Вначале у меня было два пути подхода: пакистанская вдова Менданике, Шема, и экипаж DC-7. Вдова, потому что она могла знать тему тайной встречи посла Петерсена с ее покойным мужем и причину внезапного бегства в Будан. Что касается экипажа DC-7, то по понятным причинам я хотел обсудить с ними планы полета.
Как я уже сказал, это была обычная процедура. Это Хоук сказал: «У вас максимум нет времени, чтобы узнать, есть ли там Cockeye и ДПЛА».
Глава 2
В течение оставшейся части пути из рыбацкого лагеря я запомнил большую часть справочного материала, который передал мне Хоук. В основном это касалось Североафриканской Народной Республики.
У каждого агента AX есть актуальная картина геополитического лица земного шара. Как Killmaster N3, мои знания, конечно же, обширны и глубоки. Так и должно быть, чтобы, сосредоточившись на деталях, я уже на полпути.
Из всех стран Магриба НАГР является самой бедной. Он был создан ООН в конце 50-х из засушливой части бывших французских владений. Как «недавно возникшая нация третьего мира», ее появление было чисто политическим.
Его столица Ламанаэто глубоководный порт, стратегически расположенный и давно желанный для Советского Союза. Адмирал С.Г. Горшков, главнокомандующий ВМФ России, сказал в секретных показаниях перед Центральным комитетом Политбюро, что Ламана является ключом к контролю над западным Средиземноморьем. Не требовалось военного гения, чтобы понять почему.
Этому контролю препятствовали отношения между президентом НАРН Бен д'Око Менданике и Вашингтоном. Это не были отношения, скрепленные добрым товариществом. Единственное, что нравилось Менданике в США, это непрерывный поток помощи. Он взял его одной рукой, при каждой возможности устно хлопая своего благодетеля по лицу. Но в обмен на помощь он не дал Советам права на бункеровку в Ламане, а также был достаточно умен, чтобы опасаться их присутствия на своей территории.
Существовали некоторые параллели с ситуацией в отношении Тито и советским натиском на Адриатические порты. Имя Менданике часто связывали с именем югославского лидера. На самом деле толстый заголовок на баннере Montreal Star гласил: «Менданике, североафриканский Тито мертв».
Цейлонец по происхождению, получивший образование в Оксфорде, Менданике захватил власть в 1964 году, свергнув и убив старого короля Факи в результате кровавого переворота. Родственник Факи, Шик Хасан Абу Осман, не очень обрадовался переходу, и когда Вашингтон отказался предоставить ему оружие, он отправился в Пекин. Его десятилетняя партизанская кампания в южном секторе песчаной насыпи NAPR вокруг Будана время от времени упоминалась в прессе. Влияние Османа было мало, но, как и Мустафа Барзани в Ираке, он не собирался уходить, и его китайские поставщики были терпеливы.
В результате крушения с Менданике погибли шесть его ближайших советников. Фактически, единственным оставшимся членом его правящего окружения был генерал Салем Аззиз Тасахмед. По до сих пор неизвестным причинам его не вытащили из постели вместе с шестью другими, чтобы совершить неожиданный рейс по билету в один конец в колонку некрологов.
После известия о катастрофе Тасахмед объявил себя маршалом и заявил, что возглавит временное правительство. Генералу было сорок, он стажировался в Сен-Сире, бывшем французском Вест-Пойнте, и был полковником во время переворота 1964 года. У него была жена, сестра Менданике, и они с Беном были верными друзьями до смерти. По этому поводу AX Inform гласил:
Тасахмед, как известно, с июня 1974 года имеет дело с агентом КГБ А. В. Селлиным, главой резидентуры Мальты, прикомандированным к руководству. Рядом был Черноморский флот, которым командует вице-адмирал В.С. Сысоев.
Как предупредила Звезда, «трагическая смерть» Менданике вызвала возмущенные требования ряда лидеров третьего и четвертого мира о созыве экстренной сессии Совета Безопасности ООН. Случайная смерть не принималась во внимание. Осажденное ЦРУ снова стало мальчиком для битья, и хотя не было ощущения, что Совет Безопасности может вызвать воскрешение «известного государственного деятеля и защитника прав народов», встреча дала бы широкую возможность выразить злобу против империалистической войны США.
