Он говорил сухо, с легкой улыбкой на губах, но один раз провел по глазам, а затем громко прочистил горло.
«Вы эээ все еще живете в кампусе?» Меня меньше волновало, где он живет, чем то, как это может повлиять на мое прикрытие; Меньше всего мне хотелось иметь дело с кучкой любопытных школьников.
«О нет. Я снял дом рядом с яхт-клубом на Саконнете. Не очень большой, но он соответствует моим потребностям, и он достаточно близко к университетскому городку, поэтому я могу ожидать, что друзья будут время от времени заглядывать туда. И я действительно Будьте заняты, мистер Картер, извините меня, мистер Макки. Выход на пенсию, вы знаете, это время жизни, когда мужчина находит возможность сделать все то, что он раньше откладывал ».
Ладно, значит, он знал мое настоящее имя. Это не было сюрпризом, особенно после того, как узнал, насколько он был близок к Хоуку. Но мне показалось, что он слишком свободно разговаривает со мной, и мне было интересно, как далеко он зайдет.
«Думаю, вы уже делали подобное с Хоуком», - заметил я.
Он быстро взглянул на меня. «Не совсем так. То есть, я не провожу обычную школу морского дела для агентов AX, хотя время от времени я обучал основам одного или двух ваших коллег».
«Но вы поддерживали связь все эти годы».
Он ухмыльнулся. «Вы исследуете наши связи, мистер Макки».
Откровенно говоря, это показалось хорошей идеей. «Мне всегда нравится знать как можно больше о человеке, с которым я имею дело. Особенно, когда он явно старый приятель моего начальника».
Натаниэль усмехнулся. "Что ж, нет причин не рассказать вам немного. У меня есть несколько небольших талантов в различных областях, которые Дэвид смог использовать, когда я был доступен. Помимо лодок и парусного спорта, я довольно хорошо фотограф, спасибо военно-морскому флоту и обучению, которое они дали мне много лет назад. И я путешествую; даже когда я еще преподавал, я обычно плавал в Европу, на Карибский бассейн, даже через Тихий океан, в течение тех длинных лет, которыми живут школьные учителя. . В свой творческий отпуск - Боже, почти десять лет назад! - Я взял жену и двух дочерей, которые выросли и покинули гнездо, в кругосветный круиз. Дэвид попросил меня разобраться в некоторых вещах, установить контакты ... ну, вы понимаете, о чем я. Я уверен, что вы не собираетесь спрашивать меня о подробностях ".
«Они должны быть в файлах агентства».
«Надеюсь, что нет. Небольшая работа, которую я выполнял для вашего начальника, была личным делом. Для старого друга. И, как старый друг, Дэвид заверил меня, что мое имя никогда не появится ни в одном AX-файле, даже в закодированном виде. Я доверяю ему. Не так ли? "
Я кивнул. И в то же время осознал, что доверяю этому человеку так же сильно, как кому-либо, кого я когда-либо встречал в своей жизни. Что, конечно, беспокоило меня, потому что большая часть моей профессии - это чертовски подозрительно относиться к каждому, с кем я вступаю в контакт.
«Это похоже на прикрытие», - сказал я. «Вы, жена, дети, путешествуете по миру. В какие порты вы попадали?»
Натаниэль покачал мне нежно укоряющим пальцем. «Так, теперь, Ник, не дави на это. Это было много лет назад, и все мелочи, которые я делал для Дэвида, давно закончены. Кроме того, я всегда оставался чистым, никогда не был идентифицирован как агент. чтобы так и было. "
«В таком случае, - сказал я иронично, - тебе лучше не называть меня Дэниел Макки».
«О, я не забуду».
«А я яхтенный брокер?»
«Это идея. Почему бы нам не подождать, пока мы доберемся до моего дома, прежде чем обсуждать это дальше? Начинается дождь, и эти надоедливые дворники только размазывают воду по лобовому стеклу».
* * *
Моя эффективная квартира вписалась бы в кухню «не очень большого» дома Натаниэля Фредерика. Это было ветхое двухэтажное здание, обшитое белой обшивкой, с широким крытым крыльцом, идущим вдоль задней части и выходящим на широкий водоем. Когда мы приехали, шел дождь, и я не совсем понимал, где мы находимся. Но меня не волновал Натаниэль.
