагает, что она не с нашей планеты. Представляете? - он рассмеялся, обнажив ровные, как забор, зубы. Она повернулась и посмотрела на западную стену. Она видела кратер, чудовищных размеров ростки, тянувшиеся из него.
- В любом случае, уверен, он справится. Начальник станции не принимает оправданий. Вы должны помнить об этом.
- Я... запомню.
- Хорошо. Это позволит нам продолжать общение. Мне бы этого хотелось. Понимаю, что я могу разговаривать с другими мужчинами, но это не одно и то же.
- Но я же пленница.
- Вы - гражданская. Понимаю, в данном случае, разница формальна, но, со временем, всё изменится, - он внимательно смотрел на неё, на изгиб шеи, на нос. Он смотрел на неё не как на приятную картину, а как художник, который сомневался, с чего начать писать портрет. - К тому же, у нас будет возможность поговорить о Мике.
- О Мике?
Он протянул руку и забрал письмо. Люсия ухватилась за него так крепко, что край оторвался. В какой-то миг, на его лице проступила ярость, но она быстро исчезла.
- Всё в порядке, - сказал он. - Не нужно было его дергать. Это письмо меня злит. Пожалуй, нужно его где-нибудь спрятать, чтобы оно не попадалось на глаза.
- Если хотите, можем поговорить о ней.
Он улыбнулся.
- Хорошо. Потому что вы сможете помочь мне вернуть её.
- Вернуть?
- Очевидно, она, лишь, пытается привлечь к себе внимание. Пытается вернуть меня домой пораньше или вызвать ревность своей интрижкой. Или и то и другое. В любом случае, мне нужна помощь. Я застрял здесь, как и вы, но я не могу позволить ей вышагивать по городу под ручку с другими, даже, если это только для вида.
- Даже, если, действительно есть другой мужчина?
- Да, - кивнул он. - Даже, если так. Но я хочу сказать ей, что люблю её и не собираюсь играть в эти дурацкие игры. Что скажете?
Люсия кивнула. От этих многочисленных киваний, она начала ощущать себя поплавком.
- Отлично. Тогда вы поможете написать ей.
- Я?
- Конечно, вы. Вы умная, к тому же, женщина. Можете понять ход её мыслей. Я осознал это очень быстро. Скажите, что согласны?
Люсия согласилась, не уверенная, впрочем, с чем именно. Лейтенант очень близко подошел к ней. Она не считала, что он делал это нарочно, но он был близок настолько, что она ощущала жар его дыхания.
- Полагаю, мне нужно возвращаться к себе.
Он нахмурился.
- Я вам наскучил?
- Нет, нет, конечно, нет. Но София совсем одна. А мы здесь новенькие. И мне... не нравится оставлять её одну.
- Да. Конечно, вы правы. Отца рядом нет, а она ещё слишком молода. Где мои манеры? - выражение его лица смягчилось. - Полагаю, предстоит долгая зима. Через несколько недель солнце сядет. - Харальд указал в сторону горизонта, где солнце, такое огромное и яркое на континенте, сейчас едва было видно среди гор. Казалось, оно само было пленником, ожидающим смерти и погребения в морских пучинах.
Ей подумалось, что он так и не сдвинется с места, но он отошел и она испытала облегчение. Ей было тяжело переносить близость человека, который ей не нравился. Даже притворство имело свои границы.
- До свидания, лейтенант.
Он помог ей встать на лестницу и, вскоре, она спустилась. Внизу её уже ждал Ганс. Вместе они отправились обратно в бункер, по дороге у неё в голове бушевал целый океан различных мыслей. По пути им встретился другой солдат с судна, Ян, направлявшийся к гаражам. Он заметил их и взмахнул рукой. Она автоматически повторила жест.
Люсия сжала отвертку в кармане, думая об оставшейся в бункере Софии. Подумала о матери, сидевшей в камере в Нойенгамме. Вспомнила отца с топором в руках, о том, как поступила бы на его месте.
Глава 13: Настойчивое упорство
Нефтяная платформа "Эсхил" и остров. Наши дни.
1
Поначалу, Кейт была ошарашена, поэтому не издала ни звука. Затем она завизжала. Мейсон тащил её за волосы, будто мешок с овсом.
- Отпусти!
Он ударил её в подбородок. Голова закружилась. Когда она вновь открыла глаза, перед ней предстало другое здание. Она попыталась вспомнить приемы самообороны, изученные в юности, какой-нибудь удар. Но всё произошло слишком быстро. Он был слишком здоровым.
Мейсон швырнул её перед собой.
- Вай, дверь, пожалуйста.
Раздался звук скрипящего металла - движения гигантского шарнира на огромной двери. Ну, может, не гигантского, а злого, последнего.
