Я отверг оба варианта. Между задней частью броневика и рядом домов было достаточно места. Я отправил Mini-Cooper на тротуар и пролетел мимо них. Я резко свернул и свернул в переулок, когда на охоту въехала полицейская машина с визгом сирены. Я понимал, что если останусь в Mini-Cooper, то сейчас проиграю битву. Я прошел первый поворот на двух колесах и остановился за поворотом. Я вылез и побежал. Преследующая полицейская машина сделала именно то, что я ожидал. Она повернула за угол и стукнула по «мини-куперу». Я слышал взрыв, что обе машины загорелись. Люди будут пока этим заниматься.
Я пробежал через пустой дом, повернул назад и смешался с уже собравшейся толпой. Подъехали новые армейские джипы и машины, и я почти беспечно зашагал прочь. Стоило попробовать, но, конечно, этого было недостаточно. Я все еще был в Восточном Берлине, и эта проклятая стена выглядела еще более неприкосновенной, если возможно ...
Теперь я понял, почему в жизни жителей Восточного Берлина царила атмосфера смирения и уныния. Когда толпа рассеялась, я снова спрятался на крыльце, откуда
мог следить за входом у ворот. Я ломал голову, но ничего не мог придумать, кроме того, что не осмелился повторить тот же трюк снова. Теперь они были встревожены и ввели дополнительную охрану. По прошествии нескольких часов я увидел, что поздним вечером в Западный Берлин ехали в основном тяжелые грузовики. Я начал чувствовать себя все более и более разочарованным, и была почти полночь, когда я увидел, что четыре тяжелых трейлера остановились на блокпосту. Последний остановился почти на том месте, где я стоял в темном крыльце. Я видел, что Vopos тщательно проверяли каждый грузовик. Сначала они просмотрели документы водителя, а затем заставили его открыть дверцы грузового отсека. Конечно, это была рутинная работа, но она была проделана очень тщательно, и пока я наблюдал, меня осенила слабая идея.
Мой взгляд упал на два маленьких колеса под передней частью грузовой платформы. Два колеса, которые использовались только тогда, когда прицеп был отсоединен от кабины, поддерживались двумя поперечинами под осью. Я смотрел, как полицнйские возвращаются к своему посту у заграждения, и слышал, как ожила первая машина небольшой колонны. Один за другим заработали другие двигатели, а первый трейлер начал проезжать мимо преграды. Я нырнул под последний вагон, подъехал на колесиках и схватился за поперечины, засовывая ноги между осью и днищем прицепа. Я прижался к дну и задержал дыхание, когда машина тронулась. Я увидел ноги в форме и чуть дальше черно-белые полосы на заборе. Мы прошли. Я задержался в своем неловком положении, пока грузовик наконец не остановился на светофоре. Я подтянул ноги, упал на землю и откатился из-под грузовика как раз перед тем, как большие колеса снова начали вращаться. Мои ноги немного окоченели, но это быстро прошло, когда я спешил по вечерним улицам.
В отличие от унылой и грустной атмосферы восточного сектора, Западный Берлин был очень оживленным и ярко освещенным, и я быстро нашел такси. По пути к квартире Хельги я перезарядил Вильгельмину и затолкал «люгер» обратно в наплечную кобуру под рубашкой. В моем кармане был ключ, который дала мне Хельга. На этот раз я воспользуюсь им.
Луч света, пробившийся из-под двери, сказал мне, что Хельга все еще не спала. Я быстрым движением открыл дверь. Она была в спальне, дверь была открыта, и она быстро обернулась, когда услышала, как я вошел. В словах не было необходимости. Ее глаза расширились, и она стояла парализованная. На ней была темная юбка и светло-зеленая блузка без рукавов. Ее недоумение было преодолено, когда она вдруг погрузилась в высокий шкаф, прислоненный к стене. Она открыла ящик и полезла в него. Она почти взяла пистолет, когда я хлопнул ящиком по ее запястью. Она закричала от боли. Я взял ее за руку, перевернул и снова открыл ящик. Ее пальцы расслабились, и пистолет снова упал в ящик. Я снова закрыл ее и бросил Хельгу на кровать. Небольшой чемодан, который она, по-видимому, собирала, упал на пол. Она все еще подпрыгивала на кровати, когда я схватил ее светлые волосы и повернул ей голову. Она застонала от боли и обняла меня за талию, пытаясь встать на одно колено.
«Пожалуйста, не делай мне больно», - умоляла она. «Я ... я рада, что ты жив. Доверьтесь мне. '
«Конечно», - сказал я. «Вы в восторге. Я мог ясно видеть это по тому, как вы нырнули за пистолетом. Это был действительно трогательный жест ».
