Измена - Хорхенсен Меган

Предисловие издателя (дочери Вадима Шмакова)

Перед Вами, уважаемый читатель, невероятная книга. Надо признать, что разоблачений такого уровня мир ещё не знал. Почему автор назвал своё произведение романом, остаётся только догадываться. Возможно и даже вероятно, что автор оставляет лазейку: это не документальное исследование, проливающее свет на тайны мировой политики, а просто развлечениенаслаждайтесь шпионским детективом

И однако Однако стоит только проверить события, участниками которых стали герои романа, и читатель испытает глубочайшее изумлениеведь все факты; все цитаты; ссылки на документы, включая официальные отчёты, рапорты, мемуары, газетные статьи, имена и должности упомянутых лиц; описание деталей покушения на президента Кеннеди и прочее, и прочее, и прочееабсолютно всё подлинно. Нет ни одного вымысла, ни одного искажения фактов. Достоверно изложены истории полёта Матиаса Руста, побега Виталия Юрченко, гибели Роберта Кеннеди и детей Онассиса, налёта террористов на круизный лайнер «Акилле Лауро» и десятки других известных и не очень известных эпизодов из прошлого и настоящего.

У любого вдумчивого читателя невольно возникнет вопрос: если все факты верны, если автор книги даёт логичное и исчерпывающее объяснение каждому случаю, то насколько соответствует правде утверждение автора, что президент Кеннеди не был убит 22 ноября 1963 года, а благополучно дожил до октября 1985 года, когда и был уничтожен совместными усилиями ЦРУ и КГБ?

Итак, уважаемый читатель, читайте, думайте, проверяйте факты и делайте выводы

О себе

Почему я решила издать книгу, раскрывающую тайну дела президента Кеннеди? Конечно же, не ради славы. Просто, если книга поможет хотя бы одному человеку увидеть истину, значит она опубликована не напрасно.

Нет, эта книга не перевернёт мир в очередной разсколько раз его переворачивали? Но она мир изменит. Потому что всё в нейправда,  всё доказывается как документами, так и аналитикой, не требующей сверхъестественных способностей.

И да, эта книга ставит точку в расследовании покушения на Кеннеди.

Об отце

Мой отец служил офицером-аналитиком в Главном разведывательном управлении Генерального штаба вооружённых сил СССР. Любить родину и выполнять её поручениясвятая обязанность советского гражданина. Честно говоря, отец и сам не сомневался в праве родины распоряжаться его жизнью.

Когда получила отцовские записи, то лишь мельком их просмотрела. Особого значения не придала. Через несколько лет нашла время для чтения. Прочитала за ночь. Вспомнила, что папа никогда не увлекался сочинением историй. Сопоставила факты. Поняла, что в основе романаправда. Иначе быть не могло.

Судя по отзывам начальства отец был талантливым аналитиком. Знание языков, интерес к политике, равнодушие к роскоши и исполнительность делали его отличным специалистом. Ведь хороший аналитикэто человек, который не выходя из кабинета и поработав с бумагами, делает выводы, на получение которых может быть затрачено колоссальное количество сил и средств. Отец был профессионалом, умеющим находить выход из любых ситуаций и очень надежным человеком.

Повторю ещё раз, при проверке всех фактов, мест, фамилий всё сходится, абсолютно. Не верите? Проверяйте.

При подготовке текста к изданию я сделала небольшие стилистические правки. Дополнений, искажений смысла, сокращений не допускала. Оставила пафос, красивости, очевидные противоречия. Пожалуй всё. Читайте и думайте. Вся правда о покушении на президента Джона Кеннеди и последующих за ним событиях. Публикуется впервые.

В заключение замечу, что издатель не несёт ответственности за последствия, которые публикация может вызвать в мировой политике.

Часть первая. Вадим, Виктор, Глеб, Мари

Глава первая. Реальность

1.1. Мари и Вадим

Час ночи. Наш чартер прилетел с опозданием. Прохладно, темно, неуютно.

