Он еще не вышел за пределы такта, но в глазах уже поблескивали льдинки. Арестант молчал. За восемь месяцев заключения он повидал немало подобных лиц. Были нервные, резкие, были спокойные, даже интеллигентные, с приятными манерами. Попадались занудливые канцеляристы. Но суть у всех была одна, она не меняласьни с корректировкой курса партии, ни с личностью наркома.
«Позапрошлый» нарком внутренних дел Генрих Ягода был не подарок к Новому году, но в сравнении со сменившим его Ежовыммилый и не опасный человек. Ежов выкосил весь аппарат Ягодыприговоры при этом не отличались разнообразиемобезглавил и ослабил армию, прошелся катком по партийному и хозяйственному аппарату. Человек перестарался, не смог остановиться и поплатился именно за склонность к чрезмерности.
Сменившему Ежова Берии пришлось выкорчевывать весь аппарат предыдущего наркома, исправлять многое из того, что тот натворил. Но полностью остановить раскрученный маховик репрессий Лаврентий Павлович не мог (а может, и не хотел) что и испытал на собственной шкуре восемь месяцев назад Максим Шелестов
Вот читаю ваше дело и искренне удивляюсь, покачал головой Хавин, вы не желаете сотрудничать со следствием. Вину не признаете, сообщников по фашистской организации не называете. Продолжаете упрямо твердить, что ни в чем не виноваты, невзирая на изобличающие вас доказательства. Другой бы на вашем месте давно все подписал, признал и покаялся. Вы же только время отнимаете у следствия. Признайтесь честно, вы изменяли Родине?
Нет, не припомню слова давались с трудом. Я никому и никогда не изменял, гражданин следователь Даже собственной жене и даже в те моменты, когда имел на то основания
Ну, что ж, чувство юмораэто хорошо, хмыкнул Хавин. Удивлен, что вы его сохранили, искренне рад за вас. Надеюсь, это ненадолго. Хорошо. Итак, что мы имеем. Хавин пододвинул к себе дело. Шелестов Максим Андреевич, 1903 года рождения хм, как мило, вчера у вас был день рождения, примите поздравления Уроженец города Красноярска, учился в техническом училище, затем в среднем механико-строительном, имеет диплом техника-строителя С 1928 годав органах ОГПУ, затем перевод в военные структуры Принимал участие в разгроме белокитайцев в 1929 году на Дальнем Востоке; за проявленное мужество представлен к ордену Красной Звезды Если не ошибаюсь, во время конфликта на КВЖД красными частями командовал враг народа Блюхер? Следователь пристально смотрел в глаза заключенному. Можете не отвечать, вопрос риторический. В ту пору заговорщик и изменник Родины рядился под порядочного советского военачальника. А вы командовали батальонной разведкой Далее послужной список, можно сказать, безупречен. Участие в операции 1938 года на озере Хасанна этот раз вам доверили разведку 119-го стрелкового полка Следователь хищно осклабился. А командовал советскими войсками тот же маршал Блюхер, причем командовал из рук вон плохо, неоднократно нарушая приказы высшего командования и допуская непростительные просчеты. Признайтесь, Максим Андреевич, к 1938 году вы уже были знакомы с Блюхером, выполняли его преступные приказы, состояли с ним в одной фашистской организации?
Спорить было бесполезно. Какие еще подтверждения нужны? Исчерпывающие и убедительные доказательства виновности. Придавили, как говорится, тяжестью улик. Василий Константинович на озере Хасан явно не покрыл себя неувядающей славой. Ошибки в руководстве операцией были налицо. Красная армия выполнила поставленные задачи, но делала это долго, тяжело, с большими потерями. Блюхер фактически провалил операцию. Предателем Шелестов его не считал, но ряд ошибочных действий признавал. По завершении операции Главный Военный совет РККА обнаружил в состоянии Дальневосточного фронта крупные недочеты. Управление фронта расформировали, Блюхера отстранили от должности, обвинив в некомпетентности (а тот действительно смещал границы и ликвидировал важные оборонительные укрепления), а вскоре арестовали, обвинив в шпионской деятельности в пользу Японии. Сюда же добавили антисоветскую организацию «правых» и военный заговор.