К тому времени, когда меня провели в мою комнату наверху и вымыли, мой хозяин зажег огонь в большой удобной гостиной, которая, очевидно, также служила кабинетом. Повсюду валялись книги и бумаги; одна стена была облицована пробкой, на которой были прикреплены увеличенные изображения некоторых из лучших фотографий с лодками, которые я когда-либо видел. На полках и на случайных столиках были разбросаны обрамленные изображения детей на разных стадиях взросления, а на другой стене висела картина женщины, гордо седой, но сияющей красоты. Это был всего лишь портрет головы и плеч.
Я знал, что она из тех женщин, которые отвлекут все взгляды от парада кроликов Playboy. Мое уважение к Натаниэлю Фредерику повысилось еще на несколько ступеней; Если бы я потерял такого человека, я бы, черт возьми, не стал бы улыбаться.
«Я так понимаю, что вы любитель бурбона», - сказал он.
«Кажется, ты много обо мне знаешь».
"Да." Он стоял в мягком старом погребе и наливал из хрустального графина в огромный стакан.
"Вода?"
"Просто кайф, спасибо".
Мы отнесли свои напитки - я думаю, это был херес, но я не мог быть уверен - на кухню, где он открыл несколько банок и приготовил на скорую руку ужин, который по вкусу не походил ни на что из консервов. Когда я сделал ему комплимент, он отмахнулся от лести.
«Когда вы неделями находитесь в море на маленькой лодке, мистер Макки, вы придумываете всевозможные интересные штуки с фасолью и тушеной говяжьей тушкой. В противном случае у вас на корабле бунт».
Потом мы вышли на заднее крыльцо. Дождь все еще лил, и хотя ночь была прохладной, я чувствовал себя теплым и защищенным под глубокой крышей. Небольшая полоса песка спускалась к краю воды, где темные волны жадно плескались по берегу.
Натаниэль указал направо от нас. «Яхт-клуб. Маленькое место, и мы не пойдем туда сразу. По понятным причинам я держу свою лодку у пристани, которая находится сразу за ним. Через несколько дней, когда я почувствую, что вы можете пройти там проверку, как яхтенный брокер, мы проверим вас в клубе ".
"Тест?"
«Почему бы и нет? Вы думали, я собираюсь провести вам ускоренный курс без выпускного экзамена?»
Я не думал об этом, но должен согласиться, что это казалось хорошей идеей. С другой стороны, я все еще не знал почему. Я спросил.
«О, слишком поздно обсуждать все это сегодня вечером, мистер Макки. Вернитесь через мгновение».
Мы вернулись в гостиную, где он снял с полки книгу. Я заметил, что рядом стояло несколько одинаковых томов; по крайней мере, суперобложки все такие же.
«Рискуя показаться нескромным, я предлагаю вам взять это с собой, чтобы почитать перед сном», - сказал Натаниэль. «Даже если я написал это сам, это неплохо».
Название было Lines & Spars, и в моей руке оно было таким же тяжелым, как телефонный справочник Манхэттена.
«Просто чтобы поднять тебе настроение», - говорил Натаниэль. «Погрузитесь в тривиальные детали оснащения и управления парусным судном, пока вы можете бодрствовать. Но будьте осторожны, мистер Макки».
В его голосе была другая нотка, которая заставила меня напрячься. "Осторожный?"
Он улыбнулся. «Не позволяй книге упасть тебе на лицо, пока ты задремаешь. Она достаточно тяжелая, чтобы сломать тебе нос».
* * *
Следующие несколько дней превратились в сумасшедший дом физического и психического истощения. Мы проплыли на кечче Натаниэля длиной тридцать девять футов вверх и вниз по реке Саконнет, которая вовсе не река, а устье, где приливы и отливы вскипают, как пороги реки Колорадо. Что ж ... может быть, не так сильно, но это настоящее испытание - бежать с довольно попутным ветром за кормой, все паруса лететь и обнаруживать, что вы плывете по течению. В какой-то момент даже Натаниэль признал свое поражение и включил вспомогательный двигатель, чтобы помочь нам добраться до пристани. От этого мне стало легче. Опытных моряков окружает какая-то загадка; создается впечатление, что они предпочли бы дрейфовать вечно, чем прибегать к своим двигателям, но Натаниэль не извинялся.
«Если вам нужно куда-то добраться, - сказал он, - доберитесь туда как можно лучше. Мы не участвуем в гонках и не хвастаемся».
