Имеет же Делакруа хоть раз в жизни право на подарок Свыше! Тем более, что от собственной жены на Рождество ни разу его не получал. Хитрая змея. Вечно отговаривается, что мусульманка, католические праздники ей отмечать грех. А сидеть на шее у «неправоверного» мужа - не грех?
Не хочется портить настроение воспоминаниями об ошибках молодости, в частности о супруге-мавританке. Лучше помечтать - как распорядиться будущим богатством. Ох, даже не верится...
По пути к машине Гастон попытался закрепить победу. Приостановился.
- Может, сразу рассчитаемся?забросил для верности наживку. Ясно: гости находятся в невыгодном положении, почему бы их посильнее не припереть.
Но Жюль находился начеку - именно на такой случай. Он Делакруа давно раскусил и не собирался еще раз попадаться в капкан его жадности. Еще неизвестно, что за машина у этого загребущего деляги, если вообще имеется. Что-то внешний вид его не вызывает доверия... Особенно по-нищему выглядящая куртка юбкой и непокрытая в непогоду лысина.
Сомнения подтвердились, когда они завернули за здание станции. В паре метров от угла стояло единственное авто, припаркованное у тротуара, припорошенное снегом. Спасибо другому фонарю, ярко сиявшему - далекому от мысли угасать, и собственной дальнозоркости Жюльен сумел прилично его рассмотреть.
И дрогнул изнутри, предчувствуя приступ разочарования.
Транспортное средства Делакруа, подобно хозяину, не производило впечатления благополучности: было невысокого роста, неширокое в плечах, по-хромому криво осевшее на рессорах. И непонятной марки происхождения.
Подойдя вплотную, Жюль разглядел сзади - на пятой дверце след от знака фирмы «Ситроен». Эмблема в виде елочки давно отскочила, незакрашенное место под ней заржавело и выделялось грязным пятном на светло-серебристом общем фоне. Который тоже не оказался идеально-гладким: краска в некоторых местах облупилась и потерлась.
Машина-карлик. Казалось, она создана не для пробегов по широкополосным трассам, а для обучения детей правилам дорожного движения на придетсадовской территории. Причем прилично пострадала от нарушения этих самых правил: «Ситроен» не имел живого места от вмятин и царапин.
Внешние следы подорванного автомобильного здоровья навели Жюля на подозрения насчет его престарелого возраста. Не менее ста двадцати лет - создалось первое впечатление. Которое, как известно, самое верное. Ну, для знатоков истории автоиндустрии сто двадцать - явное преувеличение, однако претензии по данному пункту не сюда. Вердикт: «Ситроен» выглядел далеко не новым и таковым являлся на самом деле.
«Развалюха, не проедет и пары километров», - испугался Жюль.
- Рассчитаемся на месте, - сообщил он так строго и безапеляционно, что Гастон понял: один раз повезло, второй разне рассчитывай.
Но не был бы он урожденным бретонцем, если бы не попытался настоять на своем, пусть с риском потерять последнее.
- Тогда аванс. Половину. Без аванса не поеду, - сказал он и красноречиво остановился, встав в начальственную позу «руки в боки».
Не будучи наивным от природы, Делакруа собирался проверить платежеспособность будущих пассажиров. Естественное желание с его стороны. Частенько приходилось Гастону слышать от коллег, которые бомбили на досуге, о недобросовестных клиентах-туристах. Подъедут и не расплатятся под смешными предлогами: «кошелек дома забыл, напишите свой адрес, я потом вышлю» или «кроме банковского паса нет налички». Сам был хитрован, попадаться на чужую удочку не собирался.
- Двадцать евро, не больше, - определил Жюль и тоже остановился. В той же позе. Презрительно прищурившись, он не менее красноречиво уставился на Гастона, давая понять: не уступит ни евроцента.
Терять ему нечего, кроме последней сотни. Которую стало до колик в животе жалко, когда увидел древний «Ситроен». Запрашивать бешеные деньги за такое убожествопотерять последнюю совесть, определил парень и разозлился не на шутку. Да этот хитроглазый дожонец должен им скидку сделать, чтобы согласились с ним ехать!
«Все, надоело засилье хамства, - решил про себя Жюль. - Не собираюсь продолжать путь ценой униженного достоинства. Пусть Делакруа пеняет на себя: будет упираться, останется несолоно хлебавши».