Небольшая очередь у таможни рассасывается за пять минутпортугальцы к туристам относятся трепетно.

Парень с плакатиком в руках. Гид. Нам к нему. Полчаса у паренька уходит на организацию толпы весенних отпускников, ничего не соображающих после ожидания вылета в Москве и четырех часов полета. Средний класс, средний возраст, средние цены, средние заботы

Стоим в ночной тишине, курим. Мерцание сигарет, режущий свет фонарей, звёзды.

Автобус, наконец, отправляется. Сначала медленно и натужно пытается выбраться из аэропорта, затем набирает скорость.

Высаживаемся в Фалезии, где заказан трехзвездочный «Альфамар»  большой комплекс с центральным корпусом, десятками домиков-бунгало и отдельным трехэтажным зданием на отшибе (для бедных).

 Устал?

 Немного. Ты тоже с ног валишься, да?

Пытаюсь проявить нежность. И знаю, что ничего не получится. Не умею я нежность проявлять. Но Мари не задевает моя сухость. Никогда. Что она чувствует, когда думает о том, что я безразличен к её усталости, мелким волнениям и ненужным поискам? Больно ли ей? Не знаю. Мари беспредельно терпелива.

Как всегда, в ответ на привычную заботу, чувствую себя неловко. И, как всегда, не находится слов объяснить, что она, и только она важна для меня в этой жизни.

Регистрация в отеле. В графе «количество человек» вписываю себя и ставлю плюсик«с супругой». Получаю ключи. Портье объясняет, размахивая руками, как дойти до зданиятого самого, на отшибе, для бедных.

Обе сумки несу сам. Носильщиков здесь не полагается. Махонькая Мари семенит рядом. Молчим. Минуты через три упираемся в четырёхэтажный дом, входим в подъезд.

Никого. Тишина. Перед нами большое пустое пространство, до самой стеклянной крыши. Атриум. Двери комнат выходят на галереи, опоясывающие стены.

Поднимаемся на третий этаж Плита, холодильник, две односпальные кровати. Стол, пара стульев. Тарелки, вилки, ложки, ножи. Выхожу на балкон и нахожу там ещё один столик и пластиковые кресла.

Пока Мари раскладывает в ванной женские принадлежности, закуриваю.

 Ты в туалет пойдешь? А то я хочу душ принять, если ты не против

Мари никогда не указывает мне, что нужно делать, не станет настаивать. Только мягкие вопросы: «тебе не надо в ванную?», «не хочешь пообедать?» Иногда следует краткое пояснение: «а то я хочу принять душ» или «а то обед остынет, будет невкусно».

Никаких просьб. Никогда. Только ненавязчивые пояснения. Поэтому всегда приходится соглашаться с её желаниями. Но выполнять их приятно. Вот уже много лет.

Иногда Мари посмеивается:

 Главная добродетель женщиныповиновение супругу!

Иногда мне кажется, что Мари на самом деле так считает.

 Да, сейчас. Докурю и займу ванну минуты на три, не больше.

* * *

За двенадцать лет мы поругались раза три. Даже не поругались, а так, попрепирались. Точнее, препирался я, совершенно без причины, а Мари в ответ не сдерживала слёз. Тогда мне становилось стыдно, к горлу подкатывался комок и я просил прощения. Через полчаса размолвка забывалась. Навсегда. Без напоминаний, без ворошения прошлого, без упреков.

 Тихо как, да?

Мари молча кивает, всматривается в темноту. Может быть, пытается рассмотреть ночной пейзаж. Но луны нетскрыли тучи Мы на третьем этаже, однако, высота не ощущается из-за кромешной тьмы за балконом.

 Ты чем-то недовольна? Что-то не так?

 Нет-нет. Просто устала. Честно. Знаешь, я очень рада, что мы сюда выбрались

Мне хочется прижать её к себе, обнять, поцеловать прямые длинные волосы. Но я ни разу так не делал, и поэтому моя неожиданная нежность будет выглядеть странно. Мари знает, что я человек жёсткий. Не люблю проявлять эмоции, не люблю ласковых слов. Для Мари моя сухостьпочти единственный недостаток,  по крайней мере, она так утверждает. Но с этим недостатком Мари смирилась. Ещё я недостаточно упитан, ей нравится мужской типаж увальня-коалы, но тут ничего не поделаешь, пока я на службе, приходится за собой следить.