Чтобы проверить мою навигацию и всестороннее управление лодкой, мы отправились в круиз, который длился пару дней. Сначала Каттиханк, что не так уж и далеко, но Натаниэль задумчиво выбрал день, когда туман был настолько густым, что его можно было почти свернуть в маленькие шарики и хранить. Он сидел в кабине, не слишком близко ко мне, и читал книгу, пока я боролся с ветром и приливами, а также с тем фактом, что я едва мог видеть даже нос кеча. Я очень гордился собой, когда мы сделали буй, обозначающий вход в гавань, но мой хитрый инструктор приготовил для меня еще один маленький сюрприз; он не упомянул, что волна большого размера разбивается прямо у входа в гавань, и когда мы прибыли, они были достаточно большими, чтобы у серфера слюнки текли.
Так что я поступил по-умному, сбросив паруса, без помощи Натаниэля, и включил вспомогательный двигатель. Он не сказал ни слова, но у меня сложилось впечатление, что он сделал бы то же самое.
Оттуда мы отправились в Мартас-Винъярд, переночевали на борту в гавани Эдгартауна и рано утром следующего дня отправились на остров Блок, участок круиза морской яхты.
никаких ориентиров не было видно. Я узнал кое-что о дрейфе и компенсации, чему не смог бы научиться за дюжину лет, и когда показались высокие тусклые красные скалы острова, я испытал больше облегчения, чем самодовольства.
Мы обогнули остров и вошли в Большой соляной пруд, естественную гавань на западной стороне. Было еще светло, поздно вечером, и Натаниэль предложил нам сойти на берег.
«Я подумал, что мы сможем вернуться в Ньюпорт к сегодняшней ночи», - сказал я.
"Не торопитесь. Вы когда-нибудь были здесь раньше?"
"Никогда."
«Это интересное место. Давайте возьмем пару велосипедов и отправимся в тур».
"Велосипеды?"
«Конечно! Это единственный способ путешествовать, когда ты не на воде».
Итак, мы сошли на берег, пришвартовавшись у высокого дока, который был построен в первую очередь для приема летних паромов, курсирующих между островом и материком. Небольшая группа магазинов и продуктовых киосков казалась закрытой, но Натаниэль постучал в дверь обветшалого, провисшего здания. Женщина открыла; у нее было багровое лицо, что означало, что она либо была пьяной всю жизнь, либо страдала какой-то ужасной болезнью. Как бы то ни было, она просияла, когда увидела Натаниэля, обняла его, а затем провела нас к задней части здания, где в сарае хранилась пара сотен велосипедов, сложенных друг на друга.
«Берите все, что хотите, мистер Фредерик. Пока они бегают, а?»
Вытащили из кучи пару байков, проверили.
«Они подойдут, миссис Гормсен, - сказал Натаниэль. «Мы, наверное, вернемся через пару часов».
"Ты останешься на ночь или уйдешь?"
«Мы еще не решили. Вы хотите нас накормить?»
Женщина от души усмехнулась. «О Господи, нет, мистер Фредерик. В это время года мы в основном живем на замороженных хот-догах, которые не продали прошлым летом. Добро пожаловать, но я не думаю, что вам это нужно».
«Я не стану спорить по этому поводу», - сказал Натаниэль, перекинув ногу через сиденье своего велосипеда.
Мы ехали по главной дороге, полосе асфальта с выбоинами, которая проходила мимо пустующих, закрытых ставнями старых отелей и летних пансионатов, в любом из которых могли быть привидения предков, прячущиеся за слепыми окнами. Остров Блок - высокий участок земли; мы проехали мимо местностей, похожих на английские болота, усеянные сланцево-серыми прудами. Но мы не были полностью изолированы; когда мы были на полпути вниз по острову, мы встретили молодую пару на тандемном велосипеде, которая постоянно крутила педали и явно прекрасно проводила время. Мы уступили им место, они замахали и засмеялись, а затем растворились в сгущающихся сумерках.
«Я не думал, что здесь кто-то был в межсезонье», - сказал я Натаниэлю.
«О, всегда есть несколько чудаков. Я предпочитаю их видеть».
Мы ехали дальше, пока не достигли дальнего конца острова, высокого обрыва с видом на Атлантический океан. С того места, где мы стояли, открывался впечатляющий вид, может быть, на сотню футов вниз, когда волны безжалостно бились о скалистый берег внизу. Далеко слева от нас был маяк, его луч только начинал кружиться в сгущающейся ночи. Мы с Натаниэлем постояли несколько минут, вдыхая прохладный чистый воздух откуда-то вроде Азорских островов. Затем мы вернулись к нашим велосипедам.