Жаннет в торговлю не вмешиваласьмужские разборки. Единственно, на что решилась ради поддержки друга - встала рядом и тоже уставилась очками на Гастона. Не выдержав двойного окулярного давления, тот благоразумно сообразил: настаивать дальшесебе дороже. Вернее грозит потерей всего, еще не заработанного. Сверкнув в глазах чем-то недобрымугрозой? предупреждением? желанием отомстить?со скрипом зубов кивнул.
Когда двадцатка поменяла хозяина, переехав из натурально-кожаного портмоне де Лаваля в единственный нерваный карман на груди Делакруа, между членами концесии образовалось молчание. Неловкое. Не предвещавшее приятного совместного времяпрепровождения в поездке.
Что-то безвозвратно нарушилось в их взаимной симпатии, которая так легко возникла поначалу. Жюль прекрасно разобрался в причинах и насторожился сильнее. Последний взгляд Делакруа ему не понравился. Так смотрят главари пиратов на самых малоценных членов экипажанеопытных в пиратских кознях юнг. Сначала главари заставляют их выкопать сундуки с золотом и перенести на корабль, потом за ненадобностью расстреливают на месте.
Недавно вышедший из возраста юнги, Жюль решил не терять бдительности. Одновременно уговаривал себя не преувеличивать опасность. Да ее фактически не существует. Что может им угрожать? Финансово поживиться с них практически нечем: обещанная сотня у него последняя. У Жаннет тем более нет крупных сумм. Но знает ли о том Делакруа?
Вдруг он думает, что онинаследники богатства? Если не миллионов, то тысяч. Впридачунесильны умом. Отправились в дальнее путешествие вечером, налегке, с бутылкой шампанского и сотней наличных.
Беднякам подобная глупость в голову бы не пришла. Для свадебного путешествия они подзаняли бы денег и отправились на Средиземное море за загаром. Чтобы потом демонстрировать его соседям и коллегам как свидетельство собственной состоятельности. Не настоящей - показушной. Да какая разница...
С этим делягой надо держать ухо востро, второй раз оказаться лопухом Жюлю крайне не хотелось. На случай физической агрессии со стороны дожонца надо приготовиться к обороне, решил он. Что имеется с собой потяжелее? Только бутылка. Поострее? Если ее разбить. Больше ничего? Больше ничего. Так. Надо следить за двумя вещами: не поворачиваться к Делакруа спиной и держать бутылку в районе досягаемости.
Жаннет?
Она вне опасности. И вне возможности помочь. Женщина, что с нее возьмешь, слабый пол - одно слово. Значит, если возникнет необходимость, придется бороться за двоих, подумал Жюль и почувствовал, как кровь возбужденно забурлила, мозг заработал острее. И оптимистичнее.
С чего одолели приступы трусости? Почему он увяз в сомнениях и подозрениях? Прочь, дела складываются отлично! Хоть с отклонением от плана, но вполне приемлемымнестрашно. Наоборот, увлекательно: начинается авантюра, которая пощекочет нервы - для разнообразия от каждодневной рутины.
Жюль не боится. Пусть этот хлипкий хапуга Гастон только попробует на них покуситься. Встретит неожиданный отпор. На глазах у любимой Жюль покажет себя героем, достойным знаменитого земляка, давнего кумира.
На его стороне молодость и невидимая поддержка барона де Рэ. А против? Только... его собственные страхи.
Часть 2
1.
Cиротливо-одинокий «Ситроен» Делакруа томился в ожидании за правым углом вокзала, если стоять ко входу лицом. После пристрастного осмотра мнение Жюльена выразилось одним словомшарабан. Мнение Жаннет выразилось пространно-обтекаемо: кособокая, перезревшая тыква для Золушки, которую престарелая фея по ошибке превратила в автомобиль. По близорукости - неудачно.
Гастон в душе поблагодарил темноту и липкий снег, что не позволили его свежеиспеченным пассажирам как следует разглядеть другие недостатки. К самым значительным из них относились: передний бампер, выдернутый с места, когда автомобиль тащили на буксире, и вогнутая правая дверь, в которую врезался сумасшедший мотоциклист.