«Я боялась, что ты меня убьешь», - сказала она. «Ты ... ты выглядел таким рассерженным».
«Не бойтесь этого», - сказал я. «Можете быть уверены, если ответите мне очень быстро».
Я пнул чемодан об пол. "Вы были на пути к своим друзьям, не так ли?" - спросил я, но это больше походило на установление факта. «Может быть, вы ехали к Дрейссигу».
«Я ехала из города», - сказала она, все еще цепляясь за мою талию. «Я действительно не принадлежу к ним». Ее глаза были широко раскрыты и умоляли. «Я помогала им, потому что мне были нужны деньги».
"Попробуй снова!" - огрызнулся я. «Я не куплюсь на это. Я знаю, что Dreissig финансируется арабскими деньгами. И ты расскажешь мне подробности. Кто за этим стоит?
«Я действительно ничего не знаю», - сказала она. «Только поверь мне».
«Да, конечно, я лучше сразу пойду к психиатру».
«Ты не понимаешь», - начала она, но я прервал ее. «Ты права», - сказал я.
«Я многого не понимаю, но ты мне все объяснишь. Я не понимаю, как девушка может переспать с мужчиной, а через несколько мгновений застрелить его. И я тоже не понимаю, как вы оказались на той лодке по Рейну.
«Я могу все это объяснить», - быстро сказала она.
«Хорошо, но позже. Сначала вы расскажете мне, что знаете о Дрейссиге.
Она провела рукой по моей ноге. «Я действительно ничего не знаю, поверьте мне, - сказала она.
Я сильно откинул ее голову, и она снова застонала от боли. «Мы начинаем сначала», - отрезал я. «Как Дрейссиг получает деньги и где они хранятся в банке?»
Должно быть, она прочитала сообщение в моих глазах, сообщение о том, что я не шучу и не буду привередничать. В свою очередь, меня предупредили внезапное сужение ее зрачков, холодные вспышки в глазах. Вбок я увидел, как ее сжатый кулак поднялся по короткой дуге вверх, и сразу понял, к чему она стремится. Мне удалось повернуть бедро и поймать удар по твердым мышцам бедра. Я ударил ее по лицу тыльной стороной ладони и услышал, как она скрежетала зубами, когда она приземлилась на пол с другой стороны кровати. Я потянулся через кровать, потянул ее за волосы, прижал ее голову к подушке и одной рукой прижал одну точку наверху ее спины. Хотя ее крик был заглушен подушкой, ее крик был действительно душераздирающим. Я потянул ее к себе, и она снова закричала. Ее красивое личико исказила боль, а левая сторона ее тела изогнулась. Я поднял руку, и она заползла друг в друга, плача.
«О, Боже, помоги мне», - рыдала она. «Мой левый бок ... так сильно болит. Я чувствую только боль ».
Я знал, что боль продлится какое-то время. Мне это тоже не понравилось. Но я все время думал, что лодке, полной людей, не хотелось бы, чтобы ее просто так взорвали. Я схватил ее за шею и надавил. Ее руки беспомощно схватили мои.
«Давай, Хельга, - сказал я. "Кто финансирует Дрейссига?"
«Клянусь Беном Муссафом», - выдохнула она. Я ослабил хватку и позволил ей упасть на кровать. Бен Муссаф, Шейх Абдул Бен Муссаф. Он был одним из правителей пустыни, которые долгое время возражали против выдающегося положения Насера в арабском мире. Он зарабатывал на нефти миллиарды, был лучшим другом шейхов и, очевидно, имел другие устремления. Это было прекрасное сочетание. Как он переводит деньги и куда? » Я спросил. Она заколебалась. Я протянул руку, и это немедленно вступило в силу.
«Золото», - тут же выпалила она.
Я свистнул. Но это было там. Золото - самое стабильное платежное средство. Дрейссиг мог торговать им на свободном рынке, если хотел, или обменять на марки, доллары, франки или что-то еще, что ему было нужно. И это также устранило проблему привлекательных депозитов в местных банках. Это годилось для всего, в любом месте и в любое время. Но была одна проблема. Большое количество золота нельзя было перевозить в копилке. "Где хранится золото?" Я спросил дальше. Она приподнялась на локте, ее руки в блузке без рукавов задрожали от боли и страха.
«Это ... Я тебе скажу», - сказала она, глядя в мои жалящие глаза. «Но сначала мне нужна сигарета. Пожалуйста, только один.
