Тамошние красавицы не отличаются дружелюбием, особенно по отношению к тем, кто превосходит их.
Лиговские весьма достойные люди, как мне кажется, хотя не без московского провинциализма.
Вы никого у них не видали сегодня?
Был один адъютант, один натянутый гвардеец и какая-то дама из новоприезжих, родственница княгини по мужу, очень хорошенькая, но, кажется, больная. Среднего роста, блондинка, с правильными чертами, цвет лица чахоточный, а на правой щеке черная родинка. Очень выразительное лицо.
Родинка! пробормотал сквозь зубы Григорий Александрович. Неужели?
Доктор посмотрел на него торжествующе.
Она вам знакома!
Я ее не видал еще, но уверен, узнаю в вашем портрете одну женщину, которую любил прежде. Не говорите ей обо мне ни слова, а если спросит, отзовитесь обо мне дурно.
Как угодно! сказал Вернер, пожав плечами. Возможно, вы встретите в Пятигорске еще кого-то из своих друзей. Должен ли я и им характеризовать вас с невыгодной стороны?
У меня нет друзей, сказал Григорий Александрович спокойно.
Отчего же? удивился Вернер.
Я к дружбе неспособен: из двух друзей всегда один раб другого, хотя часто ни один из них в этом себе не признается; рабом я быть не могу, а повелевать в этом случаетруд утомительный, потому что надо вместе с этим и обманывать; да притом у меня есть лакеи и деньги! добавил Григорий Александрович уж и вовсе цинично и сам почувствовал, что перегнул: прозвучало, словно рисовка. Впрочем, неважно: Вернеру должно понравиться, он ведь и сам явно метит в циники.
Я, собственно, зашел, чтобы ехать к Раевичу, переключился доктор, достав из жилетного кармана часы и взглянув на стрелки. Уже половина пятого.
Григорий Александрович пружинисто поднялся.
Что ж, едем! Не будем опаздывать.
* * *
Дом, снятый Раевичем, был хорошо освещенв окнах обоих этажей двигались черные силуэты гостей. Экипажей было мало: большинство прибыло пешком, поскольку проживало неподалеку.
Григорий Александрович и Вернер поднялись на крыльцо, отдали свои пальто хмурому швейцару с сержантскими усами и прошли в залу, где гости пили шампанское и коньяк и где стояли ломберные столы.
За одним из них, в глубине комнаты, сидел сам Раевич. И снова, оглядев его фигуру, Печорин подумал, что вся эта респектабельностьокладистая борода «а-ля рус», волосы кружком, цепь и голубой жилетлишь маска, скрывающая истинную сущность банкомета.
При появлении доктора и Печорина Раевич поднял глаза и вперился изучающим взглядом в Григория Александровича. Выражение лица у него было спокойное, даже самоуверенное.
Печорин подошел и поздоровался.
Играете? осведомился Раевич после представлений. Или так, смотрите?
Играю, ответил Григорий Александрович.
Сейчас места нет, но если желаете начал было хозяин, однако Григорий Александрович вежливо прервал его:
Не беспокойтесь, я пока пригляжусь, а как освободится место, так и присоединюсь.
Как угодно, кивнул Раевич. Впрочем, есть и другие столы.
Он отвел взгляд и словно потерял интерес к новому гостю.
Григорий Александрович отошел в сторону, а Вернер направился к столам, где были подносы с бокалами.
Печорин рассматривал присутствующих и в особенности игроков.
Справа от Раевича сидел драгунский капитан развязного вида в пестрой жилетке и пенсне, которое поминутно поправлял без видимой необходимости. Григорий Александрович сразу сделал вывод, что этоодин из приятелей хозяина дома. Рядом с ним расположился Грушницкий, который поздоровался с Печориным кивком и более никак свое знакомство с новоприбывшим не обнаружил. Впрочем, он уже несколько раз бросил на Григория Александровича быстрый взгляд и даже подмигнул, что Печорин проигнорировал.
Примечания
1
Доджербуклет, рекламный проспект.
2
Лицитаторведущий аукциона.