Если вышеуказанные повреждения имели уважительную причину, то другиенаоборот. О них Делакруа не хотелось думать и вообще замечать. Стыдно. Вмятины и царапины нанесла родная дочь Валери. Которая недовольство переходным возрастом, в частности прыщами на лице и жиром на талии, вымещала на безответном «Ситроене» - избивая пинками. Она бы и папашу с удовольствием приложила, да хватало ума понимать: ондобытчик в семье, содержатель их с матерью. Хилый, но единственный.
Внутри машина выглядела не моложе, чем снаружи. Ее пожилой возраст выдавала каждая деталь, на которую вольно или невольно падал взгляд. Радио со сломанной кнопкой, значит, его никогда не слушали. Протертая до залысин обивка кресел, что не давало возможности различить ее первоначальный цвет. Отошедшее по краям, в пятнах и трещинах покрытие на потолке и дверцахпечальный знак особого невнимания хозяина.
Окаменевшая грязь на полунеудивительно, его мыли раз в год перед техосмотром. Пыль на передней доске - хозяин не видел смысла убирать. Самое же противноетошнотворно-спертый воздух, висевший в салоне. Застоявшийся, прокисший, укоренившийся курительный дух, такой плотный, что его не мог перебить флакончик с освежителем. Впрочемпустой. Нестранно. В контексте интерьера.
По приглашению руки Гастона молодые люди, согнувшись в три погибели, полезли в ситроеновскую утробу. Первым делом Жаннет захотелось вырваться от вони, грязи и общей некомфортабельности. Сдерживая рвотные порывы, она натужно закашлялась, чтобы не обидеть Делакруа недвусмысленным клокотанием в горле.
Будучи негрубой, стеснительной натурой, она ощущала себя обязанной дожонцу. Ведь он сделал им одолжение, великодушно согласился подвезти, а мог бы пройти мимо - думала девушка, оправдывая неуют. Постаравшись чувством благодарности задавить чувство отвращения, она разгребла ногой пивные банки, развалившиеся на полу, и присела на кончик дивана.
Жюльен устроился рядом, с недовольной гримасой, которую тщательно скрывал от подруги. Он слишком хорошо понимал, что ошибся. Капитально. Данная тыква на колесах не удовлетворяла его требованиям ни с одной стороны. Ни внешним видом, ни тем болеевнутренним. Ни вонью, ни размерами, ни ценой. Ценойособенно.
В другое время и в других обстоятельствах они с Жаннет за сотню евро доехали бы до замка и обратно в комфортно оборудованном, скоростном «Пежо». Или, на худой конец, в «Рено» с кондиционером и стерео. А этот динозавр автомобильной истории едва ли тронется с места - по имеющимся у Жюля предположениям. Хорошо, он аванс не полностью заплатил...
Молодого человека начали одолевать угрызения обиды, жадности и уязвленной гордости. Угрызения были свежи и болезненны. Через несколько секунд мозг его достиг состояния котла, кипящего недовольством. Котлав виртуальном выражении, который, к сожалению, не помог физически согреться.
Чтобы нечаянно не потревожить подругу раздраженным высказыванием или жестом, Жюльен откинулся на сиденье. Задышал нарочито размеренно - для снижения кипящего возмущения до температуры тела. В помощь использовал единственный, охлаждающий взбудораженные мозги довод: у него не было выбора. Ни альтернативного, ни запасного. Вообще никакого.
Хотя... если честно сказать, имелся один, завалящий, малоподходящий: бросить задуманное и, обманув надежды Жаннет, вернуть ее домой в неизменном виде. В разочарованном состоянии - неопределенности и несбывшихся ожиданий.
Но - нет. Столь коварно обмануть любимую еще до женитьбы Жюлю не позволило бы чувство ответственности. Да, он правильно сделал - согласился на путешествие в этом доисторическом морозильнике. Желание во что бы то ни стало достичь цели пересилило логические аргументы. Оправданно ли? Это второй вопрос.
Постепенно температура кипения ума снизилась. Чему способствовало сиденье, окружившее Жюля с двух сторон: со спины и ягодиц. Сиденье было жестким, промерзшим до костей или что там у них внутрипружины? поролон? - и незамедлительно начало согреваться теплом усевшихся.
Что не способствовало наступлению благодушия у молодого человека. Отдавать последнее тепло в продавленное сиденье было бы неосмотрительной роскошью. Жюль испугался: внутри машины они замерзнут быстрее, чем снаружи. Жаннет тоже испугалась, по-своему: застудит придатки, не сможет в дальнейшем родить Жюлю ребенка. Или родит больного. Или случится преждевременный выкидыш. Или останется бесплодной на всю жизнь.