Со всем дополнительным опытом, который предоставил мне Хок, моя первоначальная оценка не изменилась. Дело в том, что это было усилено. В этой ситуации присутствовали все составляющие классического контрпереворота, вдохновленного Советским Союзом. И единственным связующим звеном между Кацвейлером и Ламаной был тот самолет DC-7, который, казалось, взлетел обычным рейсом, его единственным подозрительным действием было изменение пункта назначения на полпути.
К тому времени, как мы приземлились у ангара RCAF в Дорвале, я переоделся в деловой костюм и принял личность Неда Коула из AP & WS. Когда я не на дежурстве, полностью упакованная дорожная сумка и специальный кейс для атташе AX оставляют в штаб-квартире для быстрого получения, и Хоук их забрал. Вне службы или на службе моя стандартная одежда состоит из Wilhelmina, моего 9-миллиметрового люгера, Hugo, стилета с креплением на руку и Pierre, газовой бомбы размером с грецкий орех, которую я обычно ношу в своих жокейских шортах. Меня тщательно обыскивали больше раз, чем я могу сосчитать, и одна из причин, по которой я хочу поговорить об этом, заключается в том, что никто не подумал обыскать это место.
Я стоял на линии полета в ранней вечерней темноте с Хоуком, когда он готовился к посадке в самолет представительского класса, который увезет его обратно в столицу. Больше не было необходимости рассказывать подробности истории.
«Естественно, президент чертовски хочет, чтобы это дело было упаковано, прежде чем оно станет достоянием общественности», сказал Хоук, сложив ладони и закуривая еще одну сигару.
«Я полагаю, они молчат по одной из двух причин, а может и по обеим. Где бы они ни спрятали Cockeye, им требуется время, чтобы установить его на ДПЛА и поработать с авионикой. Это может быть слишком сложно для них.»
«Какая другая причина?»
«Логистика. Если это шантаж, требования должны быть выполнены, условия выполнены. Требуется время, чтобы претворить в жизнь такой план».
«Будем надеяться, что этого достаточно, чтобы дать нам достаточно Ты чувствуешь себя хорошо?» Он впервые упомянул причину, по которой я рыбачил на озере в Квебеке.
«Я терпеть не могу долгих отпусков».
«Как нога?»
«Лучше. По крайней мере, она у меня есть, а этот ублюдок Тупамаро стал на голову ниже».
«Хммм.» Конец сигары светился красным в холодных сумерках.
«Хорошо, сэр», раздался голос из самолета.
«Извини, что оставил тебя с моими рыболовными снастями», сказал я.
«Я попробую удачу в Потомаке. До свидания, сынок. Оставайся на связи».
«Его рука была как железное дерево».
На машине меня отвезли в аэровокзал. Во время короткой поездки я снова натянул упряжь. Регистрация прошла незамедлительно. Службе безопасности дали сигнал пройти меня, бегло осмотрев мой кейс атташе и обыскав тело как пирожное. Боинг 747 почти не имел полезной нагрузки. Несмотря на то, что я ехал экономическим классом, как любой репортер хороших новостей, у меня было три места, которые были хороши для отдыха и сна.
Во время питья и ужина я расслабился Но, как сказал Хоук, все сводилось к одному. Украденное могло быть где-то в НАРР. Если оно там были, моей задачей было не только найти их, но и избавиться от того, кто его туда поместил. В помощь мне сверху будут спутник и разведка с маолета СР-71.
Раньше правда была сильнее вымысла. Теперь ее насилие намного опережает фантастику. Телевидение, фильмы и книги не успевают. Это стало вопросом превосходства. И главная причина ускорения заключается в том, что сегодня в Лос-Анджелесе, Мюнхене, Риме или Афинах тем, кто слишком часто убивает своих собратьев, это сходит с рук. В старых добрых США благотворители беспокоятся о нападавших, а не о жертвах. AX работает иначе. В противном случае он вообще не мог бы работать. У нас более старый код. Убить или быть убитым. Защищайте то, что нужно защищать. Верните все, что попало в руки врага. На самом деле никаких правил. Только результаты.
Глава 3
Здание терминала аэропорта Леонардо да Винчи в Риме представляет собой длинный застекленный вогнутый коридор с кучей стоек авиакомпаний, экспресс-баров и газетных киосков. Стекло обращено к линии полета, и есть спускающиеся пандусы от множества входных ворот, где собираются вместе самолеты крупных авиакомпаний. Менее престижные перевозчики, направляющиеся в Северную Африку и на юг и восток, загружаются с задних крыльев терминала, что доказывает, что, по крайней мере, в Риме, несмотря на вновь обретенное влияние арабских нефтедобывающих стран, существует определенный набор отличий. все еще наблюдается.