Из-за шума ветра и волн мы не слышали приближающейся машины; теперь он стоял, выключив фары, и разбитая решетка упиралась в наши велосипеды. У открытой двери со стороны водителя стоял мужчина, и за лобовым стеклом я мог разглядеть размытое лицо, но не обратил на это особого внимания. Меня гораздо больше заинтересовал дробовик, который мужчина направил в нашу сторону.
"Мистер Фредерик?" - спросил он слабым голосом против ветра.
«О, боже», - мягко сказал Натаниэль.
"Ты помнишь меня?"
"Боюсь, что так." Натаниэль не двинулся с места; он держал руки по бокам и казался почти расслабленным. "Хотя это было так давно ..."
«Намного дольше для меня». Он слегка передвинул дробовик, что мне не понравилось. «Они не поверили мне, знаете ли. Они думали, что я работаю на ваших людей, а не на них, и прошло больше года, прежде чем они меня отпустили».
«У вас, должно быть, были трудные времена».
«Это был настоящий ад! Целый проклятый год на том заводском корабле, и это не был круиз для удовольствия!»
«Нет, я так не представляю, Грейвс». Натаниэль сделал полшага к мужчине и указал на дробовик. "Вы собираетесь использовать это?"
«Я приехал сюда не отдыхать на свежем воздухе».
Теперь я мог видеть, что это был мужчина лет тридцати с небольшим, с большими пальцами рук и морщинистым лицом, огрубевшим от ветра и воды. Под невзрачной ветровкой его внушительные мышцы плеча вздулись.
"Так вы случайно нашли нас здесь?" Натаниэль
пошел дальше. Еще полшага.
«Был на острове пару недель, с тех пор, как меня отпустили. Моя жена родом отсюда»
"О, конечно. А миссис Гормсен - твоя свекровь, не так ли?"
"Вы понимаете всё довольно хорошо". Грейвз двинулся вперед. «Думаю, тебе и твоему другу лучше вернуться на край обрыва».
«Ты собираешься стрелять в нас или думаешь, что сможешь заставить нас спрыгнуть?»
«Это не составит для меня никакой разницы, мистер Фредерик. Я собирался нанести вам визит в Ньюпорт, но сегодня вы избавили меня от этого».
«Если бы я знал, что наши красные рыболовные друзья отпустили тебя, я мог бы изменить свой маршрут». Натаниэль сохранил эту добродушную полуулыбку на лице, спокойный, как если бы он стоял перед классом, заполненным нетерпеливыми учениками.
«Да, ну, я не думал, что они отправят вам телеграмму. Вы меня очень хорошо подставили, мистер Фредерик, и я ничего подобного не забываю. Единственная причина, по которой они меня не убили, была»
"Потому что ты не был особо важным, не так ли?" Изменение голоса Натаниэля было замечательным; теперь в нем была насмешка.
Это получило реакцию. Грейвз двинулся к нему, его лицо побагровело даже в сгущающейся темноте. Он поднял дробовик, чтобы использовать его как дубину, и школьный учитель на пенсии нырнул под него. Он вонзил окоченевшие пальцы в живот, используя другое предплечье, чтобы заблокировать удар дула дробовика. Грейвз согнулся пополам, глаза выскочили. Натаниэль снова ударил его по тому же месту, на этот раз перевернув руку и почти приподняв мужчину с ног, зацепив пальцы под его грудиной. Грейвз попытался завизжать, но из его широко открытого рта вырвался только сдавленный звук агонии.
Натаниэль взял дробовик из его руки, позволяя мужчине упасть на землю. На его лице была улыбка смешанного удовлетворения и сожаления, когда он смотрел на Грейвза, корчущегося от мучительной боли - и он выглядел слишком длинным.
Дверь другой машины открылась, и из нее вышла женщина. Я мог сказать, что это была женщина, потому что у нее в волосах были розовые пластиковые бигуди; в остальном она была одета более или менее как мужчина, лежавший у ног Натаниэля. У нее был пистолет.
Я тоже. Вильгельмина, Люгер, который был такой же частью меня, как моя правая рука, выпрыгнула из своей наплечной кобуры. Я нырнул на Натаниэля, отбросив его в сторону, когда женщина направила большой старый револьвер в нашу сторону. Из-за ветра и прибоя я почти не услышал звук выстрела, но почувствовал жгучую боль, когда пуля попала мне в плечо.