Директор, вас ждет.
Миклош Сореньи вышел навстречу иностранному гостю и крепко пожал ему руку.
Очень рад познакомиться с вами, сказал директор. Как раз только что я прочитал в газете о вашем подвиге. Да, да, не пытайтесь спорить! Провести в американской зоне такую большую работу в защиту мираэто подвиг Садитесь, прошу вас. Пирошка, кофе! сказал он секретарше.
Опытный глаз Корнера сразу подметил растерянность, сквозившую в хлопотливых движениях директора. Не укрылись от него и быстрые изучающие взгляды, которые Сореньи украдкой бросал на своего гостя.
Корнер понял, что имеет дело с человеком далеко не храброго десятка. Тем лучше! Его не придется долго уговаривать. Нужно только покрепче припугнуть.
Пирошка хлопотала у кофейника.
Вам с сахаром? спросила она у Корнера.
Да, прошу.
На столе появилась пузатая бутылочка ликера, маленькие рюмочки.
Пока девушка находилась в кабинете, Корнер говорил о безработице среди австрийских трудящихся, о постоянно растущих ценах. Сореньи слушал его и поддакивал. Морщинки на лбу директора стали постепенно разглаживаться. «Он начинает надеяться, что я действительно тот, за кого себя выдаю», догадался Корнер.
Ему эта игра доставляла истинное наслаждение. Поэтому даже после того, как Пирошка вышла из кабинета, Корнер еще долго разглагольствовал о житейских невзгодах. Сореньи совсем развеселился и надавал ему целый ворох обещаний.
Дорогой товарищ Гупперт, сказал он, приложив, руку к сердцу. Все, что будет в наших силах, мы сделаем. Вы можете быть уверены. Я как старый коммунист-подпольщик
И тут Корнер решил кончать игру.
Вот-вот, прервал он директора. Когда Уоллис рассказывал мне про вас, он особо подчеркнул вашу верность коммунизму с самых юношеских лет
Сореньи отшатнулся, словно его ударили. Он облизнул языком мгновенно пересохшие губы.
Корнер с интересом наблюдал за директором. Нет, он и цента не дал бы за такого агента. Правда, Сореньи неплохо замаскирован, но зато он совершенно не умеет держать себя в руках. Впрочем, какое ему до этого дело! Нужно побыстрее вручить этой жабе портсигар и выбираться из Венгрии. Дальнейшее его не касается.
Послушайте, Сореньи, сказал Корнер тоном хозяина, разговаривающего с приказчиком. Вы можете гордиться. Вам поручается дело особой важности.
Он рассказал директору о задании.
Миклош Сореньи, ломая пальцы, большими шагами забегал по кабинету.
Но ведь это же убийство! Убийство! запричитал он. За это меня расстреляют Нет, нет! Я ни за что на это не пойду. Ни за что, слышите! почти закричал он, остановившись напротив Корнера.
Тихо вы, идиот! Корнер сдавил руку Сореньи. Тот охнул и упал в кресло. Вы, наверное, хотите, чтобы белокурый ангел, там, за стенкой, побежал с докладом к вашему партийному секретарю Послушайте, что я вам еще скажу
Корнер пустил в ход все свое красноречие. Да, задание не из приятных. Но зато оно совершенно безопасно. Что может быть легче: обработать несколько колодцев в двух-трех деревнях? Притом, откуда он взял, что кто-то должен умереть? Чепуха! Помучаются немного животами, и все. Это просто эксперимент.
Сореньи угрюмо молчал. Он прекрасно понимал, что американец лжет, но ему хотелось верить, что тот говорит правду. Ведь все равно придется пойти на попятную. У него нет другого выхода
А может быть, лучше покончить с собой? Он содрогнулся. Нет, только не смерть!
А Корнер между тем говорил о том, что это задание будет для Сореньи последним. Шеф прекрасно понимает, какому он подвергается риску, и решил больше не тревожить его. Он и так много сделал. Пора ему, наконец, отдохнуть, подумать о жене, детях.
Разумеется, Мерфи ничего подобного не говорил. Это был обычный прием капитана Корнера. Человеку, считал он, надо дать немного надежды, и тогда он будет послушным и мягким. Точь-в-точь, как осел, перед мордой которого привязан клок сена. Конечно, следующему, кому придется иметь дело с Миклошем Сореньи, будет немного труднее, но это Корнера не беспокоило. Пусть каждый сам, как может, справляется со своей задачей.