Блюхера сломалион все признал и подписал. Умер в камере в ходе следствиятромб в легочной артерии, как объяснила судмедэкспертиза. Это не помешало задним числом лишить его звания маршала и приговорить к смертной казник упомянутым обвинениям добавили саботаж, пьянство на рабочем месте и моральное разложение. А выпить, если честно, Василий Константинович любил
Вы избежали ответственности осенью 1938-го, бубнил следователь, когда арестовали все ближайшее окружение Блюхера и воздали каждому по заслугам. Вас перевели в Ленинградский военный округ, и тогда у правосудия до вас не дошли руки. С 1939 года вы прикрывали свою преступную деятельность службой в Разведывательном управлении Генштаба. Арестовали вас только в сентябре 1940 года. Так, исключен из ВКП(б) за потерю классовой бдительности, уволен из РККА по служебному несоответствию С тех пор следствие с вами безуспешно нянчитсядетский сад какой-то, Максим Андреевич, право слово Хавин осклабился. Какова же ваша истинная роль в побеге Люшкова? Есть ряд убедительных доказательств, что именно вы помогали ему перейти границу.
Начальник Управления НКВД по Дальневосточному краю Люшков бежал к японцам летом 1938-го, когда понял, что ареста не избежать. Перешел границу в районе города Хуньчунь и сдался японским пограничникам. Политическое убежище ему с удовольствием предоставили. Дотянуться до ренегата советские разведчики не моглиего грамотно прятали. Молчать в эмиграции Генрих Самойлович не сталактивно сотрудничал с японской разведкой, «разоблачал» методы НКВД, сдавал внедренную агентуру.
Извините, гражданин следователь, ничем не могу вам помочь в этом вопросе, как и вашим предшественникам Люшкова не знал, мы служили в разных ведомствах
Серьезно? удивился Хавин. А как же вот это? Он вынул из пухлого дела желтоватый листок. Подробное донесение вашего тогдашнего коллеги капитана Круглова. Он лично видел вас с Люшковым в городском парке за день до его побега. Тот передавал вам бумаги, вы беседовали очень долго
Да, мне уже предъявляли эту бумажку проскрипел Максим. Во-первых, я не мог разговаривать с Люшковым, поскольку не имел чести его знать. Во-вторых, в тот день я находился в расположении своей части. В-третьих, капитан Круглов в означенный день тоже не мог посетить тот злосчастный парк, поскольку отбывал наказание за драку на офицерской гауптвахте. А писал это после своего ареста осенью 1940-го, когда уже не помнил таких мелких подробностей
Но вы-то запомнили? Взгляд следователя пронзал, как шило.
Разумеется, я сам их разнимал.
Не надо юлить, Шелестов. Следователь начал раздражаться. Необоснованным репрессиям в нашей стране никого не подвергают. И ваши уловки в надежде сбить следствие с правильного пути никого не смутят. Ну, хорошо, будем считать, что мы с вами познакомились Следователь отодвинул дело и воззрился на арестанта. Вы женаты?
Уже нет Жена умерла во время родов в 1937-м Ребенка не удалось спасти Второй раз я не женился
Родители?
Только мать, проживает в подмосковном городе Видное, у нее вторая группа инвалидности Об этом написано в деле
Не надо указывать, где и что написано, резко выплюнул Хавин. Что с отцом, с другими родственниками?
Родственников нет Уже нет Отец работал по дипломатической линии, пропал без вести в Харбине в 1933 году
Знаем мы этот Харбин, едко усмехнулся Хавин. С его небезызвестной японской военной миссией Продолжаю удивляться, Максим Андреевич, против вас такая масса свидетельств. Вот, полюбуйтесь: « был коммунистом, но коммунистических взглядов не разделял», «крайне отрицательно высказывался о советском государстве, порядках в Красной армии и политике, проводимой партией» А вы продолжаете запираться и выгораживать себя. Подытожим для первого раза. Вы участвовали в антисоветском фашистском заговоре?
Нет, никогда.
Вы занимались антисоветской пропагандой в войсках?
Нет.
Вы занимались шпионажем в пользу иностранной, в частности японской, разведки?
Нет.
Тяжелый удар обрушился арестованному на голову. Помощник следователя по работе с заключенными приблизился неслышно и, вообще, непонятно откуда взялся. Отказало не только зрение, но и слух. Боль взорвала череп. Максим повалился с табуретки. Мелькнуло разъяренное лицо младшего лейтенанта госбезопасности с засученными рукавами. Такие мускулы накачал на работе с иродами
Встать! Истязатель не стал дожидаться, пока Максим сам поднимется, схватил его за шиворот, водрузил обратно на табуретку. Шелестов поплыл, тело не слушалось.