Я кивнул. Теперь она поняла, что это серьезно. Сигарета может успокоить ее и понять, что ей лучше полностью сотрудничать с ней. На столе рядом с кроватью стояла настольная лампа, тяжелая стеклянная пепельница и пачка сигарет. Хельга потянулась за сигаретами и пепельницей. Когда она наклонилась вперед, чтобы достать пепельницу, на мгновение она повернулась ко мне спиной. Благодаря блузке без рукавов я увидел, как сокращаются мышцы ее плеча, и сразу отреагировал. Иначе у меня бы в голове дырка, потому что Хельга с кошачьей скоростью швырнула тяжелую пепельницу в мою сторону. Мне удалось так повернуть голову, что пепельница задела только часть моего черепа. Но я все еще видел звезды и больше слышал, чем видел, как мимо меня промчалась Хельга. Я попытался схватить ее, качая головой, чтобы прийти в себя. Она без особых усилий уклонилась от моей руки, и когда я обернулся, она прижалась к шкафу с револьвером в руке.
Свинья! она плюнула. «Вам будет жаль. Вы так сильно хотите все знать? Я сейчас подробно расскажу. И это последнее, что вы услышите. Вы хотели узнать о лодке по Рейну? Я тебе это скажу. Я применила бомбу. Да, я сделала. Только эта чертова штука взорвалась слишком рано.
Если бы я просто не взобралась на перила, чтобы нырнуть в реку, я бы погибла вместе с остальными. А теперь меня просто унесло в воду ».
Я посмотрел на голубой образец ее глаз. Я раньше видел, как она выглядела остро, но никогда с невозмутимым холодом, который она исходила сейчас. Я вспомнил нетерпеливое, лихорадочное существо, которое оставалось таким странно безличным в своей необузданной страсти. Она действительно состояла из двух частей, и одна из них была фальшивой, хладнокровной, извращенной сучкой.
"Довольны ли вы сейчас лодкой по Рейну?" она продолжила. Бен Муссаф прибудет на встречу завтра вечером. Он приносит тонны золота. Жаль, что тебя там не будет, чтобы увидеть.
Она все еще кричала на меня, а я не сводил с нее глаз. Теперь мне было нечего терять, и я хотел сэкономить время. Я знал, что есть еще одна Хельга, Хельга, которая так сильно жаждала меня, что ничего не может с этим поделать. Если бы я мог вызвать Хельгу хотя бы на мгновение, у меня был бы еще один шанс. Я видел, как шнур идет от лампы рядом с кроватью к розетке в стене рядом с тем местом, где я стоял.
«Ты собирался сказать мне еще кое-что», - сказал я, незаметно двигаясь вправо. «О нашем сексуальном опыте. Я не верю, что это была чисто комедия ».
Пистолет по-прежнему был нацелен на меня, но ее взгляд на мгновение смягчился. «Это не была комедия», - сказала она. «Я уже знала, кто ты был в ту первую ночь в замке. Слушал ваш интересный телефонный разговор на втором устройстве. Но вы невероятно неотразимы. Ты что-то во мне разбудил ».
"А прошлой ночью?" - спросила я, снова немного отодвинувшись. «Не говори мне, что ты уже забыл об этом. Я не верю этому.'
«Я не забыла», - сказала она. «Это только что закончилось, вот и все».
"Но это было хорошо, не так ли, Хельга?" Я усмехнулся ей. Моя ступня была всего в дюймах от розетки. «Разве ты не хочешь переспать со мной еще раз, Хельга? ... Сейчас же? Ты помнишь мой рот на твоей груди? Ты помнишь, как я тебя трахал?
Груди Хельги покачивались от глубоких, быстрых вдохов. "Сволочь!" - сказала она, шипя от ярости. Я услышал щелчок молотка, когда она выстрелила из пистолета. Я поднял ногу и вытащил вилку из розетки. Свет погас, и я упал в сторону, когда пуля просвистела над моей головой. Я опустил руку по широкой дуге и попал Хельге в заднюю часть колена, заставив ее споткнуться и угодить второй пулей в потолок. Я уже был на ней сверху и попытался схватить пистолет. Она все еще была слишком быстрой для меня, отпустив, и я упал с пистолетом в руке, когда она выскользнула из моей головы и убежала из комнаты. Я смотрел, как она исчезает из гостиной в коридоре, бросил пистолет и последовал за ней. Я слышал, как она поднималась по лестнице двумя ступенями за раз, направляясь на крышу. Поднявшись по лестнице, я почти догнал ее, но ей удалось хлопнуть дверью на крышу, и мне пришлось отступить, чтобы не получить дверью в лицо.