 А если ты расскажешь о наших планах на ближайшие недели, будет совсем хорошо!

И опять вопроса нет, высказано только желание: сочтёшь нужным рассказать, чем мы собираемся заняться, то и хорошо. Не сочтёшьне надо.

 Дня три проведем здесь, я же говорил Может быть, пять

 Да, я помню, а потом?

 Если надоест, переберемся в Фаро, всё-таки настоящий городБудем отдыхать, загорать, бродить по городу, поглощать зелёное вино и местные сыры Благо здесь даже в марте уже тепло и солнечно Через неделю поедем в Лиссабон.

 Неужели такой интересный город?

Пожимаю плечами:

 Увидишь. Не волнуйся, отпуск получится.

 Хорошо. Раз ты так уверен Ну, я пошла в ванную. Полежу полчасика. Ложись спать, не жди. На утро кофе, сливки, сахар есть. А потом где-нибудь перекусим

 Тут в двух шагах магазин, он рано открывается Пока ты будешь спать, сбегаю за йогуртом.

 А ты уверен, что он работает?

 Да, конечно.

 Я магазин не заметила.

 Он не по пути. Я на карте видел, на стойке отеля.

 Понятно. Ладно, пошла я. Честное слово, я очень рада. Неделя на пляже и потом две недели в Лиссабоне, что может быть лучше.

Она улыбается. Устало, но искренне. И уходит в ванную комнату, заперев дверь: у Мари есть безобидная привычка постоянно запирать все двери, которые запираются.

Про магазин я, конечно, зря сказал. Но хотелось проявить заботу. Даже в такой мелочи, как покупка обязательного утреннего йогурта. Даже после дюжины лет совместной жизни.

Но сказал всё равно зря. Мари удивилась, откуда я про магазинчик знаю. А я пока не могу объяснить ей, что я тут не впервые. И что гостиница выбрана не по каталогу. И что она, Мари,  моя единственная слабость, из-за которой я иногда совершаю ошибки. Ошибки редкие, не имеющие значения,  вот как эта, с магазином,  но всё же ошибки.

Завтра я попытаюсь объяснить Мари, что все наши планы на отдыхложь. И отдыхать нам не придётся. Потому что не позднее, чем через три дня, я буду убит.

1.2. Вадим и Глеб

 Почему я, товарищ полковник?

 Давай без глупых вопросов.

 Это не глупый вопрос. Мне надо знать, по каким критериям отобран именно я.

 Языки. Интерес к политике. Равнодушие к роскоши. Исполнительность. Пренебрежение к окружающим.

 В порядке убывания?

 Нет. Как в голову приходит. Может быть, что-то упускаю.

 Пренебрежение к окружающим? Это вы о чём. Я не замечал в себе подобного.

 А ты тут при чём? Главное, умные люди заметили

Шутит. Деловая часть беседы закончена? Нет, вроде бы, ещё и не начиналась.

 Не торопись, майор. Именноне торопись. Через годик досье доделаешьи ладно. Думаю, раньше папочка не понадобится. Хорошего понемножку. Сначала схема жучков в посольстве, потом сокращение разведсетей, а там и до этого доберутся.

 Схемы жучков за день передать можно, а сети параллельно сокращать. А начальство отметиться побыстрее захочет.

 Всё так, но на ближайший год им этот козырь не нужен. Осложнений не намечается. Наоборот. Да и следующие года три, не меньше, будут получать и разворовывать «материальную помощь», делить имущество, налаживать связи. А вот позже, когда сообразят, что пора снова грудь колесом выпячивать, а голый зад лозунгами не прикроешь, вот тогда эта папка и сработает.