Сореньи, действительно, стало немного легче на душе. Кто их знает, этих американцев! Может быть, они и в самом деле оставят его в покое. К тому же заданиехоть и невероятно грязноегораздо безопаснее предыдущих.
А что вы мне сделаете, если я откажусь? хрипло спросил Сореньи, избегая встречаться глазами с американцем.
Тот удовлетворенно усмехнулся. Дело сделано. Директор совсем готов.
Не хочу вам портить настроение в такой чудесный день. К тому же вы и сами прекрасно можете ответить на свой вопрос. У вас такой стаж, дай бог каждому За ваши успехи!
Он вежливо приподнял рюмочку ликера и выпил
Корнер вышел от Сореньи в радужном настроении. Завтра утром он передаст Миклошу Сореньи портсигар, а вечеромадью Будапешт со всеми его народно-демократическими прелестями. До отъезда оставалось всегоон посмотрел на часывсего двадцать четыре часа.
На радостях Корнер совсем было упустил из виду, что в половине восьмого начинается заключительное заседание конгресса. Вспомнив про это, он досадливо поморщился. Предстояло прочитать приветственное письмо делегатам конгресса. Неприятная работа, что и говорить!
Он завернул в гостиницу за письмом и на такси помчался на конгресс.
Заседание началось ровно в половине восьмого.
Слово имеет наш гость из Австрии Макс Гупперт, объявил председательствующий.
Раздались аплодисменты.
Собрав все силы, Корнер пошел к трибуне.
СТРАННОЕ НЕСООТВЕТСТВИЕ
Бела Дьярош тихонько постучал. Тотчас же в коридоре послышались знакомые легкие шаги. Видно, мать не спала, дожидаясь его возвращения.
Ты, Бела?
Да, мама. Открой, пожалуйста.
Наконец-то, сердито сказала мать, отперев дверь. Я уж думала, что ты сегодня опять не придешь. Что там у вас за порядки такие? Человеку отдохнуть не дают.
Бела обнял мать, крепко поцеловал ее. Совсем уже старенькая стала мама. Вон сколько серебра в волосах!
А ты зачем меня всегда ждешь? Ведь я тебе говорил, что высыпаюсь на работе. У нас там бывают большие перерывы. А у меня в комнате стоит диван
Мать недоверчиво покачала головой, но больше ничего не сказала. Что толку спорить? Молодежь сейчас стариков даже слушать не желает. А впрочем, кто их знает! Может, они правы. Каждое поколение живет по-своему. Вон и ее мать как причитала, когда она объявила, что выходит замуж за городского, рабочего. «Сотни лет за землю держались, а теперь ты дедовские обычаи нарушаешь. Не видать тебе счастья» А ведь Имре оказался прекрасным мужем. Они жили душа в душу до самой его смерти.
Нет, лучше уж не мешать молодым. Они сами найдут дорогу. И хорошую дорогу. Ее Бела по плохой никогда не пойдет.
Она села напротив сына и, подперев голову руками, стала наблюдать за ним. Ишь, как уплетает за обе щеки куриный гуляш. Небось, целый день ничего не ел.
Наконец, Бела встал.
Спасибо, мама Пойду вздремну немного.
Немного? Нет, Бела, раньше полудня я тебя из дому не выпущу А завтра пойду к твоему начальству и учиню скандал. Да где же это видано?.. Так недолго и здоровье потерять.
Мать не на шутку рассердилась. Она пошла к двери, вытащила ключ и демонстративно сунула его в карман передника.
Ступай спать! Живо!
В своей комнате Бела разделся и лег. Он знал, что мать стоит у двери и прислушивается к каждому его движению. Посмеиваясь, подумал о том, что снова придется воспользоваться старым, полузабытым способом ухода из дому. Сколько лет прошло с тех пор, как он последний раз ушел этим путем!
Бела дождался, пока мать ушла к себе. Затем он тихонько оделся и, подняв штору, вылез в окноих квартира помещалась на первом этаже. «Только бы тетя Агнеш не заметила», весело подумал Бела.
Тетя Агнеш была первой сплетницей в доме и, конечно, о таком событии, как уход старшего лейтенанта Бела Дьяроша через окно собственной квартиры, немедленно оповестила бы всех соседок.
Он быстро зашагал по пустынной, ярко освещенной утренним солнцем улице. Предстояло сделать кучу дел, а времени было в обрез
Когда майор Ковач в двенадцатом часу пришел в отдел, он по лицу своего помощника увидел, что тот, во-первых, нисколько не спал, а во-вторых, имел важные новости.