Сидеть! Куда это мы собрались? Второй удар опять обрушился на голову. Экзекутор перестарался, с малого надо было начинать. Все дальнейшее Шелестов помнил смутно. Трещала голова, сознание болталось на ниточке. Удары следовали по нарастающей. Выскочил из-за стола Хавинглаза сверкали бешенством. Закончился период «учтивости и деликатности» он тоже пинал упавшего заключенного, надрывно орал:
Получай, бешеный шакал, сука, контрреволюционный выродок! Гнида антисоветская! Ты мне, падла, еще признаешься, что состоял в организации «правых»! Шумилов, какого хрена встал? Продолжай работать!
Взгромоздить на табурет его уже не пыталисьбили лежачего, входили в раж, выкрикивали оскорбления. Шелестов задыхался, пытался пригнуть голову, подтягивал под себя колени. Мучитель наступил ему на руки, скованные за спиной, пронзительная судорога побежала по телу. Лежащий извивался, пытался что-то делать. Только бы не по почкампотом всю оставшуюся жизнь кровью ходить. Впрочем, долго ли продлится эта жизнь?
Он плохо помнил, чем закончился допрос, но он точно ничего не подписывал. Это раздражало и бесило мучителей. Последнее, что он помнил, удар под нос носком сапога. Сознание захлопнулось, как том Большой советской энциклопедии. Прибыл конвой, арестанта потащили в камеру
На этом текущие прелести тюремной жизни не закончились. Он потерял счет времени, несколько раз приходил в себя и снова терял сознание. Лежать приходилось на голом полу, свернувшись калачиком, наручники сняли. Любые попытки прилечь на нары оборачивались вторжением надзирателей и новыми ударами. Лежать на нарах в течение дня конвойные запрещали.
Наверное, была глубокая ночь, когда заскрежетала дверь, и охранники вытолкали заключенного в коридор. Он стоял, держась за батарею парового отопленияиначе упал бы.
Ну все, сука, отмучился, процедил конвоир.
Именно эти слова придали сил. В ногах появилась упругость, расправились плечи. Он равнодушно взирал на конвойных, на невесть откуда взявшегося следователя Хавинатот громко зевал и перекатывал во рту тлеющую папиросу.
Шелестов шел самостоятельно, сворачивал, куда приказывали, спускался по лестнице. Здешние подвалы были глубокие, в несколько ярусов. Кружилась голова, он хватался за стену, но спускался. Конвоиры дышали в затылок.
Очертился каменный коридор, в нем сновали люди. Было душно, накурено, ощущались странные запахи. Серые лица сотрудников НКГБ, пустые глазатакое ощущение, что они годами не выходили из подвалов, только здесь протекала их служба и личная жизнь. Его вели по коридорунавалилась тяжесть, он с трудом переставлял ноги.
На месте, скомандовал охранник, Шелестов застыл посреди коридора.
Его толкнули в сторонутам была ниша, жесткая скамья, пара стульев, на которые никто не предложил присесть. «Зал ожидания», проползла равнодушная мысль. Сотрудники висели над душой, один исподлобья разглядывал жертву, другой отводил глаза. У каждого на ремне кобура с «наганом».
Ждать пришлось недолго. Послышались шаги. По коридору брел сутулый мужчина. Он постоянно сглатывал, губы его дрожали. Слезы блестели в запавших глазах. Арестанта сопровождал офицер. Рука его потянулась к расстегнутой кобуре
Взгляды заключенных пересеклись. Мужчина шмыгнул носом. Его лицо было смутно знакомо. Встречаться не приходилось, но где-то они виделисьвозможно, на митинге или групповом фото в газете. Товарищ из ВЦСПС или из наркомата труда
Процессия ушла по коридору, потерялась в сумраке. Освещение в дальней части подвала было неважным. Прогремел выстрел, глухо упало тело. Кто-то завозился, скрипнула железная дверь.
Пошел, кивнул подбородком Хавин. Приятно было познакомиться. Хоть не валандаться с тобой
Не припомню, чтобы меня судили выдавил Максим.
Решение «тройки», скупо отозвался Хавин. Вас слишком много, антисоветских мразей, никакие суды не справятся, даже если будут круглосуточно штамповать приговоры. Вперед! Хавин ядовито оскалился.
Покурить хоть дайте.
Иди уж. Людей задерживаешь. На том свете покуришь.