 Товарищ полковник, я понимаю, что российской публике до всего этого дела нет. И понимаю, что американцам получить папку будет интересно. Ну а дальше что? Поаплодируют в сенатских кулуарах, тиснут пару статеек в исторических журналах. Дивидендов этим не заработаешь.

Молчание. Долгое молчание. Глеб закуривает. Смотрит поверх головы. Потирает подбородок.

 Лобби Ты не понимаешь И я не понимаю. Сообразишь, о чём я говорю, когда приступишь к работе. Подготовка бумаг по этому делу для передачи американцамглавная и официальная часть. Но в них что-то есть. И вот этого я не понимаю. И никогда не пойму. Мне этого не надо. Не хочу. Это твоя забота. Теперь твоя.

 Будет противодействие передаче? Вы об этом?

 Ты не маленький. Во-первых, радетели-патриоты начнут вой, мол, зачем архивы отдавать, как смеете Россию на колени ставить. Это, как с жучками в посольстве,  никому они не нужны, американцам всё известно до последнего винтикано вопль об измене Бакатина уже нарастает. Орут либо из искренней тупости, либо желая сыграть на патриотизме. Во-вторых, кому-то обязательно покажется, что продешевили. В-третьих, кто-то обидится, что с ним не поделились.

(Примечание Вадима: Осенью 1991 года назначенный Ельциным на пост председателя КГБ Вадим Бакатин официально передал посольству США схему жучков, установленных в стенах нового здания посольства, как знак доброй воли. В США и до этого прекрасно знали, где эти жучки размещены).

 Вы мне как ребёнку поясняете.

 Не обижайся. Я привык в последние месяцы к тому, что приходится разжевывать всем и каждому, что такое демократия и как теперь работать.

 Так какое противодействие, кроме традиционных форм, мне следует ожидать?

Глеб курит. Опять молчание. Взгляд из окна на накрапывающий дождик. Небольшой, моросящий. Скоро пройдёт.

 Повторяю. Там что-то есть. То, чего я не понимаю. Что-то очень странное. Не хочу разбираться. Сам найдёшь ответ. Если захочешь. Я уверен, что никто из нынешнего начальства не замечает подводных камней. Для них ситуация заурядна: ради укрепления взаимовыгодных отношений Россия передаёт Соединенным Штатам материалы советских архивов по убийству президента США, имевшему место в шестьдесят третьем году.

Глеб гасит сигарету. И тут же прикуривает снова. Я ещё не знаю, что его дочь курит столько же, сколько он. Я ещё с ней не знаком.

 Но, Вадим, я уже три месяца копаюсь в архивахпартийных, наших, тассовских, гэбистскихблаго, пока они там приходят в себя после путча, им не до запретов и проволочек; пусть спасибо скажут, что уцелели. В деле что-то есть Я не о выводах следствия и не о том, сколько было убийц и откуда они стреляли. Сперва я сам был уверен, что достаточно порыться в архивах, отсортировать, обработать так, чтобы выглядело повесомее, запечатать поосанистей, приложить с десяток восклицательных знаков и отправить в Вашингтон в надежде на умиление. Но хватило трёх недель, чтобы понять основноев этих бумагах есть странности.

Вадим, я не знаю, о чём речь. Но американцы что-то скрывают. Может быть, и впрямь к покушению причастен Кастро. Может быть, где-то сзади маячил Хрущёв. Может быть, мы убийцу загипнотизировали и на дело послали. Может быть, организовал убийство де Голль с подачи Мао Цзе Дуна. Повторяю, я не понимаю, что на самом деле произошло. Но американцы скрывают то, что им прекрасно известно. Ты прирождённый аналитик, Вадим. Я не назвал это качество, отвечая на твой вопрос «почему ты». Но оноглавное.

Я понимаю, о чём говорит Глеб Сергеевич. Хороший аналитикэто человек, который не выходя из кабинета, внимательно изучив доступные, малодоступные, недоступные источники, сделает выводы, на получение которых иным путём будет затрачено несравнимо большее, иногда колоссальное количество сил и средств.