Бела, Бела, укоризненно покачал головой майор. Я же вас посылал отдыхать.
Я, товарищ майор, решил, что лучше сегодня пораньше уйду домой, с невинным видом сказал старший лейтенант Дьярош.
Майор нахмурил брови.
Товарищ старший лейтенант! Я вам приказываю сейчас же после доклада отправляться спать Мне нужен работоспособный сотрудник, а не сонная рыба. Понятно? добавил он, заметив, что Дьярош хочет возразить. А теперь докладывайте.
Новостей было много, и они, действительно, были важные. Дьярошу удалось обнаружить среди иностранных гостей конгресса сторонников мира человека, сходного со вчерашним посетителем дома на улице Алдаш.
Кто же это? спросил Ковач.
Австриец Макс Гупперт.
По роду своей работы Ковач привык ко всяким неожиданностям. Однако на сей раз он искренне удивился и с недоверием взглянул на своего помощника.
Что-то вы путаете, Бела.
Нет, уверенно сказал тот. Это точно так.
Но вы знаете, кто такой Гупперт?
Знаю. Борец за мир. О нем писали в газетах. И тем не менее это он вчера был на улице Алдаш.
Дальнейший разговор показал, что старший лейтенант Дьярош уже успел лично повидать Гупперта в гостиничном кафе и убедился, что все приметы совпадают.
Ковач пожал плечами. Все-таки недостаточно оснований, чтобы считать Гупперта и вчерашнего посетителя одним и тем же лицом. Дьярош слишком самоуверен и самонадеян. Впрочем, надо сделать скидку на молодость
Никогда не делайте слишком поспешных выводов, Бела, поучительным тоном начал майор. Так можно легко ошибиться, а в нашем деле ошибок быть не должно Ведь вы лично не видели того, кто приходил на улицу Алдаш, А по описаниям третьего лица трудно узнать человека.
Я тоже так подумал, товарищ майор. Поэтому съездил за шофером такси. Он опознал Гупперта.
Шофер опознал? Это в корне меняло дело. Беламолодец. Напрасно он о нем плохо подумал.
Дьярош успел сделать и многое другое. Он узнал, например, что Гупперт привержен к алкоголю. В его комнате всегда стоит бутылка палинки.
А как с его паспортом? спросил Ковач.
Паспорт в порядке, ответил старший лейтенант. Зарегистрирован в министерстве еще позавчера
Отослав Дьяроша домой с категорическим приказом хорошенько выспаться, майор Ковач задумался. Странное дело Неужели Си-Ай-Си рискнуло послать вместо Гупперта другого человека? Грубая работа!
Он послал в городскую библиотеку за подшивкой австрийского журнала «Вельтиллюстрирте». Там месяца два назад был помещен портрет Макса Гупперта, лучшего сборщика подписей под Стокгольмским воззванием в Вене. А вчера в венгерских журналах была опубликована фотография Макса Гупперта, австрийского гостя на венгерском конгрессе сторонников мира. Что, если сравнить фотоснимки?
Майор почти не сомневался, что увидит портреты разных людей. Тем сильнее было его разочарование, когда принесли австрийский журнал. Между портретами было несомненное сходство.
Значит, на конгресс приехал действительно Макс Гупперт. Но тогда получается, что Дьярош ошибся. Тоже не может быть! Ведь он был с шофером. Впрочем, возможно, что шофер обознался и ввел в заблуждение Дьяроша. Он мог точно не запомнить лицо седока. А по одежде тут ничего не узнаешь. Одинаковые костюмы носят многие.
Майор нервничал, и не без оснований. Он никак не мог придти к какому-либо определенному выводу, а между тем требовалось быстрое и безошибочное решение.
Ковач еще раз внимательно прочитал статью под портретом в австрийском журнале. Ее подписал Киршнер, председатель районного комитета сторонников мира Не тот ли самый Киршнер? Ну, конечно, он! Здесь так и подписаноКурт Киршнер.
Курт Майор вспомнил, как вместе с этим австрийским коммунистом организовывал восстание заключенных в гитлеровском лагере смерти. Хороший товарищ Курт Киршнер. И храбрый борец. Когда он с ним виделся в последний раз? Кажется, в 1946 году. Ну да, на съезде бывших политзаключенных в Праге
А что, если позвонить Курту Киршнеру, поговорить с Гупперте? Не прямо, конечно, а так, обходным путем. Может быть, удастся узнать важные детали.
