«Я тоже», - согласилась Шерима. «Ник, ужин был замечательным. Кухня здесь не уступает любой кухне, которую я пробовал в Париже. Большое спасибо за то, что привезли нас ».
«С удовольствием, мэм», - сказал я, взяв ее длинную соболью шубу у служанки и накинув ее на ее тонкие плечи, когда она указала, что предпочитает носить его в стиле плащей, как она делала раньше. На ней было черное платье в стиле ампир, которое подчеркивало ее черные волосы до плеч и высокую грудь, украшавшую ее стройную фигуру. Я был горд войти в столовую в 1789 году с двумя такими прекрасными женщинами и хладнокровно ответить на завистливые взгляды каждого тамошнего мужчины. Благодаря своим, казалось бы, бесконечным связям, Хоуку удалось в короткие сроки устроить для нас несколько уединенный стол, но я понял, что слухи о присутствии бывшей королевы быстро распространились, когда поток людей начал искать предлоги, чтобы пройти мимо нас, пока мы обедали. Я был уверен, что Шерима и Кенди тоже заметили, но ни один из них не решил об этом сказать.
«Вот ты где», - сказал я, протягивая леопардовое пальто Кенди. Когда она закуталась в роскошную одежду, которая вызвала бы возмущение защитников дикой природы, я позволил своей руке задержаться на ее плечах на мгновение, касаясь ее мягкой, чувствительной кожи. Она одарила меня быстрой понимающей улыбкой. Затем, повернувшись к Шериме, она сказала то, что меня чуть не задушило.
«Знаешь, я думаю, что собираюсь сделать зарядку, прежде чем лечь спать сегодня вечером».
«Это хорошая идея», - согласилась Шерима, затем внимательно посмотрела на Кенди, возможно, подозревая двоякое значение ее друга.
Когда Кенди вернула свой взгляд с невинным выражением лица, сказав: «Если, конечно, я не слишком устал. Ночь еще молода, - лицо Шеримы расплылось в теплой улыбке. Она нежно коснулась руки Кенди, и мы направились к двери.
Когда мы вышли на улицу, я прошел между двумя женщинами, позволяя каждой взять под руку. Я сжал руку Кенди в локте, и она вернула жест, сжав мое предплечье. Затем легкая дрожь, которая, как я знала, возникла от сексуального возбуждения, охватила ее.
"Холодно?" - спросил я, ухмыляясь ей.
«Нет. Это красиво сегодня вечером. Здесь так тепло, больше похоже на лето, чем на весну. Ник, Шерима, - быстро добавила она, - что ты скажешь о небольшой прогулке? Эти старые дома здесь такие прекрасные, и упражнения пойдут на пользу всем нам ».
Шерима повернулась ко мне и спросила: «Это будет безопасно, Ник?»
«О, я так думаю. Кажется, сегодня вечером много людей наслаждаются хорошей погодой. Если хотите, мы могли бы прогуляться по Джорджтаунскому университету, затем обойти вокруг и пройтись по N-стрит до Висконсин-авеню, а затем по М-стрит. Вот где вы заметили все эти магазины сегодня утром, и я думаю, что некоторые из них открываются допоздна. Сейчас чуть больше одиннадцати, и, по крайней мере, вы могли бы сделать небольшой витрины.
«Давай, Шерима, - сказала Кенди. «Звучит весело».
К тому времени мы добрались до лимузина, где стоял Абдул, придерживая дверь. - Хорошо, - согласилась Шерима. Повернувшись к своему телохранителю, она сказала: «Абдул, мы собираемся немного погулять».
«Да, миледи», - сказал он, как всегда, кланяясь. «Я пойду за тобой в машине».
«О, в этом не будет необходимости, Абдул», - сказала Шерима. «Ник, не могли бы мы выбрать угол, где Абдул может встретить нас через некоторое время? А еще лучше, у меня есть идея. Абдул, оставайся на ночь свободным. Сегодня вы нам больше не понадобитесь. Мы можем вернуть такси в отель, правда, Ник?
«О, конечно, - сказал я. «На Висконсин-авеню всегда много такси».
Когда ее телохранитель начал протестовать, что ему не составит труда следовать за нами в машине и что это его место, чтобы быть с ней, Шерима подняла руку, чтобы заставить его замолчать. Этот жест, очевидно, был пережитком ее дней в качестве королевы Адаби и Абдула, опытного придворного, потому что молчал мгновенно.