Прогулка по широкому, густонаселенному коридору была полезна для двух вещейнаблюдения и тренировки выздоравливающей ноги. Наблюдение было важнее. С момента вылета рейсом Air Canada я знал, что нахожусь под наблюдением. Это внутреннее чувство, основанное на долгом опыте. Я никогда не спорю с этим. Это было там, когда я высадился по пандусу и выросло вместе с капучино, которое я заказал в экспресс-баре. Оно оставалось твердым, когда я подошел к газетному киоску и купил Rome Corriere Delia Sera, а затем сел в соседний стул, чтобы просмотреть заголовки. Менданике по-прежнему оставался первой страницей. Сообщалось, что в стране наблюдается напряженность, но под жестким контролем. Я решил, что пора пойти в мужской туалет поправить галстук.
Я заметил его, изучая новости от Ламаны.
Он был маленького роста и жилистого, с землистым цветом лица и невзрачной одеждой. Он мог быть откуда угодно, типичное лицо в толпе. Меня интересовало его намерение, а не его анонимность. Только Ястреб и центральный контроль AX знали, что я в Риме предположительно.
В зеркале мужского туалета мое лицо сердито смотрело на меня. Я сделал пометку, чтобы напомнить себе, что надо больше улыбаться. Если бы я не был осторожен, я бы начал выглядеть так, как будто кто-то придумал секретного агента.
Было довольно постоянное движение людей, выходящих из комнаты, но мой маленький наблюдатель не вошел. Возможно, слишком опытный профи. Когда я вышел и спустился по лестнице в главный коридор, он исчез.
До полета было достаточно времени, но я пошел к далекой точке регистрации, чтобы посмотреть, смогу ли я его спугнуть. Он не появился. Я сел подумать. Он был настоящим шпиком. Его целью, вероятно, было подтвердить мое прибытие и сообщить об этом. Кому? У меня не было ответа, но если его контроль был предупрежден, я тоже. Возможно, преимущество было за противником, но они совершили серьезную ошибку. Их интерес указывал, что в дальнем плане Хоука что-то пошло не так.
Я вернулся к чтению Corriere. Он был полон предположений о смерти Менданике и ее значении для НАР. Детали крушения совпали с теми, которые предоставил Хоук. Самолет совершал обычный заход на посадку ADF на полосу на краю Буданского оазиса. Нормальный во всех отношениях, за исключением того, что он врезался в землю в восьми милях от конца взлетно-посадочной полосы. Самолет взорвался при ударе. Эта катастрофа была саботажем, но до сих пор никто не мог объяснить, как DC-6 влетел в песок пустыни, с выдвинутыми колесами и стандартной скоростью снижения в то время, когда погода была «ясной» между дневным светом и тьмой. Это исключало взрыв на борту или другой самолет, сбивший Менданике. Генерал Тасахмед заявил, что будет проведено полное расследование.
Мои попутчики начали собираться. Смешанная публика, преимущественно арабская, некоторые в западной одежде, другие нет. Было несколько неарабов. Трое, судя по разговору, были французскими инженерами, двоебританскими продавцами тяжелой техники. Принимая во внимание обстоятельства, я не думал, что их время для ведения бизнеса было удачным. Но такие вещи, похоже, не беспокоят британцев.
Собравшаяся группа мало обращала внимание друг на друга, время от времени сверяла часы и ждала прибытия самолета, чтобы начать ритуал регистрации и проверки. После последней бойни в аэропорту Рима даже арабские авиалинии начали серьезно относиться к безопасности. Вильгельмина и Хьюго находились в своих закрытых камерах в атташе-кейсе. На этот счет проблем не возникнет, но когда прибыл только один клерк NAA-мужчина, опоздавший на двадцать минут с планшетом под мышкой, я понял, что проблема исходит из другого источника.
Сначала он заговорил на арабском, затем на плохом английском, его гнусавый голос был ровным и непримиримым.
Некоторые из ожидающей толпы застонали. Остальные задавали вопросы. Некоторые начали протестовать и спорить со служителем, который немедленно занял оборонительную позицию.
«Я говорю, казалось, что больший из двух англичан внезапно осознал мое присутствие, в чем, кажется, проблема? Задержка?»
«Боюсь, что да. Он предлагает вернуться в час дня».
«Час! Но это не раньше»
«Один час», вздохнул его спутник с печальными глазами.
