- О, твоя однофамилица!
На замечание подруги Жюль не отреагировал.
- В возрасте двенадцати-тринадцати лет она уже привлекала жадные взгляды мужчин. Не столько завидным богатством, к тому времени от владений барона остались жалкие крохи, сколько красотой. К ужасу матери - самыми жадными глазами смотрел на нее отец.
Следует отметить: барон де Рэ отличался гиперсексуальностью, это признавали все, близко знавшие его люди. Он вступал в половые связи неразборчиво, не думая о морали: со служанками, с придворными дамами, с мужчинами, с детьми...
- Жюль, я не ослышалась? Ты сказалс детьми?
- Не ослышалась. Эту проблему мы потом разберем. Короче, он вступал в сношения со всеми, кто попадался на пути и привлекал его ненасытный взгляд. В полном соответствии с учением старого де Крайона: мы, герцоги Монморанси, делаем что хотим, не признаем отказа!
- Интересно, откуда у барона такая эротическая невоздержанность? Вернееполовая крепость? То естьсуперсексуальность?
- Очень просто. Господа в те времена питались только тем, что для здоровья полезно. Натуральные продукты: парное молоко круглый год, свежее мясо, не испорченное красителями. Петрушка прямо с грядки. К тому же он спортом регулярно занимался. Это тоже помогает.
- Наследственность сказалась?предположила в свою очередь Жаннет.
- Про наследственность не знаю. В общем, наш герой пользовал всех без разбора, кто находился под рукой. Кроме собственной жены Катрин, что больно задевало. Не имея смелости возразить, она смирилась с ролью брошенки при живом муже. Который больше времени проводил в турнирах, походах и других развлечениях, чем у домашнего очага с супругой.
Когда же славный рыцарь де Рэ взглянул на собственную дочь не по-отцовски, обычно смиренная Катрин выступила резко против.
Но муж с ней не считался. Ни тогда, когда без спроса украл, ни тем болеепосле. Он отослал жену в другой замок, оставив дочь при себе. Несколько раз делал попытки уговорить, увлечь в спальню добровольно, без использования силы. Все-таки, не бессловесная крестьянка, которую можно грубо оприходовать на месте и тут же забыть. Родная кровь, жалко применять насилие...
- Вот у меня вопрос, - отвлекшись от рассказа, сказал Жюльен, ни к кому конкретно не обращаясь. - Понимал ли он, что мечтал совершить страшнейшую форму кровосмешения?
Вопрос прозвучал риторически. Ответ не требовался, хотя Жаннет про себя его произнесла. Но промолчала. Ждала - что скажет Жюльен. Проверить: совпадут ли в очередной раз их мнения?
- Конечно, понимал, - ответил себе Жюль точно теми словами, что произнесла про себя подруга.Не мог не понимать, как нормальный человек. Представляешь? Ведь он, к тому же, был чрезвычайно набожен. До фанатизма! И такие безбожные мысли в голове. Мятущаяся, противоречивая личность...с сочувствием проговорил Жюль.
- Урод рода человеческого, - прошептала девушка неслышно.
В оценке одного и того же персонажа мнения молодых людей разошлись. Имели ввиду одного человека, но в разных имиджах. Для Жюля это был герой, доблестно сражавшийся за родину, затем по неизвестной причине свихнувшийся умом, потому достойный сострадания. Жаннет воспринимала его склонным к инцесту, карикатурным страшилищем, которым пугают на ночь непослушных детей.
Каждый оценивал со своей колокольни.
Собственная колокольня показалась Жюлю выше и объективнее. По будущей профессии ему положено было не осуждать, а разбираться в хитросплетениях душевных загогулин.
- Представляю, как он страдал и мучился... Какими ласковыми словами уговаривал дочь, - проговорил он задумчиво, будто представил сцену перед глазами. - Однако Мари не поддавалась.
В один из вечеров, кстати, похожий на сегодняшний - вьюжный и отчаянно беспросветный, отец напился вина для храбрости. Без стука ворвался в ее покои. Девушка спросонья испугалась, в темноте не понялакто, зачем. Когда поняла, бросилась прочь, босиком, в одной ночной рубашке. Отец устремился следом - ругаясь по-черному, угрожая в случае отказа лишить приданого и выдать замуж за первого попавшегося бедняка.