«Это приказ, Абдул, - сказала она ему. «Вы постоянно заботились о нас с тех пор, как мы приехали в эту страну, и я уверен, что вы сможете использовать остальное. А теперь делай, как я говорю ». Ее тон не оставлял места для споров.
Поклонившись глубоко,
Абдул сказал: «Как хотите, моя леди. Я вернусь в посольство. В какое время вы хотите, чтобы я был в отеле утром? »
«Десять часов наверняка будет достаточно рано, - сказал Шерима. «Я думаю, что мы с Кенди тоже сможем хорошо выспаться, и эта небольшая прогулка будет как раз тем, что нам нужно».
Абдул еще раз поклонился, закрыл дверь и обошел машину, тронувшись с места! когда мы начали идти по проспекту авеню к университетской территории всего в нескольких кварталах от нас.
Проходя мимо старых зданий в кампусе, я рассказал девочкам то немногое, что знал о школе. Ему почти двести лет, и когда-то он находился в ведении иезуитов, а затем превратился в одно из самых известных в мире учебных заведений по изучению международной и дипломатической службы. «Многие из наших самых важных государственных деятелей учились здесь на протяжении многих лет, - сказал я, - что, я считаю, логично, поскольку оно находится в столице».
«Это прекрасно», - сказала Шерима, восхищаясь готическим величием одного из главных зданий, когда мы проходили мимо. «А здесь так тихо; почти кажется, что мы отступили во времени. Я считаю, что это замечательно, как сохранились здания. Всегда так печально видеть, как величественная архитектура старых районов города игнорируется и приходит в упадок. Но это восхитительно ».
«Что ж, мэм, наше путешествие во времени закончится, когда мы дойдем до Висконсин-авеню», - сказал я. «В такую ночь пабы будут полны молодых людей, вовлеченных в очень современные социальные ритуалы! И, кстати, в Вашингтоне должны быть одни из самых красивых женщин в мире. Мой старый друг из Голливуда работал здесь над фильмом и поклялся, что никогда раньше не видел столько привлекательных женщин в одном месте. Вот что скажет голливудский мужчина.
«Не поэтому ли вам нравится проводить так много времени в Вашингтоне?» - шутливо спросила Кенди.
«Только бизнес со мной, мэм», - настаивал я, и мы все начали смеяться.
К тому времени мы свернули на N-стрит, и они заметили старые дома, тщательно сохраненные в их первоначальном состоянии. Я объяснил, что с 1949 года и принятия Закона о Старом Джорджтауне никому не разрешается строить или сносить здания в Историческом районе без разрешения Комиссии изящных искусств.
«Ник, ты говоришь, как путеводитель», - однажды подшутила Кенди.
«Это потому, что я люблю Джорджтаун, - честно сказал я. «Когда я нахожу здесь время на поездку, я всегда заканчиваю прогулкой по улицам, просто наслаждаясь всей атмосферой этого района. На самом деле, если у нас будет время и вы не слишком устали в походе, я покажу вам дом, который я хотел бы купить когда-нибудь и просто поселиться в нем. Это на Тридцать второй улице и улице П. Когда-нибудь - может быть, очень скоро - но когда-нибудь у меня будет этот дом, - размышлял я вслух.
Продолжая свой небольшой тур с лекциями, я осознавал, что день моей окончательной пенсии может никогда не наступить. Или что это может произойти очень скоро - и жестоко.
Краем глаза я заметил, что потрепанный старый универсал проезжает мимо нас в третий раз, когда мы остановились напротив 3307 N Street, и я объяснял, что это дом, который купил президент Кеннеди, тогда сенатор. для Джеки в подарок после рождения дочери Кэролайн. «Они жили здесь до переезда в Белый дом», - сказал я.
Пока Шерима и Кенди смотрели на дом и тихо разговаривали, я использовал возможность проследить, как универсал продвигается по кварталу. Сразу за углом Тридцать третьей улицы он остановился, дважды припарковавшись в темном месте в свете фонарей. Пока я смотрел, две темные фигуры вышли из правой двери, перешли улицу и пошли почти до перекрестка впереди нас. Я заметил, что в универсале было четыре человека, так что двое из них остались на нашей стороне улицы. Не будучи очевидным для Шеримы и Кенди, я перенес плащ, который носил через правую руку, на другую сторону после того, как вложил свой Люгер в левую руку так, чтобы пальто было накинуто на него. Затем я снова повернулся к девушкам, которые все еще шепотом говорили о трагедии Джона Кеннеди.
«Идите, вы двое, - сказал я. «Это должна была быть ночь для развлечения. Мне жаль, что я остановился здесь ».