На крыше было кромешно темно, но я заметил ее примерно в трех футах от края крыши. Ближайшая крыша находилась на расстоянии не менее шести футов.
'Нет!' Я кричал. "Вы никогда не сделаете это". Она проигнорировала меня, побежала и прыгнула. Я почувствовал, что у меня застыла кровь, когда она дотянулась руками до крыши, на мгновение повисла на водосточном желобе, а затем упала назад с длинным, раздирающим ночь предсмертным криком. Я обернулся. Я хотел ее пожалеть, но не мог. Я просто сожалел, что не получил от нее больше информации. Внезапно для меня все стало невыносимо. У меня был тяжелый день. Я поспешил вниз по лестнице и вышел на улицу. Недалеко я снял номер в гостинице второго класса и был рад, что у меня есть место, где можно спокойно переночевать.
Я закрыл глаза, понимая, что на следующее утро мне нужно узнать, где встретятся Абдул бен Муссаф и Дрейссиг. Конечно, это была важная конференция, на которую я очень хотел попасть. У меня было отрезвляющее и непреодолимое ощущение, что от этого зависят вчерашние жертвы и завтрашние результаты.
Глава 7
Я нашел эспрессо-бар, который открылся рано, и пытался разобраться в своих смущенных мыслях за чашкой крепкого немецкого кофе. Несмотря на ее отрицание, было ясно, что Хельга была важным членом группы, которую я изначально считал столь неэффективной.
Теперь, когда я знал, как идут дела, я подумал, что они наделали глупостей. Мне было приятно думать, что теперь, когда они, несомненно, узнали, что случилось с Хельгой, они будут очень нервничать и постепенно поймут, с кем имеют дело. Они предприняли против меня три попытки убийства, помимо того, что заманили меня в ловушку в Восточном Берлине, и все, что это принесло им, было по крайней мере шесть мертвых мужчин плюс Хельга. И я все еще был на ногах. Они, должно быть, сейчас очень нервничают.
Я понял кое-что еще. Несмотря на то, что я был озабочен этим человеком, Дрейссигом, я никогда не видел его фотографии, и мне было интересно, как он выглядит. Высокий, маленький, спокойный, нервный? Был ли он хорош, когда дело доходило до боя, или он был из тех, кто потерял сознание? Эти вещи важны для того, чего можно было ожидать и что нужно было сделать. Я знал о нем только одно. У него были большие амбициозные планы, которые мне еще предстояло разгадать от А до Я. Комментарий Хельги об Абдуле бен Муссафе я запомнил. Он должен был прибыть сегодня вечером с большим грузом золота, и Хельга собрала свой портфель, чтобы присутствовать на встрече. Чемоданчик. Это что-то значило. Она шла в место, которое было неблизко, но достаточно далеко.
Она использовала технику вымысла, основанного на реальности. Был грузовик, который отвез меня в Восточный Берлин, но кузен Хьюго не был настоящим кузеном. Был замок, в котором она знала свой путь, но теперь я понял, что ее «дядя» тоже ненастоящий. Дядя, скорее всего, был не кто иной, как Дрейссиг. Что может быть лучше для тайной встречи, чем старый замок? Что может быть лучше, чем старый замок, чтобы спрятать золото? Это было совершенно очевидно, и я вспомнил закрытые двери в левом крыле, когда она показывала мне все вокруг. Конечно, это был старый замок с видом на Рейн. Она выбрала как раз подходящее место, чтобы взорвать прогулочный катер, так что она была близко к замку, чтобы там высохнуть ...
Я быстро подумал. Поездка по автобану, задержка на различных контрольно-пропускных пунктах и расстояние до Рейна в Кобленце означали как минимум четырехчасовую поездку. Мне нужна была быстрая машина, и я не хотел идти в компанию по аренде автомобилей. Они могут быть достаточно умны, чтобы следить за этими вещами, подозревая, что я попробую арендовать машину. Но я знал, где его взять. Я просто надеялся, что она уже купила новый. Я не мог удержаться от смеха, выходя из эспрессо. Я уже мог представить себе лицо Лизы Хаффманн.
Дверь она открыла сама, одетая в обтягивающий красный свитер из джерси и синие клетчатые брюки, которые тоже идеально ей сидели. Было легко увидеть восходящую линию ее груди, но я не сводил глаз с ее лица и видел слегка скрытую осторожность в ее взгляде, слегка веселую улыбку на ее красивых губах.