Он пошел вперед, подволакивая ноги. Стены расплывались, поблескивали мутноватые лампы накаливания. Не было ни горя, ни отчаяниятолько ожидание облегчения и досада непонимания. Суды не справляются, это факт. Им в помощь возникли «тройки НКВД» по репрессированию антисоветских элементов. В каждой области и краесвоя «тройка»: начальник управления НКВД, секретарь обкома и прокурор. Но даже о внесудебном решении должны известить, а не ставить перед фактом в последний момент. И отменили, если помнится, эти «тройки» слишком много злоупотреблений выявили. Или заново ввели, пока он по тюрьмам скитается? А как же видимость соблюдения законности?..
Тишина звенела в ушах, усиливался неприятный запах. За спиной поскрипывали сапоги палача расстрельной команды. Отчетливый спиртной душокбез горячительного в их работе никак Звук взводимого куркапочему так быстро?
Он уткнулся в стенуона возникла внезапно, будто вынырнула из тумана. Тупик, справа железная дверь, мутная лампа. Он, как слепой, обшаривал стену. В одном месте было что-то накорябанопроступала надпись. Даже смешнои когда только успевают? «Здесь был Петя» или что другое? Он застыл, дыхание перехватило. Стал поворачивать голову.
Не оборачиваться! бросил палач.
Тишина звенела, рвала барабанные перепонки. Не вся жизнь пронеслась перед глазами, но он увидел отца, чей образ с годами потускнел, седой, в добротном костюме, сшитом на заказ. Мама призналась пару лет назад, что дед по линии отца был обедневшим потомственным дворянином, служил офицером в царской армии. Отец порвал с семьей, жил отдельно, имел революционные взгляды, посещал нелегальный марксистский кружок. Прошел мировую войну в звании подпоручика, получил Георгиевский крест 4-й степени, а после Гражданской войны устроился на работу в ведомство ЧичеринаЛитвинова. Дворянское происхождение отца удалось утаитьможно представить, как обрадовались бы органы Он видел мать, сильно сдавшую за последние годы, она ходила с палочкой по квартире, постоянно виновато улыбалась. Увидел женукрасавицу Риту, ощутил на губах ее последний поцелуй перед тем, как отправиться в роддом. Он тогда суетился, вызвал шофера с «эмкой», кричал, чтобы вез осторожно, но быстро, и не дай бог женщине станет плохо в дороге! Сам поехать не могсрочное совещание в управлении
«Сейчас увидимся», возникла странная мысль. Хотя вряд ливоспитали безбожником, вбили в голову, что после смертитолько тьма. Тишина затягивалась, звенела. Онемела кожа на затылке. Ну давайте же! Он слышал, что тела таких, как он, сжигают, а то, что остается, отвозят на полигон «Коммунарка», ссыпают в канавы и закапывают
Прогремел выстрел. Он не должен был его услышатьно услышал. Пуля ударила в стену, срикошетила от стальной двери. Промазали? Ноги потеряли чувствительность, потянуло к холодному полу, а дальше он ничего не помнил
Узник валялся в камере, приходил в себя. Периодически рвало. Еду организм не принимал, только теплую водуказалось, ее специально набирают в подмосковных болотах. Об имитациях расстрела он слышал, но самому участвовать в подобных спектаклях не приходилось. По мнению следователей, они неплохо способствуют признаниюкак и разрешенные ЦК ВКП(б) методы физического воздействия. Главное, чтобы подписали предъявленные обвинения, а потом на суде не вздумали от них открещиваться
Он метался в бреду, мысли путались. В какой-то миг Шелестов осознал, что лежит на нарах в дневное время и никто на него не орет. По коридору ходили, иногда заглядывали в окошко. Он устал жить видениями из прошлого. От них невозможно было избавиться. Лица родных, из которых осталась только мама, твердо убежденная, что сын ее давно погиб в тюрьме или сгинул в лагерях. Как она живет? И живет ли вообще? Прочно засел в памяти день 7 июня 1937 года, когда перед строем зачитали приказ Наркомата обороны за номером 072. До личного состава РККА доводилось, что в армии выявлена контрреволюционная фашистская организация, стремящаяся ликвидировать существующий строй, свергнуть Советскую власть и восстановить в СССР капитализм. Верхушка заговорщиков уже обезврежена: Тухачевский, Уборевич, Якир, Корк, Гамарник Но щупальца заговора расползлись по всей армии, разъедают ее, как плесень, и органы НКВД будут с этой заразой нещадно бороться. Тогда еще не знали, какие масштабы приобретет такая борьба