Они подошли ко мне, оба подавленные и мало говорили, пока мы шли. Мы перешли Тридцать третью улицу, и я оставил их наедине с их мыслями. Боковым зрением я увидел двух мужчин, перешедших улицу. Они вернулись на нашу сторону и упали за нами. Примерно в тридцати ярдах впереди обе двери фургона с водительской стороны открылись, но никто не вышел. Я подумал, что это произойдет, когда мы подойдем ближе, где темнота была самой глубокой на блоке.
Мои товарищи, очевидно, не замечали шагов, быстро приближающихся за нами, но я был. Еще несколько ярдов, и мы окажемся зажаты между двумя парами убийц, готовых сделать еще одну попытку в Шериме. Я решил действовать, пока мы были в
месте, где часть света уличного фонаря проникала сквозь ветви еще безлистных деревьев.
Внезапно повернувшись, я столкнулся с двумя высокими, мускулистыми черными, которые к тому времени уже почти бежали, чтобы догнать нас. Они остановились, когда я резко потребовал:
«Вы обманываете нас?»
Позади меня я услышал, как одна из женщин задохнулась, когда они внезапно повернулись и столкнулись с неповоротливой парой в темных одеждах, которые угрюмо смотрели на меня. Я также услышал металлический глухой удар вдали от квартала позади меня, который сказал мне, что дверь в припаркованном на две стороны универсале распахнулась и врезалась в один из автомобилей на обочине.
«Нет, о чем ты говоришь?» один из мужчин возразил. Однако его действия противоречили его словам, когда он ринулся вперед с открытым ножом.
Моя рука, закутанная в пальто, отвела нож в сторону, пока я нажимал на спусковой крючок «Люгера». Пуля попала ему в грудь и отбросила назад. Я слышал, как он кряхтел, но уже повернулся к своему партнеру, который царапал пистолет, застрявший у него на поясе. Мой стилет упал мне в правую руку, и я вонзила его в него, на мгновение прижала его руку к его животу, прежде чем вытащить ее. Затем я сделал выпад вперед еще раз и воткнул лезвие глубоко в его горло, а затем немедленно вытащил его.
Кто-то, подумал я Кенди, закричал на звук моего выстрела, а затем другой крик - на этот раз от Шеримы - мгновенно вернул меня обратно к ним. Еще два здоровенных черных были почти на ногах. Один поднимал пистолет; другой, похоже, пытался открыть застрявший нож с выкидным лезвием. Я снова выстрелил в Вильгельмину, и часть лба стрелка внезапно исчезла, и ее сменил поток крови.
Четвертый нападавший застыл на месте, когда я вытащил «люгер» из плаща и направил его на него. В дверном проеме дома рядом с нами загорелся свет, и я увидел, как страх превращает черное лицо в блестящую маску пота. Я подошел ближе и тихо сказал:
«Кто такой Меч? А где он? »
Черты испуганного человека казались почти парализованными, когда он посмотрел на меня, а затем на дуло люгера, направленное вверх под его подбородком. «Я не знаю, чувак. Клянусь. Честное слово, чувак, я даже не понимаю, о чем ты говоришь. Я знаю только то, что нам сказали стереть тебя с лица земли.
Я мог сказать, что Шерима и Кенди приближались ко мне, инстинктивно ища защиты. И я тоже знал, что мой пленник говорит правду. Никто из тех, кто так боялся смерти, не стал беспокоиться о хранении секретов.
"Хорошо. - сказал я. «И скажи тому, кто дал тебе приказ остыть, или он окажется здесь, как твои друзья».
Он даже не ответил; просто повернулся, помчался к универсалу и запустил мотор, который был оставлен включенным, и уехал, не потрудившись закрыть двери, которые врезались в две машины, припаркованные вдоль улицы.
Внезапно осознав, что огни горят почти в каждом соседнем доме, я повернулся и обнаружил, что Шерима и Кенди прижались друг к другу, с ужасом глядя на меня и на трех раскинувшихся на земле фигур. Наконец, Шерима заговорила:
«Ник, что происходит? Кто они?" Ее голос был хриплым шепотом.
«Грабители», - сказал я. «Это старый трюк. Они работают вчетвером и боксируют со своими жертвами, чтобы они не могли бежать ни в одном направлении ».
Я понял, что они оба смотрят на пистолет и нож в моих руках - особенно на все еще окровавленный стилет. Я нагнулся, воткнул его глубоко в землю рядом с мощеной дорожкой и вытащил его чистым. Выпрямившись, я сказал: «Не позволяйте этому вас расстраивать. Я всегда ношу их с собой. Я приобрел привычку в Нью-Йорке, но никогда раньше не пользовался ими. У меня они были с тех пор, как меня там однажды ночью ограбили, и я провел неделю в больнице, наложив и сняв швы ».