Вену дали быстро. Не составило труда также узнать номер телефона комитета, где работал Киршнер. И вот Ковач услышал далекий голос старого товарища:
У телефона Киршнер.
Здравствуй, Курт. Это Ковач, Ласло Ковач, помнишь?
Здорово, дружище, обрадованно сказал Киршнер. Как не помнить.
Нашел я сегодня случайно твой адрес и решил позвонить. Хочется узнать, как живешь
Они поговорили о том, о сем. Наконец, Ковач осторожно сказал:
Здесь у нас сейчас один из твоих ребятМакс Гупперт.
Да, прозвучало в ответ. Лучшего к вам послали. Прекрасный парень!.. Как он там себя чувствует?
Хорошо. Даже отлично, добавил Ковач, вспомнив про слова Дьярош а. У нас здесь весело. Токайское, палинка Всего вдоволь.
В ответ послышался смех.
Ну, это не для Макса, сказал Киршнер. Он ведь совсем не пьет. Разве только газированную воду А ты, я смотрю, все такой же шутник, Ласло, каким и был
После разговора с Веной Ковач почувствовал себя увереннее. Киршнер сказал: «Лучшего послали». Значит, Макс Гупперт заслуживает доверия. Это раз. Его слова о том, что Гупперт интересуется напитками, вызвали у Киршнера смех. Он принял их за шутку. Между тем, Макс Гупперт ведет себя здесь именно так. Это два. Гупперт вчера искал Мереи и избил мальчика, которому показался подозрительным. Это три
Странное несоответствие!
Логически из всего этого напрашивается вот какой вывод: Макс Гупперт уехал в Венгрию. Уехал, но не приехал. Вместо него приехал другой, такой, который любит выпивать, навещает людей типа Мереи, избивает пионеров
Но как, в таком случае, объяснить сходство между фотоснимками в журналах? Кто же, в конце концов, приехал на конгресс: Гупперт или не Гупперт?
Майор скомкал бумагу, на которой рисовал, и бросил ее в корзину. Придется отложить на некоторое время решение этой головоломки. Не в ней сейчас главное. Поведение Гупперта подозрительно, и им необходимо заняться. А он ли это или не онпока особого значения не имеет.
Ковач снял телефонную трубку:
Товарищ генерал, разрешите к вам Есть одно небольшое дело.
Заходите
Генерал внимательно выслушал Ковача.
Как сказал Мереи? «К-6»? Любят они замысловатые названия Возможно, это и есть та самая диверсия, о которой нас предупреждали Смотрите, не вспугните птичку раньше времени. Важно ваять преступника с поличным
Когда Ковач вернулся к себе, ему доложили, что Гупперт сегодня в пять встретится с директором «Глобуса» Миклошем Сореньи. Он хочет поговорить о прокате венгерских кинофильмов в Австрии.
Ковач задумался. Сореньи?.. Знакомая фамилия. На него поступало обвинение в предательстве во времена подполья. Но данных было недостаточно
Принесите мне из архива дело Миклоша Сореньи, попросил Ковач.
НОВЫЙ ВАРИАНТ
Полковник Мерфи обожал бульдогов. Мертвая хваткавот что привлекало его в этих уродливых псах. Когда разговор заходил о собаках, Мерфи, захлебываясь от восторга, мог часами рассказывать чудеса о бульдожьих нравах.
Однажды он так надоел своими разглагольствованиями на собачьи темы генералу Кли, что тот после ухода полковника не совсем осмотрительно назвал его бульдогом.
Мерфи, конечно, немедленно передали об этом.
Что ж, улыбаясь, сказал полковник, бульдогвовсе не такая уж скверная порода. Правда, он коротконог и неуклюж, но зато какая хватка! Разве можно бульдога сравнить с сухопарой, длинношеей гончей, которая только и умеет бестолково метаться из стороны в сторону?
Это была шпилька в адрес Кли.
Вопреки ожиданиям любителей скандалов, полковник ограничился этим саркастическим замечанием. Вскоре все, в том числе и Кли, позабыли об этой забавной истории.
Не забыл о ней один лишь Мерфи. Он не принадлежал к числу людей, склонных прощать обиды, и мысленно поклялся «свернуть шею долговязому генералу». Но это было не так-то просто. Чтобы осуществить свое намерение, полковник должен был добиться благосклонности своего начальства. Успешное проведение «операции К-6», несомненно, могло бы способствовать этому.