Пути назад не оставалось, Мари подбежала к лестнице и устремилась наверх. Кстати, лестница с тех пор отлично сохранилась. Ее можно узнать по узорной решетке перил с королевским символомлилиями.
- Не отвлекайся!мягко и одновременно требовательно сказала Жаннет.
- Мари бежала и бежала, прыгая через две ступеньки. Иногда через три. Все выше, на крышу круглой башни...
- Ой, какой ужас,прошептала Жаннет со смешанными чувствами.
Как ни странно - противоположными. С одной стороныхотелось, чтобы девушка непременно спаслась от насильника. С другойчтобы история закончилась романтически - смертью. Неважно кого, отца или дочери, но непременно - трагическая концовка. Чтобы кого-нибудь стало жалко до слез и сердечного замирания.
- Бедная девочка. Босиком, по каменным ступенькам. В ночной рубашке... Господи, неужели это правда?
- Конечно, нет, - легкомысленно ответил Жюль.
Его легкомыслие не соответствовало напряженности момента, который сам же описывал. Жаннет немножко расстроилась. Взглянула на друга с укором, молча пытаясь призвать к порядку: если рассказываешь о чем-то трагическом, будь добр оставаться в роли.
Не шути без дела, не насмехайся над героями. Бери пример с великого Шекспира. Который трагическими словами, шедшими из души, описывал сцены убиения, например - мавром неверной жены. Интересно, каким способом Отелло ее душил: спереди двумя руками, сзади одним локтем или с применением заранее подготовленной удавки? Ой, кажется, отвлеклась...
- Ну, дальше!
- Дальше неизвестно. Непосредственных свидетелей произошедшего не имелось, каждый рассказчик стал заканчивать историю по-своему. По одной версии барон там же на башне овладел дочерью и ушел догуливать с друзьями. По другойдевушка не отдалась на поругание, сбросилась вниз. По третьей она призвала на помощь темные силы и превратилась в...
Тут Жюль остановился по собственной инициативе. После короткой паузы, проговорил, замедленно и отчужденно, будто внезапно впал в транс:
- И превратилась в химеру.
При упоминании о потустороннем существе у него похолодела шея.
8.
Грунтовая дорога, с самого начала не очень заметная среди белого поля, окончательно потеряла очертания. Будто испугавшись поднявшегося хаоса, она скрылась в неизвестном направлении, оставив едущих на произвол судьбы. Поделом им. Какой человек в здоровом состоянии ума рискнул бы предпринять дальнее путешествие в такую зверскую погоду?
Только эти двое ненормальных студентов, думал Делакруа, низко склонившись к рулю и вглядываясь в завихрения перед капотом. Он скорее чутьем, чем чем-то определенным разбирал дорогу в метельной круговерти. Похожая круговерть из раздражения, зависти и страха бушевала в его душе, терзая без того ослабленные нервы. Чтобы не взорваться, он мысленно направил недовольство на пассажиров. Но парадокс: чем больше выплескивал претензий, тем становился не спокойнее, а злее.
«Бельгийцы» оказались виноваты во всех личных неудачах Гастона. Особенно в финансовых. Которых у «этих» явно нет. Наверняка происходят из богатых семеек, скучают от нечего делать. От недостатка - не денег, а острых ощущений. Заставили его тащиться на старом драндулете к черту на кулички в прямом смысле слова.
Нет бы дали на зубы просто так, из человеколюбия. Им эта сотня не так важна - мелочь, подачка родителей на мороженое. А для Гастонацель жизни на протяжении последних трех лет...
Настроение стало падать, хоть и без того находилось на исторически низкой отметке.
Чтобы понять удручающую ситуацию Делакруа, расскажем подробнее.
До встречи с нынешнейи единственнойсупругой мавританкой Амирой его карьера гладко скользила по восходящей стороне синусоиды. Несмотря на отца-алкоголика, Гастону удалось не отправиться по его стопам. Все благодаря брату отца - Николя Делакруа, который был лучшим обувщиком в Дожоне. Он заботился о племяннике, как о родном сыне, которого не имел. В молодости родил одну за одной трех дочерей за четыре года и на том остановился.
Едва Гастон вступил в проблематичный подростковый период, Николя забрал его к себе. Поселил в мастерской рядом с домом, где своей семье едва хватало места.