Уверенный, что звонок в полицию был сделан из одного из теперь ярко освещенных домов квартала, я положил Люгер обратно в кобуру и сунул нож обратно в рукав, затем взял девушек за руку и сказал:
«Пойдем, поехали отсюда. Вы же не хотите ввязываться в подобное ». Мои слова были нацелены на Шериму, и, несмотря на ее шок, она поняла, что я имел в виду.
«Нет. Нет. Это будет во всех газетах ... А что с ними? Она посмотрела на тела на земле.
«Не волнуйся. О них позаботится полиция. Когда мы вернемся в отель, я позвоню своему другу из полиции и объясню, что произошло. Я не опознаю вас двоих, если в этом нет крайней необходимости. И даже если это так, я думаю, что полиция округа Колумбия будет так же стараться скрыть настоящую историю от газет, как и вы. Заголовки о нападении на вас были бы даже шире, чем о том, как застрелили сенатора Стенниса, и я уверен, что Округ не хочет больше такой огласки.
Во время разговора я быстро провел их мимо двух мертвых и одного умирающего, лежавших на земле, и продолжил вести их за угол на Тридцать третью улицу. Двигаясь поспешно и ожидая прибытия полицейских машин в любой момент, я продолжал их движение, пока мы не доехали до угла.
of O Street, а затем дайте им отдохнуть минутку перед исторической старой епископальной церковью Святого Иоанна.
"Ник! Смотри! Такси! »
Первые слова Кенди с начала нападения были самыми приятными, которые я слышал за долгое время. Это не только означало, что она вышла из шока, который временно парализовал ее голосовые связки, и снова начала думать рационально, но в тот момент нам не было ничего больше, чем пустое такси. Я вышел на улицу и остановил его. Я помог им сесть, сел за ними и спокойно сказал водителю: «Отель Уотергейт, пожалуйста», когда я хлопнул дверью. Когда он тронулся, по Тридцать третьей улице с ревом проехала окружная полицейская машина. К тому времени, когда мы добрались до Висконсин-авеню и М-стрит, главного перекрестка Джорджтауна, полицейские машины, казалось, приближались со всех сторон.
«Должно быть, произошло что-то грандиозное», - заметил таксист, останавливаясь, чтобы позволить одному из круизеров обогнуть его. «Либо это, либо дети снова приближаются к Джорджтауну, и копы не хотят пропустить это на этот раз, на случай, если девочки решат присоединиться».
Никто из нас не хотел отвечать ему, и наше молчание, должно быть, оскорбило его чувство юмора, поскольку он не сказал ни слова, пока мы не вернулись в отель и он не объявил стоимость проезда. Чаевые в два доллара вернули ему улыбку, но моя попытка скрасить лица моих товарищей, когда мы вошли в вестибюль, ужасно провалилась, поскольку ни один из них не ответил на мой вопрос:
"Пойдем к лифту?"
Когда мы подъезжали к нашему этажу, меня внезапно осенило, что они, вероятно, не знали о полосах, потому что не были в деревне, когда это повальное увлечение произошло. Я тоже был не в силах объяснять, просто проводил их до дверей и сказал: «Доброй ночи». Оба они странно посмотрели на меня, что-то пробормотали, затем закрыли дверь перед моим носом. Я подождал, пока защелкнется засов, затем пошел в свою комнату и еще раз позвонил Хоуку.
«Двое из них из Нью-Йорка, мертвые. Тот, кого пуля попала в грудь, все еще находится в реанимации больницы, и ожидается, что он не доживет и даже не придет в сознание. Он из округа Колумбия. Похоже, все они связаны с Черной освободительной армией. В Нью-Йорке говорят, что пара оттуда разыскивается в Коннектикуте за убийство государственного солдата. Местный вышел под залог за ограбление банка, но его снова разыскивают за ограбление в супермаркете ».
Было почти два часа ночи, когда Хоук вернулся ко мне. Он не выглядел таким расстроенным, как когда я звонил ему ранее, чтобы сообщить о том, что произошло в Джорджтауне. Его непосредственной заботой тогда было установление правдоподобного прикрытия в окружной полиции. Из-за одного из самых высоких уровней преступности в стране они не могли ожидать, что они будут любезно воспринять добавление еще трех убийств к местному общему количеству в статистических отчетах ФБР.