Впрочем, сильно убиваться по этому поводу не стоило. Благодаря просвещенным подружкам, она была в курсе последних открытий в области деторождения. Современная медицина нашла способы, с помощью которых остаться бездетными не грозило даже роботам: суррогатное материнство, ребенок из пробирки, а там и клонирование человека не за горами...
Страхи пассажиров завитали в воздухе отчетливее прокуренного «амбре», достигли Делакруа. Устроившись на шоферском месте, он снял рычаг ручного тормоза, поднял глаза к зеркалу заднего вида. Поглядел на молодых людей. Они походили на сирот, с настороженно застывшими лицами приютившихся на кончике дивана у богатых родственников. Сдвинулись плечо к плечу и чуть ли не вслух дрожали от холода.
- Сейчас печку включу, согреемся, - пообещал Гастон грубым голосом - без малейшего намека на доброжелательность.
Сказать-то сказал, да сам себе не поверил.
Хлопнув дверью и закрепив ремень безопасности - через грудь в ячейку - он потянулся к ключу. Все трое напряглись. С общей надеждойуслышать звук добродушно ворчащего мотора, готового по приказу хозяина мчаться на край земли. А до крепости Тиффожраз плюнуть.
Нонесрослось. После трех попыток стало ясно: машина заводиться отказалась. Наотрез. Даже не чихнула. Не подала слабейших признаков жизни. Ни искорки желания - пробудить мотор от зимней спячки.
Казалось, душа застуженного «Ситроена» покинула его бренное тело если не навсегда, то до весны точно. Не оставив ни адреса, ни номера телефона, разбив ожидания внутрисидящих в пух и прах. Надежды их приготовились раствориться в печали. Молчание мотора для каждого значило больше, чем просто невозможность тронуться с места.
Для Жюльенанарушенное обещание, неудавшееся Рождество, вникуда потраченные деньги и время.
Для Жаннетнеисполнившаяся мечта, пропавшее ожидание романтического Сочельника. Плюс совершенно практическое неудобство: если придется вылезать на мороз, имеется опасность сильно простудиться.
Для Гастонажестокое разочарование в наиболее тяжелой, неоперабельной форме. Если проклятый «Ситроен» со следующей серии попыток не заведется, он потеряет обещанную студентом сотню. Помашет рукой трехлетняя мечта, к которой он преодолел одну пятую пути, выпросив двадцать евро задатка.
И не только это. Противная новость - опять придется тратиться на запчасти. На какие шиши, спрашивается? Полученное два дня назад пособие почти истрачено: на отдачу старых долгов, предпраздничные покупки и лекарства. Следующее поступление ждать целую вечностьдвадцать четыре дня. Единственное утешение: сам ремонтировал, иначе бы машину не потянул.
Да что машина - Делакруа жизнь тянул еле-еле! Неполадки с «Ситроеном» - пример его всеобщей человеческой несостоятельности, которая включает несколько других: супружескую, профессиональную, отцовскую и так далее. Доказательство существования подлого закона, который звучит так: если есть возможность случиться несчастьям, они случатся в самый неподходящий момент.
Самое обидное: закон пристал, будто именно ради Гастона был создан. Сопровождал его с упорством танка, одержимого манией преследования и желанием задавить.
Угораздило же «Ситроену» не завестись именно когда выпала удача - по воле Бога, в которого Гастон давно перестал верить, или по иронии Судьбы, которую всю жизнь проклинал. Единственный раз созвездия сошлись в его пользу: в дыру под названием Дожон занесло тупоголовых, денежных студентов. Шальных бельгийцев, согласившихся заплатить сотню за пустяковую услугу, в нормальных погодных условиях не стоящую тридцатки.
Немыслимый улов, а он не в состоянии сдвинуться с места. Черт бы взял проклятую погоду! Мороз и снег, и эту кучу ржавого барахла. Впридачу к нимбельгийцев, вместе взятых: валлонцев, фламандцев и арденнцев заодно. Не тронется «Ситроен» - не получит Гастон сотню. Придется те, с кровью добытые, даром полученные две десяти-евровые купюры отдавать...