Пока они обдумывали плохие новости, я размышлял о том, чтобы позвонить по римскому номеру и предоставить в свое распоряжение самолет. Во-первых, это был вопрос того, стоила ли потеря времени риска особого прибытия, которое привлекло бы внимание в то время, когда подозрения в Ламане стали более параноидальными, чем обычно. А во-вторых, был вопрос, настраивали ли меня на убийство. Я решил, что как-нибудь наверстать упущенное. А пока я бы немного отдохнул. Я оставил двух британцев обсуждать, будут ли они есть второй завтрак из кровавых бифштексов, прежде чем они отменит свое бронирование, или после.
На втором этаже терминала находится так называемая временная гостиница, в которой можно снять номер-камеру с двухъярусной койкой. Задерните тяжелые занавески на окнах, и вы сможете перекрыть свет, если хотите отдохнуть.
В нижнем ярусе я положил обе подушки под одеяло и позволил занавеси свисать. Потом поднялся на верхний уровень и лег ждать развития событий.
Клерк NAA объявил, что трехчасовая задержка произошла из-за механической неисправности. Со своего места в зоне ожидания я мог видеть нашу Каравеллу на линии полета ниже. Багаж загружался в нижнюю часть самолета, а служащий бензовоза доливал в баки самолета JP-4. Если бы у самолета были механические проблемы не было видно ни механика, ни доказательств того, что кто-то что-то делал, чтобы что-то исправить. Это была нечеткая ситуация. Я решил принять это на свой счет. Выживание в моем бизнесе требует прямого отношения. Лучше быть уличеным неправым, чем мертвым. В регистре гостиницы я написал свое имя крупным и четким шрифтом.
Он пришел через час и пятнадцать минут. Я мог бы оставить ключ в замке и усложнить ему задачу, но я не хотел, чтобы это было сложно. Я хотел поговорить с ним. Я услышал слабый щелчок тумблеров, когда его ключ повернулся.
Я спустился с койки и приземлился беззвучно на холодный мраморный пол. Поскольку дверь открылась внутрь, я обошел ее край. Показалась щель. Проем расширился. Показалось дуло«Беретты» с громоздким глушителем. Я узнал костлявое запястье, блестящую синюю куртку.
Пистолет дважды кашлянул, и в полумраке подушки убедительно подскочили в ответ. Позволить ему продолжить было пустой тратой боеприпасов. Я поранил его запястье, и, когда «Беретта» ударился об пол, я катапультировал его в комнату, ударил его о двухэтажную кровать и захлопнул дверь ногой.
Он был маленьким, но быстро оправился и был быстр, как ядовитая змея. Он развернулся между шестами кровати, закружился и пошел на меня с лезвием в левой руке, оно было похоже на маленькое мачете. Он присел с недружелюбным выражением лица. Я натупал, тесня его, стилет Хьюго кружился.
Он сплюнул, пытаясь отвлечь меня, толкая меня в живот, а затем ударил по горлу. Его дыхание было прерывистым, его желтоватые глаза остекленели. Я сделал ложный выпад с Хьюго, и когда он нанес контратакующий удар, я нанес удар ногой в промежность. Он избежал большей части удара, но теперь я прижал его к стене. Он попытался оторваться, намереваясь расколоть мне череп. Я поймал его запястье прежде, чем он успел разделить мои волосы. Затем я заставил его развернуться, его лицо врезалось в стену, рука была вывернута к его шее, Хьюго протыкал его горло. Его оружие издало приятный лязгающий звук, когда упало на пол. Его дыхание было хриплым, как будто он пробежал очень длинный путь и проиграл гонку.
«У тебя нет времени жалеть. Кто тебя послал?» Я попробовал на четырех языках, а потом поднял руку до предела. Он корчился и задыхался. Я пролил кровь с Хьюго.
«Еще пять секунди ты мертв», сказал я по-итальянски.
Я ошибался ни на каком языке. Он умер в четыре секунды. Он издал всхлипывающий звук, а затем я почувствовал, как его тело содрогнулось, его мускулы сжались, как будто он пытался вырваться изнутри. Он рухнул, и мне пришлось его удерживать. Он нормально укусил ампулу, только она была заполнена цианидом. Я почувствовал запах горького миндаля, когда положил его на койку.
В ритуале смерти он выглядел не лучше, чем был живым. У него не было никаких документов, что неудивительно. То, что он покончил с собой, чтобы помешать мне заставить его говорить, доказывало либо фанатичную преданность, либо боязнь более мучительной смерти после того, как он заговорит, или и то, и другое.