Она изо всех сил пнула его в голень. Затем она сунула руку в карман и достала оттуда зажатую в кулаке связку ключей. Один ключ торчал между костяшками пальцев и она ударила. Кейт почувствовала, как ключ врезался в руку. Мейсон не издал ни звука. Он швырнул её на стену и она выронила своё единственное жалкое оружие.
- Нет! - закричала она. - Нет!
Мейсон схватил её и снова бросил в дверной проём, тело распласталось на бетонном полу. Она поднялась на ноги и бросилась к закрывающейся двери. Послышался звук закрывающегося замка.
- Тварь! Ты что творишь? - звучало глупо, но к своему удивлению, она услышала ответ.
- Потому что, если дочь вице-президента найдут изрешеченной пулями, это будет трудно скрыть. Конечно, вероятность того, что тебя найдут, близка к нулю, но рисковать я не намерен. Будет лучше, если ты сдохнешь от естественных причин, принцесса. Я сначала думал сбросить тебя с платформы с привязанным к ногам грузом, но так будет даже лучше.
- Ты о чём, вообще? - выкрикнула она.
- Лучше иметь дело с двумя мишенями, чем с тремя. И, если бы не твоя глупая неосмотрительность, была бы всего одна. Но, думаю, эта мысль ускользнула от тебя утром, так ведь?
- Что ты несёшь? - снова выкрикнула она. Но этот вопрос не нуждался в ответе, она и так понимала, что он хотел сказать.
Она была мишенью. Все они - мишени.
Кейт не знала, зачем и почему, но кому-то в "Вэлли Ойл" было остро необходимо, чтобы они были мертвы. Они делали уборку в доме, а это означало чистку и в прачечной. ЭйДжей знал о нарушениях требований безопасности. У неё был конверт от Стэна МакКриди. Не то, чтобы им нужны были какие-то поводы для её устранения. Она владела 4 тысячами акций компании, которая в ближайшие 20 лет станет лидером американской нефтяной промышленности. Они никогда не смогли бы сделать этого на территории Штатов. Не с её политическими связями и постоянным присмотром со стороны Секретной службы Секретная служба США - специальное подразделение, занимающееся охраной президента, вице-президента, их непосредственных родственников, других высокопоставленных чиновников, бывших президентов и их супругов, кандидатов в президенты и вице-президенты, представителей иностранных государств во время их визитов.. Но здесь царил закон джунглей и помочь ей было некому.
- Мне жаль, Кейт. Правда, - сказал Мейсон с той стороны двери. - Я уважал твоего отца, хоть он мне и не нравился. Просто бизнес. Прости за столь старомодное объяснение. Если тебе станет от этого легче, можешь винить отца.
- Не вмешивай его сюда!
- Ты умрешь от обезвоживания через три или четыре дня. Попытайся поспать, что ли.
Ей хотелось закричать, сказать ему, что она найдет выход, но это было не так. Осталось только отчаяние.
- Не нужно этого делать, - взмолилась она. - Пожалуйста...
Ответа не последовало. Шло время и её одиночество стало очевидным. Они ушли. Они, действительно, бросили её.
Она сползла на пол, уронив голову в ладони. Затем она вытерла лицо, думая о том, сколько минут жизни может стоить одна вытекшая слеза. Без воды и еды, времени было совсем мало.
Когда она подняла голову, то заметила, что в помещении почти не было света. Не было ни окон, ни вентиляционных отверстий или дымоходов. Она вспомнила о сотовом телефоне. Вытащила его из кармана, молясь о том, что не забыла его зарядить. Кейт включила экран, телефон ожил.
- Сигнала нет. Ну, конечно, - сказала она. По крайней мере, экран телефона давал свет, а это уже что-то. Она вытянула его перед собой, будто фонарик. "Ум оперативника ЦРУ" - вспомнилось ей в этот момент и Кейт усмехнулась. Может, этот ум ей и поможет.
Может быть.
Свет экрана, внезапно, погас и она вскрикнула, чуть не уронив его на пол. Свет вернулся, когда она провела по экрану пальцем. "Всего лишь, автоматическая экономия энергии". Она выдохнула и, впредь, уже не забывала каждые несколько секунд водить по экрану пальцем. Индикатор батареи показывал почти полный заряд, но она по своему опыту знала, что это ненадолго.
Она осторожно начала обходить помещения, заглядывая в каждую комнату. В первых двух комнатах были остовы кроватей и обломки полок. В третьей царило застарелое зловоние. Комната в самом конце коридора была самой большой и выглядела наиболее обжитой. Она обнаружила кровати, полки, старые одеяла и туалетные принадлежности, разбросанные по полу. На одной из кроватей сидел самодельный плюшевый мишка и глядел на неё старыми пуговичными глазками. Он хранил на себе потускневший изношенный взгляд детской любви и выглядел каким-то грустным. "Мне одиноко" - читалось в этих глазах. "Возьми меня на руки и прижми к себе. Я так долго был одинок".