Дядя научил мальчика хитростям пошива обуви. Полному процессу - от обмера стопы для чертежа до индивидуального подбора шнурков на ботинок. Научил с душой относиться к делу. Любить. А не заученно шевелить руками - подобно работникам на конвейере обувной фабрики.
- Главное в обувиправильная подошва!говорил Николя, демонстрируя свойства различных типов подошв: сгибая, скручивая, стуча и взвешивая на ладони.От нее зависит все: походка, осанка, здоровье и настроение человека.
Он был прирожденным сапожником в хорошем смысле слова. Мастером-кустарем, к которому обращались самые уважаемые люди города. В отличие от неудавшегося брата, отца Гастона, Николя понимал: ребенку нужен положительный пример. Особенно в подростковый период, когда начинается большая ломка: голоса, характера и взглядов на мир.
К удовольствию дяди у племянника открылся талант к обувному делу. Которому способствовало двойное усердие, подпитанное желанием поскорее стать самостоятельным, доказать отцу, что был неправ. Получилось! Едва миновав четырнадцатилетие, Гастон заработал свои первые франки. Очень неплохие для подростка.
Все-таки что бы там плохого ни говорили про деньги, они важны. В первую очередьдля самоуважения.
Гастон будто сделал открытие. Понял про себя - он не иждивенец или нахлебник, а по меньшей мере - не хуже других. В силах зарабатывать на жизнь даже без диплома об образовании. Только с сертификатом о профкурсах, который требовалось получить, чтобы устраиться на работу. Первый раз в жизни Гастон был счастлив.
Как потом оказалось, и в последний. Нопо порядку.
Дела шли отлично. К двадцати пяти годам он зарекомендовал себя одним из лучших профессионалов в округе, шьющим первоклассную обувь на заказ. Гастона заметили коллеги по цеху, не стеснялись выражать одобрение. Вскоре его пригласили в крупный обувной концерн работать контролером качества за границей. Это было повышение карьеры, о котором он не смел мечтать.
Должность заключалась в следующем: ездить по филиалам концерна в Европе, делать выборочные проверки обуви, докладывать неполадки наверх. Элементарная задачка для профессионала Гастона. Не сравнить с трудом простого сапожника, который удовлетворял морально и материально, но был не из легких.
Теперь не требовалось сидеть целый день, сгорбившись над болванкой, стуча молотком по гвоздям, нюхая едкий клей и выделения от кожи. Не имелось нужды напрягать глаза, приглядываться-прищуриваться, проверяя - ровно ли проложены стежки и симметричны ли пятки.
Из плебеев профессии он выкарабкался в аристократы.
Новая должность не имела недостатков, одни выгоды. Резко повысился социальный статус. На Гастона стали смотреть с завистью соседи и с уважением продавцы его постоянных магазинов.
Работа идеальная - для несемейного молодого человека. Работа, на которую идти одно удовольствие: в костюме, с портфелем и гордо поднятой головой. Не утомляюще-нормированная с девяти до шести. Наоборот - разнообразная. Должность-мечта: два раза в месяц съездить за границу за счет фирмы, проверить качество продукции, заодно посмотреть мир да зарплату получить не меньше менеджера.
Успех заманивал в золотые сети...
9.
Гастон в них и попался. Только не в золотые, а в женские. Как это у разведчиков называют - «медовая ловушка»? Ах, сколько мужских карьер поломалось из-за девичьих ясных глаз и аппетитных, длинных ножек!
Примитивно до обидного. Приехал Делакруа однажды проверять фабрику в Мадриде. Вечером зашел в бар отдохнуть, познакомился с двумя девушками из Мавритании. Одну не запомнил, вторая была на лицо не очень, зато в короткой юбке и со стройными ногами.
Поболтали, посмеялись, выпили коктейля. Договорились в шутку через неделю встретиться там же в том же составе.
Встретились. Вдвоем. Из девушек пришла только та, что с ногами. Опять поболтали. И все. Никаких глупостей, даже не целовались. На следующий день Гастон улетал домой.
По недальновидности или по велению судьбы он оставил девушке свой номер. Она оказалась настойчивой: звонила чуть не каждый день, пока не надоела. Пригласил ее приехать пожить.
Она приехала и... живет по сей день.
Зовут Амира - по-арабски принцесса, султанша. Ведет себя соответственно. На работу не ходит, домашние обязанности не выполняет, говорит - ей бурка-хиджаб мешает. Снять? Не позволяет религия.
Быстро же она забыла, как с голыми ногами в Мадриде мужиков завлекала! По деликатности характера Гастон никогда не интересовался, зачем Амира в Испанию прибыла. Не в отпуск, не к родне. Жила там несколько лет, выглядела весело, одевалась модно. По барам разгуливала. На какие шиши? Смутно догадывался: не на мизерную зарплату сборщицы винограда.
Изнурять себя дама не любила. На новой родине в Дожоне никогда не работала и не собиралась. Да кто ее возьмет - с едва ли полсотней словарного запаса по-французски да в черной бурке от пяток до макушки и с сеточкой для глаз!
В самом начале государство пыталось Амиру пристроить. Раза два для интервью приглашалипопробоваться на вакансию по уходу за престарелыми. Там разговаривать много не надо, только обязанности как следует выполнять. Так она к бурке еще черные перчатки надела. Для верности, чтобы уж точно не взяли.
Их и не берут, этих марсианок из Африки, неопределенного пола и возраста, обряженных в балахоны, скрывающие отъетые на чипсах задницы. Типичная униформа для тех, кто работать не любит. Их во Франции пингвинами прозвали за то, что зимой и летом в одинаковую бесформенную черноту одеваются и вразвалку ходят.
Язык Амира за двадцать с лишним лет не выучила, наверное тоже из религиозных соображений. Или по тупости. Скореепо отсутствию необходимости. Понукать мужем хватало того немногого, что знала. Акцент жуткий, слова коверкает, картавить изящно так и не научилась.
Из-за языкового барьера супруги Делакруа вместе в общественных местах не появлялась. Гастону было стыдно за не желающую интегрироваться жену, ей с ним вообще неинтересно. Амира лучше с единоверцами по телефону поболтает. Целый день. Или пойдет по рынкам шататься, гастоновы деньги тратить. Впрочем, последние годы малина кончилась.
С ее появлением в доме дела Гастона незаметно, но неуклонно покатились по нисходящей. Один за другим родились дети, сын Антуан и дочь Айшет. Сына назвал сам, дочьжена. Чтобы помогать ей с детьми, Гастону пришлось отказался от половины работы и больше сидеть дома. Соответственно сократились доходы, увеличились траты.
Потом жене пришла идея вызвать родственников из Мавритании, под предлогом помощи в ее непосильном труде по выращиванию детей.
Естественно, вызовом занимался Делакруа, она же по-французски только жаловаться умела. Чтобы формуляр заполнить или позвонить в офис спросить о состоянии дел не могло идти речи. Оказание помощи стоило Гастону состояния: услуги инстанций, вызовы, переводы-подтверждения документов. Естественно - билеты оплачивал тоже он, родня-то поголовно нищая оказались.
Кто только к ним ни являлся! Не говоря о прямых родственникахвсе дальние, а также друзья и однофамильцы в количестве пол-Мавритании. Кажется, приезжал даже прежний любовник Амиры - Гастон их однажды целующимися на кухне застукал.
Когда размеры финансовой поддержки мавританской родни с его стороны сократились до нуля, автоматически иссяк поток желающих приехать в гости.
Однако не иссяк поток новых идей у жены: две ее сестры захотели остаться во Франции на постоянной основе. Как? Призвали безотказного Делакруа на помощь. Чтобы нашел им местных мужей - зарегистрироваться. Поспрашивал у знакомых. Нашел непривередливых в языковом отношении мужчин, желающих жениться на молодых арабках. Зарегистрировал, сбагрил родственниц с собственной шеи на супружеские.
На том Амира не остановилась. Ей открылся новый способ тратить деньги - покупать вещи по каталогам. Естественно, с оплатой по кредитной карте Гастона. В дом стали пачками приходить сначала толстые рекламные журналы, потом коробки с заказанными товарами. Но ведь известно: покупки по каталогам в два-три раза дороже, чем в магазине.
Этот способ хорош людям с толстым кошельком: избалованным модницам, зацикленным на трендовых новинках; ленивым супербогачкам, не считающимся с тратами; занятым карьеристкам, не имеющим времени на шопинг. Из указанных категорий к Амире подходило только одно